Микки Нельсон - Кровь Высокорожденных

Кровь Высокорожденных

Микки Нельсон



Глава 1: Все или никто

К ее облегчению, морок развеялся.

Но даже когда Лиадрин пришла в себя, увиденные ей кошмары были еще свежи в памяти.

Она стряхнула остатки дурмана, открыла глаза и осмотрелась из положения вниз головой. Дым рассеялся. Мерцающий факел отбрасывал тени, пляшущие на украшенных резьбой каменных стенах. Огромные деревянные маски, насаженные на копья с кремневыми наконечниками, с неодобрением скалились на нее сверху вниз; грубые идолы всевозможных темных, примитивных богов-животных стояли в дозоре, безмолвном и безрадостном.

Теперь комната хотя бы приобрела свой обычный вид.

Закрытое помещение было круглым, с кольцами ступеней, спускающихся к маленькой центральной площадке. Бороздки, точно спицы у колеса, расходились от впадины в полу к сливным отверстиям по краям. Лиадрин к своему крайнему беспокойству заметила, что пол и бороздки были залиты темно-красным. Над впадиной с потолка на ржавой цепи свешивался большой крюк.

Ее взгляд упал на приземистую медную жаровню на полу в паре футов от нее. Внутри все еще слабо светились несколько углей.

Где-то у стены справа от нее, вздрогнув, очнулся Дар'Кхан. Она повернула голову и увидела, как он сражается с опутавшими его веревками, но толку от этого не было - маг был все еще слишком слаб. Его лицо побагровело от прилившей к голове крови. На его висках вздулись вены, и длинные волосы подметали пол. Несколько мгновений он бешено озирался, а затем глубоко вздохнул.

Он взглянул на Лиадрин.

— Я блуждал в каком-то ужасном сне.

— Как и я, - ответила Лиадрин. - я проснулась лишь за несколько секунд до тебя.

Дар'Кхан сделал еще один рывок, но безуспешно.

— Не так я должен был умереть, - пробормотал он. - скрутили меня, как зверя какого-то.

— Никто из нас не собирался так умирать, - возразила Лиадрин.

— А мне вообще все эти разговоры о смерти не нравятся.

Это прозвучал голос Галелла. Лиадрин обернулась в другую сторону, где подвесили юного жреца. Она гадала, как давно он пришел в сознание.

— Вы двое так говорите, будто уже сдались. - продолжал он почти беззаботно - я, например, собираюсь найти выход из этой передряги.

Дар'Кхан издал короткий, невеселый смешок.

— Ах, блаженны неведающие.

— Кто тут еще неведающий? Как будто это я привел нас в западню.

— Без всякого сомнения, это твоя неосторожная возня выдала дикарям наше присутствие.

— Меня хотя бы не первым вырубили.

— Так ведь ты и не дрался по-настоящему. Вы, жрецы, в конце концов, не годитесь для боя и его тягот.

— Наша задача, - вмешалась Лиадрин, - сохранять жизнь и осенять наших соратников благодатью Света. Проливать кровь куда легче, чем ее останавливать, и когда ты в следующий раз будешь лежать на поле брани, израненный и умирающий, ты еще поблагодаришь Солнечный Колодец за наше искусство.

Дар'Кхан был готов парировать, но Лиадрин продолжала:

— Но нам ни в коем случае нельзя продолжать спор. Если мы привлечем к себе внимание, они наверняка вернутся, чтобы снова нас вырубить.

За пренебрежительным хмыканьем, которым ответил ей Дар'Кхан, последовала тишина, нарушаемая лишь треском факелов. Лиадрин попробовала двинуться - хоть как-нибудь, хоть пальцем пошевелить. Но путы накрепко прижимали ее руки к спине, а остальное тело по-прежнему не отзывалось. Единственным, что она чувствовала, была жгучая боль от опутавших ее лодыжки веревок.

Галелл тихонько заговорил:

— Как ты думаешь, почему они нас еще не убили?

— Я не знаю Галелл, - ответила Лиадрин. Но на самом деле у нее были кое-какие догадки: она слышала рассказы о жестоких тролльих ритуалах, рассказы, которые скорее всего не предназначались для ушей ее младшего товарища и ничем хорошим не заканчивались. Она была вполне уверена, что, какой бы исход не замыслили для них заросшие мхом чудища, он будет весьма малоприятным.

Она обернулась к Дар'Кхану, который будто бы медитировал, закрыв глаза. Вот и славно. Возможно, морок уже начал выветриваться. Лиадрин и сама почувствовала, что постепенно к ней возвращается способность к концентрации. Она смежила веки и всем своим существом обратилась к величию Света, но он по-прежнему оставался за пределами ее досягаемости.

Она задумалась, заметили ли уже их пропажу. Если так, то возможно Странники начали поиски; возможно, они прямо сейчас собирали отряд. Она корила себя за то, что не потребовала более тяжело вооруженный эскорт, когда они направились исследовать дефектный Рунный Камень. Она должна была лучше позаботиться о защите своего юного ученика. Галелл, несмотря на его бахвальство, был еще несмышленышем.

Но с последней атаки на эльфийскую деревню прошло несколько месяцев, и Лиадрин чувствовала себя в безопасности в компании горстки лучников, которые их вели. Разумеется, эти лучники сразу же пали от рук троллей, выскочивших словно из ниоткуда.

Они напали с деревьев, где без сомнения прятались. Уж не они ли привели Рунный Камень в негодность? Или же они просто его обнаружили и затаились, зная, что кто-нибудь рано или поздно явится, чтобы выяснить, в чем дело?

А если они научились портить Рунные Камни... в этот самый миг она услышала слабые шаги за деревянной дверью прямо напротив. Послышался лязг сдвигаемого засова и скрип, прежде чем дверь распахнулась.

Мерзкая тварь, - подумала Лиадрин при виде вошедшего тролля. В конце концов у нее было больше причин ненавидеть троллей, чем у многих ее сородичей. Эти чудовища лишили ее отца и матери за один из своих многочисленных жестоких набегов.

У этого тролля, в частности, на костлявом плече покоился конец деревянного шеста. Его жилистая долговязая фигура легко проходила в дверной проем, но в силу роста он задевал притолоку тонким гребнем волос на макушке и кончиками длинных заостренных ушей. На нем были примитивные племенные одежды Амани, включавшие в себя лишь набедренную повязку, перья, бусы и разное снаряжение из кожи. Он был перепоясан веревкой, с которой по бокам свешивались два легких метательных топора. Он взглянул на троицу и оскалился, обнажив под темными губами острые зубы и длинные желтые клыки, торчащие из нижней челюсти.

Он сделал пару шагов вперед и вправо, выпуская из двери следующего. Второй тролль был очень похож на своего товарища, за тем исключением что клыки у него загибались вниз и в стороны.

С деревянного шеста, который они несли на плечах, свешивался еще один эльф, следопыт, а также Странник высокого звания, если судить по его легким доспехам. Он прижал подбородок к груди, чтобы не чиркать затылком о пол.

Тролли завели спор на своем чуднОм языке, который Лиадрин улавливала лишь урывками. Первый тролль кивал на стену, где висели остальные. Второй указывал на крюк, болтавшийся в центре комнаты.

— Ни к чему ссориться из-за меня; вы двое так замечательно ладили, - посетовал следопыт. Говоря это, он рассматривал комнату, отмечая каждую деталь, оценивая обстановку. Он встретился взглядом с Лиадрин и быстро, сочувственно ей улыбнулся.

Первый тролль опустил глаза на следопыта, потом взглянул на своего товарища и пожал плечами. Они отнесли его по ступеням в центр комнаты и подвесили на крюк за веревку, которой были связаны его лодыжки. Второй тролль высвободил шест.

— В считанные минуты от вашего жалкого убежища ничего не останется, - говорил троллям следопыт. - если вы нас всех отпустите, возможно, мы проявим определенную степень милосердия.

Второй тролль задрал ногу и крепко пнул следопыта в голову. Первый рассмеялся - глубоким, горловым хохотом, от которого Лиадрин вздрогнула.

Кто-то показался в дверях. Оба тролля замерли, а затем попятились, когда в комнату вошел третий.

Этот опирался на посох, увенчанный сморщенной головой эльфа. С деревянных колышков, топорщащихся у него на спине, ухмылялись изуродованные черепа. На поясе болтались мешочки, обереги и странные на вид фетиши.

Морщины на его лице выдавали почтенный возраст, но блестящие глаза под выступающими бровями были не по-хорошему ясными.

— Ох, только не снова... - простонал Дар'Кхан.

Старый знахарь прошел мимо центрального круга к жаровне на полу.

Два других тролля торопливо вышли, когда знахарь запустил руку в кисет, достал горсть зеленых листьев и бросил их в жаровню.

— Что он делает? - спросил следопыт.

— Усыпляет нас, - ответила Лиадрин.

Знахарь бережно сложил хворост под жаровней и засунул под него конец шестидюймового обрезка бечевки. Он наклонился и произнес единственное слово:

— Даздуга.

Лиадрин предположила, что слово означало "огонь", поскольку, как и раньше, конец бечевки, дальний от хвороста, занялся пламенем. Старый знахарь хихикнул и прошаркал обратно мимо круга и прочь из комнаты. Два других тролля быстро захлопнули дверь за собой и положили засов снаружи.

— Времени у нас мало, - сообщила следопыту Лиадрин, когда пламя медленно поползло по фитилю в сторону хвороста.

— Меня зовут Лор'темар Терон, - быстро сказал следопыт. - я лейтенант Странников. Наша группа из троих солдат попала в засаду. Мы отправили уйму чудовищ к праотцам, прежде чем в меня попала одна из этих их бутылок с зельем. Когда я очнулся, мои товарищи были мертвы, а я... как видите.

— Это правда, что ты раньше сказал, будто к нам придут на помощь? - спросил Галелл.

— К сожалению, нет. Это был пустой блеф, но в этих обстоятельствах... - его взгляд упал на горящую бечеву, - ...казалось, оно того стоит.

— Ты хоть представляешь, что они собираются с нами сделать? - заговорил Дар'Кхан.

Лор'Темар попробовал вывернуть шею, чтобы увидеть мага, но ему это не удалось.

— Нет. Но когда меня привели, мне показалось, что они готовятся к чьему-то прибытию.

До хвороста оставалась лишь четвертинка бечевки. Лиадрин обернулась к Дар'Кхану.

— Силы уже вернулись к тебе?

Дар'Кхан сделал попытку сконцентрироваться. Лиадрин и остальные почувствовали слабый рывок - только не снаружи, а откуда-то из глубины их нутра. Ощущение продлилось несколько скоротечных секунд и исчезло.

— Еще нет. - Дар'Кхан помотал головой.

Огонь был на волосок от хвороста.

— Мы все еще можем выжить, но для этого нам всем придется работать сообща. - поспешно заговорил Лор'Темар. - когда предоставится возможность, я сделаю первый шаг. Остальные - повторяйте за мной, чего бы это ни стоило. Когда наступит этот момент, колебаться нельзя! Я клянусь вам, что ни при каких обстоятельствах, если мне удастся освободиться, я никого из вас не брошу.

Хворост занялся.

— Мы вместе в это влипли, и неважно - суждено нам жить или сгинуть - мы сделаем это, как один! - продолжал говорить Лор'Темар.

Жаровня раскалилась. Густой черный дым повалил от листьев, клубясь, поднимаясь и расползаясь по потолку. Спустя мгновения вниз потянулись призрачные щупальца, обшаривая комнату.

— Вот вам моя клятва: все за одного. - закончил Лор'Темар.

Лиадрин наблюдала, как дым сперва поглотил ее ступни, а затем ноги целиком, размеренно сползая по ее телу вниз.

— Согласна: все за одного.

Галелл согласился и, на удивление, его голос выражал ту же собранность и ту же уверенность, что прежде.

— Все за одного.

Глаза Дар'Кхана расширились, когда дым окутал его грудь.

— Да-да... все за одного!

В комнате стало черно.

Лиадрин закрыла глаза, и звуки вокруг нее исказились, стали теперь приглушенными. Она задерживала дыхание так долго, как только могла, пока паника не заставила ее схватить воздух ртом. Едкий дым обжег ее легкие, наполняя их.

Она немедленно ощутила отрешенность, как будто ее дух и разум отделились от ее тела и блуждали, потерянные, в густом черном тумане.

Она едва поняла, когда ее глаза открылись.

Дым отступил к краям комнаты, клубясь и завихряясь, как ожившее грозовое облако.

Лор'Темар вначале слабо вздрогнул, а затем начал яростно извиваться. Дым повалил у него изо рта, когда он бился и дергался, точно рыба на крючке.

В замкнутом пространстве прозвучал голос - грубый, хриплый голос тролля. Казалось, звук исходит одновременно со всех сторон, наполняя комнату и причудливо перемещаясь в ней.

— Свет вам больше не поможет.

Из-за пелены дыма с каждой стороны раздался скрип. Две деревянные маски соскочили и зависли в воздухе.

— Вас судили и признали виновными.

Маски, корчась, эхом вторили голосу, полному гнева.

— Виновны!

— Виновны!

Она обернулась к Дар'Кхану, глаза которого заволокло чистыми бельмами. Он улыбался, хохотал - звук, пробравший ее до костей скорее, чем если бы он кричал.

Она взглянула на Галелла, который уставился на нее в ответ со смешанным выражением шока и... облегчения?

— Иногда это похоже на детские крики, - сказал он. - Сотни детских голосов.

Большой кусок его черепа упал на пол. Мощный поток крови хлынул из зияющей дыры в голове, расплескиваясь по брусчатке. Лиадрин отвернулась.

Лор'Темар заходился в крике агонии. Она с ужасом наблюдала, как его тело охватил огонь.

Две маски были уже совсем близко, скалились на нее с презрением и злобой.

— Виновна! Виновна!

Дар'Кхан продолжал смеяться. Лиадрин обернулась. Его кожа стала серой и начала облезать. Маленькие кусочки возле рта растаяли, обнажив кровавую, оскаленную, хищную пасть. Жирное насекомое вылезло из одной его ноздри и засеменило по лицу. Кости начали разрывать его плоть изнутри.

Лиадрин плотно зажмурилась.

Это не по-настоящему.

Не по-настоящему.

Неправда!

Голос продолжал говорить:

— Вас признали виновными...

Лиадрин открыла глаза. Маски исчезли. Она совершенно не представляла, сколько прошло времени.

Все кончено, подумала она, или это новые шутки моего сознания?

Дымная пелена расступилась, явив тролля, сидящего перед ней на корточках. На нем был распахнутый кожаный жилет. Нижняя половина его лица была обернута длинным шарфом. Его глаза расширились, и из них выстрелила пара языков пламени.

Похоже, морок все же не развеялся до конца.

— Вы виновны. Виновны в том, что изгнали нас с собственной родины...

Два потрепанных годами тролля сидели по обе стороны от Лор'Темара, и их лица были так же замотаны. Того, который был у Лор'Темара за спиной, отличал шрам на лбу. Лор'Темар, к счастью, не загорелся, хотя он все еще дергался и извивался, и его веки был крепко сжаты, выдавая борьбу с собственными ужасными видениями.

Тролли ударили копьями о каменный пол.

— Виновны! Виновны! Виновны в том, что заставили мой народ таиться, как зверей. Виновны в смерти моих сестер и братьев. Виновны в том, что считали, будто все вокруг вам принадлежит. Виновны в глупости, с которой верили, что сможете преуспеть там, где другие потерпели неудачу. - Тролль ненадолго примолк, изучая ее взглядом. Его глаза ярко вспыхнули, и глубоко в горле заклокотал смешок.

Она немедленно предположила, что это был Зул'джин. Она слышала истории о страшном предводителей троллей, который устраивал дерзкие набеги даже на самые хорошо охраняемые эльфийские деревни. Каким-то образом ему всегда удавалось перехитрить оборону, и почему-то он всегда преуспевал в том, чтобы причинять вред и забирать чужие жизни, а затем ускользать, сохранив собственную. Он славился беспощадностью и коварством.

— Акиры пытались прогнать моих предков, ночные эльфы пытались заставить нас уйти. Теперь вы пытаетесь от нас избавиться, но мы... - Он наклонился ближе, качая головой из стороны в сторону. - ...мы точно дурной сон...

Лиадрин моргнула, и вдруг шарф Зул'джина обернулся огромным удавом, обернувшим своими кольцами лицо и шею предводителя.

— ...который никогда не заканчивается.

Змея подняла свою массивную голову и широко открыла пасть, в которой один ряд острых, как иглы, зубов сменял другой.

Лиадрин моргнула снова, и змея исчезла, уступив место рваному шарфу. Зул'джин встал в свой полный, впечатляющий рост - а он был по крайней мере на полторы головы выше самого высокого тролля, которого она когда-либо видела, - и спустился на нижнюю площадку. Лор'Темар уже открыл глаза и, казалось, пытался стряхнуть видения, вновь покушавшиеся на его чувство реальности.

Она подумала о Галелле. Обернувшись, она увидела, что глаза его закрыты, но вместо того чтобы сражаться с каким-то чудовищным кошмаром, он казался погруженным в глубокие думы; он выглядел скорее сосредоточенным, нежели напуганным до смерти. Лиадрин не была уверена, должно это ее беспокоить или нет.

— И так как мы никогда не уступим... я думаю, мы должны вернуть эту землю себе. Сжечь ваши красивые дома. Погнать вас туда, откуда вы явились. Но это будет непросто. Вы хитрые... - он потянулся к бедру и вытащил кинжал с волнистым лезвием в три фута длиной. - ваши Рунные Камни ослабляют наше колдовство. Ваши собственные чары защищают ваши города. Но я смотрел и я думал...

Зул'джин постучал себя острием кинжала по виску и опустился на корточки перед Лор'Темаром.

— Я думаю, ваша сила берется из того колодца света... Как вы его называете - Солнечный Колодец? Да, думаю, он-то и дает вам силу. А без него, может быть, не так и хороша ваша магия.

Лиадрин повернулась к Дар'Кхану. Он больше не был живым мертвецом и выглядел совершенно серьезным... на самом деле, казалось, он очень внимательно слушал.

Зул'джин с помощью кинжала срезал кожаные ремни, на которых держался нагрудник Лор'Темара. Затем он вспорол рубашку следопыта и сорвал ткань с обнаженного тела.

Лиадрин попыталась шевельнуть пальцем. Не вышло. Она сделала глубокий вдох, успокоилась, насколько это было возможно, и сделала еще одну попытку.

Получилось.

Это было совсем слабое движение, но по крайней мере это было что-то. Это означало, что действие дыма заканчивалось.

Зул'джин провел острием клинка вниз по животу и груди Лор'Темара, едва задевая поверхность его кожи.

— Я хочу знать, как одолеть Рунные Камни. Я хочу знать все про этот Солнечный Колодец и тех, кто его сторожит.

Итак - подумала Лиадрин, как сломать Рунный Камень, они не знают. Он и в самом деле испортился. Хоть что-то.

Он встал и оглянулся на Лиадрин и остальных.

— Ваш дружок может и не заговорить. Он следопыт, верно? Они крепкие орешки. Но вы увидите, как я освежую его живьем, услышите, как он будет кричать, покуда хватает духу, и тогда, быть может, один из вас призадумается; быть может, один из вас заговорит. Прямо сейчас я даю вам шанс. Только один.

Зул'джин сперва взглянул на Лиадрин, затем на Дар'Кхана. Он мельком посмотрел на Галелла, чьи глаза были все еще закрыты. Потянулись долгие секунды молчания.

