Уолтер Симонсон - Багровый Круг

Автором сайта были исправлены многочисленные ошибки в именах и названиях территорий, а также прочие пунктуационные и орфографические ошибки.

Книга включает в себя транскрипцию четырех комиксов: «Багровый Круг», «Два короля» и еще двух комиксов, названия которых мне не удалось найти, но являющихся прямым продолжением первых двух.

Приятного чтения!



Уолтер Симонсон — Багровый Круг

Пролог

Об обществе этом говорят лишь шепотом в густых тенях, дремучих чащобах, забытых руинах и иных темных уголках Калимдора. Входят в него лжецы, шулеры, игроки, дельцы, дворяне и селяне, удачливые и не очень. Называется оно «Багровым Кругом», и представляет собой тайную организацию гладиаторских боев… до смерти!

Сегодня ночью в лесах недалече от Забытого города члены Багрового Круга собрались, дабы почтить память безвременно погибшего гладиатора, чемпиона арены. Бывший хозяин и наставник усопшего, орк-шаман Регар Гнев Земли, стоя у погребального костра, на котором покоилось тело сородича, проникновенно вещал, обращаясь к собравшимся: «Мы, гладиаторы, знаем, что смерть тенью следует за ними. Опасность придает жизни пикантный вкус… и приносит неплохой доход. Когда сам я прекратил сражаться на арене, то потратил свои сбережения на покупку Кровоглаза, прозванного Красным Кулаком… тело которого покоится перед вами и будет предано огню. С первого взгляда я понял — быть ему чемпионом…»

Собравшиеся — орки, таурены, гоблины, тролли, а также немногочисленные представители иных рас — внимали словам уважаемого шамана: кто-то сочувственно качал головой, кто-то злорадно ухмылялся, но случившееся накануне никого не оставило равнодушным, ибо баланс сил в Багровом Круге сместился, и явно не в пользу Регара.

В некотором отдалении за спиной последнего замерли ночной эльф и юная эльфийка крови, пребывавшие в собственности шамана. Скрыть свою антипатию друг к другу эта пара и не пыталась, но сейчас оставила личные противоречия, осознавая всю важность момента и последствия, что ожидают их после смерти Кровоглаза.

«Это верно», — задумчиво пробормотал ночной эльф, Бролл Медвежья Шкура. — «В Кровоглазе Регар увидел самого себя, Валира». «Регар был каким-то знаменитым гладиатором?» — удивилась эльфийка крови, Валира Сангвинар, внимательно следя за разворачивающимся действом. «О, да ты ничего не знаешь?» — хмыкнул Бролл, бросив угрюмый взгляд на компаньонку, присутствие которой он вынужден был терпеть. — «Он — весьма знаменитая личность в Багровом Круге. Как и все орки, Регар родился на Дреноре. Клан его воевал с местной общиной огров, и первое свое убийство Регар совершил в весьма юном возрасте, задолго до ритуала возмужания. Застав его над трупом своего сородича, огры невольно прониклись уважением к орчонку и забрали его с собой, намереваясь использовать в боях с юнцами собственного племени для оттачивания их боевых навыков. Но они не знали, что получат в итоге. Стравливая Регара с более сильными противниками, они оттачивали боевые навыки и его тоже. И вскоре, после ряда смертей молодых огров, вожди племени продали его на орочьи арены, радуясь, что избавились от столь опасного субъекта. Нескончаемые сражения — вот и все, что знал Регар в этой жизни. Он был юн, и все же он был закаленным воином. Потому и ступил в Темный Портал, когда орочья Орда вторглась в Азерот. Регар без устали сражался с Альянсом людей, эльфов и дворфов, но был схвачен и отправлен в трудовой лагерь. Примерно в то же время в клане Черной Горы знаменитого военного вождя Оргрима Молота Рока родился Кровоглаз. Как и Регар, с детства он знал лишь войну. Глаз он потерял в битве, когда было ему всего семь лет».

Как завороженная, Валира слушала рассказ. «А Регар провел все эти годы в лагерях?» — осмелилась спросить она, не сводя глаз с шамана, все еще глаголящего о подвигах своего подопечного. Бролл кивнул, качнув ветвистыми рогами: «Когда Альянс разрушил Темный Портал, орки остались на Азероте, потеряв всякую надежду вернуться домой. Регар бежал из лагерей и вернулся к единственному ремеслу, которым овладел — сражению на тайных аренах. Он учился контролировать свою ярость, и теперь пытается научить этому меня. Он стал славен и богат, настоящий мастер-гладиатор…»

Зычный глас Регара перекрыл шепот ночного эльфа, и Валира вновь обратила внимание на шамана, как раз перешедшего к рассказу о том, как судьба свела его с подопечным. «Я заглянул в Залив Добычи, где гоблины пытались взять под стражу Кровоглаза Красного Кулака», — говорил Регар, а в памяти его вставали картины того замечательного во всех отношениях дня. — «Тогда еще он был горячим бедовым парнем, но противостоял стражникам, пытавшимся заковать его в цепи, весьма умело. Я сразу разглядел в нем потенциал и купил его… как будто увиденная сцена подкупила меня самого… В ту пору наш лидер Тралл начал возрождать древние орочьи обычаи, и я взялся за изучение шаманизма… А когда Тралл повел орков на запад через море, мы с Кровоглазом последовали за ним… к красным берегам Дуротара… Я учил Кровоглаза не только сражаться, но и думать при этом, и в течение трех лет он стал любимым чемпионом среди орков».

«Любой орк из клана Черной Горы мог бы стать непревзойденным гладиатором», — пробормотал Бролл, вслушиваясь в слова хозяина, но все же не мог с ним не согласиться. — «Но Кровоглаз был действительно хорош… Он был лучшим!.. Огры заняли часть руин города высокорожденных Эльдре'Таласа, который теперь зовется Забытый город. Там они организовали гладиаторскую арену. В прошлом году Кровоглаз одолел всех противников в единственном бою. Регар и Кровоглаз разбогатели! Кровоглаз выкупил свою свободу, но уходить на покой не собирался. Потому он и Регар сообща купили нас с тобой, ведь нам предназначено было присоединиться к Кровоглазу в групповом сражении. Но в тот самый день, когда Регар купил тебя…»

Валира содрогнулась: произошло это совсем недавно, и тот день навечно отпечатался у нее в памяти. «Жизнь гладиатора трудна», — продолжал Регар, всецело пребывая во власти воспоминаний и отдавая последнюю дать памяти воспитанника. — «Великий чемпион наживает великих врагов. А врагов у Кровоглаза было множество. Они предательски убили его. Орчиха, чьего мужа Кровоглаз прикончил на арене, вознамерилась отомстить и поднесла чемпиону отравленное вино. Умирая, он забрал ее с собой, проломив голову винным кубком».

Взяв в руку горящий факел, Регар обернулся к погребальному костру, на котором покоилось тело чемпиона. «Сегодня, он присоединится к духам стихий!» — проревел шаман, поднося факел к сушняку, который немедленно занялся и яростное пламя взметнулось ввысь, разгоняя ночные тени. — «Ветру, воде, земле, огню… и свободе!»

…Толпа начала расходиться; прощание с чемпионом завершилось. Гоблин по прозвищу Искрящийся Глаз, хозяин иной, весьма многообещающей команды гладиаторов, отозвал сородича в сторонку, ехидно заявил: «Ставлю пятьдесят к одному серебром против этих двух эльфов и третьего, кого Регар сумеет отыскать до того, как игры в Забытом городе начнутся!» «Никто в здравом уме не примет твою ставку», — покачал головой его собеседник, Гриззгир. — «Кровоглаз был великим гладиатором. Регару никогда не найти подходящей замены. Ему конец».

С последним утверждением Регар согласился бы и сам. Пришел час возвращаться в Оргриммар, и на душе шамана было тяжело. Он направился к повозке, в которую верные орки впрягали кодо. Здесь разместится он сам, а парочке эльфов, запястья коим орки сковывали кандалами, придется трястись в железной клети, притороченной сзади.

«Что теперь, Регар?» — осмелился обратиться к нему Бролл. Шаман остановился. Если бы он только знал! «Теперь?» — рявкнул он. — «Теперь ты, Бролл, и Валира будете сражаться в Забытом городе через месяц… Вы, и тот, кого я успею купить. Но одно я знаю наверняка — я никогда не найду воина, достойного занять место Кровоглаза!»

Глава 1. Чужой среди чужих

Деревянные колеса повозки тоскливо поскрипывали, навьюченный кодо тяжело топал по каменистой тропе у морского побережья. Рокуль — орк-возница, всячески поносил ездовую скотину, но самые его витиеватые выражения не возымели на усталого кодо ни малейшего эффекта. «Двигайся, ты, ленивая тварь!» — распалялся Рокуль. — «Хозяин хочет добраться до Оргриммара до наступления ночи!»

Острозубый — орк-охранник, один из нанятых Регаром для сопровождения каравана и шедший у головной повозки, довольно осклабился. «Уж скорее я выиграю тысячу золотых в Забытом городе», — хмыкнул он. — «Сломанная ось весьма замедлила нас, Рокуль». Возница насупился: мог бы и не поминать! «Похоже, удача повернулась-таки к Регару задом?» — бросил он, не упуская случая обсудить череду неурядиц, преследующих хозяина… за глаза, конечно. — «Кровоглаз умер, и лишь два эльфа остаются в качестве бойцов? Да иные гладиаторы просто сожрут их с потрохами!» «Да, Регару конец!» — с готовностью согласился Острозубый. — «Может, мне стоит поискать новую работенку в Забытом городе до того, как… Постой, что это?!»

Наемник остановился, пялясь на нагромождение камней на морском побережье, ярко освещенном лучами заходящего солнца. Рокуль натянул поводья, останавливая кодо, привстал, силясь разглядеть то, что заметил его товарищ. Побережье устилали обломки досок, обрывки парусины… «Небось прибило к берегу всякий храм», — пренебрежительно махнул рукой возница. Кораблекрушения — далеко не редкость в водах у Острокулачного побережья. «Да нет же!» — не унимался Острозубый. — «Там что-то двигалось!»

Теперь и Рокуль разглядел фигуру человека, с трудом силящегося подняться на ноги. Неужели жертва кораблекрушения?.. Впрочем, в живых ему оставаться совсем недолго, ибо над водою показалась злобная морда кроколиска, стремительно приближающаяся к обреченному. Разинув челюсти, тварь метнулась вперед, ухватила человека за ногу. Острые зубы сжали ботинок; во взгляде мужчины мелькнула паника, но лишь на мгновение. Схватив подвернувшийся под руку камень, он что есть силы огрел кроколиска по морде, заставив тварь ненадолго отпрянуть.

Орки одобрительно заворчали. Рокуль спрыгнул со стремян, встал рядом с товарищем. «Неплохо!» — рыкнул Острозубый. — «Ставлю двадцать серебряных монет на человека!» «Идет!» — ощерился Рокуль, входя в азарт.

То, что было для пары орков безобидным развлечением на долгом скучном пути в Оргриммар, для человека оказалось вопросом выживания. Тяжело дыша, он отступил на несколько шагов, подобрал с земли палку, ни на секунду не теряя из виду кроколиска.

«Человек свободен, Рокуль!» — радовался Острозубый. — «Плати давай!» «И не подумаю!» — набычился возница. — «Запах крови сводит кроколиска с ума! И начхать ему на обломок палки! Нет, говорю тебе — этим парнем зверюга сегодня точно закусит!»

«Ну, так давай поднимем ставку до сорока…» — начал было Острозубый, но тяжелая оплеуха мигом заставила его замолчать. «На что пялишься, Острозубый?!» — рявкнул Регар, выбираясь из повозки. — «Я тебе не за это плачу! Давай, поехали! Мы доберемся до Оргриммара, даже если всю ночь проведем в пути! Мне нужно найти третьего гладиатора…»

«Врежь ему, человек!» — не сдержался Рокуль, неотрывно следя за разворачивающимся на берегу действом. — «Вот так!» «Чего?..» — шаман медленно обернулся, впервые заметил необычное противостояние. Человек как раз сломал палку о нос метнувшегося к нему кроколиска, и орки заулюлюкали: «Сломалась! Парню конец!»

Регар, прищурившись, наблюдал за плавными, уверенными движениями незнакомца, и глазки его довольно поблескивали. «Подпрыгнул, чтобы не попасть к монстру в пасть…» — одобрительно комментировал он. — «Высокий прыжок… Острозубый! Я удваиваю твою ставку!» Наемник недоверчиво воззрился на шамана, но тот кивнул, подтверждая свои слова, и вновь погрузился в созерцание сражения. «Ловкий…» — шептал Регар, отмечая неоспоримые достоинства незнакомца. — «И голову не теряет!.. Знает свои сильные стороны… Он хорошо обучен…»

Бросившись вперед, человек с силой вонзил острый конец палки в глаз кроколиска, но тот, широко разинув челюсти, обрушился на него всем своим весом. «Нет!» — выдохнул Регар, интуитивно призывая ветер и направляя его на разъяренного монстра. Впрочем, в следующую секунду шаман с облегчением заметил, что последнее действие его было откровенно лишним: человек использовал вес навалившейся на него бестии, вогнав палку в сердце ей до самого основания.

«Умно», — уважительно кивнул Регар, приближаясь к выбравшемуся из-под издохшего кроколиска человеку. — «Я не мог допустить, чтобы агония этого монстра стоила тебе нескольких костей. Кто ты, человек?» «Я…» — начал было тот, но неожиданно растерялся. — «Я не знаю. Кто я… и откуда…»

«Прекрасно!» — осклабился Регар; воистину, судьба вновь благоволит ему. — «Это все упрощает!» Заклинание шамана мигом вышибло дух из человека, не ожидавшего столь предательского жеста, отбросив его на несколько шагов в сторону.

Ухмыляясь во всю пасть, Регар обернулся к наемникам, непонимающе взирающих на хозяина. «Закуйте его в цепи и бросьте в клеть к остальным!» — приказал тот. Орки с рвением бросились исполнять приказ.

Внимательно надзиравший за происходящим на берегу Бролл Медвежья Шкура не преминул напомнить Регару: «Вообще-то, если ты помнишь, между Ордой и Альянсом сейчас перемирие. Ты играешь с огнем, Регар… обращая в рабство свободного человека!» «Свободного?» — ухмыльнулся шаман, обернувшись к Ночному эльфу, что осуждающе пялился на него из-за железных прутьев. — «Ты об этом гнусном дезертире, которого я поймал? Пока розовокожий не докажет обратное, он будет принадлежать мне! И он займет на арене место Кровоглаза!»

Регар держал нос по ветру, и откровенно собирался извлечь выгоду из недавней смуты в Тераморе, когда множество городских стражей оставило свои посты, мотивировав это тем, что Джайна Праудмур, якобы, «сдалась Орде и заставляет их подолгу держать мечи в ножнах». Пока что случившееся играло на руку шаману, ведь в любом случае он мог заявить, что принял незнакомца-человека за дезертира и при первой возможности собирался вернуть его в Терамор для свершения правосудия.

Очнулся человек глубокой ночью, когда караван Регара был уже на подступах к Оргриммару. Голова болела нещадно, мысли путались, а образы никак не желали выстраиваться в нужной последовательности…

«Добро пожаловать, незнакомец», — приветила его юная эльфийка с ярко сияющими раскосыми глазами. Их третий спутник, могучий бородатый Ночной эльф с ветвистыми рогами, то и дело бросал на нее неодобрительные взгляды. «Если ты не можешь вспомнить, то…» — неуверенно продолжала эльфийка, но осеклась. — «Ладно, значит, не можешь». «Что?» — растерянно вопросил человек, не уловив ни малейшего смысла в реплике девушки.

«У тебя потеря памяти, человек», — пробасил Ночной эльф. — «Наверное, ударили по голове. Конечно, если ты не претворяешься…» И он вперил пронзительный взгляд с лицо незнакомца, который растерянно и затравленно озирался по сторонам. «Нет», — изрек в конце концов человек, отчаявшись вызвать из глубин памяти воспоминания о собственном прошлом. — «Я…»

«По крайней мере, тело твое прекрасно помнит, как вести сражения», — промолвил эльф. — «Потому-то ты и оказался здесь, с нами. И, кстати говоря, ты все еще жив. Я — Бролл Медвежья Шкура». «А я — Валира Сангвинар», — немедленно представилась эльфийка крови. — «Мы направляемся в орочий город Оргриммар, где будем тренироваться, чтобы стать гладиаторами. Бролл, кстати говоря, уже стал». «Да, Регар владеет мной уже несколько месяцев», — подтвердил Ночной эльф. — «Я обучался вместе с Кровоглазом до его смерти…»

«Кровоглазом?» — уточнил человек. «Да, тебе явно хорошенько врезали по голове», — вымолвил Бролл. — «Кровоглаза знают все. Это же прошлогодний чемпион в поединках один на один! Да я сам, сражаясь с ним плечом к плечу, одержал немало побед!»

«Чему тут удивляться, если сам великий Кровоглаз был твоим партнером!» — хмыкнула Валира. — «Гордишься, значит, тем, как хорошо ты служишь своему хозяину из Орды?» «Я сражаюсь, чтобы жить, Валира», — сдержанно отвечал Бролл, хотя внутри у него все клокотало от этих слов. — «Но вы, Кровавые эльфы, стали предателями по собственной воле…»

«Ты станешь гладиатором?» — обратился к эльфийке человек, стремясь прервать зарождающуюся перепалку будущих возможных товарищей. — «Но ты совсем еще ребенок!» «А вот и нет!» — обиделась та, как бы невзначай продемонстрировав спутнику свои пышные формы. — «Ну, по правде сказать, я юная эльфийка, но наш народ стареет совсем не так, как вы, люди. Я была «ребенком», когда разбойники перебили всю мою семью. С тех пор я оказалась предоставлена самой себе. Но я как-то умудрялась выжить… Пережила даже нашествие Плети. Но я сделала ошибку, попытавшись «позаимствовать» амулет шамана. Я покалечила нескольких орков, но они все же бросили меня в темницу. Что еще хуже, еще день — и я бы бежала, но тут меня продали Регару».

«И не удивительно», — поддел ее Бролл. — «Удача не благоволит Кровавым эльфам. Все они — расчетливые трусы, предатели по своей подленькой природе. Им нельзя доверять!» «Нам можно доверять, Бролл!» — с жаром возразила Валира. — «Сражаться, выкладываясь полностью. Отличать друзей наших от врагов. И отомстить всем, кто довел нас до такого состояния! Уверяю тебя, уж в это ты можешь поверить!»

Во врата крепости Оргриммар, что в северных горах Дуротара, караван проследовал следующим утром, когда солнце уже высоко стояло в небе. Вдосталь проплутав по узеньким улочкам из камня и металла, орки и пленники их достигли Долины Чести, где обитали воины Орды… и где хитроумный Регар собирался начать обучение своих будущих гладиаторов.

Последние сменили одну клеть на другую, на этот раз — в грязном подвале у тренировочных залов. «Вы все знаете, почему вы здесь!» — произнес Регар, когда за «собственностью» его опустилась тяжелая решетка. — «Вы, Кровавые эльфы и люди, прирожденные воины, но внутренний огонь ваш выходит из-под контроля… как, впрочем, и у Бролла! Я научу вас направлять этот огонь…контролировать свою ярость… и использовать свои сильные стороны как в групповых, так и в одиночных сражениях».

Трое пленников с ненавистью взирали на своего хозяина, но того, казалось, это лишь забавляло. «Пока что лишь Бролл успел пролить первую кровь на арене», — ухмыльнулся Регар. — «Но это место вы все покинете гладиаторами. А через три недели вы примите участие в играх в Забытом Городе, и покажете там, на что способны. Вы победите. Или умрете».

Так начался первый день их обучения. По приказу Регара троицу вывели из камеры во внутренний дворик у оружейной, где те должны были провести несколько одиночных поединков друг против друга. Человек наотрез отказался принимать участие в этом действе, и, облачившись в новые доспехи, отданные ему орками, замер чуть в отдалении, внимательно наблюдая за сражением Бролла и Валиры, которые, казалось, ничуть не считали бой этот тренировочным.

«Тебе придется постараться, друид, если ты собираешься взять вверх с помощью этого «оружия», — насмешливо бросила эльфийка крови, стремительно орудуя двумя кривыми саблями, стремясь пробить оборону противника, но тот мастерски отбивал направленные на него удары деревянным посохом. «Считаешь оружие мое слабым, эльфиечка?!» — проревел Бролл, распаляясь. — «Знай, что сила друида лежит не в оружии, но в его собственной природе! Ночные эльфы не забыли еще, что такое честь. Мы сражаемся такими, какие мы есть!»

Обратившись в гигантского бурого медведя, Бролл продолжал наседать на Валиру, без устали молотя воздух лапами с острейшими когтями. Ту, впрочем, подобная метаморфоза лишь позабавила. «Вот она, твоя слабость, Медвежья Шкура», — усмехнулась девушка, отскочив на шаг. — «Тебя так легко вывести из себя. Прекрасно! Ты стал больше, а значит, прибавилось плоти, которую разрежут мои клинки, и крови, которая прольется!»

Регар и его орки внимательно наблюдали за поединком, переминаясь у одного из проходов во дворик, но озабоченный взгляд шамана то и дело возвращался к человеку, с которым их столь неожиданно свела судьба. «А что с розовокожим, Регар?» — поинтересовался Острозубый, высказав вслух собственные тревоги шамана. — «Почему он просто стоит там?» «Он отказывается сражаться потехи ради», — честно отвечал Регар. «Удар хлыста сделает его более сговорчивым», — нахмурился Острозубый, делая шаг по направлению к человеку, который с самого начала поединка эльфов даже не пошевелился; так и стоял, сложив руки на груди, лишь глаза жили на его лице, отмечая каждое движение противников.

Из иного закоулка, ведущего к оружейной, послышались шаги, бряцанье цепей и доспехов. «Что? Кто здесь?!» — недовольно рыкнул Регар, но в следующее мгновение они появились на сцене: команда гладиаторов гоблина Искрящегося Глаза — Траск, тролль из племени Темного Копья, Маггор, таурен из клана Зловещий Тотем и воин-нежить. Регара всегда забавляла столь разношерстная группа, подобранная гоблином, но вместе с тем он понимал, что избраны сии трое индивидов не случайно, и, сражаясь плечом к плечу друг с другом, являют силу, с которой стоит считаться.

Остановившись у входа во двор, четверка «конкурентов» некоторое время молча наблюдала за поединком Бролла и Валиры; как никак, вполне возможно, что вскоре им придется встретиться в настоящем сражении на арене Забытого Города, и неплохо заранее узнать сильные и слабые стороны потенциального противника.

«А почему человек не участвует в поединке?» — недоуменно вопросил таурен, и Искрящийся Глаз понимающе ощерился, отдавая должное хитрости Регара. «Это же очевидно!» — процедил гоблин. — «Регар хочет сохранить сильные качества его в тайне. Орки-стражи говорят, что это самый сильный боец из всех, кого им только доводилось видеть… Но ерунда все это! Кровоглаз мертв, и никто из людей не сможет с ним сравниться!» «Ну, не знаю…» — подозрительный Маггор в упор глядел на человека, который упорно отказывался замечать его. — «Это Регар, все-таки… Не хотелось бы, чтобы оставался шанс на то, что команда его выхватит приз в Забытом Городе из-под самых наших носов. Может, нам стоит… испытать… остальных его бойцов?» «Хорошо сказано, Маггор!» — хмыкнул Искрящийся Глаз, признавая истинность слов своего гладиатора. — «При достаточном давлении на самое слабое звено…» «…Порвется вся цепь!» — закончил таурен за хозяина, и довольно засопел.

Регар, слышавший беседу от начала до конца, плутовато улыбнулся, благо в голову ему пришла великолепная идея. «Убери свой хлыст», — наказал он Острозубому, удержав того за руку. — «Нам всего лишь нужно дождаться завтрашнего дня!»

Крайне недовольные друг другом, будущие гладиаторы коротали унылые вечерние часы у костра в крохотной камере, производя оценку событий, произошедших за день.

Бролл смачно сплюнул на пол, повел рогами из стороны в сторону, с презрением глядя то на одного, то на второго «товарища по несчастью». «И о чем думает Регар, пытаясь сделать из нас команду?» — горестно вопросил он, воздев горе могучие руки. — «Человек, который отказывается сражаться…» «…и два эльфа, жаждущих перегрызть друг другу глотки», — не остался в долгу тот.

«Он выбрал нас так же, как и ранее — Кровоглаза, Бролл», — спокойно промолвила Валира. — «Он так и сказал на похоронах, помнишь? Каждый из нас чем-то напоминает Регару самого себя. Мои быстрые ум и тело. С трудом подавляемая боевая ярость Бролла. Прекрасно отточенные умения Обеда Кроколиска, и…» Она запнулась.

«И что?» — разозлился человек, чувствуя свою уязвимость. — «Потеря памяти?» «Да, второе твое самое замечательное качество, по мнению Регара», — ничуть не смутившись, кивнула эльфийка. — «Хотя я и не думаю, что ты где-то стукнулся головой. От тебя исходит мощная аура темной магии, человек».

«Ты узнаешь эту ауру, не так ли?» — Бролл глядел на мужчину немигающим взглядом, о чем-то напряженно размышляя. «Что означает твой вопрос, Бролл?» — вскинулась Валира, ожидая, что сейчас Ночной эльф вновь начнет поносить весь ее род, обвиняя в чрезмерной зависимости от магии.

«Помолчи немного», — Бролл тяжело поднялся на ноги, подошел к человеку сзади, попутно бросив пучок сухих трав в костер, и прикоснулся пальцами к его вискам. — «Орочья техника медитации, которой меня обучил Регар, поможет снять барьеры с твоего разума, человек. Определенные травы, брошенные в огонь, приведут тебя в расслабленное состояние. А теперь вдохни дым, и в пламени появятся образы…»

Человек последовал наставлениям Ночного эльфа, и действительно, в пламени явилось видение горящего города. Крики. Кровь. Смерть. Запахи горелой плоти. Все это окружало его, совсем еще мальчишку, приводило в панику, ибо то был его дом. Горел его родной город!

«Эй, оленерогий! Я к тебе обращаюсь!» — резкий женский голос разрушил транс. Человек ошалело затряс головой, приходя в себя. Он все еще пребывал в тюремной камере, а эльфы снова сцепились друг с другом.

«Ты, маленькая дура!» — орал Бролл. — «Ты могла причинить его разуму непоправимый вред! Все вы, Кровавые эльфы, жаждете магии и не мыслите своего существования без нее!» «По крайней мере, наши мужики не спят тысячелетиями, пока женщины трудятся в поте лица!» — съязвила Валира в ответ. «Не смей оскорблять друидов, пребывающих в Изумрудном Сне…» — глаза Бролла угрожающе полыхнули. — «Тех, кто сражался и умирал, дабы не допустить возвращения Пылающего Легиона!» «Тронь меня хоть когтем, оборотень», — схватилась за меч Валира, — «и ты узнаешь, к великому своему сожалению, что не стоило насмехаться над моими боевыми навыками!»

«Прекратите, вы оба!» — рявкнул человек, и повелительные нотки в его голосе заставили эльфов отступить друг от друга и окинуть взглядами, в которых смешались растерянность и удивление. — «Приберегите гнев свой для врагов». Последние слова оказались явно лишними.

«Кровавые эльфы — враги Ночных!» — проревел Бролл, лицо его исказила гримаса ярости. — «Да и всего Альянса! Они переметнулись…» «Мы были вынуждены переметнуться…» — возразила ему Валира. — «Верховный маршал Альянса Гаритас использовал нас и предал! Мы вступили в Орду лишь затем, чтобы выжить!»

«Вы вступили в Орду, чтобы удовлетворить свою тягу к магии!» — с ходу отмел доводы эльфийки Бролл. — «И выживание ваше несет опасность всем нам!» «Давай, ударь меня, Бролл Медвежья Шкура!» — рявкнула Валира. — «И ты поймешь, насколько я опасна в действительности!»

«Ну вы и дурни!» — человек встал между эльфами, никак не желающими угомониться. — «Как раз сейчас враг ваш… наш общий хозяин. У вас будет достаточно времени… чтобы выяснить отношения… когда окажетесь свободны».

…Позже, ночью, человек и Ночной эльф мирно похрапывали на своих циновках; Валира же никак не могла отойти ко сну, столь задели ее ядовитые слова Медвежьей Шкуры. «Почти весь мой народ был уничтожен Плетью», — размышляла она. — «Те, кто выжил и сражался на стороне Альянса, оказались преданы. Неужто единение с нагами и Иллиданом, чтобы спасти жизни немногих уцелевших, было столь неправильным шагом?.. Будучи ребенком, я впитала магию с молоком матери. Я не просила этого, и не хотела становиться от нее в зависимость. И магия помогла мне выжить! Какое право Бролл имеет обвинять меня в выборах, сделанных моим народом, или обстоятельствах, сопутствовавших моему рождению?»

К утру злость на несправедливые обвинения Ночного эльфа не улеглась, и Валира решила, что стоит преподать Броллу урок, чуток сбить с него спесь и привить немного уважения к ее народу. Валира прошептала нехитрое заклятие, направив его на Ночного эльфа; как и ожидалось, тот никак не прореагировал. Полные губы Валиры искривились в улыбке.

Шагая вслед за Регаром и орками-стражами по коридору, ведущему ко двору для тренировок, эльфийка крови не могла не согласиться со словами человека, произнесенными им вчерашним вечером. Да, истинный враг их — Регар, потому он и окружил себя сонмом охранников, при этом обучая своих гладиаторов новым и эффективным способам убийства.

Неожиданно наперерез команде Регара устремились гладиаторы Искрящегося Глаза со вполне очевидными намерениями. «С дороги, розовокожий!» — рявкнул мертвяк. «Прочь с тренировочных земель!» — прогудел таурен. — «Здесь сражаются те, кто этого действительно достоин!»

Человек, Бролл и Валира шагали вперед, ни единым жестом не выказав того, что заметили троицу пытающихся вывести их из себя созданий. Регар, шедший впереди, даже не оглянулся, но внутренне напрягся, ибо этого момента он ожидал со вчерашнего дня и возлагал на него весьма большие надежды.

«Лунатик, трус и… предательница!» — взвыл тролль, и это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Валиры. «Гладиаторы Забытого Города сожрут вас на завтрак!» — выкрикнул мертвяк, и клинок Валиры с сухим хрустом вошел ему под ребра. «Это мы будем завтракать», — прошипела она, с силой выдернула меч и приставила его к горлу тролля. — «Так кого ты назвал предательницей?» «Тебя, эльфиечка!» — хихикнул тот, ничуть не убоявшись. «Конечно, если ты не настолько сильна, чтобы остановить нас!» — прогремел глубокий голос над ухом Валиры, и удар огромного деревянного молота таурена свалил ее с ног.

Бролл и человек обернулись: похоже, схватки не избежать. Глупая и неопытная эльфийка угодила прямиком в расставленную ловушку, одну из самых примитивных. Выхватив меч, Ночной эльф швырнул его человеку со словами: «Бери клинок и начинай махать им, Обед Кроколиска, или она не доживет даже до того, чтобы стать пятном на песке арены Забытого Города!

Тяжелый двуручник в руках человека ожил, блокировал удар кривого меча, которым тролль собирался наградить беспомощную, оглушенную Валиру.

Орки-охранники, Регар и гоблин отошли в сторонку, наблюдая за разразившемся сражением с нескрываемым интересом. «Хотите, чтобы я вмешался, босс?» — все-таки вопросил Острозубый. «Нет, пусть все идет своим чередом», — отозвался Регар, не упуская из виду ни малейшего движения противников. — «Они сражаются, чтобы получить право на жизнь. Это и значит — быть гладиаторами». «Ну…» — ухмыльнулся азартный Искрящийся Глаз. — «Если уж ты так хочешь рискнуть жизнями членов своей команды, как насчет маленькой ставочки, Регар? Скажем, сорок серебряных монет!» «Восемьдесят!» — уверенно заявил шаман, и гоблин недоуменно нахмурился. В чем подвох?..

Бролл схватился с Маггором, заслонив собою эльфийку, и все же не удержался от подначки: «Эй, Валира! А я-то думал, эти ребята, с которыми мы сражаемся, твои союзнички по Орде!» Последняя, уже пришедшая в себя, яростно полосовала тело мертвяка клинками, но толку от ударов ее было мало. «Союзники появляются и исчезают, Бролл», — тем не менее, отвечала Валира, нисколько не замедляя стремительный темп атаки. — «Это политика… Но нежить Плети — мои кровные враги!»

Тролль рубился на мечах с человеком, и в какой-то момент с растущим ужасом осознал, что противник этот — сильный, собранный, осторожный — ему не по зубам.

У Бролла же дела складывались несколько хуже: посох его был фактически бесполезен против могучего таурена, потому Ночной эльф воззвал к своим врожденным магическим способностям, намереваясь обратиться в медведя… с изумлением обнаружив, что от них не осталось и следа!

«Бролл!!!» — вырвалось одновременно у человека и эльфийки, когда товарищ их пал наземь, сраженный ударом тяжелого молота. Оба понимали: нужно как можно скорее расправиться с собственными противниками и спешить на помощь Медвежьей Шкуре! Человек что было сил ударил тролля по морде шипастым нарукавником; Вариса, чье заклинание, должное стать невинной шуткой, обратилось для Бролла в вопрос жизни и смерти, отпрыгнула от мертвяка, встав между силящимся подняться на ноги Ночным эльфом и грозным тауреном. Но, внимательно следя за молотом Маггора, она упустила из виду иное оружие таурена — рога. Удар головой отбросил девушку далеко в сторону, после чего таурен, злобно ухмыляясь, вновь сделал шаг по направлению к беспомощному Броллу, тщетно пытающемуся обратиться в медведя.

Счет шел на секунды; человек отсек троллю правую руку, после чего прямо в воздухе схватил его кривой меч и что было силы швырнул клинок в направлении мертвяка, уже приближающегося к Ночному эльфу наряду с тауреном, перерубив сей твари позвоночник. А человек уже бежал к Маггору, поднырнул под молот, которым таурен неуклюже замахнулся, и погрузил меч в предплечье противника по самое основание. Как подкошенный, таурен рухнул наземь, и закоулке, где только что кипело яростное сражение, воцарилась звенящая тишина.

«Спасибо!» — исполненная раскаяния, Валира бросилась человеку на шею. — «Ты спас его! Это я во всем виновата! Я выкачала из него всю магическую энергию! Я… просто хотела преподать ему урок!» «Преподать урок?» — зло прошипел Бролл, не в силах подняться с земли. — «О том, что я был прав насчет тебя?»

«Живенько они чуток разогрелись!» — радостно ощерившись, Регар протянул руку, и гоблин, горестно вздохнув, опустил в нее мешочек с золотыми. «Конечно, некромант с легкостью воссоздаст мертвяка», — не преминул заметить он, — «но Траск не отрастит себе руку. И Маггор…» «…Выживет», — отмахнулся шаман. — «Но не сможет оправиться к началу игр в Забытом Городе». «Ну, Регар…» — покачал головой Искрящийся Глаз. — «Интересно, что именно ты разумеешь под «разогревом»?

«Регар!» — послышался басовитый рык. К потрепанным гладиатором приближался исполинский орк с густой рыжей бородой — мастер-мечник тренировочных залов; в правой руке он сжимал тяжелый двуручный меч. Нависнув над эльфами, он презрительно скривился, обернулся к шаману: «Ты говорил, что эти слабаки зададут мне жару! Смеешься, что ли?»

Острием клинка орк указал на Ночного эльфа, слишком слабого, чтобы встать на ноги: «Я убью его первым!» «Нет, ты не можешь!» — на пути его мигом оказалась Валира, выставив перед собою саблю, которая казалась детской игрушкой по сравнению с чудовищным палашом орка. — «Он не слаб. Он просто…»

Молниеносным движением орк вывернул ей правую руку; послышался хруст кости, и эльфийка истошно взвыла от боли. «И кто же остановит меня?» — ухмыльнулся орк. — «Уж точно не ты, маленькая эльфиечка! Так что, если знаешь какие-нибудь молитвы, говори их, и поскорее!»

Он осекся, почувствовал хладную сталь у своего горла. Человек, ростом доходящий великану до пояса, откровенно бросал ему вызов, и еще поспел заявить голосом твердым и властным: «Прочь. Эти эльфы под моей защитой». «Твоей защитой?» — орка подобное выступление лишь позабавило. — «Да ты еще даже не гладиатор, розовокожий! И ни какой-нибудь там легендарный герой! Ты и себя-то защитить не можешь!»

Глаза человека угрожающе сузились. Медленно, чеканя каждое слово, он изрек: «Брось меч! Быстро, орк! Или умрешь!» Тот, приведенный в ярость, взревел, занес клинок высоко над головой…

Глава 2. Арена смерти

Регар с кривой усмешкой наблюдал за противостоянием, зная, что если человеку удастся остаться в живых по прошествии следующих пяти минут, он окажется прекрасной заменой Кровоглазу и достойно покажет себя в Забытом Городе…

Клинки скрестились. «Я — Хайку Стальной Клинок, розовокожий», — проревел мастер-мечник в лицо человеку, обдавая его смрадным дыханием. — «Я слышал, что ты даже имени своего не знаешь! Прекрасно! Избавлю Регара от необходимости выбивать его на твоем надгробии!»

Человек пригнулся, и удар меча Хайку расколол деревянную дверь за его спиной. Одна из двух шипастых булав, притороченных над дверной аркой, упала вниз… прямо в левую руку человека, который не мешкая швырнул ее в голову противнику. «Надеюсь, твое имя он выбьет без ошибок», — ухмыльнулся человек и, подскочив к оглушенному орку, вспорол ему живот.

Побежденная команда Искрящегося Глаза отправилась восвояси; морщась от боли, таурен тащил в мешке останки приятеля-мертвяка. Регар же склонился над израненными эльфами, и, шепча целительные заклинания, принялся врачевать. «Страшновато даже как-то!» — шепотом констатировала Валира, бросив опасливый взгляд на спасителя-человека. — «Хотела бы я, чтобы Обед Кроколиска вспомнил, где выучился так сражаться! Я бы попросила его наставника дать и мне несколько уроков! Да, мне с Броллом повезло, что он был с нами, или поставить нас на ноги оказалось бы не под силу даже тебе, Регар».

Шаман лишь ухмыльнулся, и эльфийка, видя, что ответа от хитрого орка не дождется, вопросила напрямую: «Зачем ты это сделал? Зачем стравил нас с мастером-мечником, ведь мы еще не оправились от боя с тремя гладиаторами Искрящегося Глаза?» «Ты должна научиться адекватно реагировать на неожиданности», — промолвил Регар в ответ, и Бролл не удержался: «Этот урок в первую очередь не помешало бы усвоить твоему мастеру-мечнику».

«Хайку просчитался», — равнодушно пожал плечами Регар. — «Он посчитал Обед Кроколиска зеленым новичком, не представляющим для него никакой угрозы». «А когда он понял, что ошибался, было уже поздно», — глаза Ночного эльфа весело блеснули. — «Изобретательно, Регар. Это и будет нашим коньком, так?»

Валира сочла момент достаточно удобным, чтобы принести свои извинения напарнику, взирающему на нее с нескрываемым презрением и обидой. «Прости, Бролл», — тихо молвила эльфийка крови; дождавшись, когда Регар закончит целительную волшбу и отправится восвояси, она опустилась на землю рядом с Ночным эльфом. — «…Я лишила тебя магической энергии. Просто… ты разозлил меня, и я хотела отплатить, но не думала, к чему это может привести, и…» «Регар должен был взять в расчет воровство магии, характерное для Кровавых эльфов, прежде чем он взял тебя к нам в команду!» — съязвил Бролл, фыркнул и демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая нежелание продолжать разговор.

«Прекратите!» — в который уже раз попытался человек урезонить своих не в меру вспыльчивых напарников, и обратился к Регару: «Как жаль, что твои целительные заклинания не могут вернуть мне память». «Тело твое помнит, как сражаться!» — отвечал тот. — «Вот и все, что имеет значение… Кстати, забери клинки мастера-мечника. По правилам поединка, они принадлежат тебе». Человек лишь хмуро зыркнул на него, но мечи, тем не менее, взял.

Три недели спустя Регар привел свою команду в тайную оружейную Алого Кольца, расположенную в Зале Легенд Оргриммара. Изнурительные тренировки подошли к концу, и теперь шаман предоставлял компаньонам право выбрать оружие для сражений на арене Забытого Города. Здесь, в подземных чертогах, были собраны орудия убийства как со всего Азерота, так и с Дренора.

Валира немедленно схватила пару искривленных орочьих кинжалов, сделала ими несколько пробных выпадов. «Длинные, как мечи, и острые, как зубы дракона!» — констатировала она. — «Прекрасный баланс!» «Я выбираю оружие друида!» — молвил Бролл, беря в руки посох, увенчанный вырезанной из дерева оленьей головой. — «А ты, Обед Кроколиска?»

«Я…» — все внимание человека было сосредоточено на поясе с внушительных размеров позолоченной пряжкой, искусно исполненной в форме львиной морды. Протянув руки, он легонько коснулся ее. «Я знаю этот пояс…»

Неожиданно нахлынули воспоминания… Ночь, буря, корабельная палуба… и могучий седовласый ветеран в пластинчатой броне, опоясавшийся сим же поясом. «Спокойно, паренек», — говорил воин, обращаясь к нему, насмерть перепуганному мальчугану. — «Конечно, сейчас все кажется безнадежным, но за бурей последует штиль, и это так же верно, как и то, что мир всегда наступает после окончания войны».

«Обед Кроколиска?!» — кто-то орал ему в ухо, тряс за плечи. Человек моргнул, тряхнул головой, вперив взгляд в крайне недовольную орочью физиономию. Регар досадливо крякнул, отступил на шаг. «Что это с ним?» — осведомился он у двух притихших эльфов. «Должно быть, пояс вызвал какие-то воспоминания», — осмелился предположить Бролл. — «Не волнуйся, Регар. Я никогда не видел, чтобы это случалось с ним во время сражения». «Молись, чтобы не случалось», — огрызнулся орк. — «Если он вот так замрет в Забытом Городе, мы все, почитай, покойники».

…Орки-стражи сковали троицу гладиаторов цепью, повели их за город, к Небесной Башне, где их уже ожидал дирижабль, должный доставить команду в Забытый Город. Регар приблизился к тщедушному гоблину с жиденькой бороденкой, протянул ему мешочек монет. «Рад, что мы отправимся на твоем дирижабле, капитан Гриззгир», — пророкотал шаман, и, не сдержавшись, плутовато ухмыльнулся. — «Забавно, но за проезд я плачу деньгами твоего приятеля Искрящегося Глаза, он проиграл мне пари». «Бедняга Искрящийся Глаз», — без тени сожаления произнес гоблин, принимая мешочек. — «Всегда готов побиться об заклад… и редко когда решение это мудро».

«Кстати, капитан, какие вести из-за моря?» — полюбопытствовал Регар. «Темные вести», — вздохнул Гриззгир. — «Объединенные Рендом Черноруким, орки Черной Горы осаждают Грим Батол, а Темножелезные дворфы покидают свои пещеры и устремляются в мир. В Пылающих Степях идут сражения…»

Человек демонстративно отвернулся от остальных, оперся о борт, положив руку на новообретенный пояс, и уставился куда-то вдаль. «Обед Кроколиска — прекрасный боец, но какой-то странный, ты не находишь?» — прошептала Валира, обращаясь к Броллу. — «Ты заметил, что он никогда не улыбается?» «А чему ему улыбаться?» — хмыкнул тот. — «Ты бы тоже была странной, если бы не помнила, кто ты и откуда. Хотя в случае с тобой так, наверное, было бы даже лучше!..»

Заметив сию перепалку, Гриззгир шепнул Регару: «Двое из твоей команды постоянно хамят друг другу, в то время как третий просто смотрит вдаль и думает о чем-то своем. У тебя могут возникнуть проблемы». «Им не нужно любить друг друга, чтобы хорошо сражаться вместе», — отвечал шаман. — «Хотя, если их взаимоотношения не улучшатся, я могу решиться на замену в Забытом Городе».

…Дирижабль поднялся в воздух, устремившись к Фераласу. Здесь, на юго-западе Калимдора, лежат руины Эльдре’Таласа, древнего града высокорожденных. Возведенный 12000 лет назад, ныне он — всего лишь руины, таящее в себе древнее зло. Несколько лет назад огры заняли небольшое пространство у северо-восточной стены города, где раз в год они проводят гладиаторские бои…

«Вон там арена, где вы будете сражаться», — указал Регар бойцам, когда дирижабль шел на снижение к причалу. — «Как это ни странно, но сие нелегальное действо собирает огромную толпу зрителей. А завтра начнутся индивидуальные бои. А лучшая команда, члены которой выживут в них, встретится с прошлогодними чемпионами — ограми клана Гордунни, и, возможно, одолеет их. Или погибнет».

…Обитатели и гости Забытого Города высыпали наружу, дабы поглядеть на прибытие знаменитого Регара… а заодно и на того, кто должен предстать заменой Кровоглаза. Увиденное, однако, сильно разочаровало публику. «Этот тощий человечек должен занять место убитого чемпиона Регара, Кровоглаза Красного Кулака?» — раздавались возгласы, недоверчивые и негодующие. — «Самого Кровоглаза? Чемпиона поединков? Отпрыска клана Черной Горы великого Рокового Молота?!» «Глядите! У него орочьи мечи!» — презрительно бросил кто-то. — «Да, сдает старик Регар… Кучка отбросов! Где действительно могучие воины?» «А я слышал, что человеку и эльфийке еще даже кровь не пускали!» «Они зовут розовокожего Обедом Кроколиска! Сгодится ограм для завтрака!» «Возможно, но я видел, как Бролл сражался рядом с Кровоглазом в прошлом году. Он воистину яростен».

«Но он не Ночной эльф!» — с возмущением выкрикнул юный пухленький огр. — «У Ночных эльфов не растут рога. Он какой-то монстр! Эй, оленерогий? Твоя мамаша была из тауренов?» И огренок швырнул гнилую репу в голову Броллу.

Тот немедленно поддался ярости, на глазах порядком струхнувшего огренка обратился в огромного медведя. Один из стражей-орков хохотнул, похлопал малыша по плечу. «Боюсь, теперь ты пойдешь медведю на обед, паренек», — сочувственно произнес он, но огренок в панике глядел на приближающуюся смерть, не в силах даже повернуться и задать стрекоча.

Человек метнулся к медведю, пытаясь сдержать его. «Бролл! Нет!» — орал он. — «Ты всем нам подпишешь смертный приговор! Приди в себя, сохраняй спокойствие, мы же хотим убраться из Забытого Города живыми». Медведь бесновался, ревел, но человек не отступал: «Он — никто, Бролл. Просто какой-то глупый огренок. Забудь о нем».

К счастью, слова человека возымели немедленное действие; вновь вернув себе эльфийский облик, Бролл криво усмехнулся: «Ты прав. Не думаю, что останусь доволен, если обо мне будут слагать саги и исполнять их у огрских костров — Бролл, Могучий Убийца Детей».

Гладиаторы проследовали вслед за Регаром по направлению к отведенным им кельям; толпа, ставшая свидетелем случившегося, озадаченно притихла. «Забавно», — нарушил воцарившееся молчание некий таурен. — «Первый раз вижу, чтобы безоружный человек взял да урезонил оборотня. Странно, и то, что в Забытом Городе появляется команда дисциплинированных воинов, слушающихся своего лидера. Возможно, схватка будет куда более интересной, чем мы полагаем».

Яростный рев прервал его, и таурен встревоженно вскинулся, радостно хлопнул по плечу товарища: «Вот они! Команда победителей прошлогодних игр — клан Гордунни с древнего Дренора!»

Трое могучих огров тяжело ступали ко входу на арену, их налитые кровью глазки буравили публику, почтительно расступающуюся. Впереди, сжимая в руке кистень, топал облаченный в тяжелые доспехи Джиаго, за ним следовали могучий Брли и Двуглавец. Головы последнего особой любви друг к другу не испытывали и разительно между собой отличались хотя бы тем, что левая, увенчанная рогатым шлемом, принадлежала циклопу… Толпа, собравшаяся поглазеть на игры да побиться об заклад, нисколько не сомневалась, что и в этом году команде огров удасться сохранить за собой звание чемпионов Забытого Города.

Игры начались с индивидуальных поединков на рассвете следующего дня. Мало кто верил в успех команды Регара и ставили зрители в основном на противников троицы гладиаторов. Как следствие, деньги они свои теряли, а кошель Регара все тяжелел.

Ведь в первом поединке Бролл легко разделался с кентавром, во втором Валира прикончила перевепря. Настало время третьего боя, в котором человек должен был сразиться с троллем из племени Снежногривых. Толпа, и без того недовольная потерей собственных сбережений, приветствовала выход на арену безвестного бойца разъяренными воплями.

«Не слишком ли велики для тебя орочьи мечи, человечек?» — гнусно ухмыльнулся тролль, кивая на оружие противника. «Подойди-ка поближе, тролль», — спокойно отвечал тот. — «Они как раз придутся тебе по размеру».

С этими словами человек резко выбросил вперед правую руку, метнув клинок… Тот пробил шею тролля, чуть не отделив голову от плеч. Поединок закончился, не успев начаться. Трибуны ошарашенно притихли. «Как это случилось?» — послышалась шепотки. — «Глазам не верю… Просто удачный бросок…»

Как бы то ни было, деньги свои зрители вновь потеряли. «Сдохни, розовокожий гад!» — вопили они. — «Ставлю 30 золотых против человека!» Регара же подобные отчаянные вопли лишь позабавили. «Глупцы!» — ухмыльнулся он. — «Они оказываются верить собственным глазам. А слепота их пойдет мне на пользу! Ведь с таким успехом за эти игры я заработаю столько, сколько за последние три года! А завтрашний барыш сделает меня богатейшим мастером-гладиатором на всем Калимдоре!..» Почему-то в победе в командных боях шаман нисколько не сомневался…

На следующее утро массивные дубовые врата, ведущие на арену, с треском распахнулись, и представители команд, победивших во вчерашних состязаниях, одновременно шагнули на хладный песок, которому сегодня предстоит напиться немало крови.

«Какие симпатичные огры», — хищно улыбнулась Валира, разглядывая противников. Двуглавец вооружился шипастой палицей и тяжелым кривым мечом, Брли — секирой на длинном древке, Джиаго же помахивал неизменным кистенем. «Они больше нас и сильнее», — шепнул напарникам человек. — «Потому нам следует быть быстрее и умнее». «О, конечно», — попыталась пошутить эльфика. — «А я то было уже начала волноваться». «Будь серьезней, Валира!» — оборвал ее Бролл, не отрывающий глаз от противников. — «Я видел Джиаго в сражении. Он силен и может нанести удар издалека, но левой он замахивается медленно. Думаю, что смогу с ним справиться».

Со всех ног огры ринулись к ожидающей их троице, выкрикивая угрозы и непристойности в адрес Валиры. Выдержка той не изменила, и, не поддавшись на провокации, она избрала себе в противники Двуглавого, в то время как человек занялся Брли, наиболее опасным из огров. «Прекрасно», — вздохнула эльфийка, делая пробные выпады орочьими кинжалами. — «Огры и так тупы до безобразия, мне же все досталось в удвоенном варианте». Обе головы ее противника немедленно набычились. «Ха!» — рассмеялась одна из них, обращаясь к соседней. — «Эльфиечка назвала тебя тупым!» «Меня?» — прохрипела та. — «Нет. Тупой у нас ты».

«Слабаки! Неудачники!» — надрывались трибуны. На арену летели гнилые фрукты и овощи — выражение неприязни толпы к команде Регара, виновнице многих опустевших кошелей.

Джиго выбил кистенем посох из руки Бролла, попутно сломав ее, но Ночной эльф немедленно обратился в медведя, полоснул когтями наотмашь, распоров огру бедро. «Джиаго выбыл!» — сокрушенно взвыл один из зрителей-орков. — «Бролл пустил ему кровь!» «Невозможно!» — вырвалось у сидящего рядом тролля, длинные уши которого огорченно поникли. — «А я на него десять золотых поставил…»

«О, за это я буду убивать тебя долго!» — сулил Джиаго, безуспешно силясь вновь подняться на ноги. — «Я раскрою тебе череп и высосу мозги! Даже стоя на одном колене Джиаго достаточно силен, чтобы…» Он раскрутил кистень с явным намерением метнуть оружие в голову Броллу, все еще пребывающему в медвежьем обличье.

«Бролл! Пригнись!» — выкрикнул человек, отпрыгнул от занесшего над ним секиру Брли, и, срезав мечом крепления нагрудника Джиаго, вторым клинком начисто снес огру голову. Тот повалился на Бролла, который засучил мохнатыми лапами, силясь выбраться из-под тяжеленной туши.

Трибуны притихли. Забрезжило ознание того, что исход сражения может оказаться далеко не очевиден. «Как это произошло?» — искренне недоумевал чернобородый орк. «Обед Кроколиска уделал Джиаго, как новичка!» — пророкотал таурен. «Да быть не может!» — возопил разбойник из Братства Справедливости. — «Я уже потерял 35 золотых!» «Не важно!» — утешил его товарищ. — «Ночной эльф застрял под трупом Джиаго и добить его проще простого. Все-таки я ставлю на огров!»

…Эльфийка крови увернулась от удара палицы Двуглавого, хихикнула: «Мимо, циклоп! Может, лучше двуглазый попробует нанести удар?» «Точно, кретин!» — выкрикнула вышеупомянутая голова, наградив осточертевшую компаньонку ударом клинка плашмя по щеке. — «Слушай, что говорит эльфиечка!» «Сам дурак!» — огрызнулась голова-циклоп. — «Думаешь, что коль глаза у тебя два, так ты и умнее?» «Вижу лучше и целюсь лучше!» — взревела двуглазая, и головы огра, забыв о сражении, принялись ожесточенно бодаться. «Давайте, мальчики!» — усмехнулась Валира, метнувшись к Броллу. — «Я вернусь через минутку!»

Толпа зрителей покатывалась со смеху, глядя, как головы огра сражаются друг с другом. Порадовал их и тот факт, что человек наконец-то пропустил удар секиры Брли, оставивший на бедре его глубокую рану.

«Давай, вылазь оттуда!» — Валира пыталась вытащить напарника из-под трупа Джиаго. — «Быстрее! Как твоя рука?» «Сломана», — отвечал Бролл, скрипя зубами от боли. «Но ты же друид, да?» — не отставала эльфийка. — «Исцели ее!» «Ох, спасибо», — рыкнул Бролл с нескрываемым сарказмом. — «И как я сам не додумался!.. Кстати, разве ты не должна сражаться с Двуглавцем?» «У меня небольшой перерыв», — пропела Валира. — «Учусь использовать свои сильные стороны и вымещать ярость на своих врагов. В отличие от других, не будем указывать пальцами…» Бролл хотел было по привычке огрызнуться, но передумал и ухмыльнулся: «Думаю, я это заслужил…»

Человеку приходилось туговато; боль в ноге становилась нестерпимой, пот ручьями стекал по лицу, а Брли методично наносил удары секирой, которые человек успешно блокировал скрещенными мечами. Могучий огр не торопился, зная, что довольно скоро противник его потеряет достаточно крови, и тогда его можно будет брать голыми руками.

Понимали это и зрители. «Без Бролла команда Регара не продержится и пяти минут», — авторитетно заявил чернобородый орк. — «Клянусь зубами Маннорота! Ставлю 10 серебряных монет на то, что розовокожий выдохнется за две минуты!» «Принято!» — немедленно отозвался сидящий рядом орк, еще не до конца утративший веру в искусного воителя, которым успел явить себя безвестный человечишка…

Трудное положение, в котором оказался напарник, не укрылось от Валиры Сангвинар. «Исцеляй себе руку друидической магией. Я сейчас вернусь», — бросила она Броллу и, устремившись к исполину Брли, не удержалась, выкрикнула: «Обед Кроколиска! Я иду!..» «Валира! Нет!..» — в отчаянии простонал Бролл, но было поздно: услышал возглас и огр, и, дождавшись, когда девушка подбежит поближе, резко развернулся и наотмашь рубанул ее секирой.

Глаза человека расширились от ужаса и гнева. «Надеюсь, ты успел помолиться своим богам, Брли!» — прошипел он. — «Время вышло!» Высоко подпрыгнув, он с силой вонзил клинок в горло великана, пронзив голову того насквозь.

На трибунах творилось нечто невообразимое, ибо зрители успели проникнуться искренним уважением к новому фавориту боев. «Остались Двуглавец и розовокожий!» — раздавались крики. — «Ставлю пять золотых на Двуглавца!» «А я — сорок серебряных на Обед Кроколиска! Не иначе, как он — дух самого Ло’гоша!» «Прикончи его, Двуглавец! Чего ты ждешь?!»

«Бролл! Унеси Валиру отсюда, пока она не истекла кровью!» — выкрикнул человек, обращаясь к Ночному эльфу, который поднял здоровой рукой тело стонущей от боли Валиры. «Надеюсь…» — стенала та, — «что друидическое исцеление… действительно… достойно своей славы…» То, что рана ее крайне тяжела, Валира прекрасно сознавала, и не испытывала особых иллюзий по поводу своих шансов остаться в живых. «Понял!» — крикнул Бролл в ответ. — «Только не будь слишком уж самоуверенным, Крок! Схватка еще не закончена!»

Однако человек стремился завершить ее как можно скорее. Молниеносным ударом он снес одну из двух голов огра, вонзил меч в основание другой. Последний противник повержен, и зрители неистовствовали. «Ло’гош! Ло’гош!» — бесновались они, приветствуя нового чемпиона Алого Кольца. А тот, повернувшись лицом к трибунам, победно вскинул меч, обагренный кровью.

«Мы победили!» — прошептал Бролл, еще не до конца уверовав в произошедшее. — «Мы действительно победили!» «А что… они говорят?» — вопросила Валира. «Ло’гош», — произнес Регар. Шаман неслышно приблизился и склонился над израненными бойцами, готовясь применить целительную магию: «Это значит — «призрачный волк». «Волк…» — повторила Валира, и радостно улыбнулась. — «Доброе имя… для героя… Забытого Города».

Два дня спустя, когда ажиотаж по случаю исхода гладиаторских боев чуть поутих, Регара разыскала иная госпожа-гладиатор — женщина-таурен по имени Хелька. «Регар, поздравляю!» — обратилась она к довольно осклабившемуся орку. — «Можно с тобой поговорить?» «Чего тебе, Хелька?» — добродушно рыкнул тот.

«Мне нравятся ум и неистовство твоей Валиры», — напрямую заявила таурен. — «Она… неожиданна! А теперь она еще и одна из чемпионов Забытого Города. Я хочу купить ее для роли ведущего бойца в команде женщин-гладиаторов, которую я сейчас формирую. Думаю, она стоит тысячи монет?» Регар задумчиво потер подбородок: толку в сражении от Валиры было немного. Не «умна», скорее — «импульсивна», а для гладиатора это верная смерть. Каким-то чудом в этот раз эльфийка крови уцелела на арене, но умудрилась сделать массу ошибок. Да, пожалуй, будет лучше, если он от нее избавится.

«Две тысячи монет, и она твоя», — предложил Регар, и Хелька немедленно согласилась на сделку. «Кстати, знаешь какого-нибудь таурена, который сейчас не у дел?» — полюбопытствовал шаман. — «Я бы хотел добавить в свою команду больше физической силы…»

Глава 3. Судьба ждет

Забытый Город опустел. Зрители и игроки, нищие и наложницы, победители и проигравшие тянулись через полуразрушенные врата в дикоземье Фераласа. Ежегодные игры Алого Кольца завершились; тела мертвецов бесцеремонно сожгли.

Еще несколько дней назад они были объектом насмешек всего Забытого Города, сейчас же — уважаемые и любимые чемпионы, гладиаторы Регара Ярости Земли. И все же в ворота они проходят в оковах, ведь даже могучий шаман опасается, как бы его гладиаторы не обратились против хозяина. Такова для них цена победы.

Проводить чемпионов высыпало все население сего квартала Забытого Города — орки да огры. «Видишь того Ночного эльфа, Бролла?» — пузатый огренок дергал друга-орчонка за рукав, указывая грязным пальцем на проходящего мимо калдорай. — «Когда он проходил на арену, то обратился в медведя и чуть было не съел меня!» «Счастливый!» — искренне позавидовал товарищу орчонок. — «Как бы я хотел, чтобы он попытался съесть меня!»

Иной орк, замерший в отдалении, недоуменно почесал затылок. «Я вижу человека и Ночного эльфа», — растерянно заметил он, обращаясь к приятелю-гоблину. — «А где женщина? Эльфийка крови, Валира?» «Продал ее госпоже-гладиатору Хельке, таурену», — ответствовал тот, недоумевая, как сия орясина не ведает новость, о которой судачит весь Забытый Город. — «Выручкой за нее плюс выигрышем на играх Регар обеспечил себя на всю оставшуюся жизнь… И все-таки лишь Регар мог за столь короткий срок создать команду-победительницу… во главе с человеком. Немыслимо!»

Скрываясь в толпе провожающих, на удаляющуюся процессию Регара во все глаза глядел разбойник с красной повязкой на лице, откровенно говорившей о принадлежности его к Братству Справедливости. Изумленный взгляд его не отрывался от нового чемпиона…

Как ни парадоксально, но новость о продаже Валиры повергла Бролла в уныние. Шагая к дирижаблю Гриззгира, Ночной эльф то и дело оглядывался назад, на площадь, где могучая Хелька тащила на веревке сразу трех воительниц, перешедших к ней в собственность — орчиху, троллиху… и Валиру.

«Оставлять ее… это неправильно», — высказал Бролл наконец снедавшую его мысль. «И это Бролл говорит?» — хмыкнул человек, к которому прозвище «Ло’гош» приклеилось намертво. И в самом деле, куда лучше «Обеда Кроколиска». «Может, тебя слишком сильно приложили по голове на арене?» — попытался сострить он, но Броллу было не до шуток. «Я слишком сурово судил ее, Ло’гош», — самобичевание, видать, доставляло ему истинное удовольствие. — «Я и помыслить не мог, что Регару вздумается продать ее… любого из нас. Мы ведь команда». «Хелька купила ее, чтобы поставить во главе собственной команды», — возразился человек. — «Валира умна. Прирожденный тактик. Может, с ними она будет счастливее…»

«Она слишком юна», — с жаром зашептал Бролл. — «И из-за этого у нее целая куча собственных демонов. Когда она еще преодолеет их!.. А Регара в качестве хозяина я принял потому, что поверил ему!» «Ты хочешь сказать, у тебя был выбор — служить ему или нет?» — изумился человек. «У нас… у всех… есть выбор», — загадочно произнес Ночной эльф и замолчал, наблюдая за процессией Хельки.

«На тренировочную площадку, вы трое!» — зычно приказала таурен своим гладиаторам. — «Я хочу, чтобы вы научились работать в команде до того, как мы отправимся на показательные выступления на Торговом Берегу». Новые компаньонки Валиры уважением к чемпионке минувших игр не разделяли. «Чемпионка ты или нет, в глазах Регара ты проигравшая», — ехидно прошипела орчиха на ухо эльфийке, а троллика — как бы нечаянно — пребольно задела ее локтем. — «Продал же он тебя? Думаешь, ты достаточно хороша, чтобы стать над нами?» Да, сию парочку положение Валиры чрезмерно задевало, и всеми силами стремились они показать, что мнения своей хозяйки ничуть не разделяют.

«Валира!..» — проревел Бролл в отчаянии, и даже Регар удивленно обернулся, воззрившись на Ночного эльфа. — «Думай головой! И без глупостей! Мы придем за тобой!» Шаман понимающе хмыкнул: придете, как же… Но ничего, со временем привыкнут…

Валира же и виду не подала, что расслышала обращенную к ней реплику. «Придут они за мной…» — прошептала она, сжав зубы и опустив голову, дать скрыть выступившие слезы. — «Как будто их самих все время не охраняют! Нет, не нужны они мне… Я сама выберусь… И тогда — может быть — спасу и их…»

Дирижабль медленно поднялся в воздух, взял курс на северо-восток, где распростерлись равнины Мулгора. Гризгир, однако, наотрез отказался брать с Регара плату. «Этот полет — за мой счет», — заявил гоблин. — «Я поставил все свое золото на твою команду… Без лишнего шума, как ты и советовал. Выиграл баснословную сумму! Если бы я не любил свою работу, прямо сейчас ушел бы на покой!»

Регар довольно хмыкнул, ощерился, а гоблин продолжал: «Ходят слухи, ты хочешь заменить Кровавую эльфийку тауреном. Поэтому мы направляемся в Громовой Утес? Будешь говорить с Магатой?» «Хелька обещала послать весточку своей тетке», — кивнул орк. — «Думаю, старая ведьма будет ожидать нас с целым списком предложений…»

…Опершись о борт дирижабля, Бролл и Ло’гош созерцали проносящиеся внизу зеленые просторы Фераласа. «Валира была добрым товарищем», — эльф никак не мог отрешиться от терзавших его мыслей. — «Она заставляла меня хотеть смеяться так же часто, как и задушить ее. И зачем только Регар ее продал?..» «Золото», — прагматично отвечал человек. — «Он наш хозяин и это его право». «А я думаю, он решил, что мы плохо взаимодействуем в команде», — предположил Бролл. — «И здесь он ошибается. «Быть гладиатором — значит быть женатым на смерти. Быть рабом — значит исполнять волю хозяина». «Незавидное будущее, как считаешь?» — хмыкнул Ло’гош, и что-то в голосе его заставило эльфа насторожиться.

Понизив голос, он осторожно поинтересовался: «Собираешься бежать? Но ведь ты ничегошеньки не помнишь о себе. Ты никто, кроме как Ло’гош, гладиатор-чемпион». Человек не нашелся, что ответить, а Бролл, помолчав, добавил: «Знаешь, в Громовом Утесе есть чистые пруды, рекомые Источниками Видений. Ходят слухи, что они могут доставлять вести… от мертвых. Я попрошу Регара по прибытии дать нам принять участие в очищающем ритуале. Возможно, это поможет восстановить твою память». «Мы?» — удивился человек. — «Ты хочешь поговорить с мертвыми?» «Я…» — Бролл глубоко вздохнул, понурился. — «Я потерял дочь. Живую, забавную и храбрую… Совсем как Валира. Быть может…» Он запнулся, не в силах облечь в слова ту сокровенную надежду, что рвалась из сердца.

Разбойник с красным платком на лице склонился перед ней, стремясь выложить все факты о случившемся на арене Забытого Города. Да, он проиграл там все свои сбережения, но надеялся, что сведения, доставленные им, будут оплачены сполна.

«Я видел его», — говорил разбойник. — «Того, кого мы захватили. Того, кого мы…» «Это он?» — глубокий женский голос эхом разнесся под сводами обширного чертога древнего замка. — «Ты уверен?»

«Уверен», — закивал разбойник. — «Я стоял так близко от него, как сейчас стою от тебя! Это был он, клянусь! Он, гладиатор, сражался на арене Забытого Города и привел свою команду к победе. Они прозвали его «Ло’гош» — призрачный волк. По слухам, сейчас он на пути к Громовому Утесу».

«Ты правильно сделал, что пришел ко мне», — изрекла сокрытая тенями фигура, и в раскрытую ладонь разбойника опустился туго набитый кошель. — «Ты заслужил свою награду». Пробормотав слова благодарности, тот поспешил ретироваться, благо сие гиблое место и обитательница его заставляли чувствовать себя крайне неуютно.

Дождавшись, пока слизняк из Братства Справедливости удалится на значительное расстояние, женщина тихо молвила: «Гакса, ко мне!» Немедленно рядом с ней вырос здоровяк в старых иссеченных доспехах. Безумные глазки сверлили спину спешащего убраться прочь разбойника, а повелительница его тихо говорила: «Иди за этим недоумком. Убей его. Сделай так, чтобы все походило на простое ограбление. В приницпе, так оно и есть, ибо деньги, что ты получишь за это, пребывают у него в кошеле…»

Помолчав немного, женщина добавила: «А после этого ты пошлешь весточку в гильдию убийц Штормграда…»

Дирижабль заходил на посадку на одно из плато Громового Утеса — вотчины тауренов, ведомых могучим Кайрном из клана Кровавого Копыта. Само селение расположилось на четырех скалах, соединенных между собой веревочными и деревянными мостами.

Множество тауренов и Отрекшихся высыпало на плато дабы встретить дорогих гостей, весть о прибытии которых молниеносно разнеслась в Громовом Утесе. Конечно, преобладали представители Зловещего Тотема, и молодые таурены сего клана обменивались между собой восторженными репликами. «Летят чемпионы Забытого Города!» — восклицал один из них. «Лишь двое!» — перебил его другой. — «Я слышал, Хелька купила Кровавую эльфийку». «Магата говорит, вместо нее Регар возьмется обучать одного из нас», — прошептал юный таурен, опасливо косясь на матрону клана, замершую у подъемника края плато и зорко следящую за опустившемся невдалеке дирижаблем.

Прибывшая процессия направилась к тауренам; впереди важно шествовал Регар, за ним — двое гладиаторов, с которых не спускали глаз орки-охранники. «Между Магатой и Кайрном разлад», — шепотом втолковывал Бролл человеку, стремясь просветить его об особенностях политики Громового Утеса. — «Если верить россказням гладиаторов-тауренов, Магата хочет, чтобы закаленные в сражениях члены Зловещего Тотема были верны лишь ей одной…» «Просветишь Ло’гоша позже, Бролл», — шепотом оборвал эльфа Регар, благо Магата отделилась от толпы и резво направилась к ним навстречу.

«Добро пожаловать в Громовой Утес, Регар Гнев Земли», — зычно молвила матрона. — «Я слышала, ты хочешь добавить таурена в свою команду гладиаторов?» «Магата Зловещий Тотем», — сдержанно поклонился шаман, — «старейшая матрона клана Зловещего Тотема, ты оказываешь мне честь». Магата пренебрежительно хмыкнула: «Конечно, Кайрну это неинтересно, ведь он занят лишь думами о мире. Но я представлю тебе нескольких молодых тауренов, которые окажутся достойными кандидатами для того, чтобы пройти у тебя обучение».

Она указала на небольшую группку воинов-тауренов, выступивших из толпы и сейчас переминающихся с ноги на ногу за спиной матроны. «Конечно, они пребудут не рабами, но гладиаторами на какое-то время…» — изрекла Магата, — «…дабы обучиться боевому искусству и отточить его на аренах Алого Кольца. Доходы от их побед станут твоей платой за обучение. Моя собственная внучка и несколько внучатых племянников…»

«Благодарю, Магата», — быстро произнес Регар. Если дать старухе шанс продолжать в том же духе, то она отправит с ним всех без исключения юнцов клана. «Пока я поразмыслю над твоим предложением, Бролл и Ло’гош искупаются в Источниках Видений». «Боюсь, это неразумно», — качнула рогами матрона. — «В кавернах объявилась пещерный элементаль. Даже Отрекшиеся бежали оттуда». Лицо Регара вытянулась от изумления. «Магата, ты же — мастер-шаман», — неверяще вымолвил он. — «Ты что, не можешь развоплотить элементаля?»

Магата зло сплюнула: «Старый глупец Кайрн говорит, что хочет обождать и поглядеть, чего этот элементаль хочет, и что он не желает нарушать природное равновесие. А полагаю…» «Тайным силам Источников что-нибудь угрожает?» — поинтересовался Бролл, и Магата отвечала: «Нет. Лишь их безопасности». «Тогда мы рискнем», — молвил Ло’гош, положив конец беседе. Возразить чемпиону Забытого Города, пусть и с рабским обручем на шее, не решился никто.

Тем временем, завершив тренировочные поединки, команда Хельки готовилась покинуть Забытый Город; таурены госпожи-гладиатора седлали виверн.

Гладиаторши не упустили возможность поддеть несчастную Валиру и здесь. «Не будет больше частных дирижаблей, эльфиечка», — хихикала троллиха. — «Здесь все дешево и сердито!» «Полетишь на спине виверны!» — добавила орчиха. — «И не одна, с кем-нибудь еще!»

«Тарм!» — кликнула Хелька одного из тауренов-охранников, пожилого степенного ветерана. — «Полетишь с Валирой на Ощетинившейся». «Понял», — таурен подвел девушку к одной из виверн, разрезал веревки, стягивающие ей запястья.

Валира ухмыльнулась: «Прекрасно…» Лихо вскочив на спину виверны, она ударила ее каблучками по бокам, и создание, захлопав кожистыми крыльями, воспарило в воздух. Тарм еле успел ухватиться за мех на спине Ощетинившейся, а Валира истошно завопила, изображая панику.

Остальные виверны поднялись в воздух следом, устремились к северу. «О, Тарм!» — выдохнула Валира, искусно симулируя крайнее волнение. — «Она просто… взметнулась, а я так перепугалась! Терпеть не могу высоту!» «Да, она живенькая», — усмехнулся таурен, устроившись у эльфийки за спиной. — «Не о чем волноваться, я с тобой. И, знаешь, я удивлен, как это ты умудрилась выжить в Забытом Городе». «Удача благоволила», — скромно потупилась Валира. — «Я была ранена весьма тяжело из-за собственной неуклюжести. Потому-то Регар и продал меня». «Ну, со стариком Тармом ты в безопасности», — авторитетно заявил таурен и, глядя Валире в затылок, никак не мог видеть на лице ее хитрую улыбку.

Помолчали немного, а затем Валира поинтересовалась у Тарма: «А что случилось с лесом? Мне казалось, он должен был тянуться еще несколько миль». «Ничего не случилось, маленькая эльфиечка», — произнес таурен. — «Леса Фераласа сменяются равнинами Мулгора». Валира задумчиво кивнула: стало быть, они уже на границе лесных просторов, а когда те исчезнут вовсе, схорониться ей будет негде… Пора!

Резко дернув за мех на голове виверны, она заставила Ощетинившуюся перевернуться в воздухе. Тарм, не ожидая столь подлой выходки, не удержался, с ревом полетел вниз… к счастью, с поразительной точностью он грохнулся прямо на Хельку, которая правила своей виверной на куда меньшей высоте. Валира же, воспользовавшись сумятицей, направила Ощетинившуюся вниз, под зеленый ковер древесных крон. Действительно, никто не может схорониться в лесу лучше, чем это сделает эльф. «Я почти ненавижу себя за то, что сделала с Тармом», — повинилась Валира сама себе. — «Боюсь, завтра он останется без работы».

На закате Бролл и Ло’гош ступили в пещеры Горы Духов, провожаемые всем кланом Зловещего Тотема с Магатой во главе. Орки-охранники сняли цепи с рук гладиаторов, ведь иного выхода из пещер все равно нет. Вот только оружие им взять с собою не дозволили. «Мы посторожим у входа», — осклабился орк. — «Если чемпионам понадобится помощь в сражении с большим страшным монстром — кричите!» И он радостно заржал, наслаждаясь собственной шуткой.

«Нам повезло», — шепнул Ночной эльф человеку, когда они шагали по подгорному лабиринту, направляясь к Источникам Видений. — «Регара с нами нет. Пока мы будет заняты ритуалом очищения, он отобедает с архидруидом Хамуулом Рунным Тотемом на Горе Старейшин. А Кайрна и вовсе сейчас отсутствует в Громовом Утесе… Старая ведьма Магата недовольна. Она-то надеялась, но Регар у нее в кармане, но он оказался слишком уж изворотлив».

Они ступили в обширную каверну; от источников в центре ее расходилось призрачное сияние. «Как красиво!» — восхитился человек. Бролл настороженно огляделся по сторонам: «Магата права, здесь никогда нет. Даже Отрекшихся, которые обычно пребывают в сих пещерах. Не нравится мне это». «Но я и монстра не вижу», — резонно заметил человек. — «Возможно, над нами просто подшутить решили?» «Если уж тут и есть монстр, то наверняка призванный самой Магатой», — уверенно заявил Бролл. — «В надежде на то, что он расправится с нами, и Регар согласится обучать весь ее клан. Я бы с удовольствием унес бы отсюда ноги, но меня смущают проблески воспоминаний, которые вгоняют тебя в ступор. Если это случится в сражении…»

Ступив в один из Источников, человек и эльф опустились на корточки, уставились в сияющие воды. «Просто смотри и моли Источники об откровении», — шепнул Бролл. Человек кивнул, сконцентрировался… и видения захлестнули его разум.

…Прекрасная женщина с младенцем на руках… «Муж мой», — взывает она. — «Твой народ нуждается в тебе. Твой сын нуждается в тебе…» Ло’гош тянется к ускользающему видению, единственной ниточке, связующей его с прошлым, но оно стремительно отступает, развеивается…

…Видения Бролла были куда более кошмарны. В ревущем пламени он видел то свою дочь… то Валиру… и обе взывали к нему о помощи! Он протянул руку… и хладный камень сомкнулся на запястье Ночного эльфа.

Бролл вышел из транса, оценил ситуацию и немедленно заорал, пытаясь привести в чувство Ло’гоша. Из глубин Источников поднимался исполинский каменный элементаль, и Бролл жалко трепыхался у нее в руке. К счастью, человек пробудился мгновенно, схватил обломок сталактита и обрушил его на каменное тело монстра. Он бил и бил, откалывая от создания куски породы, а элементаль страшно ревел, пытаясь достать субъекта, столь нагло его атаковавшего.

Увы, сему не суждено было случиться и элементаль рассыпался грудой мертвых камней. «Молодец», — пропыхтел Бролл, выбираясь из-под обломков. — «Было то творением магии Магаты, или нет… Источники Видений ныне очищены. Думаю, нас даже поблагодарят…»

«Я ухожу», — бросил человек. Бролл подумал было, что ослышался. «Что?» — переспросил он. «Где-то у меня есть сын, Бролл, и мой народ нуждается во мне», — пояснил человек, все еще пребывая под впечатлением от увиденного. — «Некогда мне оставаться с Регаром».

Выступив из темного зева пещеры, чемпионы Забытого Города сообщили ожидающим их оркам и тауренам о победе над элементалем. «Чемпионы Регара содеяли то, что оказалось не под силу великому Кайрну», — немедленно взвыла Магата, весьма тщательно подобрав слова. — «Это знак!»

Один из тауренов отделился от толпы, бегом бросился на Гору Старейшин, к шатру, занимаемому архидруидом. «Хамуул…» — переводя дыхание, вымолвил он. — «Чемпионы Регара уничтожили пещерного элементаля!»

Престарелый таурен склонил голову, бросил быстрый взгляд на Регара, разделившего с ним трапезу. «Думаю, Магата приложила руку к появлению этого монстра», — шепотом сообщил Хамуул насторожившемуся шаману. — «А теперь она сделает вид, что рада его уничтожению. Забавно».