— Я не удивлен. Слишком гордые. Быть может, вы любите сражаться и убивать. Я вам кое-что скажу: мы будем драться, пока останется хоть один из нас, способный на это. Вы увидите, из какого теста мы слеплены.

С воодушевлением потрогав пальцем острие своего клинка, Зул'джин присел в нескольких дюймах от Лор'Темара.

— Но сначала я вас выпотрошу и взгляну, из чего сделаны вы.

— Нет! закричала Лиадрин. - Пошел прочь!

Она крутанулась, ища взглядом Дар'Кхана, в ее глазах была мольба сделать хоть что-то. Он ответил ей взглядом, полным страха. В это мгновение он выглядел потерянным и совершенно беспомощным. Он покачал головой, говоря о том, что способность читать заклинания еще не вернулась к нему.

Кончик ножа проткнул кожу Лор'темара чуть ниже пупка. Зул'джин провел клинком вниз, сделав длинный вертикальный разрез.

— О нет, быстро не будет...

Лиадрин немедленно попыталась воззвать к Свету, чтобы исцелить рану, но дым все еще преграждал ее разуму путь.

Что до Лор'Темара, он не вскрикнул; он выглядел полностью сосредоточенным на деле, которым занялся считанные секунды назад. Его рукам отчасти вернулась подвижность, и он старался вытащить маленький нож, который прятал за ремнем на пояснице.

Рекой заструилась кровь. Зул'джин вонзил свои костлявые пальцы в открытую рану.

Лор'Темар закричал.

Лиадрин посмотрела на Галелла, который каким-то образом ухитрился ослабить путы на запястьях. Он изогнулся и занялся веревками на лодыжках. Два других тролля так пристально наблюдали за разворачивающимся представлением с Лор'Темаром, что ничего не заметили.

Зул'джин размазал кровь Лор'Темара по своим выбритым вискам.

Галелл высвободился из веревок, упал на пол и откатился в сторону. Он тут же вскочил и сдернул со стены копье. Ближайший к нему тролль обернулся. Он вытаращил глаза и метнул собственное копье. Галелл едва увернулся от снаряда, и тролль схватился за топор на поясе.

Юный жрец недолго колебался, а затем сиганул через комнату, всадив копье троллю в шею и пронзив ему горло. Тролль потянулся к торчащему окровавленному наконечнику и ощупал его, пытаясь сделать вдох. Он завалился назад, а Галелл на миг застыл, уставившись на него. Он смотрел, как тролль беспомощно извивается, пока его кровь орошает каменный пол.

Да он же никогда никого не убивал. - подумала Лиадрин.

Зул'джин крутанулся и взмахнул кривым ножом, клинок просвистел в считанных дюймах от лица Галелла. Галелл, запнувшись, попятился и закользил на крови умирающего тролля.

Лор'Темар достал нож из-за пояса. Он разрезал веревки на запястьях и с болью подтянулся, чтобы высвободить свои ноги.

Галелл выхватил топор с пояса убитого тролля. Он вскочил и замахнулся на Зул'джина, но предводитель оказался слишком быстр и, сделав выпад, рассек молодому жрецу запястье. Топор упал и загрохотал по булыжнику рядом с Лор'Темаром.

Тролль со шрамом приготовился метнуть копье в Галелла, но путь ему преградил Зул'джин. Галелл отступил к одной из тяжелых масок и снял ее. Зул'джин ринулся вперед, размахивая кинжалом, но Галелл схватил маску и держал ее перед собой, как щит. Острие кинжала Зул'джина застряло в деревяшке. Галелл сделал шаг вперед.

Лор'Темар упал на пол, вялый и обессиленный от потери крови.

Лиадрин сражалась с собственными путами, когда ощутила то потягивающее чувство у себя внутри, которое испытывала раньше. Она мельком взглянула на Дар'Кхана, который висел абсолютно неподвижно с закрытыми глазами. Ощущение на секунду усилилось, а потом рассеялось. Но если к магу вернулась способность к концентрации, тогда, наверное... Лиадрин сама опустила веки и устремила свое сознание к Свету.

Зул'джин схватил маску и завертел ей вместе с Галеллом, приложив молодого жреца спиной о деревянную дверь и зажав его там. Затем он снял с пояса топор и начал отрубать большие куски дерева от импровизированного щита Галелла.

Тролль со шрамом спрыгнул на площадку внизу и встал над Лор'Темаром, занося над головой копье для смертельного удара.

Лор'Темар перекатился вперед, дотянулся до ноги своего противника и маленьким ножом, которым воспользовался, чтобы избавить себя от пут, перерезал сухожилие прямо над щиколоткой. Тролль со шрамом взвыл от боли и отшатнулся, упав на ступени.

Дверь за спиной Галелла грохотала, содрогаясь от ударов с другой стороны, в то время как жрец отчаянно пытался избежать смертоносного топора Зул'джина.

Лиадрин наконец ощутила теплое прикосновение Света, который наполнял ее существо, и сосредоточила все боль и ужас, выпавшие на ее долю за последние несколько минут, чтобы направить их в разум Зул'джина.

Лор'Темар схватился за упавший рядом топор. Его пальцы сомкнулись на рукояти, и он с трудом встал на колени.

Яростная борьба Зул'джина и Галелла замедлилась. Воин покачнулся, точно от головокружения, и схватился свободной рукой за голову, когда на него накатила волна боли, ужаса и паранойи. Но Галеллу быстро стало не по силам удерживать дверь от повторяющихся с другой стороны атак. Юный жрец бросил маску, повернулся и прижал дверь изо всех сил.

В поле зрения Лор'Темара закрались черные точки; он знал, что едва цепляется за сознание - в лучшем случае. Он пытался сосредоточиться, когда тролль со шрамом, будучи не в силах подняться но не желая мириться с поражением, приготовил свое распростертое тело для рывка.

Лиадрин увидела, что Лор'Темар в беде. Она перенаправила свою концентрацию, призывая Свет исцелить следопыта... но ее усилия против Зул'джина исчерпали всю внутреннюю ясность, которой она располагала. Она начала злиться, когда ее разум потянулся к Свету и почувствовал, как тот ускользает, и чем больше она злилась, тем дальше оказывался Свет. Когда тролль со шрамом замахнулся на Лор'Темара копьем, Лиадрин на долю секунды охватила паника, и она потеряла всякую связь со Светом.

Тролль ударил. Когда наконечник копья был в нескольких дюймах от Лор'Темара, он отразил удар, расщепив древко и стерпев боль от вонзившихся ему в плечо щепок. Он взмахнул топором по дуге, почти лишив тролля головы. Тварь схватилась за булькающую рану поперек горла и перевернулась на бок.

Затем и у Лор'Темара в животе появилось тянущее чувство. Он взглянул на Дар'Кхана. По лицу мага ручьями стекал пот, его глаза были плотно закрыты, зубы стиснуты, вены на его шее и висках, казалось, были готовы разорвать кожу.

Зул'джин уже полностью оправился от мысленной атаки Лиадрин, но притворялся беспомощным еще одну секунду, соображая, осторожно взвешивая свои возможности. С неожиданной скоростью он вцепился Галеллу в волосы, оттаскивая его от двери и отрывая от пола.

Дверь распахнулась. Внутрь хлынули тролли. Трое окружили Лор'Темара, подняв копья.

Зул'джин поставил Галелла на колени, покрепче ухватился за волосы жреца и замахнулся топором для смертельного удара...

Лиадрин почувствовала рывок у себя в животе, сильный настолько, что все ее существо переместилось из этой конкретной точки пространства.

Зул'джин ударил со всей силы, но Галелл уже исчез, оставив тролля сжимать свободной рукой один лишь воздух, когда его топор рассек кружащиеся пылинки света.

Предводитель троллей обернулся, пылающими яростью глазами обводя еще нескольких троллей-воинов, ворвавшихся в комнату.

Но они опоздали. Пленники смогли ускользнуть.

Глава 2: Наступление тьмы

Лиадрин и Галелл сидели на верхней площадке Солнечного Шпиля. С юга сверкали лучезарные своды и величественные парящие шпили Луносвета.

А в северном направлении, далеко у горизонта, источалось зарево, сияние которого будто соперничало с солнечными бликами, отражавшимися в Великом море. Сверкающий луч, столь же яркий как само солнце, разрезал облака. Это был остров Кель'Данас, и луч этот исходил из Солнечного Колодца: величественного центра их сообщества, родника мистических энергий и, казалось, неисчерпаемого источника тайной магии.

Это был Солнечный Колодец, благодаря которому существовало эльфийское королевство Кель’Талас; это был Солнечный Колодец, благодаря которому высшие эльфы жили без лишений. Его энергии контролировали маги, которые построили королевство и сделали возможными многие заклинания, вошедшие в повседневную жизнь эльфов. Пока существовал Солнечный Колодец, будущее народа Лиадрин казалось столь же светлым, сколь сияющая была энергия священного источника.

Конечно, будущее высших эльфов не всегда казалось столь многообещающим. Тысячелетия назад они были изгнаны из своего дома, Ясеневого Леса, за использование магии... магии, что привлекла внимание демонов Пылающего Легиона и привела к Войне Древних.

Тем не менее магия стала такой же неотъемлемой частью жизни высших эльфов, как пища и дыхание. И поэтому они отвергли старые пути своих калдорайских собратьев ­ поклонение луне и богине Элуне ­ и вместо этого обратились к солнцу. Они добрались до этой новой земли и создали своё королевство на территориях, некогда принадлежавших троллям, и защищали их без устали.

И только посмотрите на то, чем мы стали. - ­ подумала Лиадрин с закрытыми глазами.

Даже сейчас она могла ощущать тепло Солнечного Колодца, наполняющее всё её естество. Сила Солнечного Колодца наполняла каждого высшего эльфа в каждый момент его жизни. Она текла в эльфийской крови и подпитывала кель'дорай непрестанно.

И благодаря этому высшие эльфы процветали.

Откинувшись на спинку стула с непринуждённой улыбкой, Лиадрин вспоминала церемонию, на которой они присутствовали этим утром. Она воспроизвела в памяти, как блистательно Лор'темар смотрелся в своих почетных регалиях, как гордо и элегантно леди Сильвана Ветрокрылая, предводитель следопытов Луносвета, накинула на его плечи церемониальную одежду Фора'нал.

И в тот прошедший момент верховный жрец Ванделлор наклонился к ней и доверчиво сказал:

— Замечательный молодой мужчина... определённо осчастливит какую-нибудь леди, когда придёт время.

Лиадрин покачала головой. Ванделлор никогда не забывал о её интересах.

После того, как родителей Лиадрин убили тролли, Ванделлор заменил ей отца и стал её наставником в путях Света. И он блестяще справлялся с обеими ролями.

И всё же она не хотела видеть старого эльфа в роли романтического интригана. Такие вопросы, в конечном счёте, следовало решать самостоятельно. Она усмехнулась и бросила на Ванделлора укоризненный взгляд. Верховный жрец вытянул руки ладонями вперёд в знак своей капитуляции и откинулся на спинку сиденья.

Верховный магистр Бело'вир, оказавшийся рядом с ними, обратился к Ванделлора, рассуждая достаточно громко, чтобы и Лиадрин могла его слышать.

— Никто не давал тебе права спешить с её помолвкой: сам ты никогда не искал брачного союза.

— Я так и не встретил никого, кто смог бы вынести меня, – парировал Ванделлор. - У неё, по крайней мере, есть шанс.

Лиадрин мягко заметила:

— У вас обоих этого шанса уже нет. А теперь будьте добры прекратить обсуждать меня, как будто меня здесь нет.

Верховный магистр отвернулся, вздохнул и пробормотал про себя:

— Есть ли кровное родство или нет, но она слишком на тебя похожа.

Лиадрин подавила в себе смешок. Эти двое были друзьями столь давно, сколь она знала себя. Они росли вместе, сражались плечом к плечу в бесчисленных битвах, и иногда Лиадрин размышляла, в какие неприятности они умудрялись попасть, будучи молодыми. Ныне же, при своем преклонном возрасте, они напоминали ей старую спорящую чету, что постоянно забавляло Лиадрин.

Тем временем Сильвана продолжала церемонию на площади:

— С этими одеяниями Фора'нал я назначаю тебя Алар'анналас, предводителем следопытов Странников. Добрые люди нашего королевства могут спать спокойно, зная, что ты всегда будешь оберегать и охранять их, защищать от любой угрозы.

Она завершила свою речь словами:

— Белоно сил'ару, белоре'дорей. (Что означало: Прими своё бремя достойно, дитя солнца.)

Даже король Анастериан ненадолго посетил церемонию, чтобы пожелать Лор'темару дальнейших успехов. Король демонстрировал окружающим хорошее настроение, несмотря на свое пошатнувшееся здоровье, явное ухудшение которого было заметно последние несколько лет. Лиадрин удивлялась его шевелюре, напоминавшей паутину, которая ниспадала столь низко, что почти касалась земли, и удивительно мерцала на солнце белым, что казалось, будто она светится. Пожелав Лор'темару всего лучшего, король покинул церемонию вместе со своей немногочисленной свитой.

Она могла ошибаться, но ей вдруг показалось, будто советники передали королю какие-то неприятные вести. Лиадрин была уверена, что мельком заметила беспокойство на лице Анастериана, прежде чем он спешно удалился.

После этого Лиадрин вновь обратила своё внимание на Лор'темара. Не в первый раз они были свидетелями его продвижения в звании. Лиадрин, Галелл и Дар'Кхан наблюдали за тем, как Лор'темар стал капитаном следопытов. Но эта церемония была особенной, каким был особенным и сам эльф.

Он храбро сражался во времена Второй войны, принимать участие в которой изолированные от всего мира высшие эльфы не желали. Но Орда орков ­ больших зелёных громил, что начали Первую войну и ворвались в этот мир словно из ниоткуда ­ осмелилась вторгнуться в сам Кель'Талас и тем самым вынудила эльфов принять участие в конфликте.

И Зул'джин был среди той Орды. Лесные тролли заключили с орками союз и были только рады принести войну в земли эльфов, их заклятых врагов.

Да, Зул'джин был среди захватчиков, и каким-то образом Орде удалось усилить свою армию красным драконами. Зелёные леса сгорели, и Орда миновала внешнюю защиту эльфов, оказавшись у них на пороге. Дьявольские орочьи некроманты нашли способ исказить Рунические Камни и начать черпать из них энергию... но даже Орда со всей своей мощью, и Зул'джин со всей своей хитростью, и легендарные драконы со своей древней мудростью и невыразимой силой ­ все они не смогли преодолеть магический щит, конечно, питаемый Солнечным Колодец, что и защитило столицу.

Пока Солнечный Колодец защищает нас, наше королевство непобедимо - гордо думала Лиадрин.

При поддержке армий Альянса и под командованием выдающейся сестры предводителя следопытов Луносвета, Аллерии Ветрокрылой, Лор'темар и Сильвана вместе пробивались к южным границам королевства.

Основные силы Орды направились на запад, отказавшись от безнадёжной осады Кель'Таласа ради шанса нанести удар по столице человеческого королевства Лордерон. Орки ушли, оставив позади Зул'джина с его троллями Амани, а также рассеянные группы захватчиков, оказавшиеся отрезанными от основных сил. Аллерия, Лор'темар и армия Альянса преследовали Орду, пока Сильвана и мощный контингент эльфийских войск остались у южных границ Кель'Таласа, чтобы устранить сохранившуюся угрозу.

Король Анастериан увидел возможность навсегда изменить баланс сил между эльфами и троллями. Для этого он отправил магов и жрецов на помощь следопытам, чтобы те окружили и уничтожили оставшиеся силы Амани.

Лиадрин определили в отряд Халдарона Светлого Крыла. В тот день казалось, будто сами небеса утопали в крови; в воздухе стоял смрад пепла, и лёгкие горели, как и леса, пожираемые пылающим адом. И в тот день, ничего не подозревая и совершенно случайно, их отряду удалось заманить в ловушку и схватить легендарного Зул'джина.

Пожары распространялись хаотично и непредсказуемо, и Зул'джин вместе с горсткой соратников оказался отрезан от основной массы своих аманийских собратьев недалеко от берегов озера Дарроумир. Несмотря на близость к водоёму, им так и не удалось достичь воды из-за возвышавшихся стен пламени, охвативших леса.

Халдарон и его следопыты перебили соратников Зул'джина и загнали в угол самого вождя троллей в каких-то давно забытых тролльских руинах. Зул'джин дрался как бешеный зверь, но эльфам удалось выбить из его рук оружие, безжалостно избить и приковать к каменной колонне. И всё же, как Зул'джин был отрезан от своих Амани, так и Халдарон был отрезан от Сильваны бушующим огненным штормом.

Разведчики не смогли найти проход через пламя, так что следопыты приняли решение ждать. Судьба Зул'джина была в руках Халдарона, вымотанного битвой и изолированного от союзников.

Многие следопыты из отряда Халдарона потеряли друзей и близких в кровавых походах Зул'джина, и их ярость просто нельзя было укротить. С наступлением заката избиения продолжились с новой силой, пока один из людей Халдарона не взял кинжал и не расковырял Зул'джину правый глаз.

Наконец, Лиадрин отвела Халдарона в сторону и заявила:

— Я понимаю, что Вы не нуждаетесь в моих советах, но я нахожу продолжение этих издевательств бессмысленным. Если мы собираемся убить его, то давайте покончим с этим. Меня уже подташнивает от этих пыток.

Халдарон вздохнул:

— Подобные решения должен принимать не я.

Лиадрин поняла логику следопыта, но уловила в его поведении что-то ещё, будто он не раскрыл полностью мотивы своих действий.

Пока Лиадрин строила свои предположения, на лице Халдарона промелькнула тень, после чего деревянное копьё пронзило его левый бок. Подкрепления из Зул'Амана нашли путь поперёк озера и заняли позиции в разрушенных строениях. Как только Халдарон занял устойчивое положение, Лиадрин с трудом вытащила копьё и отбросила его в сторону, после чего направила в раненого эльфа силу Света, преуспев в деле исцеления достаточно, чтобы следопыт вновь смог сражаться. Он собрал свой отряд, чтобы прочесать периметр и уничтожить нападавших, Лиадрин отправилась вместе с ним.

Силы атакующих оказались малы и разрозненны: несколько троллей, сумевших миновать пламя. К середине ночи все враги были повержены. Но, вернувшись в руины, Лиадрин увидела то, что навсегда останется в её памяти и будет обжигать душу эльфийки.

На конце цепи, лежавшей в грязи, но ещё крепко прикованной к каменной колонне, в тяжёлом наручнике всё ещё была зажата рука Зул'джина, оторванная чуть ниже плеча. Копьё, которое Лиадрин вытащила из Халдарона, пропало. Ужасающие объёмы крови пропитали грязь в широком радиусе.

Так печально известный Зул'джин ещё раз ускользнул от своих врагов, отрубив себе руку... подвиг, который только укрепил его легендарный авторитет среди троллей во всём мире. В последующие годы нередким явлением стал боевой клич "За Зул'джина", особенно среди Амани.

Несмотря на полученное преимущество старый тролль, однако, в скором времени вовсе исчез. Более десяти лет прошло с тех пор, и Лиадрин все гадала, жив ли ещё Зул'джин или нет.