Архидруид повелел немедленно привести к нему героев дня, и приказание старейшины было немедленно исполнено. Орки, во всеобщей сумятице позабывшие вновь заковать в цепи рабов-гладиаторов, указали последним путь на Гору Старейшин, где тех с нетерпением дожидался Хамуул Рунный Тотем.

«Стало быть, вот они, твои чемпионы, Регар», — пробасил таурен, приглашая человека и эльфа пройти к нему в шатер. — «А человека прозвали Ло’гошем, призрачным волком?» «Призрачным волком?» — недоуменно переспросил человек. — «Это из-за бледного цвета моей кожи?» «Имя говорит о великой доблести», — пояснил Хамуул. — «И, похоже, вполне заслуженно. Присаживайтесь к костру, разделите с нами яства и питье, а я покамест поведаю тебе историю…»

Регар отстраненно замер в дальнем углу шатра, гладиаторы с жадностью набросились на еду, а архидруид, усмехнувшись, молвил: «Полубог Ло’гош был огромным волком, воплощением ярости в бою. За десять тысячелетий до Первой Войны он сошелся в сражении с могущественными демонами Пылающего Легиона в плодородных землях, которые после Раскола будут названы Пустошами. Демоны безнадежно превосходили его числом, и все же он прикончил сотни адских порождений, прежде чем скончался от полученных ран. Говорят, что смерть не смогла уничтожить его желание спасти народы Калимдора».

«У нас, ночных эльфов, есть похожая легенда о Голдринне», — добавил Бролл. — «Когда Легион ворвался в мир и началась Война Древних, призрачный дух Голдринна помогал Ночным эльфам Эльдре’Таласа удерживать осаждаемый демонами город. Во время сражения дух направлял калдорай к ключевым позициям, требовавшим защиты. А после того, как битва завершилась, калдорай не видели боле».

«Мы, орки, отправляемся в бой верхом на волках», — подал голос Регар. — «Когда народ наш ступил на земли Калимдора, таурены поведали нам о Ло’гоше. Мы признали его своим героем в этом новом мире, ибо воля орков сильна, как и его, и даже смерть не может остановить нас».

«Легенда о Ло’гоше звучит повсеместно в Азероте», — подытожил Хамуул. — «Даже у троллей, гоблинов и дворфов есть свои версии сего предания. В каждой из историй несгибаемая воля Ло’гоша и дикая ярость помогают ему пробиться через границы жизни и смерти на помощь своему народу… Легенда жива и по сей день».

«Возможно, тебе это пригодится», — и с этими словами архидруид протянул человеку перышко. — «Прими сей дар в знак моей благодарности за уничтожение элементали в наших Источниках Видений». Человек, вконец сбитый с толку, пробормотал слова благодарности, не заметив, как радостно вспыхнули глаза Бролла и сколь хитрое выражение появилось на физиономии Регара. «Имя Ло’гош — признание силы твоей воли», — молвил Хамуул на прощение. — «Но будь осторожен, ибо сила воли может привести к твоему падению. Ты должен обрести равновесие!»

Распрощавшись с гостеприимным хозяином и Регаром, гладиаторы ступили наружу под усеянное яркими звездами ночное небо. Человек недоуменно повертел перышко в руках: «Не понимаю, зачем Хамуул мне его дал?» «Ты и впрямь хочешь бежать?» — обратился к нему Бролл и человек уверенно кивнул: «Видение показало мне, что я должен это сделать». «Как и мое», — изрек Бролл. «Стало быть, бежим вместе», — безапелляционно заявил Ло’гош. — «Но когда… и как?»

«Сейчас…» — Ночной эльф осторожно принял перышко из рук товарища. — «Пока мы не закованы в цепи… Пока Регар не решит остановить нас… Хамулл вручил нам ключ и я собираюсь использовать его. Бежим!»

Всю свою волю друид направил в невзрачное перышко… и в древних чащобах Ясеневого леса гиппогриф, которому оно, собственно, и принадлежало, услышал призыв… и ответил на него. Сознавая, что у них есть лишь несколько минут, гладиаторы со всех ног бежали обратно на Гору Духов. Орки-охранники, заподозрив неладное, устремились было за ними, но человек, обернувшись, рубанул мечом толстые канаты, удерживающие соединяющий горы мост, и тот низвергнулся в пропасть… как и орки, имевшие несчастья оказаться на нем в тот момент. «Виверны! Приведите виверн!» — разорвали ночь гортанные крики…

Впереди показались силуэты четырех гор Громового Утеса. «Наконец-то, Ощетинившаяся! Добрались…» — Валира ласково провела ладонью по загривку своенравного создания. — «Бролл и Ло’гош где-то здесь. Как они удивятся, когда увидят меня! А Хелька никогда не догадается искать меня здесь! Конечно, она ведь таурен, но…»

До нее донеслись шум, крики, а в следующее мгновение к вершине одной из гор устремился гиппогриф. «Похоже, внизу какое-то сражение», — подобралась Валира, пытаясь разобраться в происходящем и до рези в глазах вглядываясь вниз, во тьму. — «Наверняка Бролл снова сделал какую-нибудь глупость».

Она приказала виверне опуститься на небольшое плато на вершине одной из гор, сокрытое от посторонних взглядов внушительным шатром. Спрыгнув со спины Ощетинившейся, Валира метнулась в кусты, не переставая внимательно следить за гиппогрифом, пикирующим на соседний пик…

Когда Бролл и Ло’гош добрались до вершины Горы Духов, гиппогрифф уже дожидался их, нетерпеливо скребя когтями камень. «Гиппогриф!» — изумился человек, с восхищением обратился к спутнику. — «Бролл! Как это тебе…» «Его призвало перышко Хамуула», — разъяснил эльф. — «Но магию его высвободили наша воля. Быстренько забирайся на него!»

Дважды упрашивать Ло’гоша не пришлось, и спустя лишь несколько мгновений гиппогриф с двумя седоками на спине воспарил над Громовым Утесом. «Магата будет рада», — не удержался, съязвил Бролл. — «Может, Регар теперь возьмется обучать команду тауренов».

Зоркие глаза Валиры, схоронившейся за шатром, в бледном свете полной луны разглядели эльфа и человека, оседлавших гиппогрифа и сейчас стремящихся убраться прочь из Громового Утеса. «Снова они оставляют меня», — огорчилась эльфийка. — «Но не сейчас! Мы…»

Неожиданно на площадке перед шатром появились орки, споро седлающие вайверн, дабы пуститься в погоню за ускользающей собственностью их хозяина. Сам Регар наряду Хамуулом стоял буквально в нескольких футах от кустов, где съежилась Валира, и задумчиво глядел в ночное небо. «Мои стражи могут все еще нагнать их», — отстраненно заметил он. «Возможно», — согласился архидруид. — «Ты весьма спокойно говоришь о своей потере».

Регар ухмыльнулся: «В Забытом Городе я покрыл затраты на этих двоих тысячекратно. Я знал, что этот день настанет. Человек пребудет пленником, доселе он согласится оставаться таковым». Валира не верила своим ушам: неужто Регар хочет сказать, что подстроил побег собственных рабов?!. «В сердце своем он свободен», — продолжал шаман. — «И туда, где пребывает сердце, может направиться и тело, коль воля его сильна… Я — прожженный малый, Хамуул, и узнаю перо гиппогрифа, когда вижу его. Я знаю, на что способны сии перья, окажись они в умелых руках. Как его зовут хоть?» «Острый Коготь», — улыбнулся таурен. — «Он весьма хорош». «Не сомневаюсь», — усмехнулся Регар в ответ. — «Но я не собираюсь делать побег для них достаточно простым».

Новое сражение вспыхнуло в ночном небе; шестеро орков верхом на вивернах настигли беглецов, взяли в кольцо. Человек и эльф отчаянно отбивались от преследователей, и трудно предугадать, чем закончится сие противостояние…

За оным посредством волшебного зеркала с превеликим интересом наблюдала и таинственная женщина. «Новый чемпион Забытого Города, толпа прозвала его Ло’гошем», — пояснила она замершему рядом человеку с резкими и жестокими чертами лица. — «Справишься?» «Конечно», — чуть склонил голову тот. — «Мой успех гарантирован гильдией убийц». «Гарантии для меня ничего не значат», — отрезала женщина. — «Когда доберешься до Громового Утеса, убей его. Но осторожно. Уважительно. Так, как этого заслуживает великий воин. Ни у кого не должно возникнуть подозрений, что в смерти его повинно нечто иное, за исключением судьбы».

В эту секунду одному из орков удалось спихнуть человека со спины гиппогрифа и он, кувыркаясь в воздухе, устремился к земле. Женщина тяжело вздохнула: «Прикончишь его, если он еще будет жив к тому моменту, как ты доберешься до цели».

В самый последний момент Бролл успел-таки ухватить упавшего со спину гиппогрифа человека за запястье. К счастью, меч тот из руки не выпустил. «Бролл! Выше! И быстрее!» — заорал тот. Друид насупился. «Смелые слова из уст юного летуна, который тридцать секунд назад не мог усидеть в седле», — процедил он. — «И ни слова благодарности?» «Дурак!» — человеку было не до шуток. — «Я имел в виду, подведи меня к ним на расстояние удара! Я поблагодарю тебя после того, как мы выберемся из этой заварушки живыми!»

Бролл немедленно направил гиппогрифа к атакующим вивернам, и человек, орудуя зажатым в левой руке клинком, обрушился на орков. Один за одним те, сбитые со спин крылатых созданий, устремлялись к земле.

«Бролл!» — воскликнул человек, заметив кровь на лапе и мехе гиппогрифа. — «Мне кажется, Острый Коготь ранен! Здесь кровь!» «Тогда нам следует как можно скорее расправиться с последними орками», — молвил Бролл, подтягивая человека к себе и помогая ему вновь устроиться на спине гиппогрифа, — «а после найти тихое местечко, где мы сможем позаботиться о нем». «Хороший план», — одобрил человек, лихо извернулся и нанес режущий удар мечом по морде последнего орка, готовившегося обрушиться на него со свою виверну. — «Спасибо, кстати».

Воздушное сражение завершилось. «Что теперь?» — полюбопытствовал человек. — «Я знаю, нам следует отправляться за Валирой, но Острый Коготь не сможет донести нас до Торгового Берега». «У меня семья в Ущелье Боевой Песни», — отвечал Бролл, направляя гиппогрифа в сторону Ясеневого леса. — «Это недалече. Думаю, он дотянет, если мы не будет его торопить. К тому же, мои целительные силы помогут. А в лесу он быстро пойдет на поправку. А затем мы с тобой отправимся за Валирой и вызволим ее из лап Хельки. Конечно, если она до сих пор не бежала сама!.. Это было бы на нее похоже…»

Конечно, Бролл и помыслить не мог, что пребывала Валира на Горе Старейшин, схоронившись за одним из шатров. До боли в глазах эльфийка крови вглядывалась в ночное небо, но ни гиппогриффа ее товарищей, ни посланных вдогонку виверн не было видно. «Ставлю десять золотых на то, что им удалось бежать», — обратилась она к прикорнувшей рядом Ощетинившейся. — «А у меня был такой великий план по их вызволению! Они сами спаслись, как, впрочем, и я. Да, Регар хорошо нас обучил».

Темная тень пронеслась над головой Валиры, и она немедленно прижалась к стене шатра. Эбеновый грифон?.. Что ему здесь нужно?..

Между тем грифон спустился к центральной площади на Горе Старейшин, где высилась одинокая фигура могущественной матроны. «Приветствую, убийца», — обратилась она к закутанной в плащ фигуре, восседающей на спине грифона. Тот изумился: «Леди Магата! Ты ожидала меня?» Магата Зловещий Тотем медленно кивнула. «Через Отрекшихся меня достигло послание, что ты прибудешь», — отвечала она. — «И что же привело тебя сюда?» «Мой приход никак не связан с тауренами», — молвил убийца, осторожно направляя грифона на площадь. — «Я ищу чемпиона Забытого Города, которого прозвали Ло’гошем, и владеем им мастер-гладиатор Регар». «Нет Ло’гоша», — отрезала Магата. — «Бежал».

Убийца откинул капюшон, его немигающий взор вперился в старую интриганку. «Мне нужен Ло’гош…» — отчеканил он, — «живым или мертвым. Я собираюсь заполучить его. И я заплачу за любые сведения». Глаза Магаты хищно блеснули. «Ну так скажи своему грифону полетать в округе», — молвила старуха, — «а затем милости прошу в мой шатер».

Ни одно слово из сей краткой беседы не укрылось от Валиры Сангвинар. Как бы то ни было, покидать Громовой Утес еще рано, а выяснить побольше о пугающем субъекте, преследующем ее товарища, будет совсем не лишним.

Глава 4. Выправляя баланс сил

Занимался рассвет. Усталый гиппогриф, медленно взмахивая крыльями, парил над густыми чащобами Ясеневого леса. «Это — древний лес», — объяснял Бролл спутнику. — «Тысячи лет он был домом для ночных эльфов. Но теперь наше право на него оспорено».

Откуда-то снизу донесся резкий скрип, а затем гулкий удар. «Что это за звук?» — встрепенулся человек. — «Как будто кто-то срубил дерево!» Бролл помрачнел. «В бытность мою гладиатором, орки, именующие себя Предвестниками Боевой Песни начали рубить деревья в нашем лесу для строительства Дуротана», — пояснил он. «Дуротар — это пустыня», — нахмурился человек. — «Оркам понадобится доставить туда огромное количество древесины…» «Только не наш лес!» — в отчаянии воскликнул Бролл. — «Они же весь лес вырубят, коль мы им дозволим!»

Будто в ответ на его слова, внизу показалась огромная просека, усеянная пнями вековых древ. Рядом маячили орочьи подъемники… «О, богиня!» — возопил Бролл, лицо его исказила гримаса боли. — «Это уже не вырубка леса! Это — осквернение!»

Маленькие фигурки, схоронившиеся за гигантскими пнями на краю просеки, приковали к себе внимание наездников гиппогрифа. «Орки, таурены, тролли и даже несколько огров», — констатировал Бролл. — «Засада, полагаю!»

Вскинув голову, он до боли в глазах вглядывался вдаль, в черные точки на противоположном краю Ущелья Боевой Песни. По мере приближения те росли в размерах, обращаясь во внушительный отряд Ночных эльфов и их союзников — людей и дворфов. «Я слышал, что Ночные эльфов, ведомые Стражницами Серебряного Крыла, сражаются, пытаясь вернуть Ясеневый лес», — процедил Бролл, оглянувшись на притихшее в засаде воинство орков. — «Думаю, вопиющая вырубка леса стала лишь способом заманить их сюда. И Стражницы проглотили наживку. Неплохо бы перемолвиться с ними…»

Острый Коготь опустился на прогалине прямо перед эльфийским отрядом, изрядно всполошив калдорай. Однако, разглядев наездников, те расслабились, хоть и не до конца, созерцая спешившегося Бролла с заметной тревогой?

«Бролл Медвежья Шкура?» — констатировала жрица Элуны, вне всякого сомнения, верховодившая сим воинским образованием. «Кузен?» — неуверенно добавила юная эльфийка, выглянув из-за ее спины. «Приветствую тебя, жрица!» — пробасил Бролл, уважительно склонив голову. — «И тебя, Теландрия!» «Бролл!» — обрадовалась та. — «Я так рада, что ты снова с нами! Но…»

«Большой отряд орков устроил вам засаду на том конце Ущелья», — прервал ее Бролл. «Вскоре они обнаружат, что с нами не так-то легко справиться, Бролл!» — уверенно заявила служительница Элуны. — «Стражницы поклялись изгнать орков из Ущелья Боевой Песни. Но… что ты делаешь… здесь?» «Об этом, жрица, я расскажу как-нибудь в другой раз…» — вывернулся Бролл.

Человек, спрыгнув со спины гиппогрифа вслед за товарищем, внимательно огляделся по сторонам, отметив, сколь далеко от них замерли остальные воины, составляющие отряд освободителей Ясеневого леса, сколь напряженно они держатся, будто ожидая предательского нападения со стороны новоприбывших. Возможно, в действиях их есть резон… Смутил человека и еще один очевидный факт: ни одна из собравшихся в Ущелье Ночных эльфиек не имела рогов. Возможно, носят их лишь мужчины народа калдорай?..

«У меня есть предложение касательно орочьей засады», — заявил человек, подступив к Стражницам, и Бролл не преминул добавить: «Выслушай его, жрица. Ло’гош сведущ в стратегии». «Орки превосходят вас числом», — без обиняков констатировал человек, завладев наконец вниманием собравшихся. — «Я предлагаю части воинов осторожно обойти орков с тыла и занять позицию в лесу. А затем отправить небольшой отряд вперед по просеке…»

Присев на корточки, он начертил веточкой на земле примерную схему Ущелья, пометив предлагаемую им расстановку сил. «Завидя могучую орочью орду, ваши воины должны бежать, будто в панике», — продолжал Ло’гош. — «Я сам поведу этот отряд. Действие это сподвигнет орков на преследование. И тогда воины, хоронящиеся в лесу, нанесут удар с тыла и разорвут врага на кусочки».

Стражницы молчала, осмысливая предложенное. «Подобный же прием орки собирались использовать против нас», — усмехнулась Теландрия. — «Мне нравится». Жрица кивнула в знак согласия. «Возможно, Бролл…» — неуверенно начала она, — «ты… пересидишь сражение здесь…» «Ты в своем уме?» — в изумлении выдохнул человек. — «Бролл — гладиатор, один из чемпионов Забытого Города». Не желая слушать возможных возражений, он обратился к товарищу: «Бролл, поднимет ли Острый Коготь тебя в воздух еще разок? Если ты сверзишься с небес в час сражения, это вселит страх в сердца противников». «Кровотечение его прекратилось», — согласно кивнул Бролл, ласково погладив мех гиппогрифа. — «Он возьмет меня в полет еще раз… Ты же не тревожься насчет меня, жрица. Долгие годы я провел, обучаясь сдерживать свою ярость. Все будет хорошо».

Приложив ухо к стенке шатра, Валира вслушивалась в доносящиеся изнутри голоса.

«Что это у тебя в руках?» — с подозрением вопрошал убийца. «Травы, обладающие редкими и особенными силами», — разъяснила ему Магата. — «Когда их поглотит пламя, они укажут тебе, где пребывает Ло’гош». Старая ворожея бросила травы в жаркий костер, разведенный в шатре, и очам изумленного убийцы предстал человек, восседающий верхом на коне, окруженный Ночными эльфами.

«Ущелье Боевой Песни в Ясеневом лесу!» — немедленно констатировал убийцы, признав просеку, знаменитую на весь Калимдор. «Жизнь человека и его спутника и так в опасности!» — всполошилась Магата. — «Гляди!»

Пришпорив коня, человек с удовольствием поерзал в седле. После гиппогрифа, не в обиду ему будет сказано, восседать на этой кляче — одно удовольствие. Такое чувство, будто немалую часть жизни он провел в седле. Что ж, пора выступать; должно быть, эльфы уже рассредоточились в лесу за спинами ничего не подозревающей орочьей братии.

«Все знают свои роли?» — на всякий случай поинтересовался Ло’гош, обращаясь к замершему за его спиной небольшому отряду Стражниц верхом на неизменных белых тиграх, и, дождавшись утвердительных кивков, громко воскликнул: «Тогда за мной! И ни в коем случае не приближайтесь ближе, чем на расстояние полета стрелы. Когда придет время поворачивать вспять, я подам сигнал!»

Ущелье они пересекли за считанные минуты, остановились на почтительном расстоянии перед воинами Орды, старательно изображая замешательство и панику. «Поворачиваемся и улепетываем так, будто сама Плеть наседает нам на пятки!» — недобро ухмыльнулся человек. Стражницы немедленно подчинились приказу и, обратив к чуть ошарашенным оркам тигриные хвосты, устремились прочь.

«И это все, что они выслали против нас?» — разочарованно протянул один из орков. «Глупцы!» — рявкнул другой, предводитель сего отряда. — «Они — ничто! Лишь отряд лазутчиков! Они поднимут тревогу и вернутся с подкреплением! Убьем же их! Перебьем их всех!»

С ревом и гиканьем воители Орды устремились за отрядом калдорай; оглянувшись через плечо, человек недобро усмехнулся, мысленно поздравив себя с удачно проведенным маневром. Стражницы и жрицы, схоронившиеся в засаде под сенью вековых древ, дождались, когда мимо них промчится воинство противника, после чего нанесли оркам удар в спину. Слишком поздно те смекнули, что сами угодили в ловушку, попытались наскоро выстроить подобие обороны.

Бролл направил гиппогрифа к здоровенному орку — одному из лидеров отряда и, обратившись в медведя, сверзился со спины крылатой бестии, наказав Острому Когтю улетать. Заметив превращение кузена, Теландрия усмехнулась: «Надо же, не думала, что когда-нибудь увижу снова, как ты это делаешь!»

Все смешалось на поле брани; Бролл в облике медведя вцепился в горло орочьему лидеру, Ло’гош, пришпорив коня, сплеча рубил мечом подступавших со всех сторон орков и тауренов. Но до полной победы было еще ой как далеко. Орочий шаман, держащийся в отдалении от сражения, в отчаянии сотворил гигантского лавового элементаля, возвысившегося над кронами древ Ясеневого леса. «Лавовый элементаль?» — ужаснулась жрица Элуны. — «Он обезумел? Он не сможет контролировать эту тварь здесь!»

Монстр ревел; во все стороны летели раскаленные камни, объятые пламенем, и… Ясеневый лес воспылал. Полный муки вопль Бролла пронесся над полем брани, заставив бойцов оторваться от схватки и удивленно воззриться на друида. «Нет!» — исступленно ревел тот. — «Это не должно повториться!!!» «Бролл! Нет!» — в ужасе выкрикнула жрица, осознав, что сейчас произойдет, но возглас ее утонул в реве ветра и раскатах грома.

Небо стремительно затянули черные тучи, полыхнули первые молнии. «Услышьте меня, духи бури!» — ревел Бролл, вскинув над головой волшебный посох. — «Услышьте меня, языки пламени! Услышьте меня, голоса грома! Я призываю вас в Ясеневый лес. Немедленно!!!»

Безумие стихий все усиливалось, и ярость друида передалась силам природы, древнему эльфийскому лесу. Древесные корни хлестнули из-под земли, преследуя и душа бросившихся врассыпную воителей — как Орды, так и Альянса. Духи не принимали сторон, их не заботили мелочные дрязги смертных; ослепленные яростью, они атаковали всех без исключения.

Корни обвили тело коня и восседающего на нем Ло’гоша, все еще силящегося разорвать удушающие объятья Ясеневого леса. «Бролл! Что ты творишь?! Бролл!» — орал человек, но, осознав, что дозваться товарища невозможно, обратился к эльфийской жрице. — «Уводи всех отсюда! Назад! Невозможно сражаться с монстром в этом хаосе!»

Лавовый элементаль навис над Броллом, но магия стихий, призванных друидом, превозмогла орочью волшбу, и исполинский монстр осел, обратившись в тлеющее нагромождение камней. Но и после этого буйство стихий не улеглось; запрокинув голову, Бролл, казалось, наслаждался воцарившемся хаосом… а, быть может, попросту не осознавал происходящего. И напрасно Ло’гош, разорвавший наконец путы-корни, пытался дозваться до него…

«Этого мы и боялись, позволяя ему участвовать в сражении», — проговорила жрица. — «Его ярость поистине легендарна! Она поглощает его! И нас вместе с ним!» «Я остановлю его!» — пообещал человек, подобрал с земли увесистую дубинку и, подскочив к Броллу, как следует приложил того по голове. Тот обмяк, и в ту же секунду ливень прекратился, черные тучи рассеялись и солнечный свет омыл поле брани, где немногочисленные оставшиеся в живых воины Орды предпочли сдаться на милость победителям.

«Хвала Элуне!» — выдохнула жрица с нескрываемым облегчением. — «Безумие природы минуло!» «Бролл и я должны обсудить это…» — молвил человек, с изумлением оглядываясь по сторонам. — «После того, как он придет в себя…»

Магата и убийца внимательно вглядывались в огонь, не упустив ни единой детали сражения в Ущелье Боевой Песни.

«Поучительная битва, убийца», — уважительно качнула головой матрона. — «Похоже, Ло’гош привел их к победе». «С помощью этого чудовища из рода ночных эльфов», — резко отозвался тот, протянув Магате кожаный мешочек. — «Но Ло’гош — всего лишь человек. То, что ты явила мне, стоит сотню золотых». «И теперь тебе лучше уйти», — фыркнула Магата, принимая плату, — «пока кто-либо еще не заметил тебя здесь. Людей особо не жалуют в Громовом Утесе… если, конечно, их не приводят в цепях, как Ло’гоша».

Валира дождалась, пока убийца покинет шатер, призовет своего грифона. Эльфийка смекнула, что друзья ее снова оказались в беде, и неплохо бы подсобить им… Грифон обратился в еле заметную точку в небесах, когда Валира осмелилась последовать за ним на Ощетинившейся. «Попробую остановить его, если смогу…» — шепнула она.

Ло’гош и Теландрия тихо переговаривались в сторонке от празднующего победу воинства калдорай. «Как он?» — спрашивала эльфийка, кивая на могучего Бролла, все еще пребывающего без сознания. «Без изменений», — покачал головой человек. — «Дыхание ровное. Когда проснется, головная боль ему обеспечена. И… исходя из того, свидетелем чему я стал… надеюсь, он не будет сильно на меня злиться».

«Это было потрясающе», — помолчав, добавил он. — «В то время, как я знала его, он и намека не выказывал, что обладает такими силами… Я знала, что ему сложновато контролировать свою ярость, но и помыслить не могла, что это в действительности означает… или что он может содеять. На арене он сражался лишь с посохом в руках и в образе медведя. Если бы он обрушил на огров подобное могущество, публике Забытого Города очень бы повезло, коль сумела они пережить тот день!»

«Бролл не всегда был таким…» — Теландрия замялась, пытаясь подобрать слова. — «…готовым отдаться гневу. Он был рожден с рожками… Чрезвычайно редкий дар природы… Знак того, что предначертано ему свершить нечто великое. Годами мы следили за тем, как рога его росли и ждали, когда могущество явит себя. С веками он стал хорошим друидом — очень могущественным, мог перевоплощаться во множество зверей — но, помимо этого, никем особенным он не казался. Кроме того, бессмертный друид Ремул, сын полубога Кенаря, даровал ему идол, связанный с зеленым драконом. Посредством последнего Бролл установил связь с Изумрудным Сном. Мы надеялись, что идол поможет Броллу проявить весь свой скрытый потенциал».

Как завороженный, человек внимал рассказу Теландрии, понимая, сколь нелегко пришлось его товарищу, какую ношу пришлось нести ему с рождения. «Но ничего особенного так и не произошло», — продолжала эльфийка. — «Бролл чувствовал, будто не может исполнить нечто, ему предначертанное. Эта… неудача… сильно отравляла ему жизнь… А затем началось вторжение Плети, и Бролл участвовал в сражении у горы Хиджал против нежити и демонов. Рядом с ним сражалась его дочь, Анесса. Отряд Бролла оказался отрезан от основных сил. Демоны обрушились на Бролла, почувствовав его друидическое могущество. В отчаянии Бролл впервые воззвал к силам земли дабы защитить тех, кто сражался рядом с ним. Он непоколебимо стоял, не отходя ни на шаг, давая остальным время отступить и воссоединиться с основной армией, а деревья, повинуясь его зову, атаковали нежить и демонов… Но долгие часы сражения давали о себе знать. Он устал и в итоге Повелитель Ада Азгалор одолел его. Упав наземь, Бролл выронил драконью статуэтку…

По словам мистиков, когда меч Азгалора, Злоба, ударил в идол, дракон взревел в ярости и боли… Анесса бросилась было к павшему отцу, но взрыв адской энергии из ныне затронутого порчей идола уничтожил ее на глазах Бролла… Конечно, действиями своими он спас немало жизней и поспособствовал окончательной победе. Но гибель дочери оставила на сердце Бролла неизгладимый отпечаток. Он винил себя в ее смерти, ровно как и в потери идола, и не мог больше сдерживать свою ярость. Его… перевоплощения в зверей… стали опасны для остальных, а затем и вовсе прекратились. Лишь медведь оставался с ним и позволял Броллу принимать его форму… А вскоре Бролл и вовсе исчез. Если, как ты утверждаешь, он стал гладиатором Алого Кольца, стало быть, путь свой он избрал сознательно. Если бы он хотел покончить с такой жизнью, никакой бы мастер-гладиатор не сумел удержать его. Он могуч. И гибелен. Но судьба его трагична. Я…»

«Кузина…» — прервал рассказ Теландрии тихий шепот. Глаза Бролла чуть приоткрылись, на лице застыла печать страдания. «Прости меня!» — с жаром выдохнул он. — «Не знаю, о чем я думал, вновь осмелившись появиться среди вас. Могу лишь одно сказать в свое оправдание: я полагал, что готов вернуться. Но здесь, вдали от упорядоченной агрессии арены, я все еще опасен…»

«Брось, Бролл», — отмахнулся человек. — «Если бы не ты, лавовый элементаль перебил бы нас всех. Именно ты привел Стражниц к победе. Предвестники потерпели сокрушительное поражение. Ты спас лес. Большую часть его, по крайней мере. Не отвергай победу, которую достиг с помощью сил, дарованных тебе богами. Ты как никто другой должен знать, что даже победы имеют свою цену». Бролл нахмурился; слова товарища заставляли взглянуть на произошедшее с иной стороны…

«Кузен…» — неуверенно начала Теландрия. — «Я должна сказать тебе кое-что. Мы все полагали, что исполненный порчи идол Ремула уничтожен. Но поползли слухи, что его унесли с собою наши союзники фурболги, почитав обычной безделушкой. Говорят, сейчас он отравляет лес в окрестностях Крепости Чертополоха. И, по правде говоря, фурболги в последнее время стали какими-то дикими, опасными даже. Это всего лишь слухи, но… я подумала… что ты должен знать».

Лицо Бролла исказила гримаса ярости; эльфийка в ужасе отшатнулась и даже Ло’гош непроизвольно напрягся. «Спасибо, Теландрия!» — рявкнул друид. — «Если остается хоть малейшая вероятность того, что идол все еще существует, я должен отыскать его, ведь именно я несу ответственность за случившееся. Он должен быть или очищен, или уничтожен… раз и навсегда! Я отправляюсь в Крепость Чертополоха!»

Глава 5. Зверь внутри

Ни Ло’гош, ни Бролл никак не ожидали, что, подлетая на гиппогрифе к владениям фурболгов, станут объектом пристального внимания целой стаи злобных гарпий. Конечно, вести сражение в воздухе, восседая на спине Острого Когтя, крайне непросто, но человек с Ночным эльфом как могли отгоняли бестий оружием… правда, толку от этого было мало — крылатые твари старались держаться вне его досягаемости.

«Ты мне мешаешь, Ло’гош!» — проворчал Бролл. — «Я не могу размахнуться посохом!» «Но ведь у тебя есть и другое оружие, Бролл!» — возразил его спутник. — «Призови ветер! Или…» «Отдайся гневу?!» — неожиданно взъярился Бролл. — «Сейчас? Когда демонические излучения от затронутого порчей идола и так держат меня на пределе? Ты что, обезумел?!»

И Бролл, умудрившись схватить одну из гарпий за лапу, низвергнулся вниз, устремившись к далекой земле. Ло’гош покачал головой, провожая его взглядом… Гарпия отчаянно била крыльями, пытаясь вырваться на свободу, посему замедлила падение Бролла; впрочем, вместо благодарности тот с силой впечатал ее в землю, лишь коснувшись оной ногами. «Отомстим за свою сестру!» — взвыли остальные, устремившись вниз с явным намерением растерзать в клочья обнаглевшего калдорай.

Спрыгнув со спину гиппогрифа, человек поспешил на помощь другу, но, к вящего его удивлению, из-под древесных крон на поляну высыпали фурболги, немедленно атаковавшие гарпий. Тем не менее, крылатых тварей оставалось все еще слишком много, и Бролл обратился в медведя, дабы хоть немного увеличить шансы на то, что им удастся пережить этот бой. К тому же истовая ярость фурболгов, жестоко убивающих гарпий, не осталась для него незамеченной; возможно, порча идола затронула и этих мирных созданий.

Осознав наконец, что сражение складывается не в их пользу, гарпии сочли за благо ретироваться. Взоры фурболгов немедленно обратились к незнакомцам. «Человек и Ночной эльф-оборотень!» — проревел один из них — лидер, вне всякого сомнения. — «Что вам понадобилось в окрестностях Крепости Чертополоха?» «Мы ищем утраченный артефакт», — честно отвечал Бролл, — «маленькую зеленую статуэтку, вырезанную в подобии дракону. Эта называется идолом Ремула. Она была затронута порчей и утеряна в сражении у горы Хиджал. Мы думали, что она уничтожена! Но недавно до нас дошли слухи о том, что…»

Дальше фурболги слушать не стали. «Воры!» — взревели они, бросившись в атаку. — «Хотите украсть наше сокровище!» «Ваше сокровище принадлежит мне!» — возразил Бролл, для пущей убедительности огрев лидера наконечником посоха по носу.

И вновь из-под земли вздыбились древесные корни, опутывая фурболгов, удушая их. Не обошла сия участь и человека, на память которому живо пришло недавнее сражение в Ущелье Боевой Песни. Действительно, близость идола заставляет Бролла терять контроль над собой…

В лапах обездвиженного лидера фурболгов полыхнуло пламя. «У нашего народа есть собственная шаманская магия, Ночной эльф!» — прохрипел он, благо корни туго обвили его горло. — «Я взываю к стихии огня, дабы освободить себя!» С сухим хрустом древесные корни вспыхнули… и опали, освободив шамана. Впрочем, Бролл немедленно ударил его в челюсть; глаза фурболга закатились и он тяжело рухнул наземь.

Бешено орудуя клинком, Ло’гош рубил гибельные корни, не давая им захлестнуть его, ибо означало сие верную смерть. «Бролл!» — взывал он к товарищу. — «Вспомни, зачем мы здесь! Не позволяй демоническим энергиям идола подчинить тебя так же, как этих фурболгов! Борись с ними!.. Или демоническая магия уничтожит всех нас!»

«Верно», — проскрежетал Бролл. Лицо эльфа было покрыто капельками пота, глаза зажмурены — всеми силами хватался он за угасающие огоньки сознания, за которыми лишь ярость и безумие. «Бролл!!!» — в отчаянии прохрипел человек; один из корней, неслышно подобравшийся сзади, захлестнул его шею и сейчас неумолимо сдавливал, выжимая последние крупицы воздуха из легких.

«О, прости, Ло’гош», — в глазах Бролла забрезжило узнавание; древесные путы спали с человека, продолжая, впрочем, удерживать воинственных фурболгов. — «Я должен был понять это раньше. Идол связан со мною. Его порча… воздействует на меня. Чем ближе я к нему…» «Я заметил!» — буркнул человек, разрубая на части безвольно опавшие корни. — «Знаешь, может нам направить усилия на то, чтобы поскорее вернуть его». «Прекрасный план», — ухмыльнулся Бролл. — «Если мне и нужны были доказательства, что идол поблизости, эта бойня меня полностью в сем убедила. Фурболги… снедаемые жаждой крови! Это… тревожит!»

«Острый Коготь!» — воззвал Бролл, и верный гиппогриф, круживший над поляной, немедленно спустился. Эльф бросил быстрый взгляд на Ло’гоша, стряхивающего с себя последние стебли шипастых корней. «Ты в порядке?» — осведомился Бролл, и человек кивнул: «Могу идти, если ты об этом спрашиваешь. Но я лучше сойдусь в сражении с тремя ограми, чем вновь возжелаю испытать на себе удушье от твоих корней!»

Фурболги, все еще пригвожденные к земле оными, лишь тихонько рычали, следя налитыми кровью глазками за противниками. Лишь взобравшись на спину гиппогрифа, Бролл прекратил удерживать корни силою воли, и фурболгам понадобятся секунды, чтобы освободиться… но к тому времени пара «воров» будет уже далеко.

Острый Коготь поднялся в воздух, провожаемый яростными воплями фурболгов. «Я не думаю, что мы могли в принципе объяснить им ситуацию?» — на всякий случай осведомился Ло’гош. «Ты что это, записался в пацифисты?» — хмыкнул Бролл. «С тактической точки зрения это представляется более разумным, нежели сражение с превосходящими силами противника», — попытался разъяснить человек, но Бролл лишь скорбно покачал головой: «Нет, друг мой! Я знаю, каково это, когда тебя пытается поглотить демоническая порча. Пребывая в исступленной ярости, фурболги утрачивают способность рассуждать здраво. Они всецело отдаются чувствам, и чувства эти питают ярость до тех пор, пока она не захлестывает их души».

Солнце скрылось за горизонтом и сумерки объяли Ясеневый лес, когда впереди показалась огромная пещера, нареченная Крепостью Чертополоха. У входа в нее виднелось множество мохнатых фигур, но Бролл направил гиппогриффа чуть в сторону, на вершину холма, под которым, собственность, и раскинулись подземные каверны обиталища фурболгов.

«Это и есть Крепость Чертополоха», — молвил Бролл, указывая вниз. — «Фурбогли хранят идол в этой пещере». «Откуда ты знаешь?» — невинно осведомился Ло’гош. Бролл бросил на товарища удивленный взгляд. «Он взывает ко мне», — объяснил он. — «Ты что же, ничего не чувствуешь?» «Возможно… как будто что-то не так, как должно быть», — пожал плечами человек. — «Но очень слабое чувство. Оно нисколько не выбивает меня из колеи». «Странно», — нахмурился Бролл. — «Но ведь идол дважды был «настроен» на меня. Первый раз это сделал бессмертный друид, Ремулос. А затем и Азгалор, который наполнил его своей мерзкой демонической магией, а через него и меня тоже. Так что будь счастлив, что умудряешься сохранять трезвую голову рядом с ним. Чем ближе к идолу я, тем больше демонические энергии его подталкивают меня к грани безумия».

Гиппогриф опустился на ровную поверхность холма над подземной Крепостью Чертополоха. «Я ответственен за то, что случилось с идолом», — продолжал говорить Бролл, спрыгнув на землю. — «И я должен вернуть его. И, если возможно, очистить от магии Азгалора. У фурболгов сейчас наверняка празднество в ознаменование победы над гарпиями». «И, небось, над нами», — ухмыльнулся Ло’гош. Ночной эльф согласно кивнул: «Пока они пребывают у костров, горланя победные песни, мы тихонько войдем через черный ход».

«Это где?» — поинтересовался человек, недоуменно оглядевшись по сторонам. «Здесь», — рявкнул Бролл. — «Я сам сделаю вход. Твой любимый трюк может быть использован не только для того, чтобы душить друзей».

Повинуясь заклятию Бролла, древесные корни принялись стремительно буравить землю, пробивая шахту, ведущую с вершины холма прямиком в недра Крепости Чертополоха. «Мое сознание держится на ниточке, Ло’гош», — честно признался Бролл товарищу. — «Да и та, того и гляди, оборвется. Если что-то пойдет не так… обещай мне, что уничтожишь идол. Некогда он был драгоценен, да и вновь может стать таковым, но в нынешнем состоянии он — смертельный яд для всего живого. Обещай мне!» «Обещаю», — изрек Ло’гош, и, поморщившись от жуткого шума, создаваемого корнями, обваливающимися пластами земли и валунами, добавил: «Если ты действительно хотел войти тихонько, смею заметить, что замысел твой с самого начала обречен на неудачу».

«Они никогда не услышат нас за тем гвалтом, который сами поднимают у кострищ!» — отмахнулся Бролл и сиганул в образовавшийся тоннель. «К тому же…» — добавил он, тяжело приземлившись на дне пещеры и обернувшись к следующему за ним по пятам человеку, — «мы зайдем, схватим идол… и уйдем задолго до того, как они поймут, что здесь кто-то побывал!»

«Чужаки!» — разорвал тишину рев фурболга, пришедшего поглядеть на источник шума, эхом отдавшегося по всех коридорах и кавернах Крепости Чертополоха. — «Они пришли за нашим идолом!»

«Так что ты там говорил?..» — вздохнул Ло’гош, обнажая меч, ведь по направлению к ним с копьями наперевес уже бежали фурболги. — «Сейчас — самое время для тебя показать какой-нибудь ярчайший пример выстраданного самоконтроля». «Тогда отойди», — бросил Бролл, выступив вперед. — «Это удержит их на какое-то время». Повинуясь его воле, огромный древесный корень пробил стену тоннеля, перегородив путь фурболгам. Те, снедаемые жаждой крови, не растерялись. «Колдовство!» — возопили они. — «Несите топоры! Разрубите корень на куски! Разорвите воров!»

Утерев пот со лба, Бролл огляделся по сторонам… и сейчас же заметил сияющий идол на постаменте у дальней стены пещеры. «И все это — из-за него?» — недоверчиво хмыкнул Ло’гош, проследив за направлением вгляда товарища. — «Он же такой маленький!» «Поверить не могу, что ты не чувствуешь его силу!» — выдавил Бролл, отгоняя волну дурноты, вновь грозившей затопить его сознание. — «Магию природы! Сокрытую под демоническими энергиями, что чуть было не уничтожили меня! И все же могут уничтожить!..»

Но, подступив к постаменту, Бролл ощутил чудовищный выброс энергии, отбросивший его прочь, как пушинку. «Идол предвидел мое появление», — выдавил друид, с трудом поднимаясь на ноги. — «И теперь у нас новая проблема».

В пещере материализовался огромный зеленый дракон, занявший позицию между компаньонами и сияющей статуэткой. «Зеленый дракон связан с идолом, источающим демоническую магию», — осознал Бролл. — «Он знает, что я — угроза! Да, это будет сложнее, чем я полагал». «Может, это просто иллюзия», — с надеждой предположил Ло’гош, окидывая взглядом исполина. — «Мне казалось, что дракон реален лишь в Изумрудном Сне».

Дракон стремительно метнулся к ним, и, предвидя, что сейчас произойдет, Ло’гош с силой толкнул Бролла в сторону, отпрыгнул сам; там, где они только что пребывали, клацнули острые зубы. «Ладно, согласен, это не иллюзия», — примирился в сим фактом человек. — «Что ж, в этом случае…»

Он с силой рубанул мечом по драконьей туше, но клинок прошел сквозь нее, даже не задев. А в следующую секунду удар хвоста отбросил Ло’гоша далеко в сторону. «Он может обретать плоть и лишаться ее по желанию», — догадался Бролл. «Понял!» — отвечал человек, с хрустом впечатавшись в стену пещеры, но — надо отдать ему должное — сознание не потеряв. — «Что теперь?»

Проскочив под брюхом дракона, Бролл метнулся к постаменту, выкрикнув на ходу: «Будем сражаться на двух фронтах! Ты — здесь. Если я смогу коснуться статуэтки, пусть она и запятнана порчей, она поможет мне сконцентрироваться и ступить в Изумрудный Сон… Отвлекай дракона! Не позволяй ему приблизиться к идолу! Но, если фурболги прорвутся в пещеру, уничтожь его!» «Но что тогда станет с тобой?» — молвил Ло’гош. Возложив руки на сияющий идол, Бролл отвечал: «Мои корни никогда больше не удушат тебя вновь, но фурболги, хотя бы, будут свободны».

Ло’гош кивнул: иного ответа он и не ожидал. «День становится все веселее и веселее», — невесело ухмыльнулся он, разворачиваясь к изготовившемуся к новой атаке дракону. «Пока я буду пребывать во Сне, тело мое будет беззащитно», — добавил Бролл. — «Защити его… если сможешь».

А затем реальность исчезла, сменившись тенетами Изумрудного Сна. Увы, скорее — грязно-зеленого, ибо демоническая энергия окружила Бролл, прописав всю его суть. Сжав в руке посох, увенчанный оленьей головой, калдорай вновь ощутил ужас, который испытал в ту минуту, когда Азгалор ударил идол мечом… отчаяние, захлестнувшее его при гибели дочери… беспомощность что-либо изменить. И ярость… Ярость столь великую, что она проявилась в образе огромного призрачного медведя. Да, это — его ярость… гнев…

И в ту же секунду пришло озарение, почему медведь оставался с ним, в то время как иные духи животных ушли, отвергли друида. Вновь пред очами его возник образ дочери, юной и прекрасной, и понял он, что обратился в отца, ею не узнаваемого.

«Я не сделаю больше ни шагу на этом пути!» — звучат слова, и медведь в исступленной ярости бросается на Бролла… но того подхватывает и уносит прочь призрачный буревестник. «Хорошо сказано, брат!» — клекочет он. — «Я унесу тебя за пределы этой сумятицы». «А я огражу тебя от когтей его и зубов», — рядом появляется призрачная пантера.

«Глупец!» — беснуется медведь. — «Эти духи ничего не смогут сделать для тебя! Лишь ярость может притупить твою боль!» И это — последняя капля. «Достаточно!» — кричит Бролл. — «Отпусти меня, буревестник. Я выстою против медведя!»

Тот с ревом набросился на Бролла, поверг того наземь… если понятие сие вовсе применимо к пространству, рекомому Изумрудным Сном. Но не дрогнул Бролл, взглянул медведю прямо в глаза. «Не образы духов должны властвовать над друидом», — изрек он. — «А друид хранит в себе образы духов. Теперь-то я усвоил этот урок». «Нет!!!» — истошно ревет медведь, тряся головой. — «Ты — мой, и только мой!»

Но иные духи возвращаются, держатся рядом, готовые в любой момент прийти на помощь друиду, некогда отрекшемуся от них — буревестник, пантера, тюлень, олень. «Брат мой», — с грустью обращается Бролл к медведю. — «Ты — олицетворение моей души, запятнанной демоническими энергиями, неконтролируемыми яростью и болью. Но с помощью иных духов наше равновесие будет восставлено».

И, бросив взор на оленя, призрачный облик которого пребывал рядом с верным посохом, обретенным друидом в Оргриммаре, зычно выкрикнул Бролл: «Олень! Мой посох!» В то же мгновение призрак устремился на направлению к нему, древко посоха пронзило медведя и тот с ревом исчез, обратившись в клочья изумрудного тумана. «Я отрекаюсь от прошлого», — молвил Бролл, — «и через посох сей наши единые силы исторгнут зло. Наконец, брат мой, душа моя, пребывай в мире…»

Дракон безжалостно теснил Ло’гоша, вынуждая его отступать, пока тот не оказался рядом с постаментом и эльфом, все еще пребывающим в тенетах Изумрудного Сна. Человек сознавал, что шансы выжить его в этом бою невелики, если немедленно не произойдет чудо…

А затем дракон исчез, просто растворился в воздухе. Не успел Ло’гош искренне обрадоваться, как в пещеры хлынули фурболги, разрубив, наконец, на части корень, заграждавший вход. «Вот они!» — как один, возопили один, заметив две фигуры у постамента. — «Убьем их! Смерть грабителям!»

«Прости меня, Бролл!» — человек занес меч над идолом, намереваясь исполнить данное товарищу обещание, благо иного выхода из сложившейся ситуации попросту не видел. Однако Бролл неожиданно оказался на ногах; в правой руке крепко сжат посох, увенчанный оленьей головой, на ладони левой ослепительно сияет идол. «Я очистил идол», — сообщил друид глубоким, уверенным голосом, — «и вновь обрел себя. Как, впрочем, и они!»

Кивком он указал на фурболгов, которые неуверенно топтались у входа в пещеру, пораженные тем, что ярость и жажда крови покинули их души. «Вы освободили нас», — молвил шаман, выступив вперед. — «Благодарю вас от лица всего клана, путники. Забирай идол, Ночной эльф. Мы не хотим, чтобы он боле пребывал среди нас».

Вечером следующего дня гиппогриф, мерно взмахивая крыльями, подлетал к исполинскому древу, крона которого попирала небеса. «Тельдрассил, «Корона Земли», — сообщил Бролл изумленному спутнику. — «Перед глазами твоими — новое Мировое Древо, созданное ночными эльфами, ведомыми архидруидом Фендралом Оленьим Шлемом. Когда я отправил весть о том, что отыскал и очистил от порчи идол Ремула, Фендрал велел доставить артефакт ему, дабы он смог лично убедиться в свершившемся очищении. Вскоре мы пребудем в портовый град Рут’теран, а оттуда через портал пройдем в Дарнас. Он находится в ветвях Мирового Древа, и это — самый прекрасный город в мире!»

Глава 6. Происхождение

Заставив Ощетинившуюся опуститься на самой окраине Ущелья Песни Войны, Валира Сангвинар крадучись двинулась вперед, туда, где за рядом обрамлявших прогалину древ пребывал преследуемый ей человек. В последнее время на отсутствие событий в собственной жизни ей было грех жаловаться. Она была взята в плен, продана, сражалась в качестве гладиатора, снова продана, бежала и пыталась вызволить своих товарищей, узнав при этом, что освободились они и без ее помощи. А теперь след убийцы привел ее в занятое Стражницами Ущелье Песни Войны, где те надзирали за пленными орками, занятыми исправительными работами.

Не слезая со спины эбенового грифона, убийца дружелюбно кивнул калдорай, и те ответили на приветствие. Валира внимательно слушала, как тот вполне безразличным тоном интересуется судьбой Ло’гоша, с горечью сознавая, что ей, Кровавой эльфийке, не стоит рассчитывать на теплый прием в этих лесах… в отличие от человека, ибо любой из них ассоциировался с Альянсом, а, стало быть, являлся союзником.

Жрица Луны, внимательно выслушав доставленное филином сообщение, обратилась к человеку, терпеливо дожидавшемуся ответа. «Круглоглазый говорит, что Бролл очистил от порчи идол Ремула и избавился от проклятия», — молвила она. — «А теперь вместе с Ло’гошем они направляются в Дарнас…»

«Идол?» — недоумевала Валира, не смея пошевелиться. — «Что еще за идол? И о каком проклятье идет речь?» Удар в спину поверг ее наземь, а Ночная эльфийка — Стражница, — нанесшая его, немедленно возопила: «Сюда, сестры! Я поймала лазутчику, Кровавую эльфийку! Наверняка шпионит для орков!»

Как следует приложив нападавшую головой о камень, Валира попыталась разъяснить ей сложившуюся ситуацию. «Я не шпионю, Ночная эльфийка!» — рявкнула она. — «По крайней мере… не за вами! Я — друг Бролла и Ло’гоша, и сражалась рядом с ними в Забытом Городе! А человек, с которым вы тут расшаркиваетесь, убийца, которого наняли убить…»

Ее окружали Стражницы, нисколько не уверовавшие в правдивость сей истории. «Такому даже ребенок не поверит!» — ухмылялись они, подступая с кинжалами в руках. Выхватив орочьи мечи, Валира приготовилась дорого продать свою жизнь. «Вы все смотрите на меня и думаете — эльфийка крови, предательница…» — с горечью сплюнула она, — «но даже у ребенка достаточно мозгов, чтобы немного подумать перед тем, как отвечать на вопросы убийцы лишь потому, что он человек!»

«Видите?» — Валира вскинула один из клинков, указывая ввысь, где эбеновый грифон, взмахивая крыльями, мерно набирал высоту. — «Узнав от вас все, что нужно, он поспешил откланяться, а я застряла здесь, в бессмысленном сражении с ватагой круглых дур! С меня хватит!.. Не сомневаюсь, что вы, Стражницы, хороши в бою, но меня обучал сам Регар Гнев Земли!»

Лишь добравшись до Дарнаса, Бролл и Ло’гош прошествовали в Анклав Кенария, обиталище друидов-калдорай под предводительством Фендрала Оленьего Шлема.

«Идол Ремула, будучи затронутым порчей Повелителя Ада Азгалора, был взят фурболгами в качестве сувенира после сражения у горы Хиджал», — говорил Фендралу Бролл Медвежья Шкура. — «Несчастные создания не сознавали демонические энергии, питавшие его, Фендрал. Они принесли его в Крепость Чертополоха, все население которой подверглось порче. Я отыскал идол, очистил его и, с помощью Ло’гоша, вернул. Ко времени нашего ухода жизнь в Крепости Чертополоха возвращалась в свое русло…»

«Я так понимаю, путь твой еще не окончен?» — изрек архидруид, неотрывно глядя на сияющую статуэтку в руках Бролла. «Я должен помощь Ло’гошу вернуть его память, а также семью. И еще собираюсь освободить из рабства другого друга», — отвечал Бролл. Фендрал кивнул, будто услышал именно то, что хотел. «Ты не можешь знать, куда заведут тебя поиски», — заявил архидруид. — «Боюсь, опасно носить с собой идол. Лучше оставь его здесь, в Анклаве Кенариуса, где он будет дожидаться твоего возвращения». «Как скажешь, Фендрал», — и Бролл протянул статуэтку предводителю их ордена.

Позже, когда компаньоны покинули Анклав и ступили в Сады Храма, раскинувшиеся за его пределами, Ло’гош осмелился заметить: «Я не доверяю Фендралу. Очень уж он хотел, чтобы идол был оставлен ему на хранение… весьма странно, учитывая то, что он не связан с реликвией лично». «Он будет в безопасности в Дарнасе, Ло’гош», — возразил Бролл. — «Так как связан он со мной, лишь архидруид сможет почерпнуть его силу. Малфурион Ярость Бури, например, но он пребывает в Изумрудном Сне».

«А сам Фендрал?» — поинтересовался человек. «Ну, и он тоже», — помедлив, признал Бролл. — «Но Фендрал предводительствует над Анклавом Кенария. Мы можем безгранично доверять ему». «Личный опыт научил меня, что очень немногим — вне зависимости от расы — можно доверять безгранично», — не преминул заметить Ло’гош. «Я оставил идол по собственному выбору, друг мой», — твердо молвил Бролл. — «Это могущественный артефакт, но он служит мне воспоминанием о том безрадостном времени, когда связь моя с духами животных и Изумрудным Сном была разорвана. Сейчас я ощущаю свободу, чего не было долгие годы. И на данный момент этого для меня достаточно». «Надеюсь, ты прав», — пробормотал человек, от сомнений своих в целесообразности совершенного так и не избавившийся.

«Бролл Медвежья Шкура!» — к героям приближалась юная Сестра Элуны. — «Верховная жрица Тиранда Шелест Ветра хотела бы поговорить с тобой!»

Со всех ног неслась Валира к краю утеса, преследуемая Стражницами по пятам. Она и сама не знала, как ей удалось вырваться из окружения, и теперь делала ставку исключительно на верную виверну. «Ощетинившаяся!» — вопила она во все горло. — «Ко мне!»

И — к вящему изумлению Стражниц — эльфийка крови сиганула с края утеса… угодив прямехонько на спину виверны, тут же принявшейся набирать высоту. Однако из калдорай немедленно устремилась к гиппогрифу с явным намерением пуститься в погоню, но иная Стражница неожиданно остановилась. «Я слышала, среди чемпионов Забытого Города была эльфийка крови», — произнесла она. — «Быть может, это…» «Да, сражается хорошо, но ведь она — почти что ребенок!» — с сомнением отвечала ей другая. «Такое дитя и одной схватки не продержалась бы в Забытом Городе», — молвила Стражница, приостановившись подле гиппогрифа. «Может, и дитя», — согласилась с ней иная усомнившаяся эльфийка. — «Но ведь сумела же она бежать от нас?» «И то верно», — приняла решение их предводительница. — «Оставьте погоню».

Быть может, они и в самом деле сделали несусветную глупость, доверившись незнакомцу лишь потому, что принадлежал он к человеческой расе.

«Поднимайся высоко и лети быстро, Ощетинившаяся», — прошептала Валира виверне, оглянувшись назад и немного приободрившись, благо погони не наблюдалось. — «Мы направляемся в Дарнас… последнее место в мире, куда может решить отправиться пребывающий в здравом уме кровавый эльф».

В Храме Луны Бролла и Ло’гоша приветствовала сама Тиранда Шелест Ветра, Верховная жрица Элуны и лидер калдорай. «Добро пожаловать домой, Бролл», — с теплотой в голосе молвила она. — «Спасибо за то, что содеял ты в Крепости Чертополоха. Я рада, что и идол, и твое внутреннее равновесие восстановлены. Я бы хотела услышать рассказ о твоих приключениях… и о твоих тоже, Ло’гош».

«Мой рассказ короток, жрица», — ответствовал человек. — «Я очнулся на побережье Дуротара безо всяких воспоминаний о прошлом. Орк-шаман принудил меня стать гладиатором. Я сражался. Я бежал. Так что приключения мои незначительны. Рассказ Бролла куда более интересен». «Думаю, что обе ваши истории окажутся значимы», — улыбнулась Тиранда. — «Возможно, за обедом вы поведаете мне их более подробно?»

Конечно, отказаться от приглашения на обед, прозвучавшего из уст Верховной жрицы Элуны, было равносильно оскорблению, посему герои наши почли за честь согласиться. За трапезой Ло’гош в деталях поведал Тиранда все историю своего недолгого пребывания в землях Калимдора. «Вот и все», — закончил он. — «О моем прошлом сохранилось лишь несколько отрывочных воспоминаний, но я не знаю, кто я и откуда пришел. Мне нужно это узнать!» «Сама я не волшебница, Ло’гош», — молвила Тиранда, — «но даже я чую темную волшбу, тебя окружающую. Если хочешь, я попрошу волшебницу Джайну Праудмур, правительницу острова Терамор, помочь тебе восстановить память».

…Пройдя через портал, Ло’гош и Бролл вновь оказались на северной оконечности континента, в портовом Рут’теране. «Терамор расположение достаточно близко от Торгового Берега», — говорил друид, когда шагали они по направлению к Стойлу Гиппогрифа, где оставили накануне Острого Когтя. — «Надеюсь, мы все еще застанем там Валиру и сумеем ее вызволить». «Если она все еще остается рабыней Хельки», — с сомнением вымолвил человек. — «Не могу представить, что Валира будет тихо-мирно дожидаться, пока кто-нибудь соблаговолит спасти ее. Думаю, к настоящему времени она уже умудрилась бежать, иначе будет просто на нее не похоже».

«Приветствую, мастер Веспристус», — обратился Бролл к мастеру-конюшему из рода ночных эльфов, выведшему Острого Когтя им навстречу. — «Острый Коготь был несколько раз ранен в недавних сражениях. Сможет ли он донести нас обоих до Терамора?» «А, да, я видел шрамы», — улыбнулся Веспристус, дружелюбно похлопав гиппогрифа по лохматому боку. — «Гиппогрифы должны оставаться гиппогрифами, разве нет? Острые клювы и когти. Рождены для сражений… В Терамор, говоришь? Это далековато, но наш паренек доставит вас туда безо всяких проблем. Хоть я и не советовал бы вам отклоняться от курса».

Через несколько минут Острый Коготь уже поднялся в воздух, а когти эбенового грифона коснулись площади Рут’терана. Убийца знал, что жители столь маленького городишки наверняка запомнят Бролла и Ло’гоша, если те действительно побывали здесь…

…Час спустя на крышу одного из портовых складов опустилась уставшая виверна. «Посиди здесь, пока я поброжу в округе», — шепнула ей Валира. — «Постараюсь выяснить, были ли они здесь».

Восторженные девичьи вопли, раздавшиеся буквально в двух шагах, заставили Кровавую эльфийку замереть. Осторожно, она чуть свесилась с крыши, заметив, как две девчонки-калдорай, радостно попискивая, подбежали к степенному пожилому ночному эльфу. «Они побывали здесь, Веспристус?» — наперебой тараторили они. — «Бролл и Ло’гош — чемпионы Забытого Города?! Как они выглядели?! Где они?! Мы можем встретиться с ними?!» «Простите, девчата», — отвечал мастер-конюший. — «Ло’гош и Бролл направились в Терамор. Они, должно быть, уже успели прославиться, ведь совсем недавно о них спрашивал человек верхом на эбеновом грифоне…»

Похоже, отдыха Ощетинившейся сегодня не видать, и виверна навряд ли обрадуется, узнав, что ей предстоит перелет через весь континент…

Лишь к рассвету на самой окраине Пылевых Топей виверне удалось настигнуть грифона, силуэт которого означился на фоне неба, светлеющего на востоке. «Вот он, Ощетинившаяся!» — возликовала Валира. — «Лети как можно быстрее, дорогая. Передохнем, как только нагоним его. И я обещаю попотчевать тебя диким кабанчиком!»

А вскоре показался и гиппогриф, на спине которого отчетливо виднелись два силуэта. Наверняка Бролл и Ло’гош! И ведь не догадываются даже, что грифон фактически у них за спинами, даже не подумают оглянуться назад, наслаждаясь прекрасными пейзажами Пыльных Топей.

«Тут, в основном, болота, усеянные маленькими островками», — рассказывал Бролл, указывая вниз, где змеилась лента реки и виднелась маленькая лодчонка. — «Растет здесь множество целебных трав — золотой шип, корень жизни, — но и тварей опасных хватает». «Рад, что путь наш пролегает над ними», — искренне порадовался Ло’гош, и Бролл, улыбнувшись, кивнул, добавив: «А за теми холмами, что впереди, находится Терамор».

Из-под плаща убийца извлек арбалет с явным намерением всадить болт в спину означенной жертве, и Валира поняла, что остается у нее последний шанс спасти жизнь друга. С силой метнула она орочий кинжал… угодивший убийце в предплечье. Вскрикнув от неожиданности, он дернулся, нажал на курок, и болт безвредно ушел в небо.

«Мой следующий болт будет предназначен лишь для тебя!» — злобно прошипел убийца, и в этот момент низвергнувшаяся сверху Валира сшибла его со спины грифона. «Подумай еще раз, убийца!» — хмыкнула девушка, и крикнула виварне: «Ощетинившаяся, лети прочь!» Двое стремительно приближались к земле…

Двое в лодчонке — седовласая женщина-человек и могучий чернобородый дворф — изумленно глядели на кувыркающиеся в воздухе фигурки. «Мои глаза играют со мной шутки, Свен?» — обратилась женщина к спутнику. — «Или я только что видела, что один воздушный наездник выбил из седла другого?» «То же самое видел и я, леди», — молвил дворф. — «Падение наверняка убьет обоих… Но, конечно, если ты хочешь удостовериться в этом…»

Валира и убийца рухнули в тенета гигантской липкой паутины, натянутой между двумя деревьями, растущими на противоположных берегах реки. «Ты заплатишь за это, эльфийка крови!» — выдохнул убийца, пытаясь высвободить левую руку с зажатым в ней коротким мечом, благо правая, а также ноги, завязли надежно. «Судя по всему, куда мы попали, заплатим мы оба!» — отвечала Валира, умудрившись не выронить при падении второй из орочьих кинжалов. Оставалось уповать на то, что ей удастся расправиться с противником и бежать до прихода хозяина паутины…

Дорогих гостей Джайна Праудмур встречала лично у врат Терамора. «Как хорошо будет вновь увидеть Бролла Медвежью Шкуру», — размышляла она, наблюдая за приближающимся гиппогрифом. — «Отважные действия его в сражении у горы Хиджал помогли нам одержать победу… практически разрушив его собственную жизнь. Однако, я чувствую, что ныне он примирился с прошлым и пребывает в мире с самим собой».

Спешившись, Бролл и Ло’гош устремились к воротам, где их терпеливо дожидалась волшебница. «Леди Джайна Праудмур», — церемонно поклонился эльф. — «Вы оказываете нам честь». «Нет, честь оказываете нам вы», — улыбнулась Джайна. — «Рада видеть, что ты вернулся из самоизгнания. Тиранда Шепот Ветра предупредила меня о твоем приходе… и о появлении друга твоего, Ло’гоша». Последний упрямо молчал, разглядывая единственный бастион расы его на землях Калимдора, посему ответил Бролл: «Благодарю тебя, леди Джайна. Тиранда считает, что на Ло’гоша наложено заклятие. Мы все надеялись…»

«Дай мне руку, Ло’гош», — приблизившись, волшебница приняла протянутую ладонь, сосредоточилась. — «Тиранда права. Я чувствую на тебе ауру темнейшей волшбы. Я знакома со многими заклинаниями, но подобного никогда не встречала. Здесь кроется какая-то тайна, и мне понадобится вся мудрость моей управляющей, чтобы приоткрыть ее завесу».

«Вон они, госпожа!» — хмыкнул Свен, лишь утлая лодчонка причалила к берегу и он наряду со спутницей ступил на болотистую почву. — «Попали в сети паука, но все еще дергаются! Либо они самые удачливые глупцы в округе… либо самые неудачливые, если вы понимаете, о чем я…»

Матрона отрешенно кивнула, наблюдая, за продолжающейся схваткой человека и Кровавой эльфийки, а затем, приняв какое-то решение, быстро зашагала по направлению к ним…

Сложно сражаться, когда ноги твои обездвижены клейкими нитями, а в руках — лишь короткие кинжалы, но Валире и убийце вполне удался этот чуть неуклюжий танец смерти. «Кто послал тебя убить Ло’гоша?» — раз за разом вопрошала эльфийка, и человек отвечал: «Не знаю, кто хочет покончить с ним, эльфийка крови! Даже если бы знал, не сказал тебе!»

«Жаль», — Варила сделала стремительный выпад орочьим кинжалом, и убийца едва успел отдернуть руку, тем самым сохранив кисть. — «Если ты ничего не знаешь, у меня нет никакого смысла оставлять тебя в живых». «Читаешь мои мысли!» — ощерился убийца. «Последний раз спрашиваю», — повторила Валира. — «Кто хочет покончить с Ло’гошем?»

«Взять ее, Черный Коготь!» — рявкнул человек, и стальные когти эбенового грифона сомкнулись на предплечьях Валиры, рывком выдернули ее из тенет паутины. Эльфийка не растерялась, погрузила кинжал в глаз грифона по самую рукоять, и тварь, взревев от боли, отшвырнула ее в сторону. Варила камнем рухнула вниз, в зловонную реку, с головой уйдя под воду у самой кромки гигантской паутины.

«Давай, всплывай, эльфиечка», — поддразнил ее убийца. — «Чтобы я мог покончить с тобой!» Голова Валиры показалась на поверхности и первым, что она увидела, был занесенный для последнего удара короткий меч убийцы. Сознавая собственную беспомощность, эльфийка все же решила попытать счастья в последний раз, ибо с ужасом и надеждой разглядела за спиной человека исполинскую тень. «Ответь на вопрос, прежде чем убьешь меня!» — с излишним пафосом возопила она. — «Кто тебя нанял?» Как и следовало ожидать, убийца вопрос проигнорировал, медленно, наслаждаясь каждым мгновением, отвел руку для удара. «Я никому не выдаю свои тайны», — прошипел он. — «Даже мертвецам».

И нанес удар… который Валира с легкостью отразилась орочьим кинжалом. «Жаль», — ухмыльнулась она, и триумф на лице ее заставил убийцу покрыться холодным потом. — «Если бы от тебя было больше пользы, я бы тебя предупредила». Резко обернувшись, человек уставился на гигантскую тушу мохнатого паука, а тысячи маленьких черных паучат стремительно облепили все его тело, и последний крик убийцы замер, когда на шее его сомкнулись челюсти монстра.

Видя, что некоторые из маленьких, но наверняка ядовитых паучков, метнулись к ней, Валира с трудом заковыляла к берегу, разрубая кинжалом тех, которым удалось подобраться достаточно близко. «Одной добычи в день… вполне достаточно, мои мохнатые друзья…» — прошептала Валира перед тем, как добраться до берега и без чувств распластаться у ног подоспевшей пары — пожилой матроны и ее спутника дворфа.

«Спасай девчонку, Свен», — не терпящим возражений тоном приказала женщина. — «Тащи ее в лодку». «Но она — эльфийка крови, госпожа!» — с негодованием отозвался тот. — «Враг всего…» «Ты достаточно долго прожил в Тераморе, Свен», — с явным неодобрением в голосе оборвала его матрона. — «Неужто не понял до сих пор, что сегодняшние враги завтра могут оказаться друзьями, и что все порой не так, как кажется?» «Довольно нотаций на сегодня, миледи», — пробурчал дворф, но, подняв тело Валиры, легко втянул его в лодку. — «Это может плохо сказаться на моем пищеварении».

«Да ты погляди на нее!» — воскликнула матрона, пинком отбрасывая в сторону одинокого паучка, не терявшего до последнего надежды добраться до тела эльфийки. — «Она тяжело ранена и лишь недавно вышла из детского возраста по эльфийским понятиям». «Она в хороших руках», — заверил компаньонку дворф, и поудобнее устроил Валиру на дне лодчонки. «Давай-ка, маленькая воительница», — с внезапно проявившимся дружелюбием произнес он. — «Мы отвезем тебя к целительнице Хелиана».

«Я… не… ребенок…» — пролепетала Валира, не открывая глаз; какая-то часть ее сознания пребывала настороже, хотя она с трудом отдавала себе отчет в том, где находится и что, в сущности, происходит вокруг. «Думаю, что нет», — согласилась с ней матрона. — «Вместе со Свеном мы видели, как ловко ты разделалась с убийцей Гильдии. Очень смело. У тебя большой потенциал».

«Спасибо…» — с превеликим трудом разлепила губы Валира, — «что спасли меня… леди… чувствую… ауру… древнюю магию… но вы… человек…» «Даже в твоем нынешнем состоянии ты весьма проницательна, эльфийка», — молвила женщина. — «Некогда я обладала великим могуществом, но слишком сильно полагалась на него… и, в итоге, оного лишилась. Усвоенный урок стоил мне сына… и иных сыновей множеству матерей. Я редко понимаю об этом. Но с тех дней я часто размышляла о танце Света и Тьмы, и я чувствую, как сии два первоначала схлестнулись в твоей душе, эльфийка. Как и в моей. Если захочешь, отыщи меня, когда наберешься сил, и мы поговорим. Но пока что запомни одно: искупление никогда не бывает невозможным. Что до твоих ран…»

Женщина сняла с пояса флягу, поднесла ее к губам Валиры. «Это травяная настойка послужит твоему скорейшему выздоровлению», — молвила она. «Но… твоя магия?» — поразилась эльфийка. Женщина лишь плечами передернула. «Бывали времена, когда я была столь могущественна, что одна мысль моя исцелила бы все твои раны», — изрекла она с оттенком потаенной грусти и смирения. — «Но те времена ушли безвозвратно. Когда мы доберемся до Терамора, тебе понадобится настоящий целитель. Возможно, по пути ты поведаешь мне свою историю…»

…К полудню они добрались до Терамора. Лишь завидя приближающуюся лодку, один из стражников обратился к матроне: «Леди Эгвин, леди Джайна посылала за тобой!» Та кивнула, обернулась к дворфу. «Предоставь Валире западный чертог, Свен», — приказала она, — «призови целительницу, и проследи, чтобы кто-то занялся ее виверной, будь добр». Силуэт Ощетинившейся вырисовывался на одной из замковых башен; верное животное ни за что не хотело оставлять хозяйку, к которой уже успело привязаться.

«И все это одновременно, леди?» — возопил в отчаянии несчастный дворф. — «Мои старые кости этого не вынесут». «Что нужно твоим старым костям, так это хорошая встряска!» — отрезала Эгвин, после чего склонилась над Валирой. «Ты должна отдохнуть и набраться сил, Валира», — мягко произнесла она. — «Ты чрезвычайно одарена, дитя, и друзья твои будут чрезмерно нуждаться в тебе, если надеются выжить… Но мудро избирать свой жизненный путь. К добру ли, к худу ли, но судьбы наши не предначертаны свыше, мы сами творим их».

Через несколько минут Эгвин уже ступила в заклинательный чертог, где ее дожидались Джайна Праудмур и Ло’гош. В нескольких фразах правительница Терамора ввела свою нынешнюю управляющую в курс дела. «Я думаю, Эгвин, что кто-то похитил воспоминания Ло’гоша», — закончила она рассказ. — «Возможно, их даже преднамеренно уничтожили». «Согласно», — молвила матрона, оценивающе разглядывая стоящего перед ней человека, чувствовавшего себя в присутствии двух чародеек крайне неуютно. — «Темная аура окружает его. Интересно…» «Попробуем развеять ее», — произнесла Джайна. — «Начнем, пожалуй…»

Усевшись на пол заклинательного чертога, Джайна и Эгвин все свои силы направили на то, чтобы разорвать барьер темной волшбы, сковавшей память Ло’гоша. Перед глазами того вновь замелькали образа прошлое — как знакомые, так и новые… Пожар, корабельный вояж, рождение сына… Жена, убитая камнем, невыносимое отчаяние и сменяющая его решимость… А затем — тьма, но в ней он видит свою цель. «Терамор», — уверенно изрек человек. — «Я направлялся в Терамор».

«Как будто невидимая стена закрывает твой разум, Ло’гош», — вздохнула Джайна. — «Я могу коснуться лишь поверхности, остальное мне недоступно». «Согласна», — молвила Эгвин. — «И это… тревожно». «Как бы то ни было, то, что я увидела, позволило мне увериться в том, кто ты», — добавила Джайна. — «Очевидно, что ты стал жертвой весьма изощренной атаки. Против тебя была использована темная магия. Но ты… Ты должен быть… Варианом Ринном, исчезнувшим королем Штормграда! Благодарение Свету, ты жив! Вы уже и надежду потеряли…»

«Король?» — до глубины души изумился Ло’гош. «Именно», — кивнула Джайна. — «Нужно узнать, что произошло за то время, как ты отправился в Терамор и пришел в себя на побережье Дуротара». «И самое важное, ты должен узнать личины своих врагов», — изрекла Эгвин.

«Я предоставлю тебе один из своих кораблей», — ободряюще улыбнулась Джайна, но Эгвин, однако, сочла нужным предостеречь Ло’гоша еще раз: «Ты должен действовать с оглядкой. Твой сын, Андуин, остается в Штормграде. Необдуманные поступки могут поставить его жизнь под угрозу».

…Позже, на закате, Ло’гош отыскал Бролла Медвежью Шкуру, бесцельно слонявшегося по крепости, поведал ему об открывшемся. «Значит, Джайна и Эгвин считают тебя исчезнувшим королем Штормграда», — ухмыльнулся Ночной эльф. — «Это многое объясняет. Твою заносчивость, для начала». «Бролл…» — Ло’гошу было не до шуток. — «Я узнал, что моя жена мертва, хоть видел ее всего мгновение. Это означает, что мой сын остался один, и мое немедленное возвращение в Восточные Королевства необходимо». «Конечно», — согласился Бролл. — «Но перед тем, как мы отправимся в путь…»

«Мы?» — уточнил Ло’гош. — «Ты отправишься со мной за море?» «Мы уже с боем пробились через земли одного континента», — отвечал Бролл. — «Думаю, стоит проделать то же со вторым! Но сперва мы должны разыскать Валиру и вызволить ее».

«Поздно, мальчики!» — по направлению к изумленному Броллу шагала сопровождаемая Эгвин Валира Сангвинар, целая и невредимая, улыбаясь до ушей. — «И я уже свободна, и, кстати, нет в том заслуги вас, двух лентяев! Но, так или иначе, я отправляюсь с вами. Потому что без меня у вас вряд ли что получится!». «Валира… Но как…» — Бролл все никак не мог прийти в себя от изумления. «Я освободилась сама», — доходчиво объяснила эльфийка.

«Почему я не удивлен?» — в радостном порыве Бролл сграбастал Валиру, крепко обнял и закружился с ней до замковому двору. «О, Бролл, мне нужно столько всего рассказать вам!» — смеясь, говорила девушка. — «А еще я хочу услышать рассказ о том, что случилось с вами! Например, что с идолом? И, Ло’гош… так ты король?! И мы едем в Штормград?!» «Тише, Валира», — улыбался Ло’гош. — «Давай сначала дождемся корабля. Я затем у нас будет предостаточно времени для историй, пока доберемся до Восточных Королевств». «А затем?» — полюбопытствовал Бролл. «Затем я разыщу своих врагов», — твердо заявил Ло’гош. — «И горе тем, кто осмелился встать против меня!» «Слышала, Валира?» — Бролл с гордостью глядел на своих друзей. — «Вот он, истинный глас Ло’гоша! Ибо то говорит король!»

Глава 7. Открытия

Корабль рассекал спокойные воды Великого Моря, держа курс на восток. Бролл и Валира, впервые за долгое время пребывающие в мире и покоя, подшучивали над товарищем. «Скажи, Ло’гош», — допытывался Бролл, — «если ты и впрямь окажешься королем, мне тебе отдавать честь или кланяться?» Валира хихикнула: «Даже твоя медвежья личина проделает это с большей грацией! Я вот я тайно тренировалась в дворцовых манерах!»

Ло’гош тяжело вздохнул. «Если я окажусь королем, то прикажу нарядить вас обоих в шутовские колпаки и вы будете пререкаться и забавлять меня», — произнес он без тени улыбки. — «Хоть Джайна Праудмур и назвала меня королем Штормграда, прошлое мое — набор не связанных друг с другом образов. Я не знаю этого Вариана и — король он или нет — не уверен, что хочу им быть. Будь у меня выбор, я бы остался Ло’гошем, простым гладиатором. Но у меня сын, который может быть в опасности… и народ, который во мне нуждается. Как говорит Джайна, долг мой очевиден».

«Да здравствует добрый король Ло’гош, который всегда исполняет свой долг!» — добродушно усмехнулся Бролл. «Что до тебя, Бролл…» — обратилась к друиду Валира, — «ты кажешься менее злым, чем мне помнится». «За это стоит благодарить короля Ло’гоша, Валира», — отвечал Бролл. — «Его величество помогло мне обрести себя…»

А из морских глубин к проплывающему кораблю обратили взор наги, узнавшие в судне «Волнорез», личную шхуну ненавистной Джайны Праудмур. «Она заплатит на то, что вторглась в наши воды», — прошипела волшебница-сирена. — «Джайна Праудмур — весьма важная персона, и на «Волнорезе» наверняка полно сокровищ. Или, по крайней мере, дворян, которых можно захватить с целью выкупа». Ведомые сиреной, наги устремились к поверхности…

«…И идол Ремула был очищен», — заканчивал Бролл рассказ о своих приключениях, а Валира завороженно внимала каждому его слову. — «А душевное равновесие мое — восстановлено. Все мои духовные формы — буревестник, пантера, тюлень, олень, а также медведь — вернулись ко мне. Ярость моя отступила». «А вот я скучаю по Ощетинившейся, Бролл», — с грустью призналась Валира. — «Она была почти таким же хорошим товарищем, как и ты». «Да, мне однозначно стоит стать королем!» — закатил глаза Ло’гош. — «Шутовские колпаки придутся вам в пору!»