Наслаждаясь тёплыми лучами солнца, игравшими на её лице, когда она направляла свой взор к далёкому Солнечному Колодцу, Лиадрин наконец покинула мир воспоминаний и вернулась к действительности. Она посмотрела вниз на шумные улицы, где смеющиеся дети носились то тут, то там, а сдержанные граждане шли по своим повседневным делам. Королевство наслаждалось покоем и миром. Разительный контраст со страданиями людей, если, конечно, слухи, достигшие Луносвета в последние недели, были правдивы.

Слухи о чуме нежити, заразе, которая уничтожала целые деревни и поднимала погибших в виде хищных, враждебных мертвецов, жаждущих бойни.

Она вздрогнула, вспомнив эти истории, когда нежить набрасывалась на свою живую родню. Говорили даже о настоящем очищении, когда целый город (его имя, кажется, было "Стратхольм") был вырезан, чтобы остановить эпидемию. Действительно, ужасные вести. Они всё больше заставляли Лиадрин чувствовать себя в безопасности в пределах эльфийских земель Вечной Весны, как и давали её народу всё больше оснований держаться от людей подальше.

Она посмотрел на Галелла, взгляд которого не выражал ничего особенного. Ей хотелось бы знать, какие мысли занимали его молодой ум. От простого ученика Галелл возвысился до высоко уважаемого жреца, и Лиадрин сыграла весомую роль в его успехах, хоть она и пыталась заставить себя не слишком гордиться этим. Он часто говорил ей, что не в силах отблагодарить её достаточно... и каждый раз она мягко ему напоминала, что не стоит ее благодарить. В конечном счёте, Галелл сыграл важную роль в их спасении из плена троллей.

Она по-прежнему задавалась вопросом, как ему тогда удалось выпутаться из верёвок. Каждый раз, когда она спрашивала это у него, он просто улыбался и говорил: “Слишком скучно знать всё друг о друге". Реакция Лиадрин всегда была одной и той же: она покачивала головой и улыбалась.

Иногда ей казалось, что Галелл был к ней неравнодушен. Но она не могла даже представить его кем-то большим, чем просто молодым коллегой… хотя нет, это не справедливо... возможно, младший брат, но не более. Она подозревала, что Галелл понимал это, так что данную тему они никогда не затрагивали.

— Это закрытое собрание, или к вам может присоединиться каждый?

Тёплая улыбка засияла на лице Лиадрин, когда она подняла голову и увидела Лор'Темара.

— Далеко не каждый, Алар'аналас, - Лиадрин встала, чтобы обнять следопыта, когда другой голос донёсся со стороны входа.

— Я замолвил за него немало хороших словечек. Не думай, что он достиг такой известности исключительно своими силами!

Дар'Кхан вышел на балкон, улыбаясь... но в последнее время Лиадрин всё более и более казалось, что улыбается он только своим собственным забавам.

— Как будто у тебя не было стремлений к собственной выгоде, - ответил Лор'Темар. - приветствую, Галелл!

Жрец и следопыт пожали друг другу руки. Лор'Темар сел и продолжил:

— Дар'Кхан здесь занялся изучением оборонительной системы нашего города и…

— Уверяю вас, эту информацию я намерен использовать разумно, - заявил Дар'Кхан и занял своё место. Маг продолжил:

— Если Вторая война и научила нас чему-то, так это тому, что наша система защиты не неуязвима. Лор'Темар знает о том, что я бы назвал недостатком... но я считаю, что слова невоенного человека откроют глаза Совету.

— И таким образом выставят сказавшего их идеальной кандидатурой на пост верховного магистра, – намекнул Галелл.

Голубовато­зелёные глаза Дар'Кхана в тот момент вспыхнули, и маг опустил свой недобрый взгляд на молодого жреца. Было заметно, что даже для того, чтобы сдержать свой тон, он приложил немало усилий.

— Пост давно занят. Неужели это и вправду грех -­ желать признания за свои же собственные достижения?

Глаза мага смягчились только с появлением напитков. Лиадрин понимала причины зависти Дар'Кхана. Сама она добилась звания верховной жрицы, Галелл вышел из ученичества и стал настоящим жрецом, и вот уже Лор'темар был назначен предводителем следопытов. Четвёртым был Дар'Кхан, проигравший в борьбе за титул верховного магистра, что был избран несколько лет назад... Лиадрин предполагала, что эгоистичность и невыносимый характер мага в значительной степени способствовали его исключению из кандидатов. Он так и остался обычным магистром, не достигнув ничего большего с момента инцидента с Зул'джином. Лиадрин хотела бы знать, как глубоко годы обиды изъели его душу.

— И конечно, самое главное ­ это защита Солнечного Колодца, - закончил Дар'Кхан, направив взор на Лор'Темара.

— Нельзя с тобою не согласиться, – произнёс следопыт, после чего настал момент тишины. Он был прерван словами Лиадрин.

— В тот день, когда мы были схвачены троллями, мне показалось, что Зул'джин сумел найти способ одолеть наши Рунические Камни. Я думала о том, что сделает он с этим знанием; думала о падении наших великих городов, и о том, как навсегда будет потеряна наша прекрасная жизнь. Эти мысли вернулись ко мне, когда тень Орды окутала наше возлюбленное королевство. Но мы выстояли. Наше королевство выстояло, наши люди процветают, и Зул'джин, несмотря на всё своё неистовство и всю свою силу, канул в неизвестность, - она продолжала говорить со всей группой, но смотрела на Дар'Кхана, и следующие её слова были обращены к нему. - Мы должны быть благодарны за то, что имеем. Благодарны за то, что живём. Благодарны за мир.

— Да, и мы должны быть благодарны друг другу, - добавил Лор'темар. - Мы живы, потому что держались вместе. Давайте никогда не будем забывать, что единство ­ наша величайшая сила.

— Несомненно, – сказала Лиадрин и выпрямила осанку, воодушевлённо продолжая свою речь. -За священное сияние Солнечного Колодца! За Свет! И, конечно, за тебя, Лор'темар! За нового предводителя следопытов! Но прежде всего ­ за единство... Все или никто!

Лиадрин подняла свою чашку, пытаясь понять, дошли ли её слова до Дар'Кхана. Но взгляд мага, схватившего и возвысившего свой кубок в ответ, оставался нечитаемым.

Лор'Темар и Галелл присоединились к нему, и три голоса хором ответили: "Все или никто!"



Жизнь была прекрасна. Город благоденствовал в спокойствии, в мире.

Но этому не суждено было длиться вечно.

И вот Лиадрин стояла на городской стене внутренних ворот Луносвета, нервно наблюдая за нежитью, неспешно вырубавшей лес и продвигавшейся к столице. Жрица мысленно вопрошала, как и почему её народ вновь оказался на краю гибели. Ванделлор, стоявший в нескольких метрах слева от неё, оглянулся и направил в сторону Лиадрин успокаивающий, уверенный взгляд.

Чума распространилась за пределы человеческих возможностей сдерживать её. Наибольшую тревогу вызывала весть о том, что сам король Лордерона, Теренас Менетил II, пал; ходили слухи, будто убийцей его был ни кто иной, как его собственный сын. Человеческие города лежали в руинах, сама Столица была стёрта с лица земли. И теперь мрачный призрак смерти маячил за эльфийскими стенами.

Казалось, будто движение армии трупов направлялось какой-то пагубной силой. Лиадрин рассеяно размышляла, была ли фигура верхом на коне, видневшаяся вдалеке, их повелителем. Он задержался на высоком хребте; его неподвижный силуэт, изношенный плащ и призрачно бледные ниспадавшие волосы будто бросали вызов пылающему талассийскому небу. Неутомимой, неиссякаемой волной вся нежить вокруг него хлынула вперёд.

Появлению армии нежити предшествовал непреодолимый смрад разложения; это был запах бойни, некрополя, гниения мёртвых. У эльфов было мало времени на подготовку, но Лиадрин успокаивала себя тем фактом, что их магическая защита непробиваема. Всматриваясь в многочисленные уродливые скопления нежити внизу, она уверяла себя, что всё будет хорошо.

Шаркающие вурдалаки, сгнившие до почти полной потери сходства с людьми, составляли авангард войска. За разлагающимися трупами толпились бронированные скелеты. Среди них, сотрясая землю, тащились массивные ужасы размером с огра, в конечностях которых были зажаты кровавые крюки, цепи и косы. Отвратительные монстры, казалось, были сшиты из разных частей нескольких трупов; у некоторых были дополнительные конечности, мотавшиеся из их раздутых туловищ. У многих чудовищ из огромных зияющих ран свисали кровавые внутренности.

Среди этой мерзости были существа, всё ещё напоминавшие людей: измождённые старики в длинных одеяниях и посохами, их головы украшали черепа различных животных, и они использовали отвратительную магию; это были некроманты, жуткие манипуляторы жизнью и смертью. Глаз Лиадрин поймал движение на горизонте... нечто даже более мерзкое, чем нелепые чудовища с цепями в руках. Они напоминали огромных пауков, и Лиадрин вдруг вспомнила рассказы о давно позабытых акирах: разумной насекомоподобной расе, предки которых некогда населяли эту землю, но были вытеснены троллями тысячелетия назад. Империя акиров давно исчезла, но, возможно, остатки этой расы пережили свою прародину, скрываясь до сегодняшнего дня в отдалённых уголках мира.

Отчётливый голос звучал так, будто говорящий стоял в нескольких шагах, но Лиадрин тотчас же поняла, что он принадлежал той самой фигуре верхом на лошади. Это был зычный гул, суровый и холодный, лишь блеклая основа которого, возможно, некогда была человеческим голосом.

— Время истекает. Опустите свою защиту; пропустите меня к Солнечному Колодцу, и я дарую вам вечное служение. Откажитесь... и я оборву не только ваши жизни, но и жизни тех, кого вы любите. Ваших матерей, отцов и детей. Не останется никого, кто бы мог скорбеть над вами.

Эхо голоса задержалось в воздухе на несколько секунд, но ответом на воззвание была лишь тишина. Лиадрин посмотрела на Ванделлора, надеясь укротить свою тревогу его уверенным взглядом, но старый жрец, казалось, был занят оценкой толп нежити внизу. За ним, около западной сторожевой башни, стоял верховный магистр Бело'вир, скрестив руки на груди и приняв бесстрастное выражение лица. В её сознании промелькнула мысль о Галелле, который вызвался помочь в сборе городских детей в рамках подготовки к возможной эвакуации.

Лишь мера предосторожности.- ­ напомнила себе Лиадрин и ещё крепче зажала в руках посох, оглянувшись на площадь Соколиных Крыльев.

Обычно шумное и суетливое место выглядело устрашающе пустынным. Несомненно отвратительное воинство не представляло реальной угрозы. В конце концов, если красные драконы не сумели проломить их защиту, то как же могут надеяться на успех толпы безмозглых ходячих трупов?

Под правлением короля Анастериана и с силой Солнечного Колодца на кончиках наших пальцев, гнев нашего народа, безусловно, отбросит любую угрозу.

И всё же во всей этой сцене было нечто, что не давало ей покоя, что тревожило её... Если беловолосый виновник кровопролития на том самом хребте действительно мог проникнуть в их город, он уже сделал бы это. Почему тревожило? Казалось, будто он ожидал чего-то ­ переломного момента...

Ожидал сигнала.



Лор'темар взобрался на вершину холма с видом на Ан'телас и тотчас же понял, что случилось нечто очень плохое. Во-первых, он мог видеть Ан'телас, а это означало, что магия, которая скрывала святилище от посторонних глаз, перестала действовать. Во-вторых, стражники, которые должны были быть расставлены за пределами колонн, отсутствовали.

Он приказал своим следопытам рассредоточиться и исследовать местность. Его лейтенант, Рай'эл, передал команду.

Последние два дня отряд Лор’темара патрулировал горы рядом с городом­крепостью троллей Зул’Аманом; следопыты направились на запад, когда их предводитель почувствовал крошечные колебания земли, что указывало на передвижение войск: значительные силы, как он предполагал, двигались на север к Кель’Таласу. Отряд спешил к внешним вратам, когда Лор’темар решил быстро взглянуть на Ан’телас.

Территория вокруг святилища была растоптана, близлежащие деревья и кусты были сметены кем-то с не дюжей силой с запада, но более всего внимание привлекали выжженная трава, иссохшая флора и земля, израненная шрамами, которые указывали на дальнейшее движение злоумышленников. Лор’темар терялся в догадках, неуверенно пытаясь представить, что именно могло вызвать такое странное опустошение.

Нельзя терять ни минуты. - ­ беспокоился Лор’темар. - ­ особенно если…

Как только он спустился с холма, его взору открылся вид ниже крыши святилища, вид на алтарь внутри.

Он был разбит вдребезги.

Сердце Лор’темара бешено заколотилось: лунный кристалл, помещённый в алтарь, исчез. Его забрали. Но как? И кем? Охотники за сокровищами? Или армия, маршировавшая на север?

Ан’телас был построен на пересечении лей­ - линий, каналов огромной магической силы, протекавшей через землю. По сравнению с Солнечным Колодцем застава была сооружена на месте небольшого средоточия магической энергии; когда священный источник был создан на месте массивного скопления каналов тайной магии.

Здесь, в алтаре Ан’теласа, хранился один из трёх лунных кристаллов. Говорили, что он был вырезан из изумруда Глаза Дженналы, когда мир был молод.

Существовало и два других кристалла, также расположенных на пересечении лей­линий: один был вырезан из аметистового Камня Ханалия, другой ­ из сапфирового Тела Энулэи. Питаемые лей­линиями три лунных кристалла направляли потоки энергии тайной магии из земли в магическую сеть, защищавшую Луносвет. Этот купол энергии был известен эльфам как Бан’динориэль ­ Страж Врат. Защитный барьер неизмеримой силы затмевал даже мощь Рунических Камней, создававших внешнее поле подавления, которое ограничивало использование магии, не затрагивая при этом силы самих эльфов.

Но сейчас один из кристаллов пропал. Лор’темар поспешно подбежал к развалинам и внимательно осмотрел их, но кристалла там не было. Он шагнул за пределы храма и встал на колени среди лесной подстилки.

Глубокое впечатление производили обгоревшая земля, необыкновенное разнообразие следов, с какими ранее Лор’темар никогда не сталкивался. И запах выпущенных кишок, зловоние склепа, что пронизывали всю местность вокруг.

Рай’эл вернулся, доложив, что никаких признаков присутствия стражников или врагов не было обнаружено.

Лор’темар приказал своим людям направляться к храму Ан’дарот, что лежал на юго­западе от внешних врат. Третий храм, Ан’овин, находился к югу от их текущей позиции, однако Лор’темар чувствовал, что не может позволить себе отступить назад, когда королевство в опасности.

Мысли его неслись подобно ему самому, стремительно мчавшемуся к Ан’дароту. Если злоумышленники были частью той самой армии, то каким целям служила кража кристаллов? В теории, используя силу кристаллов, можно саботировать работу Стража Врат; это один из недостатков, на которые Лор’темару указывал Дар’Кхан, но как он сказал самому магу…

Простое отключение кристаллов не приведёт к немедленному исчезновению барьера. При отсутствии кристаллов щит начнёт ослабевать с течением времени, но маги Луносвета в полной мере способны направить энергию Солнечного Колодца на поддержание защитного поля. Просто использовать кристаллы было куда более удобно и эффективно, нежели заставлять магов весь день стоять вокруг энергетического канала.

Единственной зацепкой для врагов стала бы отдалённая возможность обратить потоки энергии кристаллов в обратную сторону, в результате чего произошла бы перегрузка барьера, способная его разрушить. Но для подобной операции понадобится источник колоссальной силы.

Лор’темар удвоил свой темп, не желая рисковать… но это было не единственной причиной его спешки: разоружающее чувство страха вкрадывалось в душу следопыта. Мысли, подавляемые им до этой минуты, начали терзать его.

За все годы существования храмов на пересечениях лей­линий ни одна внешняя сила не смогла обнаружить ни сами храмы, ни кристаллы, хранившиеся в них; это оказалось не под силу даже троллям. Эти знания принадлежали одним лишь высшим эльфам. Конечно, ни один из них не посмел бы предать свой собственный народ, даже находясь в плену или под пытками, как это было с самим Лор’темаром. Конечно, ни один из них не поставил бы под угрозу всё то, что они строили и защищали.

Страх Лор’темара перерос в непреодолимую жажду действовать. Предводитель следопытов приказал своим людям двигаться вперёд изо всех сил.



Когда полуденное солнце достигло зенита, зловонное гниение вне городских стен стало невыносимым.

Внизу бушевал океан отвратительных корчащихся чудовищ без видимых рядов и шеренг, они ничуть не заботились о боевом порядке или о какого-либо вида стратегических ухищрениях, наваливаясь несметными полчищами как можно ближе к стене. Достигнув края, лавина трупов замедлилась до минимума, и Лиадрин наконец могла рассмотреть почву, по которой маршем прошла армия мёртвых; это был болезненный тёмно­пурпурный цвет, из-за которого казалось, будто самой земле нанесли шрам.

Трава, почва, камень... ничто на земле не спасалось от порчи. - ­ мрачно подумала Лиадрин.

Она заметила движение в районе хребта. Вдалеке появлялись повозки, приводимые в движение гниющими трупами. Они перевозили груды... чего-то; Лиадрин не могла разглядеть, чего именно. Повозки остановились на вершине хребта, и она смогла увидеть, что это были катапульты. Используя содержимое груд, нежить начала заряжать орудия.

Одно из омерзительных существ внизу забрело слишком близко к стене и оттолкнулось от невидимого барьера. При других обстоятельствах глупый вид на его лице мог показаться забавным. Оно споткнулось и упало; нижняя часть его правой руки отвалилась. Затем, крайне нелепо и нервозно, существо потянулось своей левой конечностью к оторвавшейся правой руке, подняло её и начало жевать.

Лиадрин сдерживала рвотные позывы, а голос фигуры на хребте, подобный ледяному ветру, пробиравшему до костей, раздался вновь:

— Не переоценивайте свои силы! И не нужно недооценивать мои! Я прошёл через кошмары, недоступные вашему пониманию! Я был в самых удалённых уголках мира и лишился всего, чем дорожил! Не думайте ни на одно мгновенье, что ваши позолоченные стены остановят меня! Я длань конца, предвестник разрушения, убийца королей! Я Артас! И я повторяю: опустите свою защиту!

Это он. - ­ подумала Лиадрин.

Артас. Падший принц, безжалостно убивший своего отца и короля. Внезапно, от осознания его личности, от осознания того, какое опустошение он принёс своему народу, Лиадрин сделалось не по себе. Обратившись к кристаллу на конце своего посоха, дабы привести свои мысли в порядок, она отбросила сомнения и сконцентрировалась на текущих вопросах.

Стоя рядом с внутренними вратами, верховный магистр Бело’вир ответил Артасу командирским баритоном:

— Бесчисленные армии стояли на этой самой земле и хвастались подобно тебе, - громко кричал он в высшей степени самоуверенным, почти дразнящим тоном. - Как видишь, их усилия закончились неудачей! Тебя ждёт не больший успех! Лучше бы было твоей безмозглой армии оставаться мёртвой! Всадник ответил немедленно с ледяным бахвальством:

— Я точно знаю того, кто желал бы подобного исхода. Кого, я уверен, вы все уважали… Всадник развернул своего коня.

— Подойди, – сказал он.

Толпа чудовищ вокруг него расступилась, и новая фигура беспрепятственно поплыла в сторону города. Даже с такого большого расстояния Лиадрин смогла разглядеть, что это была женщина из их народа…

На мгновенье женщина остановилась, безмолвно проявив тем самым непокорство. Всадник сделал лёгкий жест. Тело женщины изогнулось и искривилось. Она отбросила голову назад… и закричала.