В этот момент вода за бортом вскипела и на палубу хлынули наги. Мирная беседа была прервана; вскочив на ноги, трое героев вступили в бой с порождениями глубин. Велико было число наг, но воинская выучка бывших гладиаторов дала о себе знать: трупы тварей устлали палубу…

«Бролл, ты думаешь о том же, о чем и я?!» — выдохнул Ло’гош, снеся мечом голову очередной наге. «Наверное, мне следовало остаться с Регаром», — отвечал Бролл, ни на секунду не отвлекаясь от сражения. — «Сражался бы как гладиатор и денег больше заработал». «Да, примерно то же пришло в голову и мне», — согласился Ло’гош.

Трое товарищей взобрались на капитанский мостик, дабы получить небольшое преимущество против напирающих снизу противников, встали спина к спине. Бролл, обратившись в медведя, яростно терзал наг острыми когтями.

«Мы трое против превосходящих сил», — криво улыбнулась Валира. — «Как в Забытом Городе… Вот только денег нам не заплатят!» «Знаешь, Бролл сокрушался как раз об этом», — молвил Ло’гош.

Сирена, восседающая на спине морского чудища в некотором отдалении от корабля, не могла поверить своим глазам. Два эльфа и человек успешно сдерживают натиск ее отряда и, похоже, могут одержать верх? «Восстань, коутл, темное создание глубин!» — зычно возвестила она, обращаясь к монстру. — «Восстань, моя прелесть! Покончи с нашими врагами! Тебе приказывает Моргала Темный Шквал!»

Из трезубца ее вырвалась магическая молния, ударила в корму «Волнореза». Герои, очистившие палубу от атакующих, немедленно обернулись, созерцая новую угрозу. Помимо гигантского коутла им противостояла четырехрукая нага, воздевшая над головой сияющий трезубей. «Нага-сирен!» — воскликнула Валира. — «Она пытается уничтожить корабль всполохами магических энергий!» «Магические энергии таят в себе зло», — назидательно изрек Бролл, обращаясь к ней. — «Для тебя лично это — опасное искушение». «Мы, Кровавые эльфы, совсем не страшимся магии, Бролл», — отмахнулась Валира. — «И не считаем сущность ее злой». «В этом-то и проблема!» — рявкнул калдорай. — «Обещай мне, Валира! Поглощение слишком большого количества магических энергий может склонить тебя… к куда более темной магии». «Ладно, как скажешь», — быстро кивнула эльфийка. — «Но…»

На стремительной волне Моргала приблизилась к «Волнорезу», направила трезубец на тройку героев. «Ночной эльф!» — рявкнула она. — «Попрощайся с друзьями… и сдохни в мучениях!» «Не пройдет, сирена!» — Валира устремилась к наге. — «Мой ум против твоей магии! Или примени ее, или лишись, ведьма!» И с этими словами эльфийка вырвала трезубец из рук опешившей от такой наглости сирены, после чего, проигнорировав протестующий вопль Бролла, сиганула с борта в морские глубины, откуда к поверхности поднимались все новые наги. «Глупое дитя!» — медведь-Бролл тяжело плюхнулся в воду следом. — «Чем дольше она держит в руках этот трезубец, тем сильнее подвергает себя опасности!»

Понимая, что ничем не в силах помочь товарищам, Ло’гош продолжал сражение на палубе, где появились новые представили глубинного народа, когда коутл плюнул в него ядом. В последнюю секунду Ло’гош успел отклониться, и ядовитая жижа ударила в спину его противника, нагу, которую король для верности полоснул орочьим клинком по горлу.

«Клянусь дыханием дракона!» — выдохнула Валира, с трудом удерживаясь на поверхности воды. — «Я не воспользуюсь энергиями трезубца! Я просто…» «Под воду его!» — донесся до нее приказ, отданный одной из наг, и эльфийка заметила, как сразу четверо монстров схватили за лапы устремившегося было к ней медведя, повлекли в хладные глубины. К счастью, Бролл успел обратиться в тюленя, благодаря чему получил возможность дышать под водой.

Валира же в ярости обрушилась на наг, убивая их энергиями трезубца. «Лучше бы она позволила мне умереть!» — Бролл-тюлень подхватил товарку ластами, повлек к поверхности. — «Этот поток магических энергий мог подвергнуть опасности тело ее и душу».

Тем временем Ло’гош, дождавшись, когда коутл приблизиться к «Волнорезу», изо всех сил швырнул в монстра гарпун, вонзившийся в гигантскую тушу чуть пониже шеи. Тварь взревела от боли, хлестнула щупальцами по палубе, разнеся часть ее в щепы. Быть может, гарпун был стратегической ошибкой… но нет, то — предсмертная агония коутла.

«Я узнала тебя, человек!» — неожиданно прошипела Моргала; восседая на гребне волны в некотором отдалении от судна, сирена внимательно разглядывала Ло’гоша. — «Ты — тот самый земной червь, которого мы когда-то поймали! Тебе просто повезло в том, что удалось ранить гарпуном моего слугу. Я изумлена, что столь смиренный червь, как ты, нашел в себе силы применить это оружие». «О чем это ты там бормочешь, ведьма?» — нахмурился Ло’гош, но сирена, не снизойдя до ответа, атаковала…

Легкие Валиры готовы были разорваться от нехватки воздуха, когда Бролл наконец достиг поверхности, вновь обратился в Ночного эльфа и перво-наперво вырвал трезубец у нее из рук. «Бролл, я знаю, что обещала не пользоваться магическими энергиями», — виновато молвила Валира, — «но я должна была применить их, чтобы спасти тебя». Но друид ничего не желал слышать. «Ты подвергла себя опасности!» — заявил он, сломав трезубец пополам. «Опасность — лишь мнимые суеверия Ночных эльфов, Бролл!» — возразила Валира. — «Это вовсе не так опасно. Правда-правда. Мой народ использует магические энергии…» «Но не в таких количествах!» — рявкнул Бролл, прерывая ее. — «Ведь в таком случае приходится платить страшную цену». «А мне плевать!» — распалилась эльфийка. — «Пусть это и опасно, я спасала тебя, а значит, цель оправдывает средства…»

«Скажешь мне это, когда будешь ощущать сильнейший магический голод!» — хмыкнул Бролл и, неожиданно обратившись в огромного орла, схватил Валиру когтями за плечи и, выдернув девушку из воды, устремился по направлению к «Волнорезу». — «Ладно, мы должны вернуться на корабль». «Проклятье, Бролл!» — воскликнула Валира, стоило ей вновь обрести дар речи. — «Предупреждать надо!.. И, кстати, ломать трезубец совсем не стоило… Мы могли бы использовать его, чтобы помощь Ло’гошу».

…Призрачные молнии объяли кривые сабли сирены, когда она нанесла удар Ло’гошу. Клинок рассек его лицо… но также и рабский ошейник, который человек носил со времен своего пленения Регаром. «Спасибо, нага!» — с ненавистью прошипел он, ударив противницу в лицо шипастым налокотником. — «Я уж было отчаялся избавиться от этого ошейника!»

Пальцы Ло’гоша сомкнулись на горле сирены… и образы прошлого захлестнули его. Остров, яростная атака наг… Какие-то здоровяки похищают его с корабля, направляющегося к Терамору… Вон он проливает горькие слезы у гроба, покоится в котором его погибшая жена… А ранее — возвышается над дворянами королевства, ибо в тот день восходит на престол Штормграда…

Видения повергли Ло’гоша в шок и он на мгновение замер, прижав ладонь к окровавленному лицу. «Как я и думала!» — хмыкнула сирена. — «Ты просто слабак, смертный. Бледная тень человека. Ты ничего ни стоишь. Ты — ничто…» И она взмахнула саблей, дабы нанести последний удар…

«Я — король Штормграда!» — рявкнул Ло’гош, и меч его рассек тело сирены пополам. — «И никто — ни наги, ни Плеть, ни огненные лорды Пылающего Легиона — не удержат меня, ибо вернусь я к своему народу!»

Оставшиеся на борту наги замерли, изумленно воззрившись на мертвое тело своей предводительницы. А убивший ее медленно обернулся к ним, с клинка его стекала черная кровь. «Тааак», — процедил он. — «А теперь я задам вам кое-какие вопросы». Но наги сиганули за борт, стремясь как можно скорее убраться подальше от этого демона в человеческом обличье, поразившем могущественную Моргалу.

Орел опустил Валиру на палубу «Волнореза», обратился в Бролла. «Эээ… Вариан?» — неуверенно произнесла Валира, окинув взглядом картину резни. Тот обернулся к эльфийке; лицо его пересекал страшный шрам. «Может, я и король Вариан», — произнес он, — «но я все еще Ло’гош, чемпион-гладиатор «Алого кольца» и верный друг моих друзей. Валира, помоги мне сбросить эту падаль в море. И Бролл, сделай все, что в твоих силах, чтобы исцелить раненых матросов. Мы должны завершить починку корабля как можно скорее и возобновить вояж к Восточным Королевствам. И вижу грозовые тучи, собирающиеся на горизонте…»

Налетел свежий, холодный ветер, и Валира поплотнее закуталась в плащ, бросила взгляд на небо. Ей показалась, или проплывающие над головой, затмевающие солнце тучи действительно напоминали огромного серого волка?..

Глава 8. Возвращение

Штормград… Город-государство, основанный на западном побережье Азерота практически тысячелетие назад. Он познал весь ужас орочьего нашествия во время открытия первого Темного Портала. В последующие годы в этих землях восстановилось подобие мира, однако конфликты между различными фракциями не прекращались до сих пор.

Чуть больше года назад король Штормграда отправился в Терамор с дипломатической миссией… и так и не вернулся. Чтобы предотвратить народные волнения, дворяне возвели на трон сына сгинувшего монарха, Андуина.

Но сейчас весь люд Штормграда — и стар, и млад — высыпал на улицы, дабы приветствовать возвращающегося короля Вариана. В Долине Героев выстроился эскорт дворцовой стражи, во главе которого пребывали юный Андуин Ринн, лорд-регент Болвар Фордрагон и леди Катрана Престор, представительница Дома Дворян. Последнюю горожане встречали то ликующими возгласами, то напряженным молчанием: аристократия не пользовалась народной любовью, благо налоги росли день ото дня. Ходили слухи, что и короля Вариана выкупили у наг исключительно золотом, собранным с простых горожан, жизнь которых становилась все тяжелее и тяжелее. Быть может, с возвращением законного монарха все изменится к лучшему?..

А вот юного Андуина люд любил, ведь паренек к сердцу принимал нужды народа, но кто будет прислушиваться к мальчишке?

«Вот он!» — взорвалась толпа ликующими криками. — «Добрый король Вариан!» Монарх восседал на могучем гнедом жеребце и, широко улыбаясь, приветственно махал народу рукой. Отрадно видеть любимого короля в добром здравии, ведь даже тень улыбки не озаряла лицо его с того черного дня, когда в восстании каменщиков и зодчих погибла юная королева, убитая метко брошенным камнем.

«Отец!» — радостно воскликнул Андуин; глаза паренька сияли от счастья. Король приблизился к встречающим его вельможам, придержал коня. «Добро пожаловать домой, сир!» — возвестила Катрана Престор. — «Как прекрасно, что вы вновь с нами!» «Действительно прекрасно, Катрана», — отвечал король и, склонившись к женщине, поцеловал ее руку. «Красота твоя подобна маяку», — промурлыкал он, — «зовущему заблудшего морехода к родным берегам».

«Отец!» — счел нужным привлечь внимание короля Андуин. — «Пока тебя не было, Дом Дворян поднял налоги! Снова! Наш народ…» «…как всегда недоволен, паренек», — отмахнулся король и беззаботно взъерошил волосы опешившему Андуину. — «Ничего такого, с чем Катрана не справится сама».

Почетный эскорт выстроился за своим королем и процессия устремилась по направлению к замку. «Сядешь рядом со мной на банкете, Катрана», — бросил король, и аристократка почтительно склонила голову: «Воля ваша, сир».

Той ночью дождь лил как из ведра, что ни в коей мере не способствовало улучшению настроения одинокого дворфа, наблюдающему за подходом корабля к пирсу Гавани Менетилов — портового городка на северо-западном побережье Каз Модана.

«Вот еще один побитый штормом кораблик заходит в порт!» — бурчал сердитый дворф, пытаясь раскурить трубку. — «Интересно, есть хоть небольшой шанс, что этот то судно, которое мне нужно? И о чем только думал король Магни, когда посылал меня в этот водный ад, если с делом вполне мог справиться любой местный дворф? «Встреть корабль с острова Терамор!» — сказал он мне. — «И не пропусти важную особу, которая сойдет с борта!» Но назвал ли он имя? О, нет! Не хочет, чтобы дело оказалось слишком простым для старого Таргаса. «Только без лишнего шума», — говорил он. — «Нужно все сохранить в тайне. Ты узнаешь его! И поможешь ему, коль то будет необходимо! Приведи его в Стальгорн!» Как будто вообще можно кого-то узнать в этом ливне!»

Дворф прищурился; портовые рабочие закрепляли брошенные с корабля веревки на бухтах. «Судно определенно из Терамора», — удовлетворенно кивнул Таргас. — «Пассажирам придется пройти как раз мимо меня. Ради молота Мадорана, пусть эта шишка Магни окажется на борту! Еще один день в этом болоте и на мне будет расти мох!»

Трое закутанных в плащи фигур сошли с борта корабля. «Это — Гавань Менетилов, Ло’гош!» — молвила Валира. «Малая часть владений дворфов Бронзобородых», — отозвался могучий человек, за плечами которого виднелись рукояти двух мечей. «Нет тут особо на что смотреть, а?» — хмыкнула Валира, на что Бролл лишь вздохнул: «Как и на нас самих, Валира». «Мы не хотим притягивать чье-то внимание, пока не узнаем, что творится в сих землях», — молвил Ло’гош. — «Так что будем глядеть в землю и держать рты на замке».

Троица прошла мимо прикинувшегося спящим дворфа, однако тот следил на ними весьма внимательно. «Высокий — определенно человек», — решил Таргас. — «Маленькая может быть кем угодно. Но третий… с рогами?! Важные особы! Больше похоже на отряд головорезов!.. Но это единственные пассажиры, а других кораблей не ожидается. Пойду-ка я следом, попытаюсь разглядеть их…»

Держась на почтительном расстоянии, дворф двинулся в направлении горстки домишек, составлявших Гавань Менетилов, при этом не переставая ворчать: «Таргас Старая Наковальня! Идет по колено в грязи, прячется по переулкам как мелкий лазутчик! И к чему все эти тайны? В какую игру играет Магни Бронзобород?»

…Завернувшись в плащ, Валира Сангвинар мелко дрожала. «Ненавижу дождь!» — пожаловалась она спутникам. — «И вообще, неужто так нужно было сходить на берег в этом проклятом порту Альянса? Здесь все они ненавидят Кровавых эльфов!» «Они везде ненавидят Кровавых эльфов», — отвечал ей Ло’гош. — «Натяни капюшон на лицо и ничего с тобой не случится».

«Все болит», — продолжала ныть Валира. — «Голова… даже кожа». «Во время нашего сражения с нагами ты поглотила невероятное количество магической энергии, Валира», — молвил Бролл. — «Гораздо больше того, к которому ты привыкла, даже если ты — эльфийка крови. Гораздо больше того, что пошло бы тебе на пользу. И сейчас ты мучаешься от магического голода». «Знаю!» — огрызнулась Валира. — «Нечего читать мне морали, Бролл!» «Иногда сложно этого не делать», — усмехнулся друид. «Моя способность к поглощению энергии спасла твою ханжескую жизнь!» — окрысилась Валира, и Бролл опешил, поразившись этой гневной вспышке. «Я и не думал даже…» — начал он. — «Я ни в чем не обвиняю тебя, Валира. Я знаю, почему ты сделала это. Но ты подвергла себя огромному риску. Я волновался…»

Дискуссию их прервала старуха-нищенка, появившаяся из грязного закоулка. «Добрые сиры, подайте медячок…» — проскрипела она, протягивая ладонь. — «И я предскажу вам судьбу…» Одного взгляда на замарашку хватило Валире, чтобы заметить магическую ауру, окружающую ее. Недолго думая, она поглотила энергию гадалки, почувствовав себя куда лучше. Старуха упала на колени, не в силах вымолвить ни слова, лишь с укоризной глядя на эльфийку.

«Замечательно!» — выдохнула та, откинув капюшон и блаженно улыбаясь. «Валира!» — рявкнул Бролл, ужаснувшись содеянному его спутницей. — «Это не «замечательно», Валира. Ты поддаешься своей все возрастающей жажде магии. А это ведет к опасностям и злым деяниям…» «А вот и нет, Бролл!» — хихикнула Валира, весьма довольная собой. — «Это просто… пропаганда Ночных эльфов. Я знаю, что поглотила слишком много энергии того трезубца, но… так было нужно! Мне нужно было обратить ее в заклинание, чтобы пробиться к тебе! И… начав, я не могла остановиться! Это ощущение… Ну ладно… Я каждый раз буду поглощать все меньше и меньше, договорились? Я ведь не демоническую энергию поглощаю, просто магию…»

Дверь одного из приземистых домишек на пути троицы внезапно распахнулась и оттуда нетвердой походкой показался пьянчуга с объемистой бутылкой в руке. Натолкнувшись на Ло’гоша, он споткнулся, рухнул в грязь; к вящему ужасу его, драгоценная бутыль разбилась вдребезги.

«Эй! Гляди, куда идешь!» — разозлился он, но, завидя под капюшоном плаща весьма недовольное лицо, обезображенное шрамом, струхнул, залепетал: «То есть… Простите, сир. Я…» Пьянчуга внезапно осекся, прищурился, пытаясь внимательнее разглядеть склонившегося над ним человека, и глаза его округлились. «Ты?!» — воскликнул он, вскочив на ноги и мгновенно протрезвев. — «Но ты же мертв!» И пьянчуга со всех ног припустил прочь…

«Не важно», — с облегчением вздохнул Бролл. — «Будем продолжать глядеть в землю и держать рты на замке». Но Ло’гош отрицательно покачал головой, провожая взглядом улепетывающего человека: «Он что-то знает! За ним!»

Пьянчуга несся по направлению к ближайшей таверне; Валира занесла было для броска орочий кинжал, но Ло’гош схватил ее за запястье. «Мертвые не говорят», — пояснил он. — «А с ним мне нужно побеседовать».

Оглянувшись напоследок, человек ворвался в таверну, где мирно проводили время головорезы всех мастей, лица большинства которых скрывали красные повязки. Покрутив головой, он метнулся к одноглазому здоровяку в углу. «Говорю тебе, это он!» — зашептал пьянчуга в ответ на скептический взгляд одноглазого. — «Живой! Клянусь! Я ведь был там… и ты тоже. Пока королевский корабль стоял на причале, я провел на борт нашего человека, Хенделя. Хендель был свидетелем. Хендель клялся, что он утонул. Он должен был утонуть! Но…» «Ты снова нажрался, Слим», — отмахнулся одноглазый. — «Он утонул!» «Да?!» — оскалился Слим, ткнув грязным пальцем в сторону двери. — «А это кто, по-твоему?»

Неожиданно в таверне воцарилась мертвая тишина; все как один, головорезы Братства Справедливости и иные завсегдатаи заведения обернулись к дверному проему, в котором означились три фигуры. «Да, я рад снова всех вас видеть», — молвил Ло’гош, окидывая настороженным взглядом зал. — «Но я не хочу неприятностей, лишь несколько ответов на вопросы».

«Убить их!» — взревел одноглазый, и разбойники вскочили на ноги, на ходу выхватывая оружие. За спинами их чародей в остроконечном колпаке принялся читать заклинание, а пара пьянствовавших гоблинов юркнула к выходу, от греха подальше.

«Человек в колпаке — колдун», — просветила Валира спутников, изготовившихся к бою, благо характерная аура, видимая Кровавой эльфийке, позволяла отделить владеющих магией индивидов от остальных. — «Он куда-то телепортировался как только мы вошли. Так что будьте начеку!.. Кстати, одноглазый тоже маг, и притом весьма могущественный».

Подтверждая ее слова, детина сотворил заклинание, заключившее Бролла в ледяную глыбу, однако тот, обратившись в медведя, вырвался на свободу, принявшись безжалостно терзать опешивших головорезов. Один из них осторожно подступил к медведю сбоку, в то время как вновь возникший поодаль колдун принялся читать новое заклинание, призванное покончить с хлопотным друидом.

Валира сориентировалась мгновенно: эльфийка метнула орочьи кинжалы, один из которых вошел в сердце разбойника, уже занесшего меч над Броллом, второй же пролетел у самого лица чародея, разрушив концентрацию того. Чертыхнувшись с досады, маг вновь исчез, сделавшись невидимым.

Ло’гош бешено орудовал клинками, не замечая, впрочем, подкравшегося сзади одноглазого здоровяка. Усмехнувшись, тот приготовился покончить с воскресшим из мертвых огненным заклинанием, но был сражен секирой ввязавшегося в сражение дворфа.

«Спасибо», — через плечо бросил Ло’гош. — «Ты кто?» «Вроде как посол», — отвечал дворф, рубя и не думавших отступить разбойников. — «Я должен был встретить вас на пристани и тихо вывести отсюда». «А резервный план?» — усмехнулся Ло’гош. «Побыстрее закончить с этим делом и убираться из города», — проворчал Таргас. — «Чтобы только пятки сверкали».

Разглядев наконец, с кем бок о бок сражается, дворф изумленно присвистнул. «Магни мог бы и сказать, кого мне поручено встретить!» — выдохнул он и подозрительно прищурился: «Но ты же вроде как должен сейчас быть в Штормграде после того, как тебя спасли от похитителей из Братства Справедливости?»

Дождавшись, пока чародей вновь явит себя за спинами дворфа и Ло’гоша, Валира немедленно принялась вытягивать из него магию… а заодно и жизненные силы. Колдун забился в конвульсиях, тяжело опустился на пол. «Валира! Достаточно!» — принявший истинное обличье Бролл схватил эльфийку за руку, но та лишь отмахнулась: «Ладно. Я и так с ним уже закончила».

«Ты все пропускаешь!» — кричал дворф, наряду с Ло’гошем добивая последних головорезов. — «Праздник в свою честь в Штормграде. Парад. Пир. Ходит молва, что леди Престор крайне… обрадовалась, увидев тебя. Возникает вопрос: что ты делаешь здесь?»

Последний головорез из Братства Справедливости пал, и Ло’гош, отбросив в сторону пропитанный кровью плащ, обернулся к дворфу: «Откуда ты знаешь меня?» «Я — Таргас Старая Наковальня, служу королю Магни Бронзобороду», — пояснил тот. — «Тебя обучали воинскому искусству лучшие бойцы Альянса изо всех королевств. Одним из них был мой брат Хьялмар. Мало кто из людей знает боевые позиции дворфов, а «ложному выпаду Старой Наковальни» и вовсе обучили лишь тебя одного. Хьялмар говорил, что у него никогда не было столь способного ученика… путь даже человека. Так что… кем еще ты можешь быть?! Но если ты здесь, кого они там обнимают в Штормграде?» «Это один из многих вопросов, на которые я собираюсь получить ответ», — процедил Ло’гош.

«Орки клана Черной Горы совершают набеги на земли Альянса», — говорил Болвар Фордрагон королю, с аппетитом уплетавшему покрытый хрустящей корочкой окорок. — «В то время как Братство Справедливости…» «Да, да, Болвар», — отмахнулся монарх, даже не пытаясь изобразить интерес к сведениям о произволе, творящемся в его королевстве. — «Очень интересно…» Лорд-регент осекся, замолчал, буравя короля пронзительным взглядом из-под кустистых бровей.

«Завтра ведь выезжаем на охоту, Катрана?» — деловито обратился Вариан к леди Престор, восседающей от него по правую руку. «А затем будет бал», — кивнула та, улыбаясь. — «Могу я надеяться на… танец… с вами?»

Андуин был мрачнее тучи. «Король Магни пребудет завтра, отец!» — предпринял он отчаянную попытку вернуть наслаждающегося жизнью отца к делам государства. — «Нам нужно обсудить с ним вторжения дворфов Темного Железа. Они и наши тоже враги, так что…» «Ты прав Андуин!» — хохотнул монарх, отмахнувшись от мальчишки. — «Мы должны встретить нашего союзника, короля-под-горой, со всем шиком, Катрана!» Наклонившись к женщине, он заговорщицки ей подмигнул: «Добрый старый козел, Магни! Здорово будет снова его увидеть! Может, нам следует организовать новую охоту в его честь? Думаю, на кабана будет в самый раз. А затем — бал-маскарад. С жонглерами! Чем больше развлечений… тем меньше разговоров».

«Но… цена всего этого!» — вырвалось у Андуина. — «Отец, Братство Справедливости вновь пытается вызвать народное недовольство недавним поднятием налогов. Масштабные развлекательные мероприятия сыграют лишь им на руку…» «Не волнуйся, сынок», — пьяно улыбаясь, монарх обернулся к Андуину. — «Болвар и Катрана справятся с Братством Справедливости… и с нашим народом». После чего король вновь обратился к леди Престор, продолжая куда более интересующую его тему: «Я так понимаю, нынешний вечер закончится фейерверком?» «А надеюсь, вам понравится», — призывно похлопав ресницами, улыбнулась женщина.

«Он ведет себя не как мой отец», — прошептал Андуин нахмурившемуся Болвару. — «Он изменился. Что же с ним приключилось?»

Среди тел головорезов в таверне тощего — которого, собственно, они и преследовали, — не оказалось. «Кто они вообще такие?» — недоумевала Валира, ловко обыскивая трупы и срезая с поясов мешочки с монетами. «Братство Справедливости», — проворчал Таргас. — «Они фактически заправляют этой частью города?»

«А что такое… Братство Справедливости?» — заинтересовалась Валира. «Банда ворюг, контрабандистов и наемников, которые стремятся низвергнуть Штормград, если, конечно, не заняты набиванием собственных карманов», — разъяснил дворф, и обратился к Ло’гошу: «А какова твоя история?»

«Если коротко», — отвечал тот, — «Я очнулся на берегу Дуротара с полной потерей памяти. Не знаю, как там очутился. Пережил множество приключений, в которых весьма пригодились навыки, привитые мне твоим братом… Завел двух хороших друзей и получил имя «Ло’гош». Большая часть воспоминаний вернулась ко мне. Я знаю, кто я такой. Вот чего не знаю, так это как меня угораздило… исчезнуть. Мне нужно выяснить это. Я… я должен разыскать своего сына».

Среди немногочисленных раненых головорезов Таргас обнаружил темнокожего дворфа, и лицо его исказилось от ярости и презрения. «Само собой, что среди этих отбросов оказался дворф Темного Железа», — сплюнул он. — «Почему вы напали на нас?» «Не… знаю», — прохрипел темнокожий. — «Босс сказал «Убейте!» Мы попытались!» «И поплатились за это!» — Таргас с силой ударил ненавистного «собрата» в лицо, напрочь лишив того сознания. — «Идиоты!»

Валира заметила слабую магическую ауру вокруг тела одноглазого здоровяка, смертельно раненого Таргасом; стало быть, тот все еще жив, и эльфийка не преминула сообщить об этом товарищам. «Пьянчуга докладывал о нас именно ему!» — воскликнул Бролл. — «Он может что-то знать!»

Подняв со стола кружку дешевого пива, Ло’гош выплеснул пойло здоровяку в лицо; тот закашлялся, предпринял слабую попытку встать. «Сияние его ауры становится слабее», — встревоженно заметила Валира. — «Допрашивай скорее, он долго не протянет».

Схватив головореза за ворот, Ло’гош рявкнул ему в лицо: «Ты знаешь, кто я?!» «Гнусный король Штормграда!» — тот, похоже, нисколько не убоялся неминуемой расправы, понимая, что минуты его жизни и так сочтены. Ло’гош, однако, проигнорировал оскорбление. «Откуда знаешь?» — продолжил он допрос. «Был набольшим в Братстве Справедливости… доставили тебя на корабль. Они сказали, что ты погиб», — глумливо ухмыляясь, процедил головорез. «Кто сказал?» — выкрикнул Ло’гош. — «Кому нужна была моя смерть?» «Не знаю», — хихикнул человек. — «Он был в маске. Заплатил штормградским золотом. Но он не сдастся. Найдет тебя. Убьет тебя… в конце концов. Уничтожит твое королевство… и прикончит сына».

Заметив, как в ладони у головореза вновь разлилось сияние — верный признак того, что тот готовится произнести гибельное заклинание и дорого продать свою жизнь, Валира не колебалась. «Ло’гош! Берегись!» — выкрикнула эльфийка, попутно стремительно вытягивая из здоровяка остатки магической энергии. «Валира! Нет!» — в отчаянии Бролл оттолкнул ее в сторону, но девушка успела метнуть кинжал, вонзившийся разбойнику в сердце

«Что ты наделала?!» — напустился на нее Ло’гош. — «Я еще не закончил расспрашивать его». «Он собирался использовать свои последние магические силы, чтобы убить тебя», — спокойно отвечала эльфийка крови. — «Свинья уже и так умирала. Мы узнали от него все, что могли. И я подумала… зачем терять его энергию, если можно потом использовать ее? В любом случае, мы не могли оставить его в живых».

«Девушка права», — Таргас указал на ладонь мертвого головореза, в которой плясали затухающие язычки волшебного пламени. — «Ты мог умереть. Я если бы мы оставили ему жизнь, он мог поведать о твоем возвращении кому не следует». «Возможно, он ничего больше не знал, Таргас», — вздохнул Ло’гош. — «А может, и знал. Теперь мы это не выясним. Не тебе было принимать это решение, Валира. Будь осторожнее, иначе твоя жажда магии погубит в итоге всех нас».

«Валира…» — начал было Бролл, когда четверка спутников покинула таверну, ступив в тихую ночь. «Не начинай еще и ты, Бролл!» — в сердцах выпалила эльфийка, на душе которой кошки скребли. — «Я рада, что он мертв! Ненавижу людей, угрожающих детям! Я не допущу, чтобы сына Ло’гоша усыновил, как меня, бесхребетный слизняк вроде него».

А Слим, чудом сохранивший голову на плечах, бежал прочь из Гавани Менетилов, и лишь одна мысль билась в его объятом паникой разуме: предупредить Братство Справедливости о том, что король Штормграда — Вариан Ринн — вернулся!

Глава 9. Сквозь темное зеркало

Ранним утром следующего дня, провожаемые злыми взглядами, Гавань Менетилов покидали трое верховых: человек, дворф и эльфийка крови. Именно эта пестрая компания была в ответе за ночную резню, посему горожане вздохнули с облегчением, когда те с первыми лучами солнца устремились прочь из селения. Глаза прохожих и торгового люда то и дело возвращались к огромной рыси, на которой гордо восседала эльфийка. И откуда-то взялась такая диковинка?..

Погруженные в тихую беседу, человек и дворф не замечали косых взглядов горожан. «Очевидно, кто-то очень хочет твоей смерти, Ло’гош», — говорил Таргас. — «И — опять же, очевидно, — неудавшаяся попытка прикончить тебя приведет их в ярость. Думаю, они полагают, что из Гавани Менетилов в Стальгорн ты отправишься либо морем, либо по воздуху, стало быть, мы двинемся по земле». «Считаешь, более длительный путь через Сырые Земли окажется безопаснее?» — скептически изогнул бровь Ло’гош, но дворф ничуть не смутился. «Именно», — кивнул он. — «А от морских и воздушных путей меня выворачивает наизнанку… Но более долгий путь означает, что мы должны поторапливаться…»

Валира не прислушивалась к разговору, погруженная в собственные мрачные думы. Голова пульсировала от боли, все усиливающейся. Вчера она зачерпнула слишком большое количество магической энергии, и теперь расплачивалась за это нынешним плачевным состоянием души и тела. Теперь, утолив магическую жажду, она осознала, сколь сложно противиться мысли о восполнении энергии снова и снова любыми доступными способами.

Бросив взгляд на дренея и мага, тихо беседующих о чем-то у дороги, Валира тяжело вздохнула. «Я вижу, вы любите сражаться кинжалами, юная госпожа», — елейно проскрежетал старческий голосок. То оказалась нищенка, с которой эльфийка так гнусно обошлась прошлой ночью, но теперь та держала в руках кинжал, исходило от которого зеленоватое сияние… видимое лишь глазам Валиры. Сияние притягивало, заставляло забыть обо всем прочем.

«Этот демонический кинжал выпал из повозки чернокнижника», — как в тумане, доносились до Валиры слова старухи. — «Всего за 200 золотых, я уступлю его вам…» Не собираясь платить ни монеты, Валира протянула руку к кинжалу, дабы поглотить магическую энергию артефакта — пусть и демоническую в своей основе!..

Но в этот момент пантера рявкнула и сорвалась с места; тихо звякнув, кинжал упал на землю. «Бролл! Стой Подожди!» — взывала Валира к товарищу, но тот и не думал останавливаться. — «Мы должны вернуться! Я едва коснулась кинжала, а чувствую себя гораздо лучше!» Но мольбы ее остались неуслышанными; Бролл в обличье пантеры целенаправленно несся прочь из городка.

Ло’гош и Таргас пришпорили скакунов, дабы поспеть за товарищами, которые уже успели оказаться за пределами Гавани Менетилов. «Если бы я хотел лететь туда, то взобрался бы на грифона!» — хмыкнул дворф, которого столь стремительный галоп изрядно раздражал. — «Путь через Сырые Земли был бы вполне сносным, коль не постоянные дожди… не говоря уж о кроколисках, гноллах, мурлоках и слизнях… Хоть пока мы в безопасности!»

Повернувшись спиной к визитеру, женщина устремила взор в забранное витражом окно, размышляя. «Я весьма недовольна», — изрекла она наконец. — «Представитель гильдии убийц был убит». «Любители, не профессионалы», — хмыкнул приглашенный ею индивид — высокий Кровавый эльф, глаза которого опасно сверкали, отражая демоническую энергию. — «Именно поэтому я работаю один. Но цена моя высока, если хочешь нанять меня. Я требую ту же цену, что и гильдия убийц, плюс гораздо большую сумму».

«Плачу половину сейчас, половину после завершения работы», — голос женщины резанул, подобно острейшему кинжалу, но эльф ничуть не смутился. «Или заплатишь все сейчас, или беседа закончена», — изрек он. — «Боюсь, у аристократии Штормграда определенная… репутация… забывать свои долги. Видишь ли, леди, я знаю, какова ты на самом деле». Губы женщины искривила улыбка: если бы он только мог осознать смысл только что сказанных слов! «Как хочешь, Венделлин Ожог Души», — согласилась она. — «Заплачу все… заранее».

«И кого же мне нужно убить?» — деловито осведомился эльф. «Имя твоей цели — Ло’гош», — сообщила женщина. — «Он — чемпион Багрового Круга в Забытом Городе, весьма достойный противник. Он высадился на берег на севере, в Гавани Менетилов. Его сопровождают пара эльфов и дворф. Я уже начала выводить их из игры, но мне нужна жизнь именно Ло’гоша. Смотри, не подведи меня. Или обещаю… ты увидишь, какова я на самом деле».

День прошел в нескончаемых сражениях с тварями Сырых Земель, но для закаленной в боях четверки они явились лишь мелкой проблемой. К тому же, добытое мясо можно было изжарить на костре… развести который в сем болоте удалось с трудом.

Ло’гош, Таргас и Бролл уютно устроились у костерка; Валира же, отойдя на них подальше, замерла, скрестив руки на груди и уставившись во тьму. «Валира, мясо почти готово», — попытался воззвать к эльфийке Ло’гош, но так отрезала, не обернувшись: «Я не хочу».

Поднявшись на ноги, Бролл приблизился к ней. «Ты почувствуешь себя куда лучше, если…» — начал он. «Нет! Я не голодна!» — зло выкрикнула эльфийка крови, и тише добавила: «Если бы я только получила тот кинжал!..» «Кинжал бы не помог тебе», — молвил Бролл, которого состояние соратницы — как физическое, так и психологическое — всерьез озаботило. — «Любая доза демонической энергии заставили бы тебя желать еще большей. Уж я-то знаю. Мне потребовались долгие годы, чтобы я освободился от воздействия сей порочной магии. А последствия даже от столь мизерного ее количества будут пагубны. Я могу заварить тебе травы…» «Не нужны мне травы!» — прошипела Валира. — «Я справлюсь. И хватит читать мне проповеди, Бролл! Оставь меня!»

Пожав плечами, Ночной эльф вернулся к костру. «Все так плохо?» — тихо поинтересовался Ло’гош. «Мы, Ночные эльфы, используем лишь природную и божественную магию», — вздохнул Бролл, — «и считаем магические, и — в особенности! — демонические энергии извращением заведенного порядка вещей. Но Кровавые эльфы считают по-иному. Когда Солнечный Колодец был уничтожен, они принялись черпать магические энергии из иных источников. Большинство эльфов из рода Валиры обратились к демоническим энергиям, которые выжигают саму жизнь, порождая магию. Эта сила разрушительна и в итоге обращает ко злу. Таково наследие, доставшееся Валире».

Таргас и Ло’гош угрюмо молчали, глядя в огонь: что тут еще скажешь?! «Теперь она будет жаждать самой темной из магических энергий, ибо уже вкусила ее», — продолжал Бролл. — «Зависимость неизбежна… и будет весьма болезненна. Может, и к лучшему, что мы идем этим путем, через Сырые Земли, ведь здесь нет для нее никаких… искушений».

На следующее утро в замке Штормграда состоялась встреча правителя Каз Модана Магни Бронзобородоа с королем Варианом Ринном и его советником, Болваром Фордрагоном. Слушая речи Магни, король Штормграда откровенно скучал, то и дело зевал, потому вести беседу приходилось Болвару.

Бросая на короля человеческой державы подозрительные взгляды из-под кустистых бровей, Магни говорил о проблемах, с которыми, вполне возможно, вскоре придется столкнуться и Штормграду. «Дворфы Темного Железа покинули свою столицу в Чернокаменном Шпиле и вторглись в Дурные Земли, Сырые Земли и Дун Морог», — молвил король Каз Модана. «А что орки Черной Горы?» — нахмурившись, поинтересовался Фордрагон. — «Мы получили донесения от Соломона, магистрата Озерного, о возможной атаке… однако, никаких доказательств тому у нас нет».

«Я бы лично сбросил орков со счетов», — отмахнулся Магни. — «Пусть они яростны и кровожадны, но война их проиграна, и вскоре все они вымрут. Темножелезные же — совсем другое дело. Они поклоняются полубогу, огненному духу Рагнаросу. Нет у них ни верности, ни чести. Если мы ничего не предпримем, они могут и дальше угрожать Тандольскому мосту, связующему нас с Лордероном».

«Так вы утверждаете, король Магни…» — с этими словами в чертог ступила Катрана Престор. К вящему восторгу мгновенно приободрившегося Вариана, выглядела она обворожительно; алое платье с глубоким декольте женщине весьма шло. «Но я вот думаю», — продолжала Катрана, устремив на Бронзоборода холодный немигающий взгляд, — «не вызван ли ваш гнев отношениями вашей дочери Мойры с императором Темножелезных Даграном Тауриссаном, о которых ходит столько слухов… и беременности ее?»

«Не было никаких отношений!» — рявкнул Магни, вскакивая из-за стола и гневно потрясая кулаком. — «Но пленение и соблазнение с помощью магического принуждения!» «Если все так, почему вы не выступили против Темножелезных, чтобы вернуть дочь?» — парировала Катрана. — «Или вы явились сюда со слухами о возможных вторжениях лишь затем, чтобы привлечь союзников? Думаю, неразумно вовлекать наше королевство в тяжбу между двумя державами дворфов».