Лиадрин выронила свой посох, закрыв уши руками на несколько секунд; пока крик не прекратился, она не могла двигаться, едва была способна дышать. Даже когда вопль угас, жрица не могла понять, закончился ли он или нет, из-за задержавшегося в ушах пронзительного визга. Она боролась с головокружением, которое последовало за тем, как призрачная женщина начала говорить голосом, усиленным подобно голосу чёрного всадника, контролировавшего её.

— Делайте… как он говорит. Если вы будете… повиноваться, он будет…. милостив.

Лиадрин услышала резкий вздох слева от неё. Это был Ванделлор. Он закачал головой, отвергая совет женщины, даже не успев закончить фразу:

— Этот голос, это… он звучит как…

Отчаяние исказило лицо старого мужчины, когда он прищурился, чтобы чётче разглядеть фигуру, но Лиадрин поняла сразу. Она хорошо знала этот голос. Это был голос, который восхвалял Лор’темара за успехи; это был голос того, кого эльфы знали как почитаемого, любимого и уважаемого лидера.

Это был голос Сильваны Ветрокрылой.



Лор’темар гнал своих людей почти на пределе их возможностей. Время близилось к вечеру, когда они пересекли широкую полосу разложения и эрозии наподобие той, что они видели в Ан’теласе. Они упорно неслись к Ан’дароту.

Сердце следопыта вздрогнуло, когда он увидел тела, разбросанные среди обломков. Как и в случае с Ан’теласом, любой мог увидеть всё, что осталось от храма. Алтарь разбит; лунный кристалл пропал; и такая же разорённая, почерневшая земля. Но в отличие от Ан’теласа здесь на виду лежали мёртвые стражники.

Не было сомнений в том, что сердца павших эльфов перестали биться; обломки были забрызганы их кровью и глубокие раны зияли на их грудях, шеях и спинах. И всё же Лор’темар хотел быть точно уверен. Он опустился на колени рядом с ближайшим стражником, чтобы проверить пульс. Рай’эл приказал остальным последовать примеру предводителя следопытов.

Лор’темар проверил тело второго эльфа; как и в случае с первым, у него не было пульса. Он поймал взгляд Рай’эла. Лейтенант и другие развернулись веером около линии деревьев с северной стороны. Покачав головой и бросив на Лор’темара мрачный взгляд, Рай’эл подтвердил, что все остальные жертвы также были мертвы.

Глаза Лор’темара сузились. Позади своих людей он разглядел тени, выходящие из леса. В мгновение ока его большой лук был зажат в руке, тетива натянута, а стрела прижата к щеке. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь густую крону деревьев, осветили эльфийские доспехи и отличительные черты стражников Ан’теласа. Облегчённо вздохнув, Лор’темар опустил свой лук.

Рай’эл обернулся. Как только эльфы вышли из леса, Лор’темар обратил внимание на их тяжёлые раны. У передового члена отряда отсутствовали почти вся левая рука и значительная часть черепа, его золотые длинные волосы, слипшиеся в толстом слое запёкшейся крови, покрывали только одну половину головы. Такие же ужасные ранения были у остальных эльфов; в самом деле, невероятным было то, что они вообще могли идти. Но здесь было что-то ещё, нечто глубоко тревожное в их спокойном, равнодушном движении. На их лицах не было никакого выражения. Они не выказывали ни облегчения при виде товарищей­эльфов, ни даже мрачного выражения усталости после битвы. Были ли они просто в состоянии шока?

Как только Рай’эл подошёл достаточно близко, первый стражник взмахнул мечом и с тем же бесстрастным выражением лица отсёк голову лейтенанта с его плеч. Остальные стражники набросились на следопытов, которые, как и сам Лор’темар, были временно парализованы, не веря своим глазам.

Медленно ужасное осознание того, что стражники, атакующие его людей, были на самом деле мёртвыми, осенило Лор’темара. Они погибли и каким-то образом вернулись… и сейчас они собираются расправиться с ним и его людьми. Лор’темар заставил себя преодолеть недоумение и действовать, но как только он выхватил свой меч, часовой, пульс которого он проверил несколько секунд назад ­ часовой, который был бесспорно мёртв ­ тихо встал позади него.



Лиадрин и Ванделлор пытались оправиться от вида Сильваны Ветрокрылой, любимого матриарха их народа, превращённого в измученную, безжизненную куклу в руках падшего принца. Ванделлор явно был потрясён.

— О Свет… Сильвана! Как же… - бормотал он достаточно громко, чтобы Лиадрин могла его услышать.

Верховный магистр Бело’вир стоял молчаливо. Завеса печали накрыла сердца эльфов. Лиадрин чувствовала мельчайшую трещину сомнения, поглощающего основы её веры. Если сам предводитель следопытов Луносвета пал от рук этих новых врагов, то на что же ещё они способны? Когда Лиадрин только поднялась на стену, её уверенность была непоколебима, но теперь…

В этот момент высоко в небе взорвалась пылающая вспышка янтарного света. Эльфы задрали головы, чтобы посмотреть вверх. Лиадрин обернулась. Всплеск света пришёл с севера, позади них, в направлении Солнечного Колодца. Вспышка рассеялась. Вдалеке чёрный всадник повернулся к соседней толпе нежити. Одно из существ поднесло ему предмет, завёрнутый в тёмную тряпку.

Падший принц пришпорил своего коня и спустился с хребта; его волосы и плащ развевались по ветру, чудовища расступались перед ним. Вскоре он был на ближайшем возвышении, и Лиадрин могла разглядеть его более чётко, увидеть то, что его лошадь была на самом деле гниющим скелетом, рогатым скакуном с горящими глазами и светящимися копытами. Сам принц Артас, несмотря на мертвецки бледное лицо и несколько истощённый вид, всё же мог отчасти сойти за человека.

Он развернулся так, чтобы все могли видеть предмет в его правой руке. Вдруг резкий шквал его голоса вырвался наружу:

— Жители Луносвета! Я дал вам довольно возможностей сдаться, но вы упрямо отказались.

Он сбросил тряпку с предмета и поднял его вверх: три кристалла, соединённые воедино и образующие большой драгоценный камень. Ванделлор ахнул. Бело’вир выпалил:

— Лунные кристаллы! Но как?

Камни внизу запылали яростным внутренним огнём, и всадник провозгласил:

— Знайте же, что сегодня весь ваш род и ваше древнее наследие сгинут! Сама смерть пришла, чтобы захватить обитель эльфов!

Радужный свет взорвался ослепительной вспышкой. Стена под ногами Лиадрин задрожала, когда линии пламени поползли по земле. Высоко в небе разрывалась сама ткань эльфийского защитного барьера, по мере того как сверкающее волнообразное кольцо поглощало невидимый щит с оглушительным грохотом. Мерцающие каскады энергии, колебавшиеся перед их глазами, таяли, и в течение нескольких секунд величайшая защита высших эльфов, Страж Врат, пала.

Бело’вир обернулся и рявкнул:

— Лучники, к стене! Готовьте дракондоров! - Он обратился к ближайшему магистру. - Доложите Совету: Бан’динориэля больше нет. Барьер должен быть восстановлен! Немедленно!

Магистр кивнул, и исчез в сверкающей вспышке.

Эльфийские лучники бросились к стене, а гротескные полчища нежити рванулись к городу. Передовая линия гниющих трупов достигла стены и стала карабкаться вверх, пока остальные начали неистово рыть землю. Бело’вир поднял обе руки, как будто вознося к небу чашу, и перед ним мгновенно возникла кружащая сфера огня. Маги, размещённые вдоль прохода, сделали то же самое, создавая батарею огненных шаров. В считанные секунды шары расплющились, соединяясь друг с другом и образуя ленту пламени длиной во всю стену.

Бело’вир и маги опустили руки, и, подобно огромному пылающему гобелену, огонь развернулся поперёк стены, пожирая передовую линию армии нежити.

Сотни лучников толпились на площади Соколиных Крыльев и на Базаре к востоку. По команде Бело’вира лучники внизу и лучники на стене построились, все как один.

Верховный магистр поднял руку и через мгновенье резко опустил. Воздух наполнился свистом тысячей молниеносных снарядов, когда эльфийские лучники выпустили стрелы. Затмевающий небо залп пролетел над головой Лиадрин, врезаясь в толпы нежити за пределами городских укреплений и пронзая конечности, туловища, головы… но почти повсеместно кошмарные чудовища словно не заметили этой атаки, и, к несчастью, ни одно существо не пало.

Падший принц обернулся к Сильване и жестом отдал ей какую-то команду.

Бело’вир тяжело вздохнул:

— Огонь... прикажите лучникам использовать…

Разрывающий мозг визг от бывшего предводителя следопытов Луносвета заставил Лиадрин и Ванделлора упасть на колени, и даже Бело’вир не выдержал пронзительного крика и закрыл уши. Последовавшая тишина была нарушена залпом нагруженных кровавым мясом катапульт, стоявших вдоль хребта; беспорядочные кучи изломанных объектов врезались в стену. Одна из них попала в лучника, стоявшего рядом с Лиадрин, отбросив того назад. Сам снаряд отскочил в проход, и Лиадрин ужаснулась, когда увидела, что это была отрубленная голова; её молочные глаза слепо смотрели в никуда, а изуродованные черты лица застыли в шоке от последних мгновений жизни эльфа. Несомненно, он был одним из следопытов Сильваны.

Лиадрин осмотрела стену и её основание внизу; её взору открылся вид на беспорядочные массы частей тела, органов и крови, выброшенных катапультами. Разумеется, конечности, внутренности и туловища не смогли бы нанести городским укреплениям структурных повреждений, поэтому она решила, что атака преследовала чисто психологическую цель: деморализовать и запугать их.

Что ж, это не сработает.

Лиадрин ухватилась за свой посох обеими руками и посмотрела на горизонт; её внутренний мир по-прежнему был окутан тишиной.

Гигантские существа, напоминающие летучих мышей, наводнили небо, пока армия нежити вновь попыталась взобраться на стену. Большие мимолётные тени промелькнули над головой Лиадрин. Она посмотрела вверх и увидела множество всадников на дракондорах, несущихся в бой.

В считанные секунды дракондоры схлестнулись с летающими кошмарами в грандиозной воздушной баталии молотящих крыльев и крутящихся, сталкивающихся фигур.

Нежить вновь попыталась забраться на стену. Многие продолжали рыть землю, пока орды чудовищных поганищ долбили главные врата. Лиадрин посмотрела в обе стороны: ужасающие толпы врагов и эльфы, вынужденные защищать слишком большое количество важных частей стены и врат.

Она почувствовала пробуждение паники, заставила себя сосредоточиться и взмолилась к Свету, дабы тот начал исцелять наездников на дракондорах, уступавших чудовищам в численности. Ванделлор уже приступил к молитве; его лицо застыло в равновесии, а раскинутые руки источали мягкое сияние. Лучи света, вспыхнувшие казалось, из ниоткуда, достигали наездников в небе.

Сначала казалось, будто Свет молчал на зов Лиадрин. Страх расползался по её сознанию, подрывая концентрацию ­ не просто страх смерти или падения города, но нечто более глубокое, которое она не могла в полной мере…

Затем последовал удар: от Солнечного Колодца. Его энергии, ощущаемые вдалеке, потухли; его согревающее величие было подавлено какой-то неизвестной силой. Она смутно услышала звуки борьбы, когда нежить наконец забралась на стену; стоявшие рядом лучники сменили луки на мечи и вместе с магами вступили в ближний бой.

Лиадрин повторяла себе, что угроза Солнечного Колодца не может помешать ей взывать к Свету. Она закрыла глаза, отыскивая его сияние и пытаясь достичь концентрации с помощью посоха. Но как только благодать Света охватила жрицу…

...свистящий звук раздался над её головой, и что-то с грохотом врезалось в боевой ход стены; в воздухе поднялось облако пыли и обломков.

Одно из летающих существ сцепилось с дракондором, после чего оба рухнули около ближайшей сторожевой башни. Дракондор и наездник отскочили от строения, свалились вниз и тут же исчезли в толпе нежити. Крылатый ужас врезался в проход между Бело’виром и Ванделлором, раздавив лучника и заставив старого жреца пошатнуться.

Лиадрин оттащила Ванделлора прочь. Существо, подобное летучей мыши, вскрикнуло от боли. Бело’вир схватил его за крыло и поднял свою свободную руку, покрытую сгустком пламени. В этот момент кожа монстра затвердела, и всего за несколько мгновений полностью обратилась в камень.

Недоумевая, Бело’вир стоял неподвижно, пока вокруг него бушевала битва.

Лучники в районе врат сосредоточили огонь на крылатых кошмарах, но огромным существам, напоминающим пауков, удалось зарыться в землю в различных точках вдоль стены, и сейчас они внезапно выбирались наружу на вымощенных камнем улицах города. Лиадрин увидела множество поверженных летающих чудовищ на земле; их тела замерли, словно статуи, невосприимчивые к атакам.

Бело’вир хмыкнул, споткнулся и обернулся; из левой части его спины торчала стрела. Лиадрин бросилась к верховному магистру. Стрела, похоже, была эльфийской работы. Развернувшись назад, Бело’вир увидел высшего эльфа­лучника во внутренней части оборонительных укреплений, значительная часть нижней половины его туловища отсутствовала; каким-то образом держась на ногах, он натянул вторую стрелу. Эльф выстрелил. Бело’вир взмахнул рукой, и молниеносный снаряд сгинул в пламени, будто его никогда не существовало.

— Они используют наших погибших… против нас. - прохрипел он.

Одной рукой Лиадрин вырвала стрелу из спины Бело’вира, в то время как другой отчаянно призывала Свет. В своём безумном состоянии она чувствовала, что Свет вновь ускользает от неё. Она закрыла глаза и отстранилась от звуков боя вокруг. Она достигла своего сознания и души, ощущая Свет рядом, но все ещё неуловимым. Наконец, она пробилась достаточно близко…

Исцеляющая энергия захлестнула верховного магистра, в то же время как смертельно бледный эльф­-нежить, пробираясь по стене, оказался всего в нескольких сантиметрах от него. Лиадрин открыла глаза и взрывной вспышкой отбросила ужасного зверя в толпу нежити внизу.

Громоподобный треск раздался со стороны врат: звук расщепляющегося дерева. Главные врата рухнули. Бело’вир был в смятении:

— Почему барьер не восстановлен? - спросил он в пустоту.

Маг посмотрел вниз на падшего принца. Артас встретился с ним взглядом; Лиадрин уловила на лице повелителя нежити проблеск эмоции: как она думала, улыбку.

Сердце Лиадрин чуть не остановилось в тот момент, когда крылатый зверь между ними, издав ужасающий визг, ожил: его каменное тело вновь обратилось в плоть и мех.

Когти зверя размером с кинжал полоснули влево и вправо, ошеломив Ванделлора и выбив посох из рук Лиадрин, оружие жрицы полетело вниз со стены; Бело’вир схватил чудовище за горло. Внизу неистовый поток монстров пробивался через разрушенные главные врата. Вскоре пали и восточные, а также западные ворота.

Наездники на дракондорах атаковали с бешеной скоростью; каменнокожие существа на земле вернулись к своему обычному состоянию и стали набрасываться на лучников, руки которых и без того были связаны битвой с нежитью и пауками. Ещё большее число некрорахнидов появлялось из земли и прорывалось через открытый проход.

Лиадрин оттолкнула Ванделлора в сторону и вонзила стрелу прямо под основание черепа существа. Оно взвыло. Бело’вир развернул его и отбросил от себя, руки мага были объяты пламенем. Пожираемая огнём, тварь отлетела от стены и исчезла в бурлящей массе внизу.

Лиадрин посмотрела на горизонт, где тучи крылатых кошмаров вновь затмили небо.

В считанные секунды новоприбывшие монстры обрушились на дракондоров, коих они безнадёжно превосходили в численности. Ванделлор отчаянно исцелял стольких наездников и их животных, скольких мог. Лиадрин взмолилась к Свету, чтобы защитить их в час величайшей нужды.

Значительная часть стены справа от жрицы задрожала и обрушилась на несколько метров: её фундамент был подорван туннелями пауков.

Молодой верховный маг по имени Роммат примчался к Бело’виру, с трудом опиравшемуся о стену, со словами:

— Сэр, укрепления города прорваны. Наши линии разбиты. Какие будут приказания?

Бело’вир внимательно осмотрел поле боя, чёрного всадника и Сильвану.

— Солнечный Колодец ослаб. Мы должны отступить на Кель’Данас и защищать священный источник.

Ванделлор выпучил глаза. И он, и Лиадрин обернулись к верховному магистру.

— Отступить? Но как же Луносвет? - спросил верховный жрец.

Ответ читался в измученных глазах Бело’вира:

— Уже слишком поздно. Солнечный Колодец важнее чего либо, - он повернулся к Роммату. - эвакуируйте город. Собирайте детей на корабли и отплывайте. Телепортируйте на остров столько людей, сколько сумеете.

Верховный маг кивнул и умчался прочь.

Ванделлор посмотрел на Лиадрин, и хотя они не были одной крови, жрица могла увидеть в его глазах отцовскую любовь и заботу. Он повернулся назад к Бело’виру:

— Я бы хотел попросить тебя об одолжении.

— Если это будет в моих силах.

Ванделлор наклонился к Бело’виру и что-то прошептал верховному магистру, глаза которого вдумчиво остановились на Лиадрин.

Как только Ванделлор закончил, Бело’вир посмотрел на старого жреца и кивнул.

— Давайте отправляться.

Бело’вир закрыл глаза, и Лиадрин почувствовала мощный шторм энергии вокруг них. Она ощущала уже знакомое ей тревожное искажение собственного нутра, но куда более устойчивое, куда более непреодолимое, чем то, что было создано Дар’Кханом несколько лет назад. В считанные секунды Бело’вир, Ванделлор, Лиадрин и два десятка лучников исчезли со стены, оставляя после себя лишь кружащиеся угольки света на фоне неистового разрушения.



Тень двигалась позади Лор’темара; тень, на месте который должно было быть лишь тело мёртвого эльфа. Рука тени была поднята вверх, сжимая клинок, вытянута в подготовке к удару. Следопыт развернулся и полоснул широкой дугой, отсекая стражнику голову. Тело эльфа сделало ещё один шаг и рухнуло на землю.

Множество убитых стражников вокруг него двигались так, будто они пробуждались от глубокого сна.

Лор’темар бросился на помощь своим следопытам, но уже было слишком поздно. Остался лишь один из его людей, окружённый тремя ожившими трупами. Выживший следопыт вонзил свой меч в ближайшего стражника, целясь в сердце, что убило бы любое живое существо, но, казалось, это не возымело никакого эффекта на нечестивого врага. Стражник схватил следопыта за руку, в которой тот держал меч, криво полоснул своим оружием, поражая броню и плоть эльфа.

Ещё два шага, и Лор’темар был бы рядом с ними. Несмотря на неуклюжие, невнимательные выпады других стражников, один из их клинков нашёл открытое место в броне следопыта. Последний эльф из отряда Лор’темара упал, хватаясь за сталь, торчащую из своего тела. Трое перевели взгляд своих стеклянных глаз на Лор’темара.

Позади него двое недавно убитых стражников боролись со своими ногами, пытаясь идти вперёд, сжимая в безжизненных руках мечи и продвигаясь вялым, неустойчивым шагом.

Глаза Лор’темара метнулись на его несостоявшегося убийцу, обезглавленное тело которого по-прежнему неподвижно лежало на земле. Видимо, этих проклятых монстров нельзя одолеть клинком в сердце, но вот отсечение головы их остановит. Он уклонился от вялого выпада меча, перенёс вес тела на носки и резко развернулся, разрубая, разрезая и раскалывая с высокой точностью. Двое из мертвецов вновь ощутили вкус смерти. Третий отступил назад; его голова выступала вперёд над зияющей полостью, где некогда располагалось горло.

Жгучая боль загорелась в бедре и руке Лор’темара, когда клинок нежити задел его плоть. Лор’темар тяжело дышал, истратив силы в стремительном порыве. Он ударил по запястью ближайшего нападавшего, отрубая ему руку с зажатым мечом. Труп рванулся вперёд прежде, чем следопыт сумел парировать удар, целясь в лицо эльфа своей второй оставшейся рукой.

В Лор’темаре вспыхнула чудовищная боль, посылая импульсы невыносимой агонии по всей голове и телу. В какое-то мгновенье он понял, что лишился левого глаза и, без вмешательства целителя, вероятно - на всю оставшуюся жизнь.

Если проживёт он больше нескольких минут.

Резкий бросок вперед нежити, лишившей его глаза, заставил Лор’темара попятиться назад. Он споткнулся о камень и упал. Другой труп встал на лезвие его меча; было ли это сделано намеренно или случайно ­ следопыт не знал. Мертвец наклонился над ним и замахнулся своим оружием.

Короткий пронзительный свист запел в воздухе. Голова мертвеца, стоявшего на клинке Лор’темара, наклонилась вперёд; из его правой глазницы торчал наконечник стрелы.

Вторая стрела попала трупу в грудь, пробивая его броню. Медленно, почти глупо, мёртвый эльф поднял глаза, как вдруг другая стрела влетела ему в глотку и вышла из спины. Четвёртая стрела пронзила лоб кадавра, и он упал. Мертвец, стоявший на мече Лор’темара, рассеянно попытался вытолкнуть наконечник из своей глазницы, как вдруг раздалась череда глухих ударов ­ и ещё три стрелы нашли своё место в затылке нежити.

Лор’темар вытащил свой клинок и поспешно отполз; мертвец упал. Следопыт посмотрел на юг и увидел несущегося ему навстречу Халдарона вместе с отрядом Странников.

— Лор’темар! - вырвалось у запыхавшегося Халдарона, когда тот достиг предводителя следопытов. - Слава солнцу, мы успели. Ан’овин, Ан’телас в руинах; мы бежали так быстро, как… - Халдарон остановился, увидев глаз Лор’темара.

— Твой глаз! Мы должны доставить тебя к…

Отрывистые звуки из близлежащего леса достигли их ушей. Лор’темар поднял руку в знак того, чтобы Халдарон умолк, но он, видимо, также услышал это. В нескольких метрах рядом промелькнула тень сквозь деревья. Лор’темар вскочил на ноги, доставая свой лук с отточенной скоростью. В мгновение ока он натянул тетиву лука, его левый глаз, который он в любом случае закрыл бы, никак не повлиял на дело; Лор’темар выстрелил.

Стрела рванулась к своей цели, и тень упала.

Лор’темар, Халдарон и остальные пронеслись мимо деревьев, за которыми, скрючившись, лежал мужчина в чёрных одеяниях; его пронзила стрела предводителя следопытов. Лор’темар опустился на колени рядом со стариком, голова которого была украшена предметом, напоминавшим череп кабана. Пинком отбросив посох некроманта в сторону, Халдарон лишил его оружия.

— Человек… не мёртвый, как остальные. По крайней мере, пока. Глаза некроманта сузились. - Вы опоздали. Плеть вот-вот сровняет, - внезапный кашель прервал его, кровь обагрила его подбородок и грудь, - с землёй ваше драгоценное… королевство.

Старик тяжело выдохнул и прохрипел. Халдарон прислонил своё ухо к груди человека.

— Он мёртв. Навсегда, я надеюсь. Но правду ли он говорил?

Халдарон поднял глаза на Лор’темара, но предводитель следопытов уже мчался на север.



Стоя на квартердеке торгового судна Фелловар, Галелл с тревогой наблюдал за чёрными столбами дыма, лениво поднимавшимися в небо со стороны Луносвета. Петляя среди колонн дыма, существа, напоминавшие летучих мышей, перелетали взад и вперёд, пикируя и кружась. Вид самого города был скрыт утёсами северо­восточного мыса Кель’Таласа.

Он отчаянно желал сделать хоть что-то. Но его место было здесь, быть готовым оказать помощь эвакуированным в случае необходимости. Один целитель и небольшая группа стражников находились на каждом из трёх кораблей, перевозящих около сотни детей. После того как они доберутся до Внутренних Земель, и юные эльфы будут в безопасности с дворфами клана Громового Молота, он вернётся и, если потребуется, будет сражаться до конца.

Он подошёл к левому борту судна и посмотрел на сверкающий луч Солнечного Колодца, великолепно устремлявшийся в небеса, и спросил себя, почему его сияние померкло. В спешке собираясь на борт корабля, он уже слышал подобные опасения от других. Казалось, будто нечто препятствовало энергиям священного источника, сдерживая их в недосягаемости эльфов.

— Я хочу домой. Когда мы сможем вернуться домой?

Галелл обернулся и увидел мальчика, элегантно одетого в изящный наряд, с тщательно убранными волосами, изо всех сил старавшегося выглядеть храбро. Но за внешним блеском Галелл увидел испуганного ребёнка. Он опустился на уровень глаз мальчика.

— Как тебя зовут?

— Ан’дорвел.

— Послушай, юный Ан’дорвел. Ты должен проявить свои лучшие качества, чтобы набраться терпения, быть сильным и, прежде всего, сохранять спокойствие. Сможешь сделать это?

Мальчик сжал челюсти и кивнул.

— Хорошо. А теперь ступай вниз к остальным, - сказал Галелл.

Мальчик развернулся и побежал к люку на главной палубе. Галелл перешёл к правому борту судна, погружаясь в гул парусов грот­мачты. Морн’данел набирал скорость, идя наравне с другими судами. Как только они миновали скалы к северу от побережья Лазурного Ветра, Галелл, несмотря на достаточно большую удалённость от Луносвета, всё же смог разглядеть, что многие из его парящих шпилей рухнули. Его сердце сжалось. Его родина погибала, и он стоял здесь, не в силах ничего поделать.

Он не увидел прямых признаков присутствия войска врага. Крылатые чудовища также исчезли.

Морн’данел вырвался вперёд, рассекая безмятежные воды моря. Галелл решил проверить Вариллиан, третий корабль в их конвое. Жрец вновь нырнул под гул парусов и перебрался на другой борт, завидев Вариллиан недалеко от собственного судна. Краем глаза он заметил движение чего-то, первоначально показавшегося огромным облаком, но как только Галелл повернул голову, то понял, что “облако” на самом деле было тучей существ, которых он сравнивал с огромными летучими мышами; огромная стая этих чудовищ надвигалась на Вариллиан. Жрец развернулся и закричал:

— Они приближаются! Двое защитников рванулись из носовой части корабля, примкнув к капитану Фелловара, Ревенну. Стражи натянули луки и выпустили в монстров град стрел, но на Вариллиане уже начала разыгрываться трагедия… Около дюжины чудовищ роились в задней части корабля, разрывая паруса, уничтожая такелаж и раскалывая мачты. Эльфы на борту отчаянно пытались противостоять тварям, несмотря на свое безнадёжное положение.

Галелл взмолился к Свету, чтобы помочь ошеломлённым защитникам, и Свет ответил ему, исцелив нескольких эльфов, но этого было слишком мало.

Звуки рвущихся парусов и снастей, треск ломающегося дерева ужасали, но в сердце Галела ударили лишь испуганные крики: приглушённые вопли детей из трюма.

Капитан Ревенн бросился в носовую часть судна, прокричав рулевому: “Лево на борт!” ­ в тот самый момент, когда несколько чудовищных существ отделились от основной стаи и, преодолев расстояние между кораблями, спикировали на Фелловар. В считанные секунды хищные звери изодрали в клочья паруса фок­ и грот­мачты.

Защитники Фелловара выпустили стрелы, но тут же были атакованы разъярёнными монстрами. Дети в трюме закричали. Галелл отчаянно воззвал к Свету, чтобы исцелить и защитить эльфов; происходящее вокруг смешалось в стремительный вихрь событий, разыгравшийся буквально менее чем за один вздох.

Треснувшая фок­мачта Вариллиана рухнула, пробивая палубу и корпус с правого борта. Корабль начал набирать воду, накренившись на сорок пять градусов; нос судна скрылся в бурлящей пене.

Несколько крылатых тварей отделились от основной группы и атаковали ведущий корабль, Морн’данел. Судно повернуло влево ­ слишком сильно, до такой степени, что теперь оно пересекало путь Фелловара.

Одно из существ набросилось на стражника рядом с Галелом. Жрец прикоснулся к своему собрату исцеляющей дланью в тот самый момент, когда эльф вытащил кинжал и вонзил его в спину монстра. Борт Морн’данела приближался к Фелловару, и крылатое чудовище, взвыв и развернувшись, схватило Галела обеими лапами и, подняв его вверх над открытым морем, понесло на восток.

За визгом твари Галелл услышал разрушительное столкновение, когда бушприт Фелловара врезался в мидель Морн’данела. Он изо всех сил пытался не думать о детях внутри двух кораблей и о конце, который их ожидал, ведь бремя осознания этого ужаса ему казалось страшнее смерти.

Потоки воздуха хлестали Галела, пока он пытался удержаться за монстра одной рукой, слепо нащупывая рукоять кинжала другой. Существо уже впилось в его тело чуть ниже шеи, когда он вытащил кинжал и рывком воткнул его несколькими сантиметрами выше, где, как он догадался, располагалось сердце монстра. Он вдруг почувствовал, как его вес исчез и как вместе с крылатым монстром он полетел вниз, в кристально чистые воды моря.

Краем глаза он едва мог видеть, как обречённый Вариллиан уходил под воду. И хотя Галелл пытался выбросить из головы образы Ан’дорвела с его тщательно убранными волосами и безупречной одеждой, оказавшегося в ловушке вместе с другими кричащими детьми в трюме, когда вода захлестнула их, он всё равно не мог стерпеть это всепоглощающее невыносимое страдание. Галелл и мёртвое чудовище врезались в воду. Мир жреца стал постепенно уходить, но в те мгновенья, когда его сознание прояснялось, он всё ещё мог слышать неистовые крики детей на борту Морн’данела и Фелловара.

Наконец милосердная тьма поглотила его.



Лунные кристаллы были лёгкой частью плана.

Конечно, он проинформировал своего повелителя о маскировочных заклинаниях, но это вряд ли было необходимым; повелитель Артас имел собственных агентов, которые с лёгкостью могли видеть сквозь подобные обманы.

Тем не менее, он рассказал повелителю о существовании лунных кристаллов, о месторасположении храмов и о специфике их защиты ­ всё информацию, которую он с лёгкостью почерпнул от этого простофили Лор’темара.

И каким-то образом Артас наладил ментальную связь между ним и кем-то ещё, советником, который нашёптывал ему инструкции, настоящую сокровищницу знаний. Это, в совокупности с дополнительной магией, данной ему повелителем Артасом, позволило Дар’Кхану создать заклинание сдерживания и освобождения.

Повелитель использует Солнечный Колодец для своих неизвестных целей, но после этого священный источник был обещан Дар’Кхану и только Дар’Кхану… тому, кого всегда недооценивали, о ком всегда забывали. Совет не хотел делиться этой силой, но сейчас энергии Солнечного Колодца будут в его руках, и, в конце концов, имя Дар’Кхана Дратира будут вспоминать с чувством страха и уважения, его имя впишут в плеяду могущественнейших магов, когда-либо живших на свете.

Дар’Кхан самодовольно улыбнулся, вытирая кровь со своего клинка. Мечи ­ грязные, неуклюжие вещи, но в данном случае, к сожалению, без них было не обойтись. Советник предупредил его о необходимости сохранения магических сил для заклинания сдерживания. Даже с мощью, данной ему повелителем, заклинание ослабило Дар’Кхана. Он чувствовал себя вялым, почти что истощённым, и всё же у него хватило сил на то, чтобы пронзить мечом тело последнего ничего не подозревающего магистра…

В последние часы его клинок вкусил кровь многих эльфов. Тела нескольких ключевых членов Совета валялись по всему плато Солнечного Колодца. Он избрал своими жертвами тех, кто представлял наибольшую опасность: эльфов, лучше всего знакомых с родом заклинания, которое ему предстояло использовать; эльфов, что наиболее легко и быстро смогли бы понять природу происходящего и выследить его. Что касается Бело’вира, то верховному магистру не было равных в наиболее широко используемых заклинаниях магов, однако он был менее знаком с эзотерической стороной тайной магии.

Дар’Кхан понимал, что, после того как он зашёл столь далеко, безумием было бы оставить любую часть плана на волю случая, и потому он устранил почти половину Совета. В хаосе раннего утра, изоляции и резни расправиться с оставшимися старыми магами оказалось слишком легко. Первый удар был самым трудным ­ он ещё колебался, но повелитель Артас подтолкнул его вперёд. Каждое последующее убийство давалось легче, приятнее, пока он не начал получать от этого подлинного удовольствия, пронзая мечом легко поддававшуюся ему плоть.

Когда он закончил, то выбрал место в пределах необходимого расстояния для создания заклинания, самый отдалённый зал Террасы Магистров, который он смог отыскать. Как только заклинание начало действовать, он выстрелил огненным шаром в небо над Луносветом, подав сигнал своему повелителю, что время пришло.

Снаружи Бело’вир выкрикивал приказы, прерывая мысли Дар’Кхана. Он перешагнул через тело несчастного мага-глупца, бросившегося в коридор сразу же после того, как заклинание сдерживания заработало, и продолжил свой путь к балкону с видом на Солнечный Колодец.

Оставшиеся маги стояли с поднятыми вверх руками вокруг центрального луча энергии тайной магии, отчаянно пытаясь направить эту силу на защиту своего народа, но все их действия успешно подрывало заклинание сдерживания.

В голове Дар’Кхана промелькнул вопрос о том, куда подевался благородный король Анастериан. Конечно, немощный пережиток прошлого не представлял серьёзной угрозы; тем не менее, его отсутствие давало повод задуматься. Внизу Бело’вир вёл значительную армию магов, жрецов, лучников и следопытов к южному берегу острова. Оставшиеся члены Совета пытались распутать тайну непокорности энергий Солнечного Колодца их воле.

Дар’Кхан размышлял о том, что заблокировав сущность Солнечного Колодца от других… он всё ещё может использовать её сам.

Повелитель не был бы доволен. Его приказ был ясен: Дар’Кхан должен дожидаться прибытия Артаса. Но всё же, конечно, мельчайшее прикосновение не сможет причинить вреда…

Пока озадаченные маги продолжали своё слепое зондирование, Дар’Кхан попытался вступить в контакт со сверкающими энергиями. Разум эльфа потянулся вперёд и, к своему удовольствию, обнаружил, что энергии Солнечного Колодца ожидали его. С выражением абсолютного блаженства на лице Дар’Кхан вытянул руки и приоткрыл вместилище своего тела, впуская в себя ручеёк мощи священного источника тайной магии. Мельчайшая частичка прошлась сквозь него подобно молнии, и в одно мгновенье он почувствовал, что даже этой крупинки силы Солнечного Колодца хватит на то, чтобы разорвать его на части.

Но он был Дар’Кханом. И он ждал этого мгновенья, готовился к нему, убивал ради него. Сила была в его руках и в них же она и останется. Используя техники своего загадочного советника, что обучил его, Дар’Кхан вырвал контроль над украденными энергиями и почувствовал, как хаотические силы внутри него начинают стабилизироваться.

Глаза Дар’Кхана широко распахнулись.

Ему следовало остановиться. Он знал, что ему следовало прекратить. Но, разумеется, повелитель не будет зол, если эльф возьмёт ещё немного…



Под командованием Бело’вира эльфийские войска заняли позиции на южном берегу Кель’Данаса. Лиадрин стояла на террасе и смотрела на последнюю линию обороны, задаваясь вопросом, сумеют ли они защитить свой народ. Она молилась Свету о том, чтобы Галелл и дети достигли убежища. Жрица посмотрела на Ванделлора, стоявшего на соседней плоской крыше хранилища: его лицо выглядело измождённым. Лиадрин вновь обратила взор на юг.

День приближался к концу, и тени медленно ползли по земле. Вдалеке по ту сторону моря виднелись земли Кель’Таласа. Лидарин с трудом могла разглядеть деревянные конструкции северных доков. Позади них в небо поднимались густые облака чёрного дыма, относимые ветром на восток. Лиадрин беспокоили мысли о том, каким образом принц и его армия планируют добраться до них. Они попытаются переплыть? Их перенесут крылатые чудовища? Или, быть может, у них есть флот, которой перебросит их войско на остров?

Едва сохраняя сосредоточенность, она укоряла себя. Когда чудовища атаковали город, Лиадрин не должна была позволять себе то, что в конечном счёте произошло у внутренних врат. Она потеряла концентрацию, поддалась страху, и потому едва сумела направить Свет в Бело’вира.

Необходимо сохранять спокойствие. Доверять Свету. Мы сумеем преодолеть это.

Она старалась как могла, но сомнения всё ещё не покидали её. Её не покидало подавляющее чувство страха от понимания того, что её любимая родина погибает. Её не покидало предчувствие того, что Солнечный Колодец находится в большой опасности. Она боялась, что Артас всё равно сумеет преодолеть канал, и тогда он придёт за ними.

И вместе с собой он принесёт смерть.



Беспокойно толпившиеся воины Плети ждали. Некоторые из их числа принялись разрушать доки, протянувшиеся вдоль побережья. Несколько других нацелились на остров Солнечного Скитальца на северо-западе, уже разорив все соседние владения и территории.

По ту сторону Северного Моря сверкающий луч Солнечного Колодца сиял подобно маяку. По ту сторону непокорные эльфы ожидали прихода нежити, значительная водная преграда оставалась последним препятствием между ними и Плетью.

Казалось, что у толпившихся на береговой линии мертвецов, расхаживавших в разные стороны, отыскивавших нужные части тела или просто стоявших на одном месте, не было никакой единой модели поведения. Но вдруг несколько трупов как один подняли голову и посмотрели на юг. Безмолвный сигнал был подан, и гниющая нежить вместе с исполинскими паукообразными существами расступились в стороны, расчищая путь своему повелителю.

Фигура в чёрных доспехах верхом на эбонитовом коне с пылающими глазами проехала сквозь образовавшийся проход и остановилась в нескольких метрах от берега. Рыцаря смерти, некогда бывший принцем Артасом Менетилом, гордым сыном короля Теренаса Менетила, уважаемым чемпионом рыцарей Серебряной Длани, осмотрелся холодными, чёрными, равнодушными глазами. Двигаясь плавно и спокойно, он спешился и одновременно с этим вытащил грозный рунный двуручный меч. Артас шагнул вперёд, и руны вдоль лезвия меча загорелись тусклым свечением; клубы пара исходили от краёв клинка.

Мгновенье он безмолвно стоял, взирая на Кель’Данас, после чего наклонил голову и прошептал невидимому спутнику:

— Скоро.