Магни Бронзобород сник, но Вариан дружески хлопнул его плечу. «А она вывела тебя на чистую воду, а, Бронзобород?!» — хохотнул он. — «Ладно, хватит грустить и бычиться! На сегодня я устроил нам охоту. На кабанчика! Давай же, насладись ею!»

Бесконечные болота остались позади, и к полудню усталые путники достигли горного ущелья. Бролл пребывал в медвежьем обличье, что несказанно радовало Валиру, уставшей от бесконечных наставлений товарища.

«Здесь мы повернем на юг и начнем восхождение к Стальгорну», — возвестил Таргас и устремился было вперед, но Ло’гош предостерегающе положил ему руку на плечо. «Что-то не так, Таргас», — молвил король Штормграда, настороженно озираясь по сторонам. — «Слишком уж тихо. К тому же, здесь прекрасное место для засады». Бролл рыкнув в знак согласия, потянул носом воздух.

Тишину разрезал резкий свист — звук множества спущенных тетив. «В рассыпную!» — выкрикнул Ло’гош, пытаясь развернуть коня… А в следующую секунду на них обрушился дождь стрел. Своим медвежьим телом Бролл прикрыл Валиру, и лишь глухо рычал, когда острые наконечники пронзали его плоть.

«Сдавайтесь!» — раздался окрик. — «Или сдохнете там, где стоите!» На горном склоне означился отряд темнокожих дворфов с пылающими алыми глазами. «Надо же», — процедил лидер Темножелезных, криво ухмыляясь. — «Никак сам Таргас Старая Наковальня! С чего это ты вдруг сунулся в Сырые Земли? Дай-ка угадаю! Наверняка выступаешь лазутчиком для старого короля Магни, как и твой слабак-братец! Ты такой же недоумок, как и он! Мы схватили Хьялмара, Бронзобород, и теперь пытаем его, а он воет, как девчонка! Но ты пользуешься куда большим доверием Магни — стало быть, от тебя будет больше толку».

«Гуннар Кремень!» — прошипел Таргас, признав глумящегося Темножелезного. — «Ах ты чирь на заднице Модгуда! Говори, где мой брат?!» «Вскоре ты присоединишься к нему, Старая Наковальня — в цепях, в тюрьме Темножелезных!» — рявкнул в ответ Гуннар. — «Если, конечно, переживешь несколько следующих минут».

С гортанными воплями Темножелезные устремились вниз по горному склону. Вне себя от ярости, Таргас устремился им навстречу, размахивая секирой. «Мир действительно жалок, если недоделки вроде вас…» — орал он, рубя ненавистных темнокожих дворфов, — «которые недостойны даже чистить сапоги Таргаса, осмелились пытать его!!!»

Валира и Бролл сражались спина к спине. Видя, как Гуннар заносит свой топор для броска, Валира швырнула в него кинжал… и промахнулась. Настал черед Гуннара… и топор дворфа вонзился пребывавшему в медвежьем обличье друиду прямо в спину. Опешившая Валира готова была наброситься на Темножелезного, но ее остановил резкий окрик Таргаса. «Займись Броллом, Валира!» — велел Старая Наковальня, разбивая Гуннару лицо плоской стороной секиры. — «Я сам разберусь с этой падалью!»

Битва была короткой и безжалостной, но в итоге все Темножелезные, за исключением их лидера были мертвы. Нарочито медленно Таргас приблизился с силящемуся подняться на ноги Гуннару, ухватил его за рыжую бороду. «Говори, где мой брат!» — прорычал он. «У Тандольского моста!» — отвечал Темножелезный. — «Почему бы тебе не отправиться туда, Таргас… чтобы заодно самому угодить в плен? Ты и Хьялмар… последние мужчины в своем роду… Сдохните оба… и род Старой Наковальни прервется…»

Поняв, что ничего заслуживающего внимания Гуннар больше не скажет, Таргас сломал Темножелезному шею…

Сердито пыхтя, Магни Бронзобород топал к подземному тоннелю, где ожидал состав, должный доставить монарха в Стальгорн. «Погодите, король Магни! Не уезжайте!» — увещевал его Болвар Фордрагон, но тот лишь отмахнулся: «Я узнал все, что хотел, Болвар». «Я понимаю ваше недовольство, сир», — вздохнул бывший лорд-регент. — «Со времени своего возвращения король Вариан сам на себя не похож, но…» «Не похож!» — громыхнул Магни. — «Это еще слабо сказано!»

Андуин Ринн как раз обучался сражению на мечах в соседнем тренировочном зале, и голоса, донесшиеся из коридора, расслышал отчетливо. «Вариан, которого я знал, никогда бы не позволил управлять королевством какой-то шлюхе-интриганке…» — распалялся дворф. «Ну, я бы не делал столь поспешных утверждений, сир», — последовал учтивый ответ Фордрагона. — «Король Вариан…»

Голоса затихли вдали, но столь озадачили юного принца, но он пропустил выпад капитана стражи, повергший его наземь. «Вы позволили себе отвлечься, принц Андуин», — промолвил последний. — «Потому и пропустили удар. Леди Катрана будет недовольна!» И здесь Катрана, одна лишь Катрана… Похоже, леди Престор успела заполучить в свои сети многих, очень многих в Штормградском королевстве…

Медведь недовольно рычал, когда стрелы — одну за другой — выдергивали из его туши. «Ты всегда походил на прекрасную подушечку для иголок, Бролл», — подначил товарища Ло’гош, — «но это уже перебор». «Прекрати, Ло’гош!» — воскликнула Валира и нежно провела ладонью по медвежьей морде. — «Будь он в обличье друида, то смог бы призвать молнию, но он остался медведем, чтобы прикрыть меня своим телом. А я… я так тряслась, что не могла поразить кинжалом цель. Прости, Бролл. Я сделаю все то, что ты считаешь правильным. Только… пожалуйста, не умирай». «Он выживет, Валира», — обнадежил эльфийку Ло’гош, — «хотя бы затем, чтобы получать удовольствие, читая тебе нотации».

Вновь представ Ночным эльфом, Бролл через силу усмехнулся. «Теперь, когда стрелы извлечены, я смогу исцелить себя», — обнадежил он соратников. — «Хотел бы я, чтобы и вы исцелялись столь же легко».

Пока Бролла ставили на ноги, Таргас угрюмо молчал, уставившись вдаль. «Стальгорн в нескольких днях пути», — разлепил наконец он губы. — «Но если мы будем двигаться быстро…» «Мы направляемся не в Стальгорн, Таргас», — перебил дворфа Ло’гош. — «Мы отправляемся на поиски твоего брата». «Спасибо, Ло’гош», — покачал головой Анвилмар. — «Но, король ты Штормграда или нет, я подчиняюсь приказам Магни». «Значит, отправляйся следом и защищай нас, пока мы будем вызволять Хьялмара», — тоном, не терпящим возражений, заявил Ло’гош. — «Я не оставлю моего старого наставника в руках палачей».

«Не возражай, Таргас», — посоветовал призадумавшемуся дворфу Бролл. — «Если уж Ло’гошу что-то взбрело в голову, еще не переубедишь. Я порой думаю, что он действительно может оказаться королем».

В подземном тоннеле, связующем Штормград и Стальгорн, Магни Бронзоборода с нетерпением дожидался принц Андуин и, как только недовольно пыхтящий дворф появился из-за поворота, паренек бросился к нему.

«Принц Андуин?!» — удивился Магни. — «Что случилось, парень?» «Я слышал ваш разговор, сир», — попытался объяснить Андуин, ибо душа его пребывала в смятении. — «Я тоже думаю, что с моим отцом что-то не так. Как будто он…»

«Андуин, что ты делаешь здесь? Разве ты не должен обучаться владению мечом?» — за спинами дворфов возникла леди Престор, сопровождаемая глупо ухмыляющимся Варианом. «Да ладно, не дави на мальчишку, Катрана», — добродушно отмахнулся монарх. — «Я думаю, он захочет поохотиться со мной. Магни, хотел бы я, чтобы и ты тоже…»

«Король Магни! Сир!» — путаясь в полах рясы, по направлению к собравшимся спешил чернобородый дворф. — «Мы только что получили срочное донесение! Длиннокосого и его отряд вытеснили с Тандольского моста, и теперь он всецело перешел в руки Темножелезных».

«Говорил я тебе? Вариан!» — с искаженным гневом лицом Магни обернулся к королю который, казалось, так растерялся, что потерял дар речи. — «Вышлешь ли ты подкрепление?!» «Я…» — проблеял Вариан, и Магни отмахнулся: «Ладно! Сами справимся!»

«Вариан долго отсутствовал», — попыталась как-то разрядить положение Катрана. — «И он еще не знает, насколько сейчас рассредоточены наши силы!» «Конечно, не сомневаюсь», — едко бросил Магни, и обратился к ожидающим его приказаний дворфам: «Найдите мне дирижабль достаточно большой, чтобы на нем разместились мои воины! Из Штормграда мы отправляемся прямиком к Тандольскому мосту!» После чего отыщем этого Ло’гоша, о котором сообщала Джайна и поглядим, кто он такой на самом деле, — добавил он про себя.

«Удачи», — несмело махнул рукой король Штормграда, и Магни презрительно фыркнул, даже не оглянувшись.

А в Сырых Землях отряд Ло’гоша настиг тот, кто так отчаянно жаждал встречи с ним. Эльф крови, лицо которого закрывал шлем, исполненный в форме увенчанного рогами черепа, преградил путь четверке путников. Проигнорировав остальных, эльф обратился непосредственно к Валире: «Для одной из нас, у тебя странные товарищи, кровавая эльфиечка. Вижу, ты все еще дитя. Испытываешь голод, да… но порчей не затронута. Я исправлю это, а в свое время ты еще скажешь мне «спасибо».

«Чернокнижник из эльфов крови!» — подобрался Таргас. — «Что он здесь делает?» «Думаю, то, за что ему заплатили», — процедил Ло’гош, окидывая оценивающим взглядом нового противника.

Тот подступил к Валире, которая, как завороженная, вперила взор в окружающую чернокнижника гнилостно-зеленую магическую ауру… «Чувствуешь, дитя?» — улыбнулся эльф. — «Демоническая энергия. Ты ведь уже вкусила ее, и нашла донельзя прекрасной?.. Да, я чувствую твое желание обладать ей. И я милостив. Ты получишь то, что жаждешь».

Сотворив заклятие, он направил его на Валиру Сангвинар, которая зашлась в беззвучном крике. «Я наношу на тебя метку Катра’натира!» — зычно возвестил чернокнижник. — «Да узришь же ты темное сердце Бесконечной Пустоты!»

«Нет!!!» — разнесся над болотами полный боли и отчаяния вопль Бролла Медвежьей Шкуры, и чернокнижник тут же обернулся к спутникам эльфийки, взгляды которых выражали неподдельный ужас. «Теперь разберемся с вами», — буднично молвил Кровавый эльф, сочтя необходимый представиться: «Я — Венделлин Ожог Души. Встретить меня — значит познать страх!»

Аура туманящего рассудок страха действительно образовалась — следствие следующего заклятия, и скакуны Ло’гоша и Таргаса словно взбесились, пытаясь оказаться как можно дальше отсюда, и не обращая внимания на отчаянные попытки наездников удержать их на месте.

«Поздно! Поздно!» — сокрушался Бролл. — «Этот монстр наполнил душу Валиры своей нечестивой магией. Она была ослаблена, и это сделало ее восприимчивой к ее проклятью!» «Стало быть, он умрет, здесь и сейчас», — молвил Ло’гош, обнажая мечи.

Призвав стихию ветра, Бролл сотворил смерч, направив его на Венделлина, однако друидическая магия не оказала на того заметного воздействия. «Вы уже трупы», — обнадежил компаньонов чернокнижник. — «Меня заранее предупредили о вас и я предпринял меры, чтобы убрать вас с дороги».

Он принялся за следующее заклинание, и сама земля застонала. «Бегите!» — заорал Бролл, подхватил обмякшую Валиру на руки и бросился наутек. — «Если вам дороги жизни, бегите!» «Что? Почему?!» — недоумевал Ло’гош, последовавший наряду с Таргасом совету Ночного эльфа. «Он приносит в жертву жизненные силы всего, что его окружает!» — доходчиво пояснил Бролл. — «Он призывает Хранителя Рока!»

За спиной чернокнижника возник гигантский крылатый демон, и Венделлин, ухмыльнувшись, указал ему на противников. «Ночной эльф и дворф твои, мой зверек; делай с ними все, что захочешь», — разрешил он. «Похоже, твой неведомый враг нанял куда более достойного убийцу Ло’гош», — только и успел сказать Таргас, когда демон с невероятной скоростью метнулся к нему, сгреб лапой.

«Человек мой!» — взвыл чернокнижник, и заклятие его пригвоздило Ло’гоша к земле, вытягивая последние силы, заставляя корчиться от нестерпимой боли. «Страдай, маленький смертный!» — издевался Венделлин. — «Смерть твоя принесет мне деньжат, но боль — исключительно удовольствие!»

«Надеюсь, ты получил удовольствие, монстр», — проскрипел Ло’гош и, к изумлению и ужасу чернокнижника, поднялся на ноги, — «потому что до деньжат ты не доживешь. Лишь… до смерти!» Ло’гош воздел меч для удара… «Ты сам это сказал, Венделлин», — изрек он, обезглавив чернокнижника. — «Встретить меня — значит познать страх!»

В нескольких ярдах от Ло’гоша Бролл обратился к растениям земным, и прочные стебли выстрелили в воздух, обвили все еще сжимающего трепыхающегося Таргаса Хранителя Рока. «Затяните его под свои болотные воды и разорвите в клочья!» — громыхнул Бролл, и растения не замедлили подчиниться. Ночной эльф едва успел выхватить дворфа из цепких лап демона, прежде чем тот исчез под землею; силы природы свершили расправу над тварью Бесконечной Пустоты.

Позже, когда серебряный свет луны разлился по земле, Валира наконец пришла в себя в крепких руках Бролла, взирающего на подругу с безграничной тоской. «Тише, тише, Валира», — прошептал Ночной эльф. — «Эльфа-чернокнижника больше нет». «Это… уже не важно», — простонала девушка. — «Я чувствую себя… ужасно… и что-то темное взывает ко мне! Я слышу его — чувствую его демоническую энергию — подобно слизням, копошащимся у меня под кожей. Отпусти меня, Бролл! Не трогай! Я слишком грязна… слишком осквернена… чтобы вынести это!»

Она протянула к товарищу руки, покрытые ныне сияющими колдовскими знаками; из глаз Валиры брызнули слезы отчаяния. «Не хочу, чтобы судьбу мою определило это демоническое проклятье!» — рыдала она. — «Бролл… Пожалуйста… Ради всего святого, помоги мне!» «Сделаю, что смогу, Валира», — с мрачной решимостью изрек Бролл, — «хотя в грядущие дни это может оказаться непросто. Но я обещаю тебе!»

Глава 10. Последний в роду

Недалече от Тандольского моста Темножелезные дворфы из глубин Чернокаменного Шпиля обнаружили пару путников и немедленно атаковали. Числом они превосходили тех более, чем три к одному, но исход боя мог быть только один.

Таргас и Ло’гош бешено работали клинками, кромсая тела Темножелезных, не ожидавших столь яростного сопротивления. «Не убивай их всех, Таргас!» — на всякий случай напомнил дворфу Ло’гош. — «Нам нужно несколько Темножелезных оставить в живых для допроса!» «Для этого нам нужен только один!» — не согласился Старая Наковальня, отсекая лезвием секиры голову Темножелезного от тела. «В принципе, так», — молвил Ло’гош, — «но что будет, если мы пощадим не того? Например, он не будет знать, что…»

Неожиданно все завершилось. Оглядевшись по сторонам, Ло’гош тяжело вздохнул: «Впрочем, уже не важно. Надеюсь… что мы сделали мудрый выбор».

В живых действительно остался лишь один Темножелезный. Пригвожденный к дереву клинком Ло’гоша, дворф сидел, буравя подступающих противников полным ненависти взглядом. Честь провести допрос Ло’гош безоговорочно уступил Таргасу, который взялся за дело весьма рьяно.

«Говори, скотина!» — рявкнул Старая Наковальня, склонившись к Темножелезному. — «Где мой брат? Где Хьялмар Старая Наковальня?» «Он в плену у Балгараса Злобного на Тандольском мосту», — отвечал рыжебородый дворф. «Лжешь, Темножелезный!» — недобро прищурившись, прошипел Таргас. — «Твой клан попытался уничтожить мост, но у него ничего не получилось. Мост в безопасности под бдительным оком Альянса!»

«То было давным-давно, Анвилмар!» — ухмыльнулся дворф. — «Темножелезные захватили мост! Твой брат раскрыл наши замыслы, но не сумел помешать нам, Бронзобород! К концу дня Тандольский мост будет уничтожен! А Хьялмара разорвет на кусочки, которые разнесет ве…» Закончить мысль дворфу так и не удалось, ибо Таргас размозжил ему голову секирой.

«Может, следовало порасспрашивать его побольше, Таргас», — вздохнул Ло’гош, неодобрительно покачав головой. — «Если бы я хотел, чтобы мы вовсе не вызнали никаких сведений, то взял бы с собою Валиру»."Извини», — хмыкнул Таргас, отворачиваясь. — «Я всегда был неистовым братом. Из нас двоих рассудительный — Хьялмар. Но все же… Мы узнали то, что нам нужно! Мой брат все еще жив. Но где же силы Длиннокосого? Как мог Альянс оставить Тандольский мост?»

Получить ответы на эти вопросы хотелось бы и самому Ло’гошу…

Недалече в пещере ушедших разведать местность товарищей терпеливо дожидались Бролл и Валира. «Я чувствую себя такой… нечистой», — жаловалась последняя. — «И мне жутко неприятно, что ты должен нянчиться со мной, пока Ло’гош и Таргас заняты разведкой».

«Выпей-ка вот это», — Бролл протянул девушке плошку с неким весьма дурно пахнущим варевом. — «Чуток поможет». Валира с благодарностью приняла настой, отхлебнула. «Я вообще сейчас ни на что не гожусь», — вздохнула она. — «Я и стою-то с трудом, не говоря уж о сражениях». «Ты была атакована демоническими энергиями», — тихо изрек Бролл. — «Нужно подождать, пока они покинут твое тело…» «Но Бролл… этот монстр разглядел мою истинную натуру!» — воскликнула Валира. — «Но знал, чего я хотела. И все еще хочу!..»

Бролл поднялся на ноги, направился к выходу из пещеры; Валира тенью следовала за ним. «Ты — эльфийка крови, Валира», — говорил друид. — «Венделлин мгновенно узнал тебя и проклятье, наложенное на тебя, стало его оружием. Руны на твоей коже — шрамы нашего сражения, они приносят больше боли, чем раны, нанесенные мечом… и их гораздо сложнее исцелить. Вот что я тебя скажу! Когда меня атаковал демон я тоже винил себя в случившемся… и потерял целые годы на бессмысленное самобичевание. Ты-то так не делай! Да, то, что с тобой приключилось, серьезно, но куда более важно то, как ты будешь решать эту проблему… Ладно, забирайся ко мне на спину, слетаем на разведку сами».

С этими словами Бролл обратился в гигантского орла, тихонько заклекотал. «И все же в случившемся моя вина, Бролл», — стояла на своем Валира, забираясь на пернатую спину товарища. — «Ты предупреждал меня, но я все равно дотронулась до этого демонического кинжала… Лишь слегка его коснулась… и это было так прекрасно!»

Орел оторвался от земли, взмыл в воздух. Обеими руками ухватившись за загривок гигантской птицы, Валира продолжала: «Я жаждала демонической магии, которую предлагал мне чернокнижник. Вот только… я не думала, что все так обернется. И теперь я… боюсь… себя, какой я стала… и какой могу стать. Варево, которое ты дал мне, помогло… чуть-чуть. Я чувствую себя лучше!.. Гляди! Легендарный Тандольский мост!»

Действительно, внизу означилось величественное сооружение, соединяющее континенты. «Даже в Калимдоре знают о том, как Темножелезным удалось уничтожить один из мостов», — заметила Валира, разглядев взорванный остов, после чего взгляд ее скользнул к иному мосту, невредимому. — «А второй все еще цел… Он красивый, правда ведь? Хотя, говорят, Темножелезные пытаются разрушить и его тоже! Бролл… Что это там за дым?»

Орел опустился чуть ниже, и Валира сумела разглядеть невысокие коренастые фигурки, снующие по поверхности Тандольского моста, а также некую причудливую машину из древесины и металла. «Интересно, что это за машина?» — вслух размышляла Валира. — «Уверена, ты знаешь, так ведь?.. Эх, если бы ты умел говорить в зверином обличье!.. Но там дворфы, Бролл! И, судя по всему, Темножелезные! Но… я думала, что Тандольский мост в руках Альянса!»

Тем временем на мосту появился закованный в цепи светлокожий дворф, сопровождаемый целым конвоем из вооруженных алебардами и мушкетами Темножелезных. «А вот и пленник!» — воскликнула Валира. — «Бронзобородый. Такой же здоровый нос, как у Таргаса. Бьюсь об заклад, это его братец.»

Эльфийка осеклась, ибо заметила, как у адской машины неторопливо расхаживает чернобородый дворф с рогатым шлемом в руках, облаченный в темную рясу. Наверняка здешний заправила и, кстати говоря, чернокнижник. А у ног его жмется адская гончая, демонические энергии прямо переполняют ее… Кроме того, если зрение Валиру не подводит, машина-то забита взрывчаткой!

«Бролл, подлети-ка поближе!» — попросила Валира, и орел послушно снизился… Вот только колдун заметил скользнувшую мимо тень и весьма не вовремя задрал голову вверх. «Лазутчики Альянса!» — загремел он. — «Стреляйте в них!»

Дважды повторять не пришлось: вскинув мушкеты, Темножелезные начали прицельную пальбу. Бешено замахав крыльями, Бролл попытался вновь набрать высоту. «Скорее, Бролл!» — выкрикнула Валира, видя, как их полет обращается в «разведку боем». — «Мы должны отыскать Ло’гоша и Таргаса и рассказать им, что увидели здесь!»

Гоблин — владелец дирижабля, пришвартованного у одной из башен замка Штормграда, — старался сделаться как можно незаметным, избегая сверлящих его недовольных взоров череды дворфов Бронзобородов и лорда Фордрагона.

«Простите, но я не могу взять на борт ваши пушки, король Магни», — заламывал руки гоблин, изображая истинное отчаяние. — «Вы с Темножелезными воюете уже давно, и хоть я не возражаю против перевозки вооруженных пассажиров, тяжелая артиллерия на борту будет прямым нарушением нейтралитета, которого придерживаются гоблины».

Недовольно хмыкнув в ответ, Магни обратился к воинам, составлявшим его свиту и с опаской поглядывающим на летающую посудину. «Стражи Стальгорна!» — возвестил король. — «Будучи Бронзобородами, мы предпочитаем стоять ногами на твердой земле. Но ужасная угроза требует от вас проявить героизм! Хьялмар Старая Наковальня сообщил, что силы Длиннокосого оттеснены и Тандольский мост остался незащищенным. Судьба Каз Модана — а, возможно, и всех Восточных Королевств, — зависит от вашей доблести!»

«Мы последуем за вами сир, куда бы вы не повели нас!» — с жаром выкрикнул один из дворфов, однако даже пламенная речь монарха не могла поколебать закоренелую неприязнь сим народцем небес. Хорошо еще, Магни не додумался отправится к Тандольскому мосту верхом на грифонах, подобно этим безумным Диким Молотам!

Бронзобороды вплотную занялись погрузкой на борт дирижабля припасов; улучив минутку, к Магни подступил лорд Фордрагон. «Уж и не знаю, как так получилось, король Магни», — развел руками Болвар. — «Я приказал, чтобы подкрепления…»

«…твой приказ я отменила, Болвар», — пропела Катрана Престор, появившись у причала наряду с королем Штормграда и юным Андуином. — «Наши силы и так слишком растянуты, не следует озадачивать их проблемой Темножелезных. В конце концов, те — родичи Магни». «Они… что?!» — поперхнулся Магни, побагровев от возмущения.

Не сказав нахальной леди ни слова в ответ, король Каз Модана отвернулся и поднялся на борт дирижабля. Очевидно, что скипетр Штормграда у руках у Катраны, в то время как «король Вариан» — не более, чем марионетка, усаженная ею на трон. Что ж, Магни с нетерпением ждал встречи с иным Варианом, который, по словам Джайны Праудмур, называет себя «Ло’гошем» и является истинным королем Штормграда.

Заметив на склоне холма Ло’гоша и Таргаса, орел немедленно устремился по направлению к ним. «Ло’гош! Таргас! Мы с Броллом летали на разведку!» — выкрикнула Валира, обращаясь к товарищам. — «На Тандольском мосту Темножелезные! За главного у них — чернокнижник, в руках у которого мы заметили рогатый шлем…» «Чернокнижник Темножелезных забрал шлем моего брата?!» — прошипел Таргас, поглаживая рукоять секиры. — «Он дорого заплатит за это оскорбление!»

«Там еще была ржавая старая машина, из которой шел пар», — продолжала рассказ эльфийка крови. — «Похоже, они выгружали из нее взрывчатку. А еще мы видели закованного в цепи Бронзобородого, наверняка Хьялмара.» «Темножелезные заметили нас, Ло’гош», — добавил Бролл, сбросивший с себя орлиное обличье. — «Извини. Теперь они будут настороже». «Может, нам и повезет», — отозвался Ло’гош. — «Они будет наблюдать за небесами, в то время как мы расправимся с их часовыми и проникнем на мост».

Что ж, пришло время действовать; вскочив на скакунов (Валира взобралась на обратившегося в рысь друида), друзья во весь опор понеслись по направлению к Тандольскому мосту. «Самозванец сидит на троне Штормграда, Ло’гош», — молвил Таргас. — «За твою помощь нам и обещаю свою поддержку в свержении узурпатора… и уничтожении тех, кто стоит за ним». «Благодарю тебя, друг мой», — изрек Ло’гош. — «Боюсь, узурпатор может удерживать в заложниках моего сына». «Король Магни лично позаботится о безопасности Андуина, Ло’гош», — уверил товарища Таргас. «В то время как мы спасем твоего брата и предотвратим разрушение Тандольского моста», — заключил Ло’гош.

В некотором отдалении от цели они спешились и, сохраняя предельную осторожность, подобрались к мосту. На башнях Тандольского моста, а также у входа на него стояли Темножелезные с мушкетами в руках. Одно их присутствие вселяло надежду, говоря у том, что у отряда Ло’гоша еще есть время: дворфы наверняка постараются оказаться как можно дальше от моста, когда придет час взорвать его. «Наш лишь четверо против всего их отряда», — вздохнул Бролл. «Что ж, бывало и хуже», — ухмыльнулся Ло’гош.

«Нам нужно прикрытие…» — заключил Бролл. — «Для того, чтобы пробраться на мост и получить время, необходимое для предотвращения воплощения их замыслов». И друид воззвал к стихиям, которые немедленно откликнулись. Вечернее небо затянули темные тучи, землю оросили первые дождевые капли. «Туман, полагаю», — бормотал Бролл, воплощая задуманное. — «Густой… медленно наползающий. А за ним — ветер. И сильный дождь». «Не перестарайся, Бролл!» — на всякий случай напомнил Ло’гош. — «Никаких молний! Помни о взрывчатке!» «Конечно, друг», — усмехнулся Ночной эльф. — «Древним придется не по нраву, коль мы поможем Темножелезным и сами взорвем мост».

«Валира, подожди здесь, пока мы…» — начал Ло’гош, но эльфийка, обнажив орочьи клинки, двинулась по направлению к мосту. «Не буду я ждать!» — бросила она через плечо. — «Я не хочу, чтобы меня вновь оставляли позади! Я буду больше вам в тягость! Целебное зелье Бролла сотворило чудо, и сейчас со мной все в порядке». «Не думаю!» — бросил Ло’гош, устремляясь за Валирой, но Бролл встал между ними, положил эльфийке руку на плечо. «Ты прав, Ло’гош», — обратился он к Ло’гошу. — «С ней не все в порядке. Но для нее опаснее будет остаться здесь одной. Спасательная операция — и сражение — позволит ей сосредоточиться на чем-то ином, помимо собственной боли. Она имеет на это право».

В тренировочном зале замка Штормграда Вариан Ринн и Андуин упражнялись в стрельбе из лука. «Отец…» — не отступал юный принц, — «если тебя схватили головорезы Братства Справедливости, как получилось, что ты оказался в руках наг?» «Я… не знаю, Андуин», — пожал плечами монарх. — «Почему-то… не могу вспомнить…»

«Совмести уровень твоего взгляда и стрелу», — поспешил сменить он неприятную тему. — «Не напрягай пальцы, когда оттягиваешь тетиву». Андуин в точности следовал совету отца, и тот довольно осклабился: «Да, так! Стреляй в яблочко, сын, и выиграй приз!»

Стрела угодила прямо в центр мишени и Вариан, радостно рассмеявшись, взъерошил мальчишке волосы. «Прекрасно, сынок!» — воскликнул он. — «Скоро ты превзойдешь своего папашу! Что ты хочешь получить в награду? Больший меч? Новое седло?» «Я хочу…» — стоял на своем принц, — «попросить Болвара разузнать, как так получилось… что тебя похитило Братство Справедливости, а выкупили наги?» «Уже интересуешься государственными делами, а?» — хохотнул король. — «Мне это нравится, паренек. Но ты уж чересчур беспокоишься. Возможно, меня просто вырубили и продали как эдакую царственную скотину… Надеюсь лишь, что наги заплатили достойную цену!»

Из теней за ними наблюдала леди Катрана Престор, нервно покусывая губы. Мальчишка слишком проницателен, а Вариан во всем ему потакает. Нет, эту угрозу надлежит устранить… раз и навсегда.

В густом тумане четверка героев ступила на Тандольский мост. «Готовь клинок, Таргас», — шепнул Ло’гош Старой Наковальне. — «Должно быть, Хьялмара держат в центральной башне».

Валира почуяла демоническую магию, и в то же мгновение туман заметно поредел. Наверняка чернокнижник, заподозрив неладное, повелел питающейся магией адской гончей развеять заклинание. Темножелезные на стенах заметили чужаков, навели на них мушкеты… Но не зря Бролл загодя призвал проливной дождь: порох в мушкетах отсырел, сделав оружие совершенно бесполезным. Посему — честное сражение, сталь на сталь… «Таргас! Иди! Отыщи брата в башне!» — выкрикнул Ло’гош, обнажая меч.

«Живым брать!» — рявкнул чернокнижник Балгарас, указав Темножелезным на бросившихся в атаку человека, эльфийку дворфа и огромного медведя. — «Мы огнем вызнаем их тайны!» Но, расслышав вопль дворфа, — «За Старую Наковальню! Смерть Темножелезным!» — неудобно прищурился. «Бронзобород!» — прошипел Балгарас. — «И некоторые из моих бойцов уже мертвы! Да, эти воины могут одержать победу, превзойдя даже мощь клана Темножелезных! Что ж, порох и сталь могу подвести, но против иных орудий они бессильны… Голем! Восстань и защищай!»

За спиной чернокнижника возник огромный боевой голем, заступивший путь четверке вторгшихся на мост героев. «Боевой голем!» — Ло’гош окинул нового противника оценивающим взглядом. — «Бролл, отправляйся с Таргасом! И Валиру с собой заберите! Он защищен от магии… но не от стали!» Будто в ответ на его слова, голем нанес удар каменным, покрытым рунами кулаком, и Ло’гош едва успел блокировать его мечом. Сила удара отозвалась дикой болью во всем теле, и Ло’гош не сдержал стон.

«Даже тебе не тягаться с кулаками боевого голема, мой друг», — выкрикнул Таргас. — «Но если ты отступишь в сторонку, то поймешь, что Темножелезные сами отдали нам ключ к победе!» Пока Бролл в обличье медведя сдерживал натиск темнокожих дворфов, а Валира кромсала кинжалами адскую гончую, Старая Наковальня поспешил к машине, в которой Темножелезные доставили взрывчатку на Тандольский мост. На поверку та оказалась старинным осадным орудием; забравшись в кабину, Таргас окинул взглядом рычаги и тумблеры — ничего сложного, раз уж даже Темножелезные разобрались с управлением.

С визгом и скрежетом машина сорвалась с места; Ло’гош заблаговременно отпрыгнул в сторону, и осадное орудие врезалось в боевого голема, расколов того на куски. «Хьялмар! Держись!» — проревел Таргас, выбираясь из искореженной машины. — «Мы идем!» Действительно, путь чист: все Темножелезные, атаковавшие героев, были мертвы, но то лишь временное затишье, благо уничтожена лишь первая волна злокозненных дворфов.

«Валира?!» — Ло’гош и Бролл изумленно уставились на эльфийку. Глаза той, ровно как и руны на теле, полыхали изумрудным сиянием. Утробно рыча, Валира разделывала адскую гончую, зубами вырывая из нее куски плоти. «Валира! Нет!» — в голосе Бролла слышались и злость, и отчаяние. Валира обратила к товарищу лицо, залитое кровью демонической твари. «Что так злишься, Бролл?» — поинтересовалась она. — «Пожирателя магии больше нет! Теперь твои заклятья вновь будут действовать!» «Ты знаешь, что не должна была…» — Бролл готов был уже начать очередную «проповедь», но зарождающуюся перепалку оборвал Ло’гош.

«Она права, Бролл!» — произнес он, и друид осекся. — «Призови сильный ливень — но без молний! Мы должны быть уверены, что их порох и дальше останется сырым! А отдельные моменты ее поведения вы сможете обсудить позже!» «Ладно», — нехотя согласился друид.

Таргас бегом бросился в башню, где обнаружил Хьялмара, прикованного цепями к стене. Вот только подле последнего означился Балгарас Злобный. «Таргас Старая Наковальня!» — приветил чернокнижник появившегося на пороге Бронзоборода. — «Как раз вовремя!» Обеими руками Балгарас водрузил на голову беспомощному Хьялмару рогатый шлем. «Перед тем, как я убью тебя», — вновь обратился Темножелезный к Таргасу, — «ты увидишь, как я наложу огненное заклятье на Шлем Старой Наковальни, приплавив его к лицу твоего брата! Так умрет последний патриарх Старой Наковальни… а затем, проклиная меня, умрешь и ты, последний представитель моего рода».

«Больше думай и меньше говори, колдунишка!» — рявкнул Таргас и, подскочив к опешившему Балгарасу, отрубил ему правую руку, после чего с силой ударил рукоятью секиры в лицо. Чернокнижник в беспамятстве рухнул наземь; Таргас же занялся оковами Хьялмара.

«Забудь меня! Мост… под угрозой», — прохрипел тот, но Таргас покачал головой: «Все под контролем, Хьял. Сейчас мои соратники уничтожают взрывчатку. Тандольский мост спасен!»

Но рано, рано списали они со счетов Балгараса. Собравшись с последними силами, тот сотворил огненное заклятие, направив его на взрывчатую шашку, валяющуюся на полу неподалеку. Та занялась… и Хьялмар, оттолкнул брата в сторону, бросился на нее, закрывая своим телом. Раздался взрыв, но жертва Хьялмара существенно его ослабила, не допустив цепной реакции и вероятного уничтожения Тандольского моста.

Одним ударом прикончив чернокнижника, Таргас опустился на колени рядом с умирающим братом. «Почему?» — выдохнул он."Должен был… остановить его», — прошептал Хьялмар в ответ. — «Казалось, что это неплохая идея… мгновение назад. Шлем Старой Наковальни… теперь твой. С честью носи его! Спаси… Тандольский мост!» И то стали последние слова Хьялмара Старой Наковальни.

Исполненный мрачной решимости, Таргас поднялся на ноги. «Он будет спасен», — молвил дворф. — «В том клянусь я, Таргас, последний из Анвилмаров!»

С десяток Темножелезных взяли в кольцо Ло’гоша, Бролла и Валиру, но подступать не спешили. «А где же Бронзобород?» — заметил наконец один из них. — «Я хочу видеть, как он умрет!»

«Здесь, Темножелезный! Узри меня… и умри!» — подобно божеству отмщения, Таргас Старая Наковальня, голову которого ныне венчал рогатый шлем, набросился на темнокожих дворфов, безжалостно разя их. — «За Старую Наковальню За Хьялмара! За моего брата!» Не ожидавшие столь яростной атаки, Темножелезные растерялись, но далеко не все.

Осадное орудие вновь ожило, но теперь внутри него находились дворфы. «Назад…» — начал было Ло’гош… и в это мгновение машина взорвалась.

Над Тандольским мостом завис дирижабль. Магни Бронзобород одобрительно похлопал по плечу канонира, произведшего только что столь удачный выстрел из пушки. «Похоже, мы как раз вовремя», — зычно возвестил король Каз Модана. — «Давайте прикончим этих Темножелезных тварей!» Повинуясь его команде, выстроившиеся у борта Бронзобороды открыли огонь из мушкетов, и пули — металлические, щетинящиеся острейшими шипами шарики — нашли свои первые цели, кромсая тела Темножелезных, оказавшихся зажатыми между молотом и наковальней.

«Король Магни!» — всполошился гоблин, владелец дирижабля. — «Что это вы затеяли? Нельзя было проносить на борт пушку! Я говорил вам — это нарушает гоблинский нейтралитет?» «Пушку? Какую пушку?» — лицо короля выразило столь искреннюю растерянность, что гоблин замялся, а канонир, воспользовавшись паузой, тихонько столкнул пушку за борт.

Через борт дирижабля были переброшены веревки, по которым к поверхности Тандольского моста устремились вооруженные мушкетами Бронзобороды. «Лишь время потеряем!» — сокрушался один из них. — «Не думаю, что здесь еще остались живые Темножелезные! Эти бесхребетные трусы улепетывают! Магни захочет допросить выживших!» «Тогда давай так», — предложил ему товарищ. — «Каждый из нас пощадит по одному Темножелезному, а затем бросим монетку. Тот, кто выиграет, расправится со своими, а тот, кто проиграет, доставит пленника Магни.»

…Чуть позже четверка героев встретилась с самим правителем Каз Модана. «Стало быть, Хьялмар мертв», — с грустью изрек тот, выслушав рассказ Таргаса. — «Вняв предупреждению твоего брата, я явился к Тандольскому мосту. Мне жаль, Таргас». «Именно его последнее героическое деяние уберегло мост от разрушения», — отвечал Таргас. «Как бы то ни было, без вашего вмешательства мы прибыли бы слишком поздно», — констатировал Магни, и грозно вопросил: «Насколько я помню, тебе был отдан приказ сопроводить человека прямиком в Стальгорн?»

«Это моя вина», — вступился за товарища Ло’гош. — «Я приказал Таргасу привести меня сюда. Хьялмар был моим старым наставником. Я не мог допустить, чтобы он оставался в руках Темножелезных. Так же как не мог допустить, чтобы Тандольский мост был уничтожен. Как так случилось, что, пока я отсутствовал, Тандольский мост оказался незащищен и перешел в руки Темножелезных?»

«Это один из многих вопросов, ответы на которые мы должны получить», — изрек Магни, внимательно разглядывая стоящего перед ним человека. — «Твой двойник в Штормграде за время своего краткого правления проявил себя исключительно безвольным. Я так полагаю, что говорю сейчас с королем Варианом?..»