Бледная призрачная фигура подплыла к нему, и Артас обратил свой взор на Сильвану.

— Ты не можешь заполнить трупами этот канал, Артас, - Сильвана злорадствовала. - Здесь и целого города не хватит. Здесь ты остановишься, и твое поражение сладко.

Артас небрежно поднял руку, и в ту же секунду Сильвана рухнула на землю, вопя в агонии, крики которой расходились эхом на многие мили.

— Ты думаешь, я не предусмотрел этого? - Артас шагнул вперёд. - Когда-то я был человеком: подверженным ошибкам, уязвимым, как и любой другой. И, да, тогда подобные препятствия без флотилии кораблей могли бы стать непреодолимыми…

Артас бросил свой меч в сторону берега. Перевернувшись в воздухе, он врезался в землю, застряв лезвием в песке. - Но не сейчас.

Рыцарь смерти обернулся.

— Т-с-с… слушай: Ледяная Скорбь говорит.

Меч издал низкий, резонирующий звук. Как только волна врезалась в клинок, руны вдоль длины всего меча яростно засияли, и воды, столкнувшиеся с Ледяной Скорбью, тут же замёрзли.

Артас улыбнулся:

— Ты стала свидетелем конца: устранена последняя преграда.

Воздух наполнили звуки треска и свиста, когда лёд вокруг клинка начал расширяться: вначале медленно, постепенно ускоряясь, он пожирал воды моря подобно пятну тёмной жидкости, попавшей на ткань, пронизывая их и уходя всё глубже и глубже, стремительно охватывая морскую гладь, дюйм за дюймом, метр за метром замораживая канал.

По прошествии нескольких мгновений широкая белеющая дорога крепкого льда протянулась на многие километры в сторону севера, достигнув берегов Кель’Данаса.

Гниющие массы нежити двинулись вперёд. Поначалу многие трупы поскальзывались на гладкой поверхности, некоторые ползли на четвереньках. Лишь одни паукообразные существа казались совершенно невозмутимыми в тот момент, когда ступили на лёд.

Конь Артаса выпрямился во весь рост, и рыцарь смерти юрко оседлал его. Он направил скакуна вперёд, нагнулся и вытащил свой меч изо льда. Толпы нежити продвигались к Кель’Данасу, и Артас посмотрел через плечо.

— Ах да! С этого момента прекрати обращаться ко мне моим старым именем, Сильвана… “повелитель” будет звучать куда лучше.

Сжимая меч в руке, Артас пришпорил своего коня, несущегося по льду.



Бело’вир и другие маги стояли молча и не могли поверить своим глазам: за несколько мгновений просторы безмятежного канала обратились в широкую дорогу из прочного льда.

Двигаясь по замёрзшей глади, войска Плети преодолели четверть расстояния и неуклонно приближались к эльфам.

Заламывая руки, Лиадрин смотрела на этот марш, стоя на террасе; её сердце бешено колотилось. Казалось, будто она задыхалась в этой абсолютной тишине.

Бело’вир подошёл к береговой линии.

— Братья, ко мне! - прокричал Бело’вир, опускаясь на колени около границы льда.

Его руки засверкали огнём; пламя покатилось по замёрзшей поверхности. Остальные маги последовали примеру верховного магистра, создавая огненную реку, захлестнувшую ледяную дорогу. Армия нежити преодолела половину расстояния. Магам удалось создать достаточно тепла, чтобы растопить верхние слои льда на протяжении нескольких метров, но их усилий не хватило на разрушение замёрзших глубин… и истраченная на заклинание энергия истощила силы Бело’вира и остальных магов.

Верховный магистр, как и другие, прекратил поддерживать заклинание, и пламя исчезло. Он повернулся к ближайшим эльфам, когда воины Плети были на расстоянии броска камня.

— Назад! – приказал Бело’вир, его голос охрип от нескольких часов криков.

Маги подчинились приказу и уступили передовую линию лучникам, вооружённым пылающими стрелами. Бело’вир остался на своём месте.

Лиадрин закрыла глаза и отчаянно попыталась усмирить своё громоподобное сердцебиение, в то время как Бело’вир объявил: “По моей команде…”. Верховный магистр поднял руку, усталым взглядом оценивая приближающиеся полчища.

Трупы, пауки и прочие гротескные чудовища достигли мелководья, образованного талой водой, но не замедлились. Бело’вир опустил руку.

— Огонь!

Пылающие стрелы засвистели в воздухе, поражая многих мертвецов и на мгновение задерживая приближение их передовой линии. Некоторые чудовища, однако, продолжали нестись вперёд, несмотря на огонь, пожиравший их тела.

— Держать строй! - кричал Бело’вир.

Раздались боевые кличи, и эльфы, обнажив клинки, бросились в бой, убивая кошмарных монстров настолько яростно, насколько они могли. Лиадрин отстранилась от звуков боя и зажмурила глаза, отыскивая Свет.

Непреклонные волны нежити накатывались на эльфов, оттесняя их обратно к берегу, и, несмотря на все старания магов и целителей, воинство Плети подавляло их числом.

— Держать строй! - вновь закричал Бело’вир; на кончиках его пальцев танцевало пламя. -Держать с…

Лиадрин услышала свист даже сквозь шум битвы: стрела пронзила грудь Бело’вира с правой стороны. Она отчаянно обратилась к Свету, когда верховный магистр попятился назад. Некто из рядов нахлынувшего воинства, один из мёртвых высших эльфов опустил лук и неуклюже двинулся вперёд.

Пока Лиадрин только взывала к сиянию Света, Ванделлор уже направил потоки целительной энергии в Бело’вира, отломавшего оперение стрелы. Он протолкнул её глубже, пока наконечник стрелы не прорвал кожу и одеяния на его спине; затем он ухватился за наконечник, чтобы полностью извлечь стрелу из тела.

Пол под ногами Лиадрин дрожал, нарушая её концентрацию. Она мельком взглянула на поле битвы, где бесстрашные эльфы отчаянно сражались с нежитью, крича, падая, умирая. Паника охватила её, когда она вновь попыталась достичь Света, но вдруг почувствовала его более отдалённым.

Чёрный всадник, Артас, отделился от основной массы нежити и направил своего коня галопом к Бело’виру. Верховный магистр отпрыгнул в сторону и попытался поднять правую руку, но не сумел воздеть её выше плеча. Пламя охватило его левую ладонь, но было уже слишком поздно. Артас пронёсся мимо него, размахнув Ледяной Скорбью по широкой дуге и отрубив правую руку Бело’вира почти на уровне плеча.

Лиадрин отчаянно забила кулаками по перилам, закричав от безысходности, в то время как падший принц направил своего скакуна в сторону Солнечного Колодца. Ванделлор продолжал направлять потоки Света в Бело’вира, прикладывая такие усилия, на какие иной более молодой и менее опытный жрец был бы просто не способен; тело верховного магистра источало золотой блеск даже после того, как омерзительная толпа нежити настигла его, затаптывая ногами. Плеть пробивалась в глубь острова.

Ванделлор перелез через карниз и стал спускаться по фасаду хранилища, чтобы помочь своему давнему другу.

Лиадрин кричала ему, чтобы он становился, но старый эльф то ли не услышал её, то ли проигнорировал.

Внезапный поворот событий овладел вниманием окружающих. Лиадрин почувствовала, как крошечные волоски на её коже встали дыбом. Небольшие куски взмывающих обломков накрыли область к северу от береговой линии. Обломки закружились вихрем и разлетелись в стороны, после чего пред нежитью предстал король Анастериан Солнечный Скиталец.

Артас остановился и развернул свою лошадь.

Король был одет в доспехи Лу’минелия, созданные тысячи лет назад во времена правления его прадеда Дат’Ремара. В правой руке он сжимал рунический меч своего предка, Фело’мелорн, легендарный клинок, проливший достаточно тролльской крови, чтобы до краёв наполнить ею стены Зул’Амана. В левой руке он держал богато украшенный посох; сверкающий кристалл, навершие посоха, представлял собой магический артефакт из древнего отечества высших эльфов, Калимдора. И хотя вес трёх тысяч лет жизни тяжело обременял его тело, ум и сердце Короля Анастериана оставались столь же проницательными и цельными; он сохранил все силы, остававшиеся в нём, чтобы ныне сойтись в яростной схватке с врагом, и он знал, что для него она станет последней.

Анастериан промчался сквозь кошмарное воинство на ледяном берегу, сметая нежить посохом и клинком и разрубая, кромсая, разбивая путь замёрзших просторов в талой воде, где тысячи мертвецов продолжали наступать.

Он остановился среди них, прокричав боевой клич на древнеталассийском и вонзил нижнюю часть своего посоха в твёрдый лёд. Талая вода разлетелась вокруг него на широкий радиус; трещины поползли по поверхности льда из места удара. Паутина разломов расширилась и раскололась; тёплая солёная вода вырвалась из расщелин.

Воздух вокруг короля задрожал. Нежить, бросившаяся к нему, отступила назад. Анастериан исчез, и вода, доселе удерживаемая магией, хлынула обратно, заполняя вакуум, образовавшийся после телепортации. Трещины продолжали кромсать дорогу, пока весь ледяной тракт не развалился на массивные плиты. Нежить пыталась удержаться на неустойчивых льдинах, но большая часть была поглощена вспенивающимися волнами и вскоре исчезла.

Вдоль берега в толпе нежити образовалось свободное пространство, невидимая сила расталкивала мертвецов, расчищая путь. Крошечные куски обломков кружились над землёй. Воздух заблестел, и Анастериан появился вновь; кристалл на его посохе источал пронзительное янтарное свечение.

Языки пламени заиграли вокруг ног короля, поднимаясь вверх. Они встречались и ускорялись, захлёстывая выше и выше, разрастаясь и превращаясь в огромный яростный торнадо огня.

Чудовища, окружавшие Анастериана, обратились в пепел.

Лиадрин ощутила малейшую иллюзию надежды. Она бежала вниз к берегу, отыскивая Ванделлора, и вскоре заметила верховного жреца, пытавшегося найти Бело’вира и прорывавшегося через нежить, но от Ванделлора её отделяло мёртвое воинство. Она обернулась, и увидела, как лицо Артаса исказилось эмоциями, которые ранее падший принц не показывал. Злость. Разочарование. Нетерпение.

Лиадрин снова поспешила к Ванделлору, останавливаясь лишь чтобы взглянуть на нежить, что теперь неподвижно стояла на месте и внимательно следила за действиями Артеса. Ванделлор опустился на колени около истерзанного Бело’вира и отчаянно пытался исцелить бесчисленные раны верховного магистра, но всё, что мог сделать верховный жрец, это держать своего старого друга в сознании.

Лиадрин схватила Ванделлора за плечи.

— Ты не сможешь помочь никому другому, если погибнешь!

Ванделлор просунул руку под тело Бело’вира и поднял его. Верховный магистр направил свой взор в сторону Артаса и Анастериана. Лиадрин и Ванделлор последовали за его взглядом.

Артас пришпорил своего коня и ринулся на короля. Пылающий вихрь рассеялся, когда чёрный всадник промчался сквозь него… и хотя последовавшие события полностью приковали внимание Лиадрин, они сменяли друг друга с такой скоростью, что проследить за ними было практически невозможно.

Артас взмахнул мечом; казалось, король сменил позицию, не прибегая к движениям: он припал на колени прямо перед тёмным скакуном. Яркий свет вырвался из кристалла­артефакта, чтобы ослепить Артаса, но размашистый удар рыцаря смерти разбил посох короля в тот самый момент, когда тот взмахнул Фело’мелорном и начисто отсёк передние ноги стремительного скакуна.

Конь тяжело рухнул на землю. Артас прокричал странное слово, как Лиадрин показалось “непобедимый”, и скатился со спины лошади­скелета. Он быстро встал на ноги, его лицо исказилось. Бывший принц, казалось, обезумел, но не какие-то раны были причинами его страданий. Он взирал на своего скакуна, на его бешеные, бесполезные и мучительные попытки восстановить вертикальное положение, а затем перевёл испепеляющий взгляд на короля.

Нежить, пробившаяся вперёд, продолжила атаку, но толпы рядом с Артасом продолжали стоять, в то время как все эльфы, ещё не павшие в бою, смотрели и ждали результата схватки, которая, несомненно, решит судьбу всех.

Лиадрин внезапно бросила взгляд в сторону моря. Там она увидела Сильвану, одиноко и неподвижно стоявшую посреди плавучих льдов. Лиадрин ощутила сострадание к бывшему предводителю следопытов Луносвета, что ожидала исхода боя, вынужденная наблюдать, но не способная вмешаться. Внимание верховной жрицы вернулось к Анастериану и Артасу. Последний прорычал:

— Вы, возможно, и были когда-то грозным противником. Но я чувствую увядание вашей души, ваши жизненные силы мерцают слабо ­ пламя, которое я с удовольствием потушу.

Король и бывший принц двинулись по кругу, Анастериан сжал Фело’мелорн обеими руками до побеления костяшек пальцев.

— По крайней мере, у меня есть душа, подлый ты ублюдок!

Артас поднял Ледяную Скорбь.

— Ненадолго.

Как и прежде, события разворачивались так стремительно, что разум и глаза Лиадрин не успевали их улавливать. Артас ринулся в атаку. Анастериан исчез и появился за его спиной, размахнувшись мечом, чтобы отсечь ему голову. Артас присел, затем развернулся, но король вновь телепортировался прочь. Артас сжал Ледяную Скорбь и невидимый взрыв распространился вокруг него, мгновенно замораживая всё в непосредственной близости.

Хотя Лиадрин не была скована льдом, она почувствовала уколы взрывной волны на своей коже. Анастериан стоял не в силах сдвинуться с места, его тело покрылось льдом. Руны на лезвиях обоих мечей ярко засияли, когда Артас бросился вперёд. Ледяной панцирь, покрывший короля, треснул и развалился. Артас сделал выпад; Анастериан ударил со всей своей силой. Фело’мелорн и Ледяная Скорбь схлестнулись. У Лиадрин перехватило дыхание.

С ужасающим пронзительным звоном Ледяная Скорбь расколола древний эльфийский клинок на две части. Артас продолжил удар по нисходящей дуге, отсекая королю правую ногу. Анастериан упал на одно колено, глубоко вонзив сломанное лезвие Фело’мелорна в бедро Артаса. Бывший принц зарычал, развернув меч в воздухе и воткнул его прямо позади ключицы Анастериана, сквозь грудь пронзая его сердце.

Анастериан сделал последний вздох и замер. Артас вырвал клинок из его тела, и король упал лицом о лёд.

Лиадрин стояла в ужасающем неверии. Анастериан был мёртв.

Жуткий вопль потряс воздух. Лиадрин закрыла уши руками и направила взгляд в сторону Сильваны, надрывавшейся в агонии и выплёскивавшей своё горе в виде долгого отчаянного крика.

Когда мучительный вой наконец прекратился, Бело’вир обернулся к побережью. Множество непотопляемой нежити ползло по берегу. С чудовищной уверенностью верховный магистр знал, что вскоре здесь появятся ещё тысячи мертвецов.

Ванделлор вскрикнул. Ржавое лезвие торчало из его груди. Лиадрин посмотрела на спину верховного жреца и увидела рукоятку выступающего серпа. Её взгляд побежал по цепи длинною в несколько шагов, у конца которой стоял, пуская слюни, гигантский монстр, сшитый воедино из разных тел. Он дёрнул за цепь и вырвал серп из спины Ванделлора, рассекая ему позвоночник. Старый эльф повалился на землю.

С истошным криком Лиадрин упала на колени и обратилась к силе Света. Но в её лихорадочном состоянии сияющее блаженство Света оставило жрицу.

Крошечный шарик огня вылетел из ладони Бело’вира в возвышающееся чудище, проникая через его бледную кожу и взрываясь глубоко внутри. Монстр закатил глаза и рухнул, сотрясая землю.

Трупы, пропитанные солёной водой, приближались к ним. Бело’вир смотрел на Артаса, стоявшего возле своего коня, передние ноги которого уже были восстановлены. Рыцарь смерти снял большой мешок со своего седла, бросил последний довольный взгляд на погибшего короля и зашагал в сторону Солнечного Колодца.

Бело’вир произнёс свои слова не громко, так, чтобы Лиадрин услышала его:

— Итак, это конец. Всё потеряно.

Верховный магистр положил руку на плечо Лиадрин, и она почувствовала уже знакомое ей ощущение искажения собственной сущности.

Испуганная жрица посмотрела на Бело’вира с широко раскрытыми глазами.

— Что вы делаете?

Глаза Бело’вира были наполнены добротой и смирением.

— Одолжение. Старому другу.

— Нет! Я хочу остаться! Я хочу…

Фигура Лиадрин рассеялась, пощадив её глаза от необходимости видеть то, как нежить добралась до верховного магистра, окружила его и бесцеремонно разодрала на части.



Дар’Кхан впитал всего лишь обрывки устрашающей силы Солнечного Колодца, когда почувствовал присутствие повелителя. На мгновение он решил поглотить столько силы, сколько сумеет, и просто телепортироваться прочь, но он не сомневался в том, что повелитель найдёт его, где бы он ни прятался.

Глаза Дар’Кхана распахнулись. Внизу толпы нежити разогнали оставшихся членов Совета. Они расчистили путь, и Дар’Кхан узрел Артаса, приближавшегося к Колодцу.

Действуя согласно инструкциям своего наставника и предшествовавшей практике, Дар’Кхан использовал заклинание освобождения, открыв доступ к энергиям Солнечного Колодца вновь. Хотя это колдовство и было менее трудным, чем заклинание сдерживания, оно всё же требовало больших сил и концентрации, однако Дар’Кхан не чувствовал себя ослабленным: сила Солнечного Колодца поддерживала его.

На мгновение Дар’Кхан испугался, что Артас накажет его за жадность, но повелитель просто долго стоял перед Солнечным Колодцем, созерцая свою добычу. Сияние освещало черты падшего принца. Его плащ развивался. Его покрытые инеем волосы трепались и мерцали. Нежить стояла рядом.

— Повелитель! – позвал его Дар’Кхан. - Повелитель! Я…

Артас прошептал несколько слов невидимому спутнику и бросил мешок в луч Солнечного Колодца. Дар’Кхан заметил проблеск костей, разлетавшихся из мешка, за секунду до того, как столб света священного источника вспыхнул ослепительно белым.

Дар’Кхан схватился за грудь. Действия повелителя внезапно изменили Солнечный Колодец, и эта перемена ударила мага­предателя в глубине его сущности. Придя в себя, он сосредоточил свои силы, закрыл глаза, исчез...

...и возник возле Артаса, но рыцарь смерти не обратил на его появление никакого внимания. Луч Солнечного Колодца принял болезненный бледно-фиолетовый цвет с вкраплениями зелёного, и показалось, будто в этом водовороте миазм шевельнулась тень.

— Повелитель, энергии…

Артас ответил ему, не поворачивая головы; его голос был хладен подобно лезвию:

— Да, сейчас они осквернены. Они не подействовали бы на тебя так сильно, если бы ты не поглощал энергии для себя.

Ужаснувшись, маг упал на одно колено, заикаясь:

— Повелитель! Я клянусь вам…

Голос бывшего принца был тихим и успокаивающим:

— Откуда столько страха? Ты действовал согласно своей природе. Ты хочешь служить, и потому будешь служить. В конце концов, ты помог мне сделать возможным этот момент.

Голос прогремел из замутнённого света, суровый, резкий и загробный.