Глава 11. Вниз

Гоблинский дирижабль, слегка накреняясь во встречных воздушных потоках, летел над укрытыми белоснежными шапками, попирающими небеса горными пиками к Стальгорну — древнему оплоту дворфов клана Бронзобородов. В былые времена, этот горный град был столицей всех дворфов мира, но единую расу разделила на три клана Война Трех Молотов, которая шла сотни лет назад. И распря эта, похоже, теперь возобновлялась с новой силой…

Жители и гости Стальгорна теперь смотрели в небо, дожидаясь, пока судно гоблинов спустится на землю. Ведь на борту его был сам король Магни Бронзобород и его королевская гвардия, а также таинственные человек и два эльфа — герои недавнего сражения на Тандольском Мосту, против ненавистного клана Темножелезных.

Не прошло и пары минут после того, как дирижабль показался на горизонте — и гоблины уже скинули тяжелые якоря, опустив судно у самых врат Стальгорна. Толпа внизу возбужденно зашепталась. Обсуждению народа предавалось все: и личность человека между Магни и Таргасом, который «был бы похож на короля Вариана, если б не ужасный шрам», и рогатый ночной эльф, который мог бы оказаться Малфурионом Яростью Бури, и эльфийка крови со странными рунами на коже, которую одни принимали как гостью Магни, а другие советовали гнать ее из города, да поскорее.

Впрочем, сошедших с борта дирижабля путников пересуды зевак не волновали, и они вели разговор о своем.

«Вариан, я…» — начал было Магни, шагая рядом с Ло’гошем и Таргасом. «Пока я сам не раскрою, кто я, король Магни, лучше мне оставаться Ло’гошем, простым гладиатором», — прервал монарха Ло’гош. «Едва ли это будет просто», — развел руками Бронзобород. — «Но пока мы не знаем, что за самозванец сидит на твоем троне, возможно, так будет и лучше. Ло’гош, у тебя где-то есть враг, который твердо решил прикончить тебя, попытавшись сделать это уже не раз. Юный принц Андуин — хороший паренек, кстати говоря, — пытался раскрыть глаза лорду Болвару Фордрагону на обстоятельства исчезновения и возвращения его отца. Он понимает, что что-то тут не так. И я лично говорил и с Болваром, и с маршалом Виндзором о произошедшем».

«Виндзор — замечательный человек», — заметил Ло’гош, — «и верный друг. Он учился со мной искусству боя на мечах, пока не предпочел им молот». «Как и я, Виндзор обеспокоен нынешней пассивностью короля», — сурово поведал Магни. — «Он считает, что какой-то самозванец… может, даже и дракон… принял облик Вариана, и решил попытаться дознаться до сути».

Позади благородной троицы шли Бролл и Валира. Эльфийка выглядела с каждым днем все хуже. На серой коже все еще светились зеленым сиянием проклятые узоры, но со дня сражения с чернокнижником она заметно исчахла.

«Я — голодна!» — вздохнула она. «Скоро будет пир», — поспешил утешить подругу Бролл, но Валира лишь с укором посмотрела на него: «Это… не та еда… что мне нужна». «Я знаю, Валира», — с горечью выдавил из себя друид. — «Ты жаждешь магии. Не важно, какой: арканной или демонической. И пока демоническая энергия не покинет тебя, ты будешь делать что угодно, чтобы утолить жажду. Боюсь, твои мучения будут лишь ухудшатся, пока ты не освободишься от…»

Но Валира его уже не слушала. Внимание эльфийки привлек человек, статный брюнет в серебристых доспехах, который шел прямо за Ло’гошем. Вокруг его правой кисти отчетливо виднелся магический ореол… в форме острого кинжала!

«Бролл!.. В руке того человека!..» — пролепетала Валира, но тут же поняла, что говорит впустую. — «Ты не видишь… Острый и опасный… Он направил его Ло’гошу в спину! Он горит магией. Я должна получить ее!!»

Забыв обо всем, Валира с грацией и взглядом голодной хищницы подкралась к таинственному человеку, и в ловком прыжке, дико вскрикнув на эльфийском языке — «Предай мне свою душу!», вонзила в спину незнакомца орочьи кинжалы. Но они смогли оставить на его теле лишь царапины.

Человек вскрикнул от боли и его глаза запылали. Скрежетнув зубам, он яростно оглянулся… и мгновенье спустя обратился в черного дракона.

«Кто посмел ранить меня?!» — рявкнул змей — «Ты даже не демон! Я уничтожу тебя! Торель Ош’Онза!!!» — последние слова, что значили «Наглая эльфийка!» были не предназначены для ушей смертных, ведь были сказаны на древнем темном языке. Но Валира, ничуть не убоявшись, выкрикнула в ответ: «Катра зил шукил!», что означало — «страдай и сдохни!»

Валира быстро приняла боевую стойку, но это вряд ли могло ей помочь. Дракон уже вздохнул поглубже — и извергнул столб пламени на эльфийку. На этот раз от верной смерти ее спас только магический щит.

Бролл, на лице которого смешались страх и ярость, крикнул: «Валира, назад!!», встал между нею и драконом, воззвал к стихиям: «Я взываю к буре и молнии, дабы ударили те…» В тот же миг начался ливень и небо озарили росчерки молний, раздались раскаты грома.

«Убери Валиру, Бролл!» — крикнул Ло’гош, забирая секиру у одного из сопровождавших делегацию дворфов. — «Я займусь им!»

Удар молнии пронзил тело дракона, и в тот же миг в него врезался метко брошенный Ло’гошем топор. Издав дикий крик, дракон с видимым трудом вспарил в небо, и быстро покинул пределы Стальгорна. «Заканчивай, Бролл», — задумчиво глядя вслед дракону, молвил Ло’гош. — «Все кончено». В тот же миг буйство стихий прекратилось, как по волшебству.

А толпа уже возбужденно обсуждала то, что происходило у них на глазах. «Кто эти странники? Чтобы втроем одолеть дракона!..» — «Интереснее то, что это был за дракон?» — «Он назвался Каларан Ветрорез… Лазутчик, докладывающий о дворфах Темножелезных… по крайней мере, мы так думали» — «Хэх, скорее шпион на паю Темножелезных» — «А вы видели ту эльфийку крови? Она опасна! Порочна… как и весь их род! Лишь послушайте ее…»

Валира и вправду была будто одержима. Она бросилась на Бролла, и начала царапать его лицо с гортанным криком «Гор’ом хагуул!! А-рул шах кигон!» («Проклятый пес! Я сожру твое сердце!»). «Ло’гош», — пытаясь освободится от ее мертвой хватки, взмолился Бролл. — «Она бредит! Помоги мне, я не хочу ее ранить!». Валира продолжала орать на таинственном наречии и буйствовать, но Ло’гош держал ее железной хваткой. Не способная вырваться, она наконец утихла, лишилась чувств.

«Успокоилась», — тихо заметил Ло’гош, с жалостью смотря на товарку. «Ты слышал ее?» — озабоченно спросил Бролл. — «Она проклинала дракона! Проклинала меня! На языке эредан». «Язык Пылающего Легиона…» — не веря ушам своим, прошептал Ло’гош — «Но… Как..?». «Мы непременно узнаем», — уверил его Бролл, — «но в другой раз. По-моему, у нас здесь была очередная попытка убийства. И очевидно, что ко всему этому как-то причастны черные драконы».

Тем временем, неподалеку Штормграда, знать королевства устроила неспешную конную прогулку вдоль опушки Элвинского леса. День был ясный и солнечный, как раз под стать этой затее, но большинство знатных мужей недоумевало — к чему это, если есть столь много неотложных дел? Однако, такова была воля короля, и ослушаться его никто не посмел.

Самого короля Вариана это мало волновало, и он попросту наслаждался поездкой, свежестью летнего леса и видом из обрыва у самой тропы. В отличие от его сына. Андуин отъехал с отцом подальше, чтобы побеседовать наедине. А сзади за этим жестким взглядом наблюдала Катрана Престор.

«Отец», — взволновано начал Андуин, — «Болвар говорит, что маршал Виндзор имеет свою теорию на то, что творится сейчас в Штормграде. Он говорит, что…» «Это чудесно, малыш», — с легкой беззаботной улыбкой прервал его Вариан. — «Но пока говоришь, следи за тем, как ступает твой конь. Эта часть пути может быть опасной…»

Внезапно, невесть откуда взявшийся камешек ударил прямиком в круп коня Андуина, что шел вдоль самого края обрыва. Бедное животное взбрыкнуло, и… сверзилось в пропасть, унес за собою юного принца.

Забыв обо всем, Вариан подбежал к обрыву и спрыгнул вслед за Андуином. Схватив мальчика, сам король смог удержаться за край обрыва лишь кончиками пальцев.

И в этот самый судьбоносный момент, когда он жизнь сына была в его руках, Вариану стали являться видения. О Братстве Справедливости, и предательском похищении его на пути в Терамор… Жгучей боли, пронзавшей его тело, привязанное к колам, торчащим из земли под сводами пещеры, где лежал он в начертанном кровью колдовском круге… О нагах, окружавших его где-то у моря в тропических краях… И об ином утесе, с которого он падал, стремясь бежать от наг, хоть и сулило ему это неминуемую гибель… Ведь спасение, казалось, лежит за пределами его возможностей…

Тревожащие видения прекратились, лишь когда они с Андуином, с помощью Болвара Фордагона и королевских стражников, вновь оказались на твердой земле. Маленький Андуин тут же кинулся обнимать Вариана.

«Ты спас меня, отец!» — впечатленно и радостно кричал мальчуган. — «Это было… невероятно. Это и вправду ты! Я так волновался!» «Конечно это я, кто ж еще!» — тепло улыбнулся Вариан. — «Но это было очень… странно. Когда мы висели в той пропасти, на меня нахлынули воспоминания». Катрана Престор бросила на короля полный тревоги взгляд, но промолчала.

Уже через пару минут кортеж галопом мчался назад, в сторону Штормграда. Впереди на гнедом коне шел Вариан, и лицо его было, впервые за долгое время, серьезно и сурово. Вместе с ним ехал утративший своего коня Андуин. А рядом скакал Болвар, внимательно слушая рассказ короля.

«И все-таки…» — продолжал говорить Вариан. — «Я думаю, что это были воспоминания о том, что случилось, пока я пропадал. Братство Справедливости… Темные чародеи в капюшонах… Нападение наг…» «Темные чародеи?» — удивленно воскликнул Болвар — «Они что, из Братства?» «Не знаю…» — после мига раздумий покачал головой король. — «Судя по всему, они пытали меня, и их лица были сокрыты капюшонами».

«Какой ужас!» — сочувственно протянула Катрана, погладив Вариана ладонью по щеке. — «И не смотря на все, вы держались так бодро и храбро!» «Да ну…» — с притворной скромностью и гордой улыбкой ответил тот. — «Геройство — моя специальность, миледи» «Тогда, это заслуживает специальной награды, милорд», — многозначительно улыбнулась Катрана. — «Позже». Вариан посмотрел на нее с идиотской улыбкой и повел коня неспешным ходом.

«Каждый раз, когда Катрана касается его», — наблюдая за ними, размышлял Болвар, — «Вариан становиться одурманен… как будто зачарован. Андуин прав. Мы должны узнать, что произошло в ту ночь, когда король пропал. А тем временем нам нужно держаться от леди как можно дальше. Особенно Вариану. Доклад маршала Виндзора должен подоспеть как раз к нашему возвращению. Это должно быть интересно».

«Болвар, на нас тут напали!»

Король Магни Бронзобород восседал на каменном троне в тронном зале Стальгорна. А рядом с ним, в синей колдовской дымке виднелся образ Болвара Фордргона, с которым король подгорного народа обменивался последними новостями.

«Я не могу рассказать многое сквозь зеркало виденья», — говорил он Болвару. — «Тут замешано сильное колдовство, и я боюсь, что наш разговор может быть перехвачен… Но маршал Виндзор был прав. Драконы… Черные драконы… Они явно вмешиваются в дела Штормграда».

«В последнем докладе Виндзор писал, что он очень близко к раскрытию личности дракона», — произнес Болвар, и нахмурился. — «Но маршал Максвелл докладывает, что Виндзор пленен дворфами Темножелезными и удерживается в Глубинах Черной Горы. Я свяжусь с тобой, когда мы узнаем что-нибудь новое».

На этом видение рассеялось, и Магни остался в тронном зале наедине со своими невеселыми думами.

Некоторое время спустя Магни и четыре героя Тандольской битвы обсуждали дальнейшие планы за деревянным столом в личных покоях короля Стальгорна.

«То, что Виндзор пленен, наталкивает на мысль, что был прав», — рассуждал Ло’гош. — «Мы должны спасти его и узнать, что он выведал». «Треп, один лишь треп», — с презрением скривилась Валира, тело которой еще больше светилось переполняющей его демонической энергией. — «Меньше слов — больше действий. Когда мы выступаем?» «Мы не знаем, жив ли он вообще, Валира», — сурово оборвал ее король Магни.

«Есть только один способ узнать наверняка», — заключил Таргас. — «Время героев опять пришло, Ло’гош. Вход в Глубины Чернокамня хорошо охраняем, но маленький отряд, что использует скрытность вместе с силой, сможет пройти незамеченным». «Скрытность — мое второе имя!» — воодушевленно выпалила эльфийка, но следующие слова Ло’гоша поумерили ее пыл: «Ты не идешь, Валира».

«Что?!» — Валира перешла на крик, нимало не заботясь о том, что рядом с ней восседают короли двух могущественнейших держав Альянса. — «После того, что мы с тобой прошли, Ло’гош? Ведь говорила Эгвин, я нужна тебе! Я спасла тебя от дракона-убийцы! Я знаю, ты беспокоишься по поводу той ерунды с демонической энергией, но я могу держать себя в руках! Бролл, скажи ему!» «В Глубинах Черной Горы полно артефактов арканы и скверны», — спокойно произнес Бролл, принимая сторону Ло’гоша. — «И голод к темнейшим видам магии тебя будет тянуть к ним, и тогда уж нельзя будет говорить ни о какой скрытности».

Эльфийка вспыхнула и встала из-за стола, но Бролл подбежал сзади и схватил ее за руки, удерживая на месте, хоть девушка и пыталась вырваться.

«Валира, ты не сможешь себе помочь», — продолжил он с суровой горечью. — «Ты… сыпала проклятьями на эредане. И одно это уже говорит мне, что ты не сможешь помочь нам, пока демоническая энергия не покинет твое тело. Магни будет держать тебя в отдельной палате, пока ты не освободишься от порчи, и не станешь вновь сама собою. А до того момента ты опасна для всех, и в первую очередь — для себя самой». «Это несправедливо!» — брызжа слюной в лицо друга, завизжала Валира. — «Я не виновата! На меня ведь напали!». «Я не о том, виновата ты или нет», — все так же спокойно отвечал Бролл, смотря ей прямо в глаза. — «Но там, в Сырых Землях, я обещал помочь тебе. Теперь, когда все зашло так далеко, это прибежище — единственное, чем я могу тебе помочь».

«Прибежище?» — кричала Валира, глядя на отъезд друзей из оконца одной из башен Стальгорна, в которой волею Магни Бронзоборода оказалась «заключена». — «Да это больше похоже на тюрьму! Меня опять оставили позади!»

Она присела на пол, и со злобой вывернула посудину с какой-то растительной кашицей, заботливо приготовленной Броллом. «Ненавижу эту дрянь!» — орала она, вымещая весь свою страх, всю боль. — «Никакая травяная настойка не уймет мою боль! Им я безразлична! Они просто оставили меня, даже не оглянувшись!».

Новый приступ магического голода скрутил эльфийку крови, заставив чуть успокоиться; но, в жалости к себе самой, она не сдержалась, дала волю слезам. «Да кого я обманываю?» — с горечью бросила она. — «Бролл прав! Они все правы, что оставили меня! Я предала бы их! Это… это так несправедливо… Я не могу остаться здесь, но если я убегу — я пойду за ними! А если я останусь взаперти — то точно погибну».

А трое ее товарищей уже спускались по горному склону, прочь от врат Стальгорна. Ло’гош оседлал вороного коня, Таргас гордо скакал на огромном горном баране, а рядом с ними бежала странного вида рысь, в которою поспешил обратиться друид. И каждый из них думал меньше всего о препятствиях, с которыми придется столкнуться в Глубинах Черной Горы — их больше заботила оставшаяся в твердыне дворфов подруга.

«Я знаю, как ты не хотел оставлять ее, Бролл», — прокричал Таргас рыси. — «Но целая бочка трав, что ты ей оставил, хоть немного, да снимут ее боль. К тому же Магни приглядит за ней». «Я если бы мы… если бы ты поступил иначе», — поддержал дворфа Ло’гош, — «она могла бы и не оправится. А так у нее есть шанс».

Бролл в облике рыси молча и упорно продолжал путь.

Дворфы Темножелезные встретили путников куда гостеприимнее, чем ожидалось — на подступах к Глубинам Черной Горы было всего несколько охранников, и пробрались они в подземную крепость слишком легко. Одно лишь смущало души героев, не привыкшим, когда все шло слишком уж гладко…

«Ты хорошо знаешь это место, Таргас?» — спросил Ло’гош, рассматривая два огромных каменных лика на створках черных врат. «Лучше, чем хотелось бы», — процедил дворф, и лицо его, сокрытое шлемом, исказилось от подступивших воспоминаний, о которых он предпочел бы поскорее позабыть.

С превеликой осторожностью герои ступили под хладные своды. «Во время Первой Войны я был пленен здесь», — решил поведать Таргас — «Но, в конце концов, мой брат освободил меня. Внутри есть много огненных ям — это глубинное ложе пылающего полубога Рагнароса. И нам нужно приложить все усилия, лишь бы не встречаться с этой сущностью».

«Но… если сбросить со счетов Рагнароса… Это будет как прогулка по парку?» — с улыбкой поинтересовался Ло’гош. «Только в сравнении», — ответил Таргас, и кивком головы указал на замаячивших в дальнем конце коридора Темножелезных. — «Вот еще один патруль, который нам придется убрать… и сделать это тихо».

Подкравшись сзади к двум дворфам, ведущих в поводу гончую, герои быстро разделались с ними. Один из Темножелезных успел вскрикнуть: «Чужаки! Взять их!», но Бролл, обратившись в медведя, заставил его умолкнуть навсегда, разорвав грудь когтистой лапой.

«Держи себя в руках, Бролл», — Ло’гош огляделся по сторонам — не услышал ли кто. — «Таргас прав. Нам не нужно привлекать внимания больше, чем нам того нужно». «Боюсь, что шум от этой перепалки привлечет стражу», — молвил Таргас. — «А то и еще хуже. Рагнарос сумел создать живых существ из камня. С одним из его големов мы встретились на Тандольском Мосту».

…Как раз сейчас в соседней Мануфактуре Повелитель Големов Аргелмах создавал подобных монстров. И вот он нашел цель для первого испытания новой партии каменных творений.

«Я чую запах Бронзоборода», — прорычал конструктор, заступая путь троице героев. — «Ты не сбежишь во второй раз, Таргас! Твой брат мертв, и больше не спасет тебя. Големы!!» — крикнул он своим творениям. — «Убейте мерзавца-Бронзоборода и его союзников!»

Из-за спины дворфа на героев бросились два каменных исполина. И хотя схватка только с одним подобным големом на Тандольском Мосту была весьма непростой, Ло’гош с товарищами с готовностью приняли вызов.

«Таргас!» — крикнул Ло’гош, который одним мечом на пару с Броллом в обличье медведя пытался сразить одного из гигантов. — «Займись вторым!» «С радостью!» — откликнулся дворф и кинулся на голема. После недолгой схватки, закончившейся для каменного монстра обращением в горстку булыжников, Таргас оглянулся и увидел за спиной Ло’гоша Темножелезного дворфа.

«Ло’гош, берегись! Сзади Аргелмах!» — только и успел выкрикнуть Таргас, когда Ло’гош, обернувшись, слитным движением перерезал глотку Повелителю Големов. «Уже нет!» — выдохнул человек, утерев пот со лба.

Пройдя по темному коридору, с потолка которого свисали несколько зловещего вида клеток с пребывающими внутри скелетами, они услышали чей то холодный и жестокий голос. «Наши лазутчики Темножелезные видели, как ты бежал из Чернокаменного Шпиля, маршал Виндзор, а за тобой по пятам шло пятьдесят орков!» «Это голос Верховной Дознавательницы Герштан», — прошептал Таргас. Стало быть, герои добрались-таки до темниц. «Похоже ты знаком с этой леди?» — поинтересовался Ло’гош. «С ее темной волшбой?!» — зло сплюнул дворф. — «Весьма хорошо. Но тихо, слушаем!»

Троица героев, схоронившись в тенях, обратилась в слух…

«Наши дворфы видели, как ты перебил их всех», — кричала Верховная Дознавательница Герштан, слуга Сумеречного Молота и союзница дворфского клана Темножелезных, нимало не заботясь о том, что ее услышал посторонние, ведь даже мысль о том, что подобные могут означиться в Глубинах Черной Горы, казалась крамольной.

«И тогда твои разведчики наказали палача», — с иронией произнес Виндзор, найдя в себе силы ухмыльнуться в лицо мучительнице. — «Я убил бы и их тоже, коль бы меня не ранили». «Но не убил», — прагматично констатировала Герштан. — «Так что говори — что ты искал в Чернокаменном Шпиле?».

Виндзор молчал. С неописуемой жестокостью в глазах Герштан сотворила атакующее заклинание, чтобы освежить память маршала…

А за десятки миль оттуда, в башне Стальгорна Валира лишь еще больше изводила себя. Отчаянно отказываясь от трав, оставленных Броллом, она постепенно теряла силы… и рассудок, а руны на пепельно-серой коже девушки полыхали все ярче.

«Моя бедная дочь», — послышался Валире мужской голос, полный горечи и сочувствия. — «Как он посмел карать тебя так. После всего, что ты сделала, чтобы спасти его и остальных, они заперли и бросили тебя здесь».

Подняв глаза вверх, она узрела образ светловолосого статного эльфа, который пришел в ее темную «клеть», омытый ослепительным сиянием. Глаза Валиру округлились от изумления; пересохшие губы прошептали одно лишь слово: «Папа?»

«Тот Ночной эльф — подлый, высокомерный и бесчестный, как и весь их род», — прозвучал гордый женский голос. — «И человек с дворфом ничуть не лучше! Видишь, как они отплатили тебе за твою жертву! Как они пытаются сделать из тебя кого-то, кем ты не являешься! И теперь ты пресмыкаешься, взываешь к нему! Ты достойна лишь нашей жалости!»

Два призрачных эльфа направились к единственному в чертоге высокому окну, собираясь ее покинуть. Валира, пребывая в совершеннейшем отчаянии, с трудом поднялась на ноги, и тихо прошептала: «Мама! Папа! Подождите! Я иду за вами!».

Сделав несколько шагов, каждый из которых потребовал колоссального усилия воли, измученная Валира шагнула из окна — и камнем рухнула вниз, прямо на заснеженное плато. Ее тело, рухнувшее наземь, пронзила невероятная боль, и лишь тонкая ниточка угасающего сознания связывала ее с жизнью. И все, что она слышала теперь — то слова ее родителей, обещающие покой и радость посмертия.

«Весь этот мир осквернен и исполнен порчи, как и ты, дочь моя!» — исступленно кричал отец. — «И, как и тебя, его сможет исцелить лишь смерть! Смерть всему живому!» «Присоединяйся к нам!» — вторила ему мать. — «И да родится мир снова!»

Ослепительное сияние окутало два силуэта Кровавых эльфов, и очертания тех подернулись рябью, побледнели, а после и вовсе исчезли. «Нет! Изыдите!» — раздался властный женский глас, столь хорошо знакомый Валире. — «Не слушай их, дитя. Они совсем не то, чем хотят казаться».

На фоне усыпаннного звездного неба возникла призрачная фигура Эгвин. Валира протянула у ней дрожащую руку в бессмысленном, отчаянном жесте умирающей. «Я… Я ведь проклята, так?» — выдавила она, и Эгвин кивнула: «Да, дитя. Рунами, которые злая воля Венделлина поместила на твою кожу. Демон Пылающего Легиона пытается овладеть тобой. Валира. Я не могу полностью оградить тебя от него, но я могу попытаться помочь тебе справиться с его потугами получить власть над тобой».

«Но почему… я?» — Валира вновь в полной мере ощутила несправедливость происходящего. Ее изломанное тело покидали последние крупицы жизни, и вскоре все присное перестанет иметь всякое значение. Почему же тогда на душе столь тоскливо?.. «Вечный вопрос, дитя мое», — прозвучал ответ Эгвин. — «Один из тех, ответы на которые тебе надлежит отыскать самой. Но всегда помни, Валира, что ты не одинока… Есть те, кому ты небезразлична, и помогут они тебе во всем. Они не оставят тебя… хочешь ты того или нет… как не оставлю и я».

…Валира рывком села на кровати, огляделась по сторонам. Она все еще пребывала в чертоге, отведенным ей Магни Бронзобородом, а случившееся — не иначе, как дурной сон. Впрочем, сон ли? Ведь коль не своевременное вмешательство Эгвин, Валира наверняка уверовала бы в собственную кончину, и навряд ли восстала от страшного видения. Посему первым делом после пробуждения она налила в чашу травяной раствор Бролла и, морщась от горьковатого привкуса, начала жадно пить…

Поигрывая молотом Виндзора, Верховная Дознавательница Герштан упивалась своей властью над беспомощным маршалом. «Потеряв молот, ты хочешь потерять и жизнь?» — мурлыкала она, обращаясь к упрямо молчащему, стойко переносящему пытки человеку. — «Почему ты отправился туда? Отвечай! Или мне… настоять на своем?!»

За спиной ее послышался тихий стон, и Герштан молниеносно оглянулась, заметив, как в дверном проеме наземь оседает Темножелезный. «Выйди на свет, чтобы я могла убить тебя!» — прорычала женщина, чуть более нервозно, чем ей хотелось бы. Немедленно, с руки Верховной Дознавательницы сорвался разряд магической энергии, устремился к проему… но означившийся в нем дворф, лицо которого закрывал рогатый шлем, легко увернулся от гибельной атаки.

«Кажется, я слышу нотку страха в твоем голосе, о, Верховная Дознавательница», — произнес дворф, приближаясь к женщине. — «Очень приятно. Ну здравствуй, Герштан!» «Таргас Старая Наковальня!» — выдохнула та, но стремительный удар секиры того оборвал ее жизнь; Таргас был не из болтливых.

Ступивший следом в камеру Ло’гош разрубил веревки, стягивающие запястья Виндзора. «Вариан?!» — изумился тот. — «Но, как?..» «Хватай свой молот, Виндзор!» — оборвал его Ло’гош. — «Поторопимся!» «Понял!» — поднявшись на ноги и подобрав оружие, маршал Штормграда вслед за спасителями устремился прочь из темницы, все еще неверяще покачивая головой. — «И все же… " «Долгая история», — бросил Ло’гош через плечо. — «Ты, кстати, знаешь личность дракона?» «Да…» — отозвался Виндзор, но в этот момент за спинами героев возникла парочка Темножелезных в сопровождении адской гончей и огромного огненного духа.

Очередное сражение, которое — вне всякого сомнения — привлечет внимание превосходящих сил обитателей Глубин Черной Горы к их скромным персонам, не входило в планы Ло’гоша, потому он отдал товарищам единственно возможный в данной ситуации приказ: «Бежим!»

Очертя голову, герои бросились прочь из стылых глубин; впереди означился утлый каменный мосток, нависающий над лавовым озером, когда Ло’гош неожиданно отдал приказ остановиться. Недоумевающие, но все же подчинившиеся, Таргас, Бролл и Виндзор развернулись лицом к преследователям, обнажили оружие. Те же, ступив на мост, замялись в нерешительности, не разумея, чем вызвана неожиданная установка только что улепетывавших со всех ног чужаков. Промедление оказалось фатальным: жар огненного духа расплавил камень под ногами, и пара Темножелезных наряду с самим духом и успевшей жалобно взвизгнуть гончей рухнула вниз, в раскаленную лаву. «Да, стихийные духи не отличаются особым умом», — констатировал Ло’гош, видя, что замысел его по избавлению от преследования увенчался успехом. — «Думаю, теперь мы беспрепятственно покинем это подземелье. Стало быть — в Стальгорн!..»

Издали завидев возвращающихся товарищей, Валира Сангвинар бросилась от врат Стальгорна к ним навстречу, сердечно обняла зардевшегося Бролла. «Ло’гош! Бролл! Я знала, что вы вернетесь за мной!» — сглатывая счастливые слезы, взахлеб говорила девушка. — «Теперь со мной все в порядке. Руны исчезли. Было нелегко, Бролл, но твой настой так мне помог! Король Магни говорит, что теперь я могу отправиться с вами… если, конечно, вы выяснили личность дракона».

«Выяснили», — вздохнул Бролл, благо сведения эти, сообщенные маршалом Виндзором, нисколько не добавляли оптимизма вернувшемуся королю и его друзьями. «Ну и хорошо», — улыбнулась Валира, не замечая озабоченных и смятенных взглядов, обменивались которыми ее компаньоны. — «Но, Бролл, пока вас не была, мне приснился престранный сон…»

«Добро пожаловать, король Вариан!» — на площади перед вратами появился Магни Бронзобород, кивком приветствовал ступивших к нему навстречу Ло’гоша и Виндзора. — «И Виндзор… Рад, что все пребываете в добром здравии… Пойдемте же внутрь! Разделим трапезу и обсудим наши дальнейшие действия… А затем вы отправитесь в Штормград, дабы уничтожить дракона и вернуть Вариану трон, принадлежащий ему по праву! Думаю, вы этого ждете не дождетесь».

Глава 12. Враг раскрыт

Они ехали по направлению к замку Штормграда — Ло’гош, человек-воин, еще недавно не помнивший ровным счетом ничего о своем прошлом; Таргас, дворф из Стальгорна, последний из рода Старой Наковальни; Ночной эльф Бролл Медвежья Шкура, друид, обладающий способностью изменять форму; Валира Саргвивар, эльфийка крови; и, наконец, маршал Реджинальд Виндзор, раскрывший заговор по захвату трона королевства черным драконом.

«И все же я считаю, что более скромное появление было бы более безопасным, Ло’гош!» — ворчливо произнес Таргас, озираясь по сторонам, будто ожидая, что за застывшими по обе стороны от дороги статуями Долины Героев схоронился целый выводок черных драконов. «Может, и безопасным, Таргас», — отозвался Ло’гош, не открывая глаз от врат Штормграда. — «Но публичное представление вынудит дракона открыться, а также раскроет самозванца, примерившего мою корону. Все увидят, что мой двойник незаконно занимает трон».

В сей ранний утренний час народа у врат не было вовсе, и компаньоны вернувшегося в родные пенаты короля с интересом разглядывали статуи героев Экспедиции Альянса. «Что это за статуи, Ло’гош?» — не удержалась, полюбопытствовала Валира. «Они — дань тем, кто отдал жизнь за Штормград», — отвечал Ло’гош, чем вызвал очередное едкое замечание Таргаса: «Если переворот нас не удастся, может, и наши статуи возведут рядом». «Ой, какая из тебя замечательная статуя получится, Таргас», — умилилась Валира, и дворф побагровел… но смолчал, благо стражи на стенах заметили прибывших и, конечно же, узнали своего короля. Конечно, им показался донельзя странным тот факт, что монарх возвращается в замок в столь странной компании… да и шрамов у него, насколько помнится, не было. Однако не дело простых стражников вдаваться в детали, посему по приказу генерала Штормграда Маркуса Джонатана утреннюю тишь разорвал трубный рев, возвещая о прибытии Вариана Ринна.

…Двойник последнего нежился на пуховой перине в нежных объятиях леди Катраны Престор. «Завтра должна быть чудесная погода, сир», — промурлыкала женщина, игрово ероша черные волосы своего сюзерена. — «Думаю, вам стоит отправиться на охоту… на кабанчика!» «Охота! Да, конечно…» — обрадовался было Вариан, но тут же сник, покачал головой: «Нет, Катрана, не думаю. У Андуина множество вопросов насчет моего похищения и последующего выкупа. Я должен…» «Андуин?» — ротик аристократки презрительно скривился. — «Твой сын — всего лишь дитя, Вариан. Не думаю, что твои ответы ему действительно так уж важны. А ходят слухи, что в лесу появился прекрасный упитанный кабанчик!» «Нет. Да», — монарх не знал уж, на каком свете находится — чувство долга в душе его боролось с неодолимой жаждой удовольствий, обеспечить которые может лишь его сан. — «Ну, я…»

Рев труб заставил Катрану встрепенуться. Женщина рывком села на кровати, осознав, что означает сей звук возвращение короля. К такому же выводу пришел и Вариан. «Но… я же здесь», — озадаченно пробормотал он.

Бросившись на балкон, Катрана и двойник Ло’гоша лицезрели движущуюся по направлению к замку процессию, присоединилось к которой значительное число зевак и стражников. «Нет!» — простонала леди Престор, и истошно возопила: «Стража! Арестовать их!» Между тем, монарх во все глаза смотрел на человека, выглядящего точь в точь так же, как он сам. «Что это за колдовство такое?» — выдохнул он, до боли сжав пальцами рукоять меча.

В ином крыле замка Болвар Фордрагон и Андуин занимались изучением искусства управления государством, но тема, занимавшая юного принца, была слишком далека от заданной. «Все так запутано», — жаловался он. — «После того, как мы выкупили отца у наг, он… не был похож на самого себя. Казалось, он живет лишь себе в удовольствие. Как будто… на его месте кто-то другой. Я даже думал, что он может оказаться самозванцем. Но когда он спас мою жизнь… и вспомнил кое-что о своем пленении… он стал более похож на себя прошлого. Временами, по крайней мере. Но обычно…» «Согласен, парень», — кивнул Болвар, полностью разделяя тревоги мальчугана. — «Когда рядом с ним Катрана…»

Трубы, превещающие появление короля, заставили обоих изумленно переглянуться, после чего Андуин опрометью бросился к окну, выходившему на замковый двор. «Болвар… там отец!» — выкрикнул мальчуган. — «И маршал Виндзор! И еще какие-то чужаки!..»

«Но… нет!» — взгляд его метнулся к замковому балкону. — «Отец с Катраной! И она требует заключить прибывших под стражу!» Схватив меч, Андуин собрался было бежать во двор, где сейчас разворачивалось самое интересное, но лорд Фордрагон ухватил чересчур уж ретивого мальчугана за ворот. «Погоди-ка, паренек!» — попытался вразумить принца Болвар. — «Там может быть опасно! Ты знаешь, Виндзор полагает, что среди нас может пребывать черный дракон!»

«Да знаю я!» — Андуин раздраженно отпихнул наставника в сторону. — «Скрывающийся под человеческой личиной! Потому-то мы и должны выслушать маршала Виндзора! Катрана не правит здесь, пусть она и считает иначе! Мы должны перехватить инициативу в происходящем, что бы там ни было!» Вздохнув, Болвар был вынужден согласиться, ведь слова юного принца действительно казались резонны.

«Генерал Джонатан!» — надрывалась Катрана Престор, в то время как стоящий подле монарх лишь недоуменно пялился на своего нежданно-негаданно означившегося двойника. — «Схватить наглого самозванца и предателя, прибывшего вместе с ним! Швырните их вместе с пособниками в самую глубокую темницу, где будут ожидать они казни!»

С выражением мрачной решимости на лице генерал Маркус Джонатан, отвечающий за оборону Штормграда, шагнул к престранному отряду, но обратился к нему Ло’гош, взгляд которого не сулил старому вояке ничего хорошего. «Осторожнее, Маркус!» — процедил Ло’гош. — «Несмотря на то, что тебе было сказано, я — Вариан, истинный король Штормграда. Королевству нашему угрожает черный дракон, скрывающийся под личиной человека. И тот, на балконе, пытающийся выдать себя за вашего короля, на самом деле самозванец».

Тем не менее, генерал вплотную подступил к маршалу Виндзору. «Реджинальд, ты знаешь, что я не могу позволить тебе следовать дальше», — изрек он, и тяжело дались ему эти слова, ибо чувство долго, коему Джонатан следовал всегда и во всем, нынче шло вразрез с велениями сердца. «Маркус, мы ведь служили вместе под началом Туралиона», — покачал головой Виндзор. — «Неужто ты и впрямь веришь в то, что я могу предать Альянс? Леди Престор — черная драконица, Маркус. Уж не знаю насчет человека, который называет себя Варианом… но клянусь тебе, что воин, стоящий подле меня — наш истинный король!»

«Схватить его, Маркус!» — бесновалась Катрана, не понимая, о чем могут тихо беседовать генерал с маршалом, являющим прямую угрозу ее положению. — «Я приказываю! Чего ждешь?»

И Маркус Джонатан принял решение. «Ты не будешь лгать мне!» — кивнул он маршалу, и зычно обратился к стражам и воинам Альянса: «Слова Виндзора истинны! Позвольте им пройти! И да направит Свет вашу руку!»

Вне себя от ярости, Катрана Престор бросилась в тронный зал, попутно взывая к замковым стражам, приказывая им немедля свершить расправу над прибывшими. «Стой, Катрана!» — в голосе внимавшего доселе аристократке монарха послышались железные нотки. — «Не ты отдаешь здесь приказы!» «Не я?» — губы той растянулись в зловещей ухмылке. — «Стража! Привести принца Андуина!» Стражники немедля бросились исполнять приказ. «Что все это значит, Катрана?» — прорычал Вариан. — «Зачем ты послала за моим сыном?»

В это мгновение двери тронного зала широко распахнулись, и внутрь ступила пятерка героев с обнаженным оружием в руках. «Маскарад окончен, леди Престор», — изрек Ло’гош, а маршал Виндзор, перехватив поудобнее рукоять молота, добавил: «Или нам назвать твое настоящее имя… Ониксия?»

Слова прозвучали, и услышавшие их затаили дыхание. Ониксия, сестра Нефариана, дочь Нелтариона Смертокрыла! Так вот кто стоял за бедами, постигшими Штормградское королевство! Сбросив человеческую оболочку, «леди Престор» предстала в своем истинном обличии — огромной черной драконицы. Ударом крыла она с силой впечатала монарха в стену, обрушив часть каменной кладки. «Толку от тебя никакого, Вариан», — констатировала Ониксия. — «А проблем куда больше, нежели от любого другого человека, с которым я имела дело».

«Это потому, что ты еще не имела дела со мной», — пояснил Ло’гош, нисколько не убоявшись нависающей над ним черной драконицы, благо испытывал к ней лишь жгучую ненависть — ведь именно эта тварь стояла за всеми его злоключениями. «Да?» — прищурилась драконица. — «Это говорит лишь о том, как мало ты знаешь, глупец! Но теперь-то я покончу с тобой… раз и навсегда!»

Стражи, пребывавшие в тронном зале, обратились в драконьих отродий, немедленно встав на защиту своей королевы. В сражении принял участие и Вариан, который, хоть и не разумел ровным счетом ничего в происходящем, не желал боле играть роль марионетки Ониксии.

Та же выдыхала пламя и раскаленную лаву, нисколько не заботясь о том, что сжигает своих же отродий, коль существовала хоть малейшая вероятность поражения противостоящих ей. Бролл, обратившийся в медведя, Ло’гош и Таргас сходились в сражении с тварями, внимательно следя за тем, чтобы те неизменно оказывалась между ними и Ониксией. Валира же, похоже, вознамерилась атаковать великую драконицу орочьими кинжалами, что не ускользнуло от внимания товарищей. «Валира, назад!» — глухо прогудел Таргас, благо лик его скрывало сплошное забрало фамильного шлема. — «Ты же не носишь доспехи! А твои кинжалы даже не оцарапают драконью шкуру!» «Не шкуру», — попыталась объяснить Валира, — «а глаза, Таргас! Если я сумею лишь…»

Поток пламени, исторгнутый Ониксией, устремился к Кровавой эльфийке, но Бролл — верный Бролл — вновь закрыл ее своим телом…

Андуин и Болвар бежали по коридору, привлеченные звуками сражения, доносящимися из тронного зала, когда путь им преградило драконье отродье. «Юный принц!» — оскалилась тварь, протягивая к мальчугану когтистые лапы. — «Ты идешь со мной!» «Не сегодня, монстр!» — с этими словами лорд Фордрагон пронзил клинком череп отродья, прикончив того на месте.

Заглянув в тронный зал, Болвар и юный наследник престола лицезрели гигантскую драконицу, тщетно пытающуюся прихлопнуть лапой атакующего ее маршала. «Виндзор был прав!» — выдохнул Болвар. — «Дракон действительно явил себя!» «Болвар!» — заслышав голос старого товарища, Виндзор оглянулся на мгновение. — «Добро пожаловать на нашу битву! Как видишь, леди Престор не существует больше. Могу я представить тебе саму королеву черного рода, Ониксию?»

Болвар стремительно бросился в гущу сражения, нанес драконьему отродью, не ожидавшей от него подобной прыти, удар мечом в подбрюшье. «Мог бы и предупредить меня, Реджинальд!» — молвил лорд-регент, немного обидевшись на товарища, но тот отрицательно покачал головой. «Слишком рискованно, Фордрагон!» — пояснил он. — «У драконицы везде свои лазутчики! И многие пребывают под ее тлетворным воздействием на разум. Даже те, кто входит в ближайшее окружение короля!»

«Виндзор!» — голос Ониксии звенел от ненависти. — «По крайней мере, ты не уйдешь от меня!» Струя пламени объяла маршала Штормграда, мгновенно испепелив его.

Расправившись с противостоящими им драконьими отродьями, Ло’гош и его двойник наконец-то получили возможность сойтись друг с другом в поединке. «Самозванец!» — процедил Ло’гош. — «Как я ждал этого мгновения!» «Как будто гляжу в разбитое зеркало!» — отозвался тот. — «Ты кто такой?» «Истинный король Штормграда», — молвил Ло’гош, бросаясь к противнику. — «И твоя смерть!» «А вот это вопрос спорный», — возразил двойник. — «Я еще могу удивить тебя!»

Клинки скрестились… но ни один из «королей» не мог взять верх над соперником. «В лучшем случае, ты просто самозванец и марионетка драконицы», — рассуждал Ло’гош, не забывая теснить двойника. — «В худшем, ты сам — черный дракон! Ты угрожаешь благоденствию моего королевства… Из-за тебя мы чуть не лишились Тандольского моста… И ты занял трон, принадлежащий мне по праву!» «Думаю, истинный король Штормграда должен быть посимпатичнее тебя, и уж точно — менее импульсивным», — возразил Вариан, личность которого в настоящий момент стояла под вопросом. — «Я начал освобождаться от драконьих чар! Думаю, она сотворила тебя, чтобы посадить на мое место! Твой шрам, кстати, у нее плохо получился. Думаю, ты просто очередное драконье отродье в человеческом облике».

Ониксия, радуясь тем, что столь раздражающие ее претенденты на трон Штормграда всецело заняты друг другом, выдохнула струю пламени, но те каким-то чудом успели отпрыгнуть в сторону, осознав неприятный факт: драконица пытается расправиться с ними обоими!

Драконье отродье, теснящее Болвара, отвлекла стрела, выпущенная Андуином и вонзившаяся монстру в предплечье. Воспользовавшись секундным замешательством твари, Фордрагон прикончил ее одним ударом клинка. «Молодец, паренек!» — похвалил он принца. — «Хотя, вообще-то, это я должен защищать тебя, а не наоборот. Где ты научился так метко стрелять?»

«Отец научил меня», — улыбнулся Андуин, обернувшись к родителю… лишь затем, чтобы найти того сошедшегося в поединке со своим зеркальным отражением. Паренек замолчал, от изумления утратив дар речи.

«Все нормально, сынок! Держись поодаль!» — самоуверенно ухмыльнулся Вариан. — «Я разберусь с драконицей… только когда преподнесу этому самозванцу последнюю награду!» «В укрытие, Андуин!» — приказал Ло’гош, коего слова двойника ничуть не смутили. — «Здесь небезопасно!»

«Но отец?..» — задохнулся от возмущения принц. — «Точнее, отцы… Может, вместо того, чтобы сражаться друг с другом… вы займетесь драконицей?» Двойники переглянулись. «А он дело говорит!» — нехотя признал Вариан, и Ло’гош кивнул: «Всегда был умным пареньком! А мы — глупцы!» «Мы сможем выяснить отношения позже, когда проблема драконицы исчезнет», — улыбнулся Вариан, на что Ло’гош пессимистично заметил: «Если доживем». «Если не доживем, беспокоиться по этому поводу нам больше не придется, так?» — заметил Вариан, и оба набросились на Ониксию… вот только мечи их фактически не оставляли следов на драконьей шкуре.

Между тем на помощь двойникам уже спешили Валира, Бролл и Таргас; драконица поднялась в воздух, вновь выдохнула струи пламени, заставив троицу броситься врассыпную.

Андуин же, тщательно прицелившись, выпустил стрелу из лука, метя в глаз Ониксии… но, угодив в драконий гребень, древко сломалось пополам. Однако внимание королевы черного рода принц привлек, и Ониксия вперила в него взгляд маленьких злобных глаз. «А! Юный принц!» — прошипела она. — «Столь доблестный! Столь уязвимый! Уж прости, я почти про тебя забыла!»

Поняв, что сейчас самое время бежать, Андуин, громко взывая к отцу (вернее, отцам) о помощи, бросился прочь, сознавая, что сейчас, быть может, проходят последние мгновения его и без того недолгой жизни. Но чудесного спасения не свершилось, и драконица, зажав трепыхающегося мальчугана в когтистой лапе, взмыла под потолок тронного зала. «Он не сможет помочь тебе, дитя!» — проревела Ониксия. — «Никто из них не сможет! А для тебя у меня дома готов особый прием! Поглядим, столько же от тебя хлопот, сколько и от твоего обезумевшего папаши!»

Оба Вариана беспомощно созерцали, как тушу драконицы объяло сияние… после чего Ониксия исчезла, ровно как и Андуин. Стоя в тронном зале, заваленном мертвыми телами драконьих отродий, недавние противники взглянули друг на друга с невольным уважением. «Кем бы ты ни был, должен признать — мечом ты владеешь мастерски!» — заметил Вариан. «Но наша основная проблема остается», — буркнул Ло’гош. «Наша основная проблема, воин, это Андуин», — промолвил его двойник, вгоняя меч в ножны. — «Думаю, еще не пришел час нам выяснять отношения друг с другом. Итак, мир?» «Мир. Пока что», — согласился Ло’гош.

«Я начал припоминать кое-что из случившегося со мной после похищения», — поделился Вариан, обращаясь к своему покрытому шрамами двойнику. — «То рассказ о предательстве». «И о темной волшбе», — добавил Ло’гош. К примирившимся королям подоспели товарищи — уставшие, израненные, но — благодарение Свету — живые.

«Это неудивительно, учитывая то, что во все происходящее вовлечена Ониксия», — молвил Болвар. — «Возможно, если ее уничтожить, один из вас — ложный Вариан — попросту исчезнет». «Не стоит рассчитывать на такое везение!» — заметила прагматичная Валира.

«Несмотря на подобную возможность, давай-ка дополним воспоминания друг друга… на пути к логову Ониксии», — предложил Ло’гош двойнику. — «Мы связаны каким-то образом, что ускользает от моего разумения. Но, объединившись, мы можем найти ключ к ее уничтожению!»

Глава 13. Взгляд в прошлое

Пусть оба монарха и пришли к выводу, что самое лучшее для них сейчас — попытаться держаться друг друга, но даже не пытались они скрыть взаимную антипатию. «У черной драконицы — мой сын, и я хочу вернуть его!» — орал Ло’гош, угрожающе подступая к Вариану, в то время как Фордрагон, понимавший в происходящем не больше остальных, тем не менее пытался урезонить обоих.

«Маршал Виндзор говорил, что логово Ониксии — подле Терамора. Джайна Праудмур должна знать, где именно», — обратился к лорду-регенту Ло’гош. — «Прикажи готовить дирижабль к немедленному полету, Болвар. Мы должны добраться до Калимдора как можно скорее. Если мы останемся здесь…» «У этого несостоявшегося узурпатора нет права отдавать подобный приказ», — процедил Вариан, вгоняя Фордрагона в еще больше замешательство. — «И вообще какой-либо приказ. Но так случилось, старый друг, что в данном конкретном случае я с ним, пожалуй, соглашусь. Ты любишь моего сына, Болвар, и с радостью сложишь голову, только бы вернуть его в Штормград. Но он хотел бы, чтобы ты поступил во благо королевства. Тебе, как никому другому, он доверил бы управлять Штормградом, пока я и мое несимпатичное подобие прогуляемся в гости к дракону».

На какое-то время лорд Болвар Фордрагон поверил, что покрытый шрамами воин по имени Ло’гош — и есть вернувшийся на родину истинный король Штормграда, в то время как тот, кого называли Варианом — самозванец. Но, освободившись из-под контроля Ониксии, Вариан куда более походил на молодого правителя, столь хорошо знакомого Болвару, тогда как Ло’гош… стал вызывать сомнения. «Ло’гош — воплощение суровой воли короля», — размышлял Фордрэгон, окидывая взглядом непрерывно пререкающихся двойников. — «В то время как Вариан обладает всей изысканностью и шармов. Они — как две стороны одной монеты… и были бы близнецами, коль не этот шрам на лице Ло’гоша».

Стражи Штормвинда вызвались сопровождать королей в их вояже к Калимдору, пусть тот факт, что приказы им отдавали оба, немало смущал вояк. «Как вы думаете, сир, какой из них настоящий король?» — шепотом осведомился один из молодых солдат у своего офицера. «Нет смысла покамест гадать, Стен», — отвечал тот. — «Может, в данном случае, два короля окажутся лучше, чем один. И, кто бы из них не оказался королем, принц Андуин остается истинным наследником трона Штормграда».

Дирижабль поднялся в воздух, медленно поплыл на запад. Сгрудившись у борта, Ло’гош, Бролл, Валира и Таргас наблюдали, как далеко внизу исчезает Штормград. Нет, не окончен их путь, и в Восточных Королевствах нашли они больше вопросов, нежели ответов.

«В последнее время я столь часто путешествую на дирижаблях, что вскоре привыкну к этим адским штуковинам», — бурчал Таргас. «Не будь столь оптимистичен, Таргас», — одернул товарища Бролл. — «Грядет буря. Не самое лучшее время для полетов… но выбора у нас нет. Капитан говорит, что большую часть пути мы будем держаться низко, прямо над волнами. Я сделаю все возможное, чтобы успокоить ветры и отвратить молнии от нас, но…» «Не хочу ни о чем знать. Просто полетели быстрее», — быстро проговорил Таргас, заметно побледнев и покрепче вцепившись в борт гондолы дирижабля, после чего добавил, обращаясь к Ло’гошу: «Твой Андуин — прекрасный паренек. Иначе я бы ни за что не согласился лететь через полмира в надвигающийся шторм… к логову Ониксии».

Принц Андуин Ринн возлежал на каменной плите; запястья его были скручены веревками и привязаны к вбитым в оную деревянным кольям. За спиной паренек отчетливо слышал шипение молодых черных драконов, чувствовал на себе их плотоядные взгляды. Ониксия, вновь в человеческом обличье, медленно расхаживала перед наследником трона Штормграда, и каждый шаг ее оставлял раскаленный след на каменном полу пещеры. Здесь, в своем логовище, королева черного рода чувствовала себя весьма уверенно, посему и пребывала в приподнятом настроении.

«У меня есть план, Андуин», — искренне поделилась Ониксия с юным принцам. — «Я собираюсь сделать твой королевский род своими рабами навсегда». «Марионетки, пляшущие по твоей воле?» — несмотря на всю отчаянность ситуации, Андуин старался не выказывать страха. — «Как будто я тебе позволю!»

«Забавно», — губы женщины растянулись в жестокой улыбке; она указала рукой на пол, где под ногами ее змеились трещины, виднелась в которых раскаленная лава. — «Я вижу, ты уже думаешь, как бы бежать. Конечно, попытаться ты можешь. Но должен принять для себя возможные последствия. Я сейчас пребываю в человеческом обличье, потому что решила истончить горную породу под тобою. Если ты сумеешь освободиться от веревок, один неверный шаг — и угодишь в лавовые глубины. Но если ты каким-то чудом сумеешь добраться до твердой земли, мои драконы просто сожрут тебя. Вечное рабство или мучительная смерть… Выбор за тобой!»

Андуин, однако, предполагал, что возможет еще и третий вариант, потому, дождавшись, когда лавовый ручеек затечет в трещину подле кола, к которому крепились стягивающие запястья веревки, и расплавит оные, принц что было сил припустил прочь, к вящему неудовольствию Ониксии.

«Стало быть, ты предпочел смерть, юный принц!» — прогремела она, обращаясь в гигантскую черную драконицу. — «Быть может, оно и к лучшему. Думаю, из твоего рода получились бы совершенно никчемные рабы. Закусите королятинкой, мои драконы, испейте крови будущего короля Штормграда! И однажды, быть может, один из вас сможет стать королем нашего рода!»

Хлопая крыльями, молодые черные драконы устремились к Андуину…

Бесстрашно глядя в лицо надвигающейся буре, короли Штормграда тихо разговаривали, делясь воспоминаниями… в основном, как оказалось, общими. «Я был всего лишь на год младше, чем сейчас мой сын, когда орки вторглись в Азерот и началась Первая Война», — говорил Ло’гош. — «Сперва совсем немного орков. Отец и не думал, что это серьезно, считая, что с ними будет легко справиться». «Да», — кивнул его двойник. Он не знал, сколько еще пришло в наш мир вслед за первыми отрядами. Но его советник Андуин Лотар предчувствовал неладное, и оказался прав. А затем он узнал, что чародей Медив предал Азерот…»

«…и способствовал открытию Темного Портала на Дреноре», — подхватил Ло’гош. — «Вместе, Лотар и Кадгар, ученик Медива, убили чародея». «Вижу, у тебя пояс Лотара, Ло’гош», — вопросительно произнес монарх, и собеседник его почтительно коснулся реликвии. «Что-то вроде награды для гладиатора», — пояснил он. — «В то время я был начисто лишен памяти, а этот пояс пробудил… воспоминание».

«А затем отец был убит полуорчихой Гароной», — скорбно произнес монарх. — «Которую считал другом». «Помню», — молвил Ло’гош. — «Я вошел в комнату и увидел Гарону, сжимающую в руке окровавленный нож. Слезы струились по ее лицу. Я не понимаю этого по сей день… После чего орки разорили Штормград, и Андуин Лотар повел нас в Лордерон».

Воспоминания переплетались, дополняли друг друга, а молнии сверкали вокруг, отражая невеселые думы, полные боли и скорби… «После Второй Войны, когда мне исполнилось восемнадцать, я был коронован», — вздохнул монарх. «Я метался от одних границ моего королевства к другим…» — говорил Ло’гош, и двойник тут же подхватывал: «…защищая своих подданных от отрядов орков, грабителей, встречаясь с лазутчиками, занятыми поисками убийцы Гароны, и зорко следя за восстановлением моего королевства».

«Я отсутствовал месяцами», — продолжал Ло’гош, — «и передал надзор за восстановлением замка Штормграда Дому Дворян». «Я взял в жены мою милую Тиффин», — даже по прошествии стольких лет боль в голосе монарха была неподдельна. — «И Андуин стал для нас благословением. Мы назвали его в честь героя, Андуина Лотара».

«Вернувшись из странствий, я обнаружил, что Совет Дворян — который, как я теперь понимаю, находился под контролем леди Катраны Престор, — отказался платить гильдии каменщиков то, что ей причиталось», — изрек Ло’гош. «Под контролем?» — хмыкнул монарх. — «Думаю, по меньшей мере половина дворян была зачарована. Как и добрая половина каменщиков. Однако, я могу и ошибаться, ибо человеческая жадность — весьма сильный мотив». «Согласен, сумма, запрошенная каменщиками, была баснословна», — кивнул Ло’гош, — «но предлагаемая Советом Дворян — просто смехотворна».

Недовольство каменщиков вылилось в открытое восстание. Королева Тиффин погибла, когда в голову ей угодил кем-то брошенный камень; разум и сердце Вариана Ринна были разбиты. Он погрузился в глубокую депрессию на долгое десятилетие… или же и она была следствием действия чар леди Престор? Ведь создать подобные заклятия для Ониксии, прожившей на свете не одно тысячелетие, проще простого.

«Лишь Андуин был лучиком света для меня в этой жизни», — говорил Ло’гош. — «Он — прирожденный правитель. Он рос, сфера интересов его тоже, охватывая окружающий мир… как и моя. Я собрал всю свою волю, сбрасывая с себя страшную апатию». «Затем Джайна Праудмур предложила провести переговоры в Тераморе», — подхватил его двойник, — «чтобы заключить мирный договор между предводителем орков Траллом и Штормградом. Сперва я ответил отказом! Мир и взаимодействие? Между мною и чудовищами, убившими моего отца и разорившими королевство? Но Андуин убедил меня по крайней мере выслушать Тралла. Он считал, что репутация Тралла… обнадеживает. Несмотря на возражения Катраны, я решился на переговоры. И более того, послушав Андуина, оставил Катрану в Штормграде».

Разразился ливень, мгновенно промочивший до нитки королей Шторвинда. Доверия друг к другу у них не прибавилось, но сомнения возросли. «Впечатляет!» — задумчиво кивнул монарх. — «Кем бы ты ни был, Ло’гош, тебя хорошо подготовили к отведенной роли». «Как и тебя, «король» Вариан», — в голосе Ло’гоша отчетливо слышалось ехидство. — «Должно быть, Престор заключила сделку с Братством Справедливости, чтобы те похитили меня. Первая их попытка провалилась, но вторая…» «Лазутчики Братства Справедливости затесались в команду моего корабля», — молвил монарх. — «И напали на меня, когда я спал…» «Возможно, одурманили меня чем-то», — предположил Ло’гош, — «и расправились с верными мне людьми. Я очнулся на острове…»

«Да, я… видел это», — голос монарха звучал неуверенно, будто часть воспоминаний все еще ускользала от него. — «Но помимо этого… Я почти ничего не помню. Люди, лица которых скрывают капюшоны…» «И наги», — заключил Ло’гош. «Верно, наги», — кивнул его двойник. — «Меня начинает беспокоить то, что мы разделяем столько воспоминаний… Что это?!»

Его возглас относился к черным точкам, еле различаемым за пеленой дождя, но стремительно приближающихся к дирижаблю. Ло’гош первым признал в них черных драконов, наверняка посланных Ониксией. Обнажив оружие, монархи и их верные товарищи бросились к бортам гондолы, у которых зависли гигантские ящеры, но Валира, в кои-то веки проявив здравомыслие, обратилась к Броллу, потребовав, чтобы он перестал красоваться в медвежьем обличье, а применил друидическую магию для расправы с чудищами.

Повинуясь воле и слову могущественного друида, плети молний хлестнули черных драконов, а из глубин морских поднялись водоросли и, надежно обхватив лапы ящеров, уволокли их под воду. Сие заняло лишь несколько мгновений, и вскоре ничто не напоминало о должных расправиться с врагами королевы черного рода.

«Ониксия прольет горькие слезы, когда узнает об этом», — ухмыльнулся монарх. «У проклятой драконицы везде лазутчики», — сплюнул Таргас. — «Она знает о нашем приближении». «Бьюсь об заклад, она боится», — молвила Валира, но Ло’гош отрицательно покачал головой: «Она лишь играет с нами, Валира, но мы покажем ей, что такое страх. Похитив моего сына, она подписала себе смертный приговор».

Джайна Праудмур и Эгвин встречали дирижабль у входа в крепость, молча созерцая приближающихся к ним двойников. «Рад встрече, Джайна!» — улыбнулся Ло’гош. «Спасибо, что помогаешь нам», — добавил его двойник. Джайна ответила на приветствие, после чего сразу же перешла к сути вопроса. «Ониксия давно была угрозой», — молвила она. — «Но на этот раз она зашла слишком далеко». Удивленно покачав головой, она добавила: «Невероятно! Если бы не этот шрам на лице, вы сошли бы за близнецов… Вас даже окружает одна и та же волшебная аура».

Покамест Джайна беседовала с двойниками, Валира Сангвинар бросилась к Эгвин. «Советница Эгвин!» — воскликнула она, тело обнимая женщину. — «Мне приснился… странный сон. Я была в опасности, а ты спасла меня. Но ты сказала…» «Я знаю, что я сказала», — отвечала Эгвин. — «Я стара, но в трезвом рассудке. Опасность, которой ты все еще подвергаешься, вполне реальна… Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Давай-ка покинем их и поговорим».

«Я провела кое-какие исследования… ваших личностей», — продолжала Джайна, не замечая ухода Эгвин и Валиры, благо внимание чародейки было всецело поглощено престранными двойниками. — «В практически позабытой книге я обнаружила упоминание о темном заклятии, которое…» «Я, конечно, очень хочу раскрыть связанную со мною тайну», — бесцеремонно перебил ее Ло’гош, — «но спасение Андуина для нас — задача первостепенной важности». «Согласен», — кивнул монарх. — «Нам с двойником нужно лишь местонахождение логова Ониксии».

«Знаю», — Джайна недовольно поджала губы, хотя что взять с мужчин, столь бесцеремонных? — «Я лично отведу вас туда и помогу сразиться с драконом. Но не питайте ложных иллюзий, друзья мои. Принц Андуин — храбрый и находчивый паренек, но куда ему до дракона…»

До боли сжав в ладони острый осколок камня, принц Андуин Ринн петлял по извилистым лабиринтам пещер логовища Ониксии, а спину обжигало едкое дыхание черных драконов. Слепая паника билась в разум, и лишь мрачная сосредоточенность мешала всецело предаться ей.

Андуин сознавал, что убежать от Ониксии не сможет, ровно как и сразиться с ней, ведь каменный осколок и царапины не оставит на шкуре драконицы. Она играет с ним, как кошка, который выпускает мышь перед своими котятами, чтобы научить их охотиться.

Нырнув в боковое ответвление, принц оказался в более узком проходе, где преследующим его драконам придется пробираться по-одному. Обернувшись лицом к первому из чудовищ, готовящемуся сунуться к строптивому человечишке, принц выставил перед собою каменный осколок, и лишь одна мысль оставалась в его измученном разуме: «Только бы продержаться до прихода отца… кем бы из двух он ни был!»

«Лошади и люди скоро будут готовы выступить», — продолжала Джайна Праудмур. — «Логово Ониксии — в нескольких часах езды. Но драконица — стара и могущественна. Одолеть ее будет непросто». «Знаю», — согласился монарх, очаровательно улыбнувшись властительнице Терамора (к тихому негодованию Ло’гоша). — «Похоже на то, что в последнее десятилетие половина жителей Штормграда побывала под воздействием ее чар». «Но ее вмешательство в наши дела закончится сегодня с ее смертью!» — взорвался Ло’гош. — «Мы должны поспешить…»

«Я понимаю твое нетерпение, Ло’гош», — молвила Джайна. — «Но я чувствую, что Ониксия виновна в той ауре темной магии, что обволакивает вас обоих. Перед тем, как сразиться с ней, мы должны выяснить, что именно она сделала. Темное заклятие, о котором она говорила. Пойдемте».

Проследовав во врата Терамора, трое поднялись в заклинательный чертог Джайны Праудмур, где продолжили беседу. Наказав двойникам опуститься на пол в центре заклинательного круга, Джайна изрекла: «Андуин рос, и король начал освобождаться от действия ее чар. Необходимость восстановить контроль над монархом привела к заключению соглашения с Братством Справедливости, а затем и к тому темному ритуалу, изменившему ваше существование. Заклинание, которое, как мне кажется, она использовала, было направлено на вычленение и уничтожение сознания короля, его воли, чувства ответственности… чтобы сделать его вновь своей послушной марионеткой. И это ей не удалось. Мы должны узнать, почему. Возложите правые руки на плечи друг друга. Я наложила на эту башню защитные чары, которые позволят вам вспомнить…»

Воспоминания вернулись… Двойники вновь узрели остров, услышали речитатив заклятий… Вариан Ринн лежал в центре заклинательного круга, начертанного кровью, и окружали его фигуры в темных ризах, лица которых скрывали капюшоны. Язык их он не разумел, но все же пытался говорить, заставить их понять… Но он для них — ничто, они будто не обращают на него никакого внимания. Он кричит в ярости, пытаясь освободиться от стягивающих запястья и лодыжки веревок. Но ярость, казалось, вырывается из его сущности с дикой болью. Он вновь кричит… на этот раз, в агонии… ибо разорван надвое.

«Тьма окружает меня», — говорит Ло’гош. — «Но я не погружаюсь в нее. Я пытаюсь уцепиться за угасающее сознание и вижу себя, лежащего рядом. Без сознания? Мертвого? Не знаю. Я оглядываюсь по сторонам и осознаю, что стал отдельной личностью… Я оторван от себя самого».

«Готово!» — ликующего кричит предводительница черноризцев, сбрасывает капюшон, являя лик Катраны Престор. — «Я вычленила твою волю! И теперь уничтожу ее! И ты станешь моим — телом и душой!»

И пришел бы конец Ло’гошу, воплощенной воле Вариана Ринна, коль не неожиданное появление наг, ведомых сиреной Моргалой Темный Шквал, которая, недолго думая, приказала своим миньонам атаковать дерзнувших вторгнуться на остров людишек. Но людишек ли? Сбросив человеческое обличье, большинство черноризцев обратилось в драконьих отродий, сойдясь с нагами яростном сражении.

«Я не знаю, кто я и где я», — продолжает вещать Ло’гош. — «Я знаю лишь, что должен бежать, ибо иначе погибну. Разум мой пуст, но тело знает, что делает. Земля вокруг усеяна оружием павших». Перерезав одним из лежащих на земле клинков веревки на руках себе и начинающему приходить в себя двойнику, Ло’гош атаковал ближайших драконьих отродий.

«Найди оружие!» — крикнул он двойнику. — «Если хочешь жить, мечом проложи себе путь! И беги!» Катрана Престор приказывает убить человека с мечом и схватить второго, а также прикончить всех без исключения наг, ставших свидетелями темного чародейства.

В то время, как Ло’гош бешено орудует мечом, двойник его бежит прочь, пытаясь выбраться из водоворота когтей, зубов и хлещущих хвостов. Воздух напитан магией и лязгом оружия. Удар одной из наг сбрасывает лишенного воли короля с утеса, но тот исхитряется зацепиться за чахлое деревце, ведь перспектива разбиться о прибрежные камни совсем его не прельщает… А в следующее мгновение наги хватают его и тащат под воду, в морские пучины.

Большинство драконих отродий погибло, но вокруг Ло’гоша все еще слишком много наг, да еще и сирена, могущество которой сопоставимо с силами нескольких оставшихся в живых колдунов Катраны. Последняя, решив закончить раздражающее сражение, обращается в исполинскую драконицу, запрокидывает голову, готовясь исторгнуть из пасти поток раскаленной лавы.

Один из колдунов с магическим кинжалом в руке подбирается сзади к Ло’гошу, но тот чувствует угрозу, резко оборачивается и ударом кулака вышибает из человека дух. Стянув с поверженного противника черную ризу, Ло’гош укрывает ей их обоих… а затем закрывается телом несчастливого чародея от потока лавы, направленного на него. К счастью, лава и дым, поднимающийся от горящих тел, скрывает Ло’гоша, и драконица, довольно рыкнув, поднимается в воздух и летит прочь, уверенная в том, что воля Вариана уничтожена ею. Глупая, исполненная гордыни тварь!

Однако наги подступают к Ло’гошу с обнаженными мечами. «Не для того я избежал драконицы, чтобы попасть в руки морских тварей», — шепчет он, — «хоть за вмешательство ваше я и благодарен. Потому дарю вам жизни!» С этими словами Ло’гош бросается к краю утеса и прыгает с него головой вниз к ожидающим внизу жадным волнам.

«Глупец», — молвит Моргала Темный Шквал, за спиной которой сплачиваются выжившие наги. — «Прыгать на каменные рифы равносильно самоубийству. Пусть тело его сожрут рыбы. У нас есть его двойник, за которого можно получить выкуп».

Каким-то чудом Ло’гош выжил, но, когда прибило его волной к берегу, был начисто лишен воспоминаний о прошлом…

Воспоминания отступили, и двойники взглянули друг на друга иными глазами. Ведь не братья они, нет — две части единого целого! «Каждый из нас — половина человека», — прошептал монарх, но что Джайна, отрицательно покачав головой, отвечала: «Ты не прав. Каждый из вас нашел в себе силу, чтобы жить. Один стал Ло’гошем, чемпионом-гладиатором, который сражался за то, чтобы вернуть свою память и принадлежащее по праву. Второй был выкуплен и вернулся, чтобы править Штормградом, вновь попал в сети драконицы и под действие ее чар. Но он, лишенный воли, сумел вновь обрести себя. И для столь замечательных близнецов и меня есть близнецы в подарок».

Завороженно взирающим на нее королям Джайна Праудмур протянула клинки эльфийской работы, подобные, как две капли воды. «Это волшебные эльфийские мечи», — пояснила она, — «Шалла’тор и Эллемейн, что означает Изгоняющий Тени и Опустошитель. Выковали их в час Войны Древних, и владели клинками воители-близнецы Вор’иллиан и Ло’веллиан. У вас же ныне вдвое больше силы, мудрости и решимости, дабы нанести удар в темное сердце Ониксии!»

Приняв драгоценный дар, изрекли короли: «Стало быть, станем мы погибелью драконицы!» И ни на мгновение не усомнилась Джайна Праудмур, что, воистину, дни королевы черного рода на этом свете сочтены.

Глава 14. В когтях у смерти

Глубокой ночью отряд, возглавляемый Ло’гошем и Варианом, добрался до логовища Ониксии. Помимо Таргаса, Бролла и Валиры, сопровождали «венценосных двойников» Джайна Праудмур и солдаты Штормграда.

Навстречу им из пещерного зева хлынули драконьи отродья и молодые черные драконы, вынудив отряд немедленно ввязаться в бой. К счастью, Джайна загодя наложила чары на оружие всех без исключения компаньонов, и теперь толстые драконьи шкуры не станут преградой. «Смерть врагам Штормграда!» — зычно выкрикнул Ло’гош, устремляясь в атаку; Вариан, Таргас Валира и Бролл в медвежьем обличье неотступно следовали за ним.

Сорвавшийся с вершины ближайшего горного утеса огненный шар с шипением устремился вниз, и лишь своевременно сотворенная Джайной на пути его ледяная стена уберегла соратников Ло’гоша от верной гибели. «У Ониксии здесь весьма могущественный чародей!» — крикнула Джайна и Валира, кивнув, отвечала: «Мы с Броллом займемся им!»

Друид стремительно преобразился из медведя в орла, и, неся на спине Валиру, взмыл вверх, к вершине утеса, на котором одно из драконьих отродий, зажав в руке посох, готовилось произнести следующее заклинание. Метко брошенный Валирой кинжал вошел твари в глаз, на корню оборвав устремление, и эльфийка, довольно усмехнувшись, велела Броллу возвращаться к пещере, где все прибывавшие драконьи отродья брали нежеланных гостей в кольцо. Джайна без устали творила заклятия, заключая противников в ледяные глыбы, но даже ей не под силу справиться с целой армией, брошенной против них Ониксией.

«Бролл, не мог бы ты что-нибудь…» — начала Валира, и истошно взвизгнула, когда орел опустился на скалу и вернул себе истинный облик. «Корни земные… услышьте меня!» — громогласно возвестил Бролл, ударив посохом по земле. — «Яростный враг перед вами! Восстаньте же и сокрушите драконьих отродий!»

Повинуясь его воле, из-под земли хлестнули толстые щупальца древесных корней, обездвижившие опешивших тварей. Немедленно воспользовавшись ситуацией, Вариан и Ло’гош направили скакунов к пещерному зеву, попутно рубя оказавшихся на пути драконьих отродий. «Работа Бролла?» — уважительно вопросил Вариан. — «Ло’гош, моя лучшая половина — ты обрел воистину полезных друзей!» «Мы почти на месте!» — процедил Ло’гош, не отрывая взгляд от пещеры, зев которой скрывался за зеленоватым магическим барьером. — «Андуин где-то внутри». И, хотелось бы уповать, еще жив…

Молодым драконам все же удалось выкурить Андуина из расщелины, и теперь принц вновь бежал сломя голову, петляя по подгорным лабиринтам… Но чудовищные когти оторвали его от земли, и на воспарившего в воздух Андуин воззрились злобно прищуренные желтые глаза.

«Ты исполнил свою задачу и привел ко мне своего отца», — прошипела Ониксия. — «Пришел час моим юным детенышам отведать твоей королевской плоти». Игры кончились, и конец был неизбежен; это Андуин Ринн осознал, лишь завидя драконье гнездовье, яичную скорлупу и детенышей, тянущих к нему морды с раззявленными, усеянными острейшими зубами пастями.

Сжимая в руках обнаженные эльфийские клинки, двойники неуверенно топтались у магического барьера, закрывающего проход в логово Ониксии. Армия черной драконицы была уничтожена, но ни Вариан, ни Ло’гош не имели ни малейшего представления, как преодолеть следующее препятствие.

«Не будь меня с вами, здесь бы вы и остались…» — усмехнулась Джайна Праудмур, подступая к барьеру, — «если бы не отыскали тайного ключа к этому заклятию. К счастью, в моем магическом арсенале есть заклинание, что может открыть множество дверей… и даже этот портал!»

Слова у чародейки не расходились с делом и, развеяв магический барьер, она наряду с товарищами ступила в мрачный коридор, резко уходивший вниз, в подгорные недра. Немедленно, путь им заступили двое драконьих отродий. Солдаты Штормграда бросились было в атаку, но огненные шары, испущенные монстрами, несколько поумерили их пыл.

Подобные заклятия в замкнутом пространстве донельзя опасны, посему в бой вступили Джайна и Бролл. Ледяные заклятия чародейки и призванные друидом корни мигом расчистили путь горстке героев. «С вами двумя нам даже клинки обнажать не нужно», — с одобрением хмыкнул Таргас, когда отряд вновь продолжил путь. «Ониксия — дочь Смертокрыла, Таргас», — отвечала дворфу Джайна. — «Свои магические умения она оттачивала тысячелетиями. Потому рано еще прятать оружие!»

Стоило героям ступить в обширную пещеру, как хозяйка логовища явила себя; в когтях ее отчаянно трепыхался Андуин. «Остановитесь, или я убью мальчишку!» — прошипела Ониксия, с ненавистью взирая на идущих бок о бок двойников. «Не слушай ее, отец!» — выкрикнул юный принц, силясь вырваться из мертвой хватки когтей королевы черного рода. — «Она одурачит тебя! И все равно убьет меня!»

«Стало быть, умрем вместе, сын!» — прогремел Ло’гош. Не для того он пересек полмира, чтобы отступить сейчас, даже видя, что сыну его угрожает смертельная опасность. С силой швырнул он эльфийский клинков в драконицу, и вонзился тот ей в основание шеи. «Твой сын — закуска для драконов, глупый король!» — разъярилась та, отбросив Андуина в сторону недавно вылупившихся из яиц голодных дракончиков. — «И если хочешь ты скорой смерти, я с радостью удовлетворю твое желание!»

Упав наземь, Андуин было вновь простился с жизнью (далеко не в первый раз за этот безумный день), как гигантский орел подхватил его когтями под руки, воспарив ввысь. Дракончики истошно завопили в отчаянии, благо перспектива сытного ужина таяла. «Не радуйтесь загодя, пока мясо не окажется у вас в желудках!» — посоветовал им воспрявший духом Андуин, и обратился к своему спасителю: «Не знаю твоего имени, но от всей души благодарю тебя, друид, за…»

Поток лавы, исторгнутый Ониксией, опалил крыло орлу, и тот рухнул наземь, закричав от боли, обратившись в Ночного эльфа. Дракончики, заметно воодушевившись, окружили юного принца, и тот, подобрав с земли камень, приготовился дорого продать свою жизнь. «Друид был ранен, спасая меня и я буду защищать его ценой собственной жизни!» — объявил он, не думая, впрочем, что бестолковые твари его понимают. — «Чтобы добраться до него, монстры, вам придется сначала сразиться со мной!»

Подле Андуина неожиданно оказались Кровавая эльфийка и дворф в причудливом рогатом шлеме; дракончики поспешно отступили и сгрудились в углу пещеры, недовольно шипя. «Храбрые слова паренька, вооруженного лишь камнем», — уважительно заметил Таргас. — «Доблесть, граничащая с глупостью. Напоминаешь мне своего отца! Обоих!»

«А друид?» — тревожно вопросил принц, указывая на Ночного эльфа, лицо которого искажала гримаса боли. «Его зовут Бролл!» — отвечала Валира. — «И с ним все будет в порядке! Я видела, как он выбирался из куда более страшных передряг. Вот — возьми один из моих кинжалов!» Андуин бережно принял из рук эльфийки причудливое оружие, а та продолжала: «Он зачарован… и куда более гибелен, нежели твой камень… А что до Бролла, то ему уже лучше, видишь?»

Друид действительно обратился в медведя, поднялся с земли и глухо зарычал. «Оставайся с принцем, Валира!» — изрек Таргас, и, дождавшись согласного кивка эльфийки, перехватил поудобнее секиру и наряду с Броллом устремился в ту часть пещеры, где Вариан и Ло’гош сошлись в битве не на жизнь, а на смерть с безжалостной королевой драконьего рода.

Штормградские солдаты одну за одной выпускали в Ониксию стрелы, зачарованные Джайной. Драконица ревела от боли, но ранения были для нее сродни комариным укусам… пусть и весьма болезненным. Тем не менее, цели своей — отвлечь внимание Ониксии — солдаты достигли, и Ло’гош с Варианом бросились в очередную атаку. «Смотри за ее хвостом!» — выкрикнул последний.

Шипастый хвост драконицы хлестнул спешащего на помощь Таргаса, и дворф, чертыхаясь и сетуя на столь несвоевременные предупреждения, кубарем полетел прямиком в гнездовье юных дракончиков, где при падении умудрился задеть несколько яиц. «Таргас!» — бросилась к нему Валира, попутно перерезав орочьим кинжалом горло одному из дракончиков. — «Ты лишь помогаешь вылупиться еще большему числу этих тварей! Беги отсюда! Или тебя просто разорвут на части!»

Ониксия с презрением наблюдала за жалкими потугами двойников нанести ей сколь либо существенную рану. «Короли-недобитки сражаются бок о бок?» — глумилась она. — «