— Я перерождён, как и было обещано. Король­-лич даровал мне вечную жизнь!

И хотя это был далеко не шёпот, Дар’Кхан сразу же узнал голос своего невидимого советника, второй голос в его голове. Тот, кто предоставил ему знания об отключении Солнечного Колодца.

Маг встал. И вдруг резко застонал, когда Ледяная Скорбь пронзила его кишки. Он посмотрел в глаза Артаса и увидел лишь зияющую бездну. Рыцарь смерти выдернул клинок.

— Не бойся, мой амбициозный друг. Смерть ­ это только начало, мой коллега Кел’Тузад может подтвердить.

Дар’Кхан повернул голову, вновь упал на колени и увидел фигуру, парившую в ядовитой сущности того, что некогда являлось сердцем и душой его народа.

Жуткий рогатый скелет поплыл вперёд. Он источал холодное злорадство, и казалось, что лишь от одного взгляда на него кровь застыла в венах Дар’Кхана.

Тьма поползла по краям зрения Дар’Кхана, когда мир вокруг него начал ускользать. Монстр склонил свою голову, и, казалось, на его костлявой пасти выступила улыбка.

И последним, что услышал Дар’Кхан, стал насмешливый хохот скелета.

Глава 3: Тени Солнечного Колодца

Лор’темар с тревогой ждал у восточных врат, стоявших на земле, усыпанной обломками и некогда являвшейся Базаром; за его спиной открывалась мрачная картина развалин Луносвета.

К нему подошёл Халдарон. Лор’темар знал ответ на предстоящий вопрос, на всё равно задал его.

— Есть новости?

Следопыт покачал головой. В ответ же Лор’темар просто кивнул, пытаясь скрыть серьёзное беспокойство за своего друга Галелла.

Добравшись до Луносвета, Лор’темар и остальные Странники собрали всех выживших эльфов, коих они смогли отыскать. На одной из площадей они выбрали удобное для обороны место и отбивались от блуждавших мертвецов, сохранявших свое присутствие по всем руинам столицы после ухода Артаса. На следующий день Странники провели масштабные поиски всех тех, кого они могли пропустить, и тех, кто пытался добраться до города.

Лор’темар наткнулся на Галела, бессознательно валявшегося на восточном берегу среди разбросанных деревянных обломков, тел нескольких других стражников и трупов жутких крылатых существ. Последние внешне напоминали тех убитых зверей, останки которых были раскиданы как в самом городе, так и на земле за его пределами. Разумеется, все эти трупы были сожжены.

Вернувшись назад, Странники положили Галела в задней комнате одного из немногих полностью уцелевших зданий: двухэтажное строение, до нашествия нежити бывшее популярной таверной.

В тот же день в город прибыла горстка выживших с Кель’Данаса, среди них были два брата: Фалон и Соланар. Как только они подошли ближе, Лор’темар заметил, что один из эльфов нёс тело: измождённую фигуру в доспехах с блестящими белыми волосами.

Удивительно, но они сумели спасти останки падшего короля Анастериана. Рассказы о храбрости братьев быстро распространились среди их товарищей, создавая крошечный толчок к поднятию духа выживших, настроение которых продолжало омрачаться.

И всё же, существовала более серьёзная причина упадка духа, нежели туман отчаяния и смятения, охвативший эльфов после нашествия нежити: состояние Солнечного Колодца. Источник претерпел некую трансформацию. Лор’темар знал об этом, и что бы ни говорили остальные выжившие (Лор’темар понимал, что они все обсуждают, пусть даже за его спиной), они также знали о произошедшем изменении.

Тем не менее, подобные опасения лучше было оставить магам. Будучи предводителем следопытов, Лор’темар был обязан позаботиться о безопасности тех, кто остался в живых. Именно это он и собирался сделать.

Позже Галел пробудился. Лор’темар поспешил явиться к нему, благодаря солнце за то, что жрец вновь был с ними, но при ближайшем рассмотрении своего друга следопыт быстро лишился радостного настроя. Да, Галел действительно пришёл в себя, но глядя на него возникало ощущение, что смотришь на пустой, давно заброшенный дом. Жрец не реагировал ни на кого и ни на что, не произнёс ни одного слова, лишь тупо смотрел на стену перед ним.

Прошла неделя, а его состояние так и не изменилось.

Лор’темар беспокоился за Галелла, но ещё больше он волновался за того, кого на протяжении многих лет стал уважать и ценить выше всех остальных в своём кругу друзей: он беспокоился за Лиадрин.

Выжившие продолжали прибывать в город, и каждый раз, когда переживший нашествие появлялся в руинах Луносвета, Лор’темар надеялся увидеть лицо верховной жрицы. Но время шло, и поток выживших иссяк почти до ручейка, а Лиадрин так и не появилась. Лор’темар начал опасаться худшего, и от мысли, что она, возможно, погибла, его сердце леденело и наполнялось глубоким отчаянием.

Потому Лор’темар решил сосредоточиться на текущих проблемах, ни на секунду не переставая надеяться на то, что Лиадрин всё еще была жива.

Сейчас же он и многие другие стояли возле врат, ожидая прибытие единственного сына Анастериана, Кель’таса. Принц провёл львиную долю времени в Даларане, продолжая своё обучение с Кирин-Тором: элитным орденом могущественнейших волшебников во всём известном им мире.

Кель’тас мог телепортироваться прямо на городскую площадь, что, конечно, было бы смехотворным подвигом для мага такого уровня. Но сын Анастериана решил начать путешествовать с юга, чтобы в полной мере оценить опустошения, принесённые королевству и городу как снаружи, так и внутри.

Эта информация была передана Лор’темару одним из советников принца, Ромматом, телепортировавшему в город четыре дня назад. К сожалению, магистр прибыл на площадь Соколиных Крыльев, часть города, все ещё не контролируемую Странниками. Тем не менее, магистр оказался более чем способным магом, и, пробившись через десятки мертвецов в поиске выживших, он добрался до безопасных земель Базара.

Несмотря на облегчение из-за прибытия советника принца, Лор’темару он показался несколько отталкивающим. Роммат был спокойным эльфом с проницательными глазами и холодным нравом. Даже сейчас, когда они оба и остальные выжившие ожидали прибытия принца, Лор’темар ощущал небольшой дискомфорт в присутствии магистра.

Резкие методы Роммата несколько успокоили подавленных эльфов. Магистр не сделал официального заявления и посоветовал Лор’темару, что благоразумнее было бы сохранить в тайне точное время и способ прибытия Кель’таса, для того чтобы пресечь возможные планы, как он коротко выразился, “предателя среди нас”.

Сам Лор’темар провёл несколько дней, размышляя о том, как легко их враги сумели раскрыть местоположение храмов, и о том, откуда они знали, как использовать лунные кристаллы… И он думал о Дар’Кхане, о том, как маг расспрашивал об оборонительной системе королевства, как живо он интересовался храмами и кристаллами… и доверчивая часть Лор’темара, всё ещё сохранявшая надежду, отчаянно пыталась отрицать то, что всё более и более становилось очевидным.

Предатель среди нас.

Если это и вправду было так, то Лор’темар тоже сыграл свою роль в падении Луносвета, будучи недостаточно бдительным, слишком доверчивым, наивным. И потому Лор’темар продолжал надеяться, несмотря на доказательства того, что он ошибался.



Принц прибыл вечером того же дня. Он появился тихо, без лишнего шума в сопровождении горстки лучников, двух жрецов, Королевской Гвардии и другого магистра: скромного и сладкоречивого эльфа по имени Асталор.

Черты лица принца безошибочно и гордо указывали на его принадлежность к дому Солнечных Скитальцев: высокие скулы, стройный нос и глаза небесно-голубого цвета; глаза, отражавшие печаль, силу и глубину знаний, о которой Лор’темар мог только догадываться.

Принц ступил на площадь, и среди многих выживших возник ропот.

— Уже слишком поздно… - ...уйдет, как только появится возможность…

— Почему мы должны медленно подыхать здесь?

Если Кель’тас и услышал эти замечания, то никак на них не отреагировал. Он просто осмотрел разрушения, не меняясь в чертах лица и не выказывая эмоций.

Лор’темар преклонил колени:

— Ваше Высочество. Для меня радость видеть, что вы благополучно добрались до города.

Кель’тас жестом приказал Лор’темару подняться.

— Да, мы встретили лишь небольшие очаги… сопротивления. - Казалось, принц не решался использовать слово “нежить”.

Кель’тас шагнул вперёд, его взор пробежался по толпе выживших эльфов, будто бы в подбирая нужные слова.

— Я знаю, вам было трудно… - начал свою речь Кель’тас, но протесты выживших вновь зашумели.

— Откуда Вам знать о наших трудностях?

— Просто скажите нам, что мы будем есть, как мы будем выживать!

— Тише, дайте ему сказать! - последняя фраза принадлежала Фалону.

— Сейчас нам нужны дела, а не слова!

Кель’тас умолк. Выжившие яростно спорили, не признавая никого и ничего. Принц вздохнул и обернулся.

— Я хотел бы увидеть своего отца.

Лор’темар склонил голову:

— Как пожелаете, Ваше Высочество.



Одинокий стол располагался в главном зале таверны. На нём в безмолвном покое лежал король Анастериан Солнечный Скиталец, его блестящие белые волосы подобно снежному покрову скрыли под собою столешницу. Две части Фело’мелорна лежали на его груди, так, что острие клинка располагалось чуть ниже подбородка, и, казалось, что оба осколка были целым мечом.

Кель’тас провёл пальцем по линии разлома клинка. Почти извиняясь, Лор’темар сказал:

— Расколот, Ваше Высочество. В битве.

— Я думал, это невозможно. - Глаза Кель’таса устремились к лицу его отца. Тон принца смягчился. - До сегодняшнего дня я верил, что многие вещи невозможны.

Наступил момент тишины.

— Остальные тела, где они?

— Сожжены, мой господин. Чтобы предотвратить их… воскрешение.

Принц бросил недоверчивый взгляд на предводителя следопытов. Он кратко обдумал сказанное, а затем кивнул.

— Верно.

— Я буду за дверью. - Лор’темар вышел из помещения и, подпирая сломанную дверь, закрыл её за собой. Но даже там он мог слышать мрачный голос принца.

— Элор биндел фелаллан морин’аминор, - начал он с талассийского благословения. - Я знал, что этот день придёт… но я и представить себе не мог, что он наступит так скоро. Боюсь, что я не готов, Отец. Ты король. Ты всегда будешь королём.

Лор’темар услышал звук трения ткани, и, хотя он не мог видеть принца, он представил себе, как тот стоял на коленях перед телом своего отца.

— Я всегда хотел, чтобы ты мной гордился. Дай мне сил, чтобы стать таким человеком, каким ты хотел меня видеть. Дай мне сил, чтобы провести наш народ через это время отчаяния. Дай мне сил, чтобы сейчас честно возглавить наш народ. - Он завершил свою речь финальной молитвой: - лу’мениел мал аланн.



Вечером того же дня тело Анастериана пожирал огонь погребального костра. Когда вспыхнуло его пламя, глаза всех присутствующих выжидающе обратились к Кель’тасу, но мысли принца так и остались с лишь ним самим. Он сохранял дистанцию с окружающими, справа и слева от него стояли Асталор и Роммат. Когда языки пламени скрыли тело короля от взора эльфов, Кель’тас и его маги вновь вернулись к своему уединённому состоянию, отступив в своё прибежище в таверне.

— Выходит, мы сами по себе? Нам нужно отгадывать мысли принца? Он даже не выступит с речью? Неужели даже сейчас мы не можем услышать его волнующую речь? - эти слова исходили от Воринела, высокого ремесленника родом с острова Солнечного Скитальца.

Лор’темар развёл руками и сделал жест в знак тишины, его лицо купалось в оранжевом свечении огня:

— Принц выступит, когда придёт время. Пока что у нас есть запасы еды и цистерны с пресной водой. Те припасы, которых у нас, возможно, прямо сейчас нет под рукой, мы можем раздобыть в случае необходимости. Сохраняйте спокойствие и попытайтесь набраться терпения.

Ропот в толпе утих, и предводитель следопытов посмотрел назад, на скрытые во тьме строения, просто не в силах не задаться вопросом: почему принц решил скрываться в тайне.



В течение следующих двух дней принц практически полностью исчез из поля зрения вместе с Асталором и Ромматом.

В это время бродячие банды нежити — несколько гниющих мертвецов, ходячих скелетов и падших эльфов, что вполне могли сойти за живых, если бы не их изумлённый бессмысленный взгляд, широко раскрытые глаза и вялые движения — пытались найти бреши в обороне эльфов, но совместными усилиями Странников эти атаки были отбиты.

Несмотря на то, что их оборона выстояла, Лор’темар чувствовал себя крайне истощённым. Единственное, что он мог делать последние несколько дней, это удерживать себя от сна.

Он регулярно появлялся у Галелла, иногда просиживая с ним длительное время, разговаривая, пытаясь вызвать у него любую ответную реакцию, но раз за разом его усилия оказывались тщетны. На одном из таких сеансов он спросил Галела, знает ли тот, что стало с Лиадрин, и на кратчайшее мгновение следопыт подумал, что уловил крошечный ответ, малейший намёк, движение глаз в момент упоминания имени жрицы, но затем это прошло.

На утро третьего дня Кель’тас и его свита вышли за пределы ворот, не предоставляя никаких объяснений ни насчёт целей их миссии, ни насчёт времени их возвращения. Выжившие всё громче и громче высказывались о своём недоверии к принцу, и Лор’темар стал опасаться всеобщего бунта, который мог вспыхнуть, если бы дела и дальше шли подобным образом. Фалон и Соланар помогали поддерживать порядок, но предводитель следопытов боялся, что и их терпение было на исходе.

Через несколько часов принц вернулся в окружении магистров, неся некий объект, укрытый тканью. Они поспешно добрались до таверны и оставались там до конца дня.

Инвентаризация эльфийских складов и хранилищ показала, что запасы продовольствия были на исходе. В течение следующих нескольких дней Странникам придётся рисковать своими жизнями, отправляясь в неконтролируемые ими части города. Лор’темар решил, что настало время для того, чтобы поговорить с принцем, сообщить ему о стремительном падении духа населения и попытаться пробиться через завесу молчания, продолжавшую окружать Кель’таса и его людей.

Но этот разговор так и не состоялся: в тот вечер Кель’тас попросил Лор’темара собрать выживших для некоего объявления.



Принц выглядел несколько тревожным, когда смотрел на толпы выживших эльфов с импровизированной платформы, сооружённой из обломков. Роммат и Асталор стояли по обе стороны от него.

В толпе раздавались крики:

— Куда нам идти?

— Сколько еды у нас осталось?

— Почему вы молчите?

— Я был у Солнечного Колодца! - провозгласил чистый и внушительный голос Кель’таса.

Толпа затихла.

Лор’темар внезапно понял хотя бы часть того, чем принц занимался в течении тех часов, когда пропадал из виду: он телепортировался к Солнечному Колодцу и обратно.

Кель’тас продолжил:

— Я исследовал его энергии. И мои подозрения, как и подозрения моих магистров подтвердились. Солнечный Колодец был загрязнён, испорчен; его энергии были осквернены некромантией. Нежить стеклась к Кель’Данасу, притягиваясь к древнему источнику, словно мотыльки к пламени. И та самая энергия, что взывает к ним, та самая сила, что пронизывает нашу сущность, распространится по всему, что осталось от нашего королевства… распространится по самой земле, заражая, искажая, отравляя её всепоглощающим злом.

— Тогда нам нужно покинуть эти земли! Уйдём так далеко, как сможем. Нас всё равно здесь больше ничего не держит! - крикнул кто-то из толпы.

— Солнечный Колодец наполняет нас своей силой в независимости от того, в какой части этого мира мы находимся. Мы не можем убежать от него или расстоянием разорвать с ним связь. Реальность такова: сейчас мы должны оставаться здесь или рискуем потерять всё.

— Мы уже потеряли всё! — парировал ему женский голос из толпы.

— Нет! У вас есть ваши жизни. И пока мы живы, у нас есть и эта земля. Это по-прежнему наш дом. Мы можем восстановить его! Но не с угрозой Солнечного Колодца, нависшей над нами.

— В таком случае, что вы предлагаете? - эти слова принадлежали Фалону.

— Это не предложение. Это приказ: Солнечный Колодец должен быть уничтожен.

Толпа вновь взорвалась протестами: какофония, в которой Воринелу пришлось бороться для того, чтобы быть услышанным:

— Наша жажда магии всегда приносила нам несчастья! Это то, о чём нас предупреждали наши калдорайские родичи! Я за уничтожение! Лучше бы этой проклятой вещи никогда не существовало!

Несколько выживших были шокированы словами Воринела, несколько гневно отреагировали на них, но были и многие другие эльфы, которые, открыто или нет, но признали правоту ремесленника.

— Существует куда более страшная и близкая угроза, чем наш драгоценный Солнечный Колодец, - донёсся женский голос со стороны ворот.

Глаза всех присутствующих устремились к облачённой фигуре, стоявшей у порога. Лор’темар почувствовал сильнейшее облегчение, когда услышал её голос. Он стал пробираться через толпу выживших, чтобы разглядеть эту фигуру лучше, чтобы убедиться в том, что его глаз способен подтвердить то, чего он так отчаянно желал. И он убедился в этом.

— И что это за угроза? - спросил принц.

Лиадрин шагнула вперёд, она выглядела растрёпанной и испачканной, но всё же сильной, непоколебимой и более чем живой в тот самый момент, когда ответила на вопрос принца:

— Тролли.



— Уже несколько дней колонны их войск движутся к Зул’Аману. По всей видимости, каждый амани выходит из своего укрытия, готовясь к войне.

Лиадрин сидела в таверне, напротив Кель’таса, у того самого стола, где всего несколько дней назад лежало тело Анастериана. Между ними, на столешнице, лежал большой предмет, укрытый тканью.

Лор’темар расхаживал по залу, Халдарон был рядом. Королевская Гвардия стояла со стороны принца, а за ними - Асталор. Роммат, невидимый для глаз окружающих, укрылся в тенях.

Принц возразил ей:

— Зачем им собирать такую армию для того, чтобы уничтожить нас? Они могли наброситься на наши земли ещё несколько дней назад, до того как мы перегруппировались, и относительно легко разделяться с нами.

Лиадрин наклонилась вперёд:

— Возможно, сейчас они охотятся вовсе не за нами.

Лор’темар остановился. Его глаза встретились с глазами эльфийки, и он кивнул.

— Когда-то я, Лор’темар и ещё двое были схвачены Зул’джином. Он был одержим Солнечным Колодцем. Я не знаю, есть ли сейчас среди них Зул’джин или нет… - краем глаза она заметила, что Халдарон опустил голову, - но я более чем уверена в том, что их целью станет Солнечный Колодец. Я поднялась на самую высокую точку, до какой смогла добраться. Пик к востоку от Зул’Амана. В океанских водах я увидела несколько кораблей. Разрушители.

Кель’тас вздохнул:

— Значит, они разведали то, что Кель’Данас оккупирован мёртвыми. На острове массы нежити, и её количество растёт с каждым днём. Всё, что сумели сделать я и мои магистры - это взять пробу энергий Солнечного Колодца и убраться оттуда живыми.

Асталор заметил:

— Вероятно, тролли не знают, насколько сильна оставшаяся нежить. Им известно лишь то, что данная “Плеть” разграбила Луносвет: деяние, для них ранее недостижимое… и потому они готовятся соответственно ожиданиям, не ведая о том, что наиболее могущественная нежить давно покинула эти земли.

Задумавшись, принц откинулся на спинку стула.

— Очень хорошо. Возможно, это тот самый шанс, который нам нужен. Если тролли хотят Солнечный Колодец, то они должны его получить.

Кель’тас встал и снял ткань с того большого предмета, что лежал на столе: объединённые лунные кристаллы. Принц начал расхаживать вокруг них.

— Артас… в то время, когда я знал его, он был немногим более, чем неотёсанным и недисциплинированным плутом. И всё же каким-то образом он использовал лунные кристаллы в качестве каналов энергии, чтобы разрушить нашу защиту.

Лиадрин кивнула.

— Да, это так. Я видела, как он сделал это.

Принц продолжил:

— Тогда нам нужно использовать их тем же образом. Магистры и я направим достаточное количество энергии в Солнечный Колодец через лунные кристаллы, дестабилизируем его и уничтожим.

Тяжёлая тишина повисла в зале, когда каждый из эльфов осознал суть слов принца. Он остановился и опустил взгляд на Лиадрин.

— Ты уверена, что тролли будут атаковать в ближайшее время?

— Да. Разведчик, занявший позицию на обратной стороне гор над Зул’Аманом, может предупредить нас о том, когда они выступят.

— В самом деле. Пусть так и будет; мы приурочим уничтожение источника к атаке троллей. И когда они соберутся на Кель’Данасе, то вместе с оставшейся на острове нежитью будут стёрты с лица земли.

— Направляя энергии в Солнечный Колодец, мы будем не в состоянии удерживать нежить. - рервал его Асталор.

Принц согласился с ним:

— Нам понадобятся силы, которые будут оттеснять нежить, для того чтобы дать Роммату, Асталору и мне достаточно времени для выполнения нашей задачи. Нежить также будет занята атакой троллей, так что горстки защитников должно хватить. Я не буду заставлять выживших сражаться против их воли, но приму добровольцев.

Лор’темар шагнул вперёд.

— Странники готовы сражаться за вас.

— Конечно, безусловно, - звонко произнёс Халдарон.

Лиадрин встала.

— Я буду с вами.

Принц осмотрел одеяния верховной жрицы.

— Хорошо. Нам пригодится ещё один целитель.

— Я не буду проводником Света.

Принц поднял бровь:

— Нет? Почему же?

— Чего хорошего в силе, которая подводит тебя в самый нужный момент? Свет - переменчивая и бесполезная вещь, и более я к ней не прикоснусь. С того самого дня, когда мой наставник погиб, я уже не верховная жрица. - ответила ему Лиадрин едким голосом.

Лор’темар с беспокойством посмотрел на Лиадрин. Кель’тас молчал. Роммат, однако, вышел из тени, похоже, он внимательно прислушивался к словам эльфийки.

Лор’темар осторожно предложил:

— Возможно, было бы лучше, если бы ты осталась…

Лиадрин произнесла талассийский эпитет, от которого брови предводителя следопытов взлетели вверх.

— Вздор. Я буду сражаться. - подытожила она и подошла к стене, куда Странники сложили кучу оружия, захваченного у побеждённой нежити.

Она опустилась на колени и взяла дубинку.

— Я уверена, один из твоих людей может показать мне, как использовать это.

Прежде чем Лор’темар смог ответить ей, ещё один голос донёсся со стороны дверей задней комнаты.

— Я не знаю, могу ли я сейчас направлять в кого-то Свет, но я помогу вам как сумею.

Галелл прислонился к дверному косяку, внешним видом напоминая того, кто только что пробудился от долгого и особенно судорожного сна. Лиадрин, выкрикнув его имя, бросилась к нему и заключила в объятия. Лор’темар улыбнулся и похлопал жреца по плечу. И, несмотря на всё, что случилось и что ждало их впереди, Лиадрин, Лор’темар и Галел на мгновение ощутили теплоту мира.



Когда Кель’тас объявил выжившим о сборе добровольцев, братья Фалон и Соланар были первыми, кто шагнул вперёд. Горстка других эльфов вскоре присоединилась к ним. Сейчас же отряд стоял в центре того, что некогда являлось Базаром: двадцать бесстрашным душ, несущих на своих усталых плечах судьбу целого народа. В глазах беженцев, окруживших храбрецов, застыла тревога, но глубоко внутри отчаявшихся сердец пылали угольки надежды.

Странник промчался сквозь ворота, чтобы доложить весть: пламенная стрела разведчика засветилась в небе. Сигнал был подан.

В своих руках Кель’тас держал священные лунные кристаллы. Он произнёс слово на талассийском, и большой драгоценный камень вновь разделился на три части. Один кристалл был отдан Роммату, а второй - Асталору.

Тёмные облака плыли по небу.

— Время пришло! - объявил Кель’тас, и с запада подул сильный ветер. - Пусть свет солнца направляет нас до самого конца. Если судьба позволит, мы воссоединимся в новой надежде на будущее для всех нас! Если же мы не вернёмся… пусть каждый из вас отыщет вечный покой.

И вот, Кель’тас, Роммат и Асталор в едином порыве воздели руки к небу, после чего отряд из двадцати отважных эльфов рассеялся, оставив после себя лишь сверкающие блики, вскоре разлетевшиеся по ветру.



Безбрежный корчащийся океан нежити окружил Солнечный Колодец, их орды простирались по всей территории Кель’Данаса.

Рокот многочисленных ударов сотрясал воздух: звук, причиной которого был не гром, но выстрелы тяжёлых орудий. Рядом с юго-восточным побережьем расположилась армада тролльских разрушителей, борта которых были развёрнуты к берегу, а артиллерия неуклонно продолжала мощный обстрел острова. Вдоль противоположных бортов кораблей спускались на воду транспортные лодки, заполненные троллями-воинами. Многие мертвецы, находившиеся на внешних границах Кель’Данаса, уже рискнули броситься в воду, чтобы атаковать суда, когда Кель’тас и остальные эльфы появились вокруг Солнечного Колодца.

Молния сверкнула над их головами.

Та нежить, что была отброшена прибытием отряда, атаковала немедленно (пусть и вяло), и начался настоящий бой. Лор’темар и Странники накинулись на противника, оттесняя трупы назад, освобождая пространство и расчищая кольцо вокруг сияющего луча, что устремлялся в небеса и исчезал в грозовых облаках.

Кель’тас, Роммат и Асталор заняли позиции подле осквернённого потока. К принцу присоединился один из его личных жрецов. Второй встал рядом с Асталором. Братья договорились, что Фалон будет находиться рядом с Ромматом, но в последний момент Фалон настоял на том, чтобы Соланар занял его место.

— Нет времени спорить! - перекричал он вой порывистого ветра, в то время как Странники яростно сражались с нежитью. - Я старший, и снаружи от меня будет больше толку.

Соланар неохотно согласился с братом, и Фалон бросился на помощь к одному из раненых следопытов.

Галелл направился на поддержку передовых позиций. Он надеялся, что делает правильный выбор. В конце концов, в течение нескольких дней он был отстранён не только от Света, но и от всего остального мира. Попытка восстановить связь со Светом была подобна спотыканиям в знакомой комнате, погружённой во тьму. Общий вид не поменялся, но кругозор самого жреца изменился. Ему было необходимо переориентироваться, вновь найти свой путь.

Принц и магистр закрыли глаза, шепча слова силы. Лунные кристаллы начали излучать тусклое свечение.

Пушечное ядро троллей разорвалось рядом, создав массивное облако пыли, камней, обломков и частей тел от трупов.

Лор’темар пронзил сгнившего монстра перед собой и оглянулся на Кель’таса. В пурпурном сиянии сверкающего света принц выглядел старым и измождённым, его лицо покрылось глубокими морщинами, глаза впали, образ скрючился. Затем эффект прошёл, и внешность Кель’таса приняла свой обычный вид. Лор’темар бросился вперёд и накинулся на другого мертвеца, задаваясь вопросом, не потерял ли он рассудок.

Начался сильный дождь. Множество транспортных судов троллей пристало к берегу. Воины немедленно высадились на землю и ринулись в бой.

Тяжёлая дубинка неуклюже смотрелась в руках Лидрин, но то, чего ей не хватало в умении, она восполняла абсолютной решимостью и необузданной яростью. Лор’темар сказал ей сносить головы ходячих трупов с их плеч, тем самым обеспечивая гибель нежити, и сейчас бывшая верховная жрица ревностно занималась этим, несмотря на то, что броня, снятая с погибшего стражника, плохо сидела на ней.

Ты можешь сделать это, - думала она. - Ты обязана сделать это.

Лор’темар вырезал полосу в скоплении нежити только для того, чтобы встретиться с двумя бывшими магистрами, ожидавшими за толпою мёртвых. От взгляда в их остекленевшие глаза становилось ясно, что они не относились к выжившим; скорее, это были погибшие эльфы, поднятые некромантами на скорую руку во время разрушения Луносвета и далее оставленные гнить на острове, когда Артас покинул его. Следопыт взмолился, чтобы магистры не были возвращены к нежизни с такой же силой, какой они обладали до своей гибели, и полоснул их по дырявым шеям.

Прогремел гром.

Ослепительные потоки света выстрелили в Солнечный Колодец из лунных кристаллов. Роммат, Кель’тас и Асталор одновременно изогнули спины. Зубчатые потоки чистой энергии устремлялись вверх и сосредотачивались, они были ярче и сильнее молний, сверкавших на небосводе.

Один Странник перед Галеллом закричал: его рёбра пронзил меч Плети. Жрец успокоил себя, сконцентрировался и потянулся к Свету, соприкасаясь с ним. В тот самый момент, как он направил потоки целительной силы в следопыта, он услышал громоподобный звук со стороны берега и пронзительный свист приближающегося пушечного ядра. Галел почувствовал, как его связь со Светом разорвалась, когда ядро ударилось о землю, отскочило и врезалось в следопыта, подбросив его высоко в небо и почти раздробив на две части.

Галелл остановился и замер. Вокруг продолжала бушевать битва, но ему она казалась далёкой, как будто это было во сне.

Эльфы планировали оттеснить нежить навстречу атакующим троллям, чтобы задержать их на достаточное количество времени для завершения заклинания, но тролли быстро вырезали свой путь сквозь Плеть. Вскоре они уничтожат клин мёртвых между ними и эльфами. Лор’темар взмолился о том, чтобы принц и магистры успели закончить свою работу до того, как это случится.

Земля яростно задрожала. Большинство Странников удержалось на ногах, но многие мертвецы рухнули в грязь. Землю покрыли трещины, которые быстро расширились до больших разломов, внизу которых извергалась пылающая энергия.

Пока нежить пыталась подняться, Лор’темар мог видеть, как по меньшей мере сотня троллей окружила Солнечный Колодец и уже быстро сужала петлю. Их боевые кличи наполнили воздух. Бомбардировка с разрушителей прекратилась, но это было слабым утешением в свете грядущего натиска армии троллей.

Столб чистейшей белой энергии возник в центре луча Солнечного Колодца. Он пульсировал, расширяясь с каждым ударом. Кель’тас и магистры были измучены, направляя все свои силы на поддержание потоков. Лунные кристаллы обратились в пламя, в их центрах виднелись завихрения зелёной энергии.

Нежить поднялась и бросилась в сторону Солнечного Колодца. Лор’темар приготовился защищаться, но вдруг услышал звук, подобный тому, что доносится от мясника во время рубки мяса. Протухший труп перед Лор’темаром упал, и на его место встал тролль-берсерк.

Значительно более мускулистые, чем их собратья, берсерки были накачены смесями примитивной тёмной магии и снадобьями, сотворёнными знахарями троллей и вводившими свирепых воинов в леденящее кровь неистовство. Этот берсерк был покрыт татуировками и боевой раскраской, он нёс несколько копий с толстыми лезвиями.

Лор’темар сделал выпад и промахнулся, проклиная отсутствие острого восприятия окружающего мира, ставшее результатом потери глаза. Он принял начальное положение и вновь накинулся на противника. С маниакальной скоростью тролль отразил атаку и ударил. Жгучая боль пронзила рёбра предводителя следопытов, когда острие копья нашло лазейку в его броне. Фалон, стоявший рядом, немедленно направил исцеляющую силу Света в рану. Берсрерк заметил это, достал второе копьё из колчана на своей спине и метнул его в грудь Фалона.

Обхватив меч двумя руками, Лор’темар замахнулся им над головой тролля и ударил, расколов берсерку череп. Он немедленно бросился к Фалону и опустился на колени перед ним, когда два других Странника заняли его место. В глазах жреца он мог увидеть увядание жизни. Предводитель следопытов огляделся в поисках другого жреца и не увидел никого рядом… а потом было уже слишком поздно. Жизненная сила Фалона ушла.

Находясь недалеко от Роммата, Соланар вдруг почувствовал, как подавляющее горе охватило его. Он посмотрел на поле боя в поисках Фалона, но увидел лишь абсолютный хаос. В тот момент он уже знал, хоть и не видел, что его брата больше нет.

Лиадрин разнесла череп того, что когда-то являлось эльфийским стражником, прищурилась, чтобы сквозь дождь рассмотреть фигуру, приближающуюся к ней, и с выворачивающим нутро отчаянием поняла, что этот враг был ей знаком: старый мужчина в одеяниях верховного жреца. Опустив дубинку, она посмотрела в безжизненные глаза Ванделлора.

Я не могу сделать это. Я не могу сделать это!

Ты должна. Не смотри ему в глаза.

Ходячий труп, некогда бывший наставником и приёмным отцом Лиадрин, полоснул длинными ногтями, неуклюже порезав ей лицо. Его одеяния были окрашены в тёмно-малиновый цвет, а в центре груди зияла рваная полость, кишащая личинками.

Лиадрин прокляла Свет, прокляла его страстно, отрекаясь от всего, что когда-то считала добродетелью и правдой, и направила свою дубинку в голову Ванделлора. Она услышала хруст. Труп споткнулся, потом шагнул вперёд. Лиадрин сжала рукоятку и, развернув тело и замахнувшись назад, ударила в третий и последний раз, отломив голову старого эльфа с его плеч.

Существо, в своё время бывшее Ванделлором, упало; Лиадрин подняла голову и закричала в плачущее ливнем небо.

Роммат, Кель’тас и Асталор остановились, когда пульсирующий столб ослепительно белого цвета поглотил фиолетовые оттенки Солнечного Колодца. Он сиял, издавая громкий гул, заглушавший все остальные звуки. С последними усилиями столб забился в ударах, затем сконцентрировался в центре Солнечного Колодца. Гул уступил место внезапной тишине, нарушавшейся единственно каплями дождя, врезавшимися в землю.

— Сейчас! Сейчас! - закричал Кель’тас, широко разводя руки.

Один за другим Странники, целители, магистры и, наконец, сам принц исчезли, а ослепительно белый луч взорвался, испаряя всё и всех на своём пути.

И когда он рассеялся, то не оставил ничего от Солнечного Колодца, кроме пустой и тёмной воронки.



На Острове Солнечного Скитальца не осталось ни одного смертного, который мог бы увидеть то, как огромное крылатое создание пролетело над землёй. Оно приземлилось, склонило голову и сложило крылья вдоль туловища, когда внешнее кольцо взрыва врезалось в него.

Гигантский красный дракон лишь шелохнулся, оставаясь невредимым. Его тело приняло форму человека. Он поднял руки, и исчезающие энергии Солнечного Колодца стали соединяться.

Слишком поздно! - подумал дракон, в этом обличье называвший себя Борелом.

Однако когда он изучил собранные энергии более близко, то в слабом мерцании обнаружил, что…

Возможно…. возможно, ещё не всё потеряно.



В центре бывшего Базара, мерцая у всех на виду, материализовались Кель’тас и остальные.

Оставшиеся в городе эльфы захлопали в ладоши и, ликуя, бросились обнимать членов отряда. Из двадцати в живых остались семнадцать. И хотя все они казались крайне измотанными, Кель’тас, Роммат и Асталор выглядели особенно уставшими; около них в воздухе повисли пламенные остатки лунных кристаллов.

Лор’темар положил руку на плечо Соланара.

— Фалон был убит. Одним из троллей. Он умер, для того чтобы жил я… Я обещаю тебе, что проведу остаток жизни так, чтобы он не сделал этого напрасно...

Соланар смотрел на предводителя следопытов в течение нескольких секунд, затем сел на землю, скрестив ноги, и закрыл голову руками.

Лиадрин обернулась к Галелу, сохранявшему молчание, глаза которого казались отстранёнными от происходящего.

— Ты цел?

Жрец просто кивнул. Лиадрин обняла его на уровне груди и прижала к себе.

— Я знаю. Поверь мне, я знаю.

Роммат протянул руку ладонью вверх, в нескольких сантиметрах над которой завис лунный кристалл.

— Лунные кристаллы выдержали.

Асталор сузил глаза:

— Их мощь значительно ослаблена. Несомненно, кристаллы серьёзно повреждены энергиями, которые прошли через них. Но они всё ещё могут представлять некоторую ценность.

Магистр обратился к Кель’тасу:

— Мой господин, я уверен, что они будут в сохранности в ваших руках.

Принц перевёл взгляд со своего товарища на камни, ныне превратившиеся в маленькие сферы зеленеющего пламени.

Роммат на мгновение заколебался, затем добавил:

— Он прав.

— Да будет так, - ответил Кель’тас, и двое магистров развели руками. Сферы поплыли в воздухе перед принцем. Он протянул руки, и они взлетели вверх, застыв над его плечами. Третья зависла над головою принца, когда он ступил на платформу и поднял руки в знак того, чтобы выжившие замолчали.

Одна из них, женщина с Причала Солнечного Паруса, закричала:

— Да здравствует новый король! Да здравствует Король Кель’тас!

— Нет! - прокричал Кель’тас прежде, чем толпа сумела ответить. В воздухе повисла тишина.

— Анастериан был нашим королём, и его всегда будут помнить как последнего короля высших эльфов. Сейчас мы должны сконцентрировать усилия на главном: восстановлении. Принц опустил руки и продолжил:

— Сегодня мы сражались и уничтожили множество существ, когда-то бывших нашими сородичами, когда-то бывших эльфами, которых я знал с детства, эльфами, которых я любил и уважал…

Лиадрин сжала Галелла в объятиях, затем отпустила, обернулась, и ушла прочь.

— Нападение на наш народ и уничтожение Солнечного Колодца открыли новую и тёмную главу в нашей истории, но мы приспособимся, мы одержим победы, и мы возродимся!

Лор’темар посмотрел в глаза выживших и увидел там растущие отпечатки предвкушения, надежды. Даже Соланар поднял голову и задумчиво посмотрел на принца.

— Мы должны оставить эти невзгоды позади. Мы должны открыть новую главу в нашей истории! И потому я объявляю вам, что с этого самого дня мы более не высшие эльфы! В честь крови, пролитой во всём королевстве, в честь жертв наших братьев и сестёр, наших родителей и наших детей, в честь Анастериана… с этого самого дня мы возьмём имя нашей королевской родословной! С этого самого дня мы син’дорай![1], Мы эльфы крови!

Кель’тас осмотрел толпы эльфов и отметил беспокойные приподнятые лица, губы которых повторяли слова.

— Син’дорай…

— Эльфы крови…

— За Кель’Талас! - прокричал принц.

— За Кель’Талас!

Принц поднял руки, и зеленеющие сферы вокруг него вспыхнули ярким пламенем.

— Да здравствуют син’дорай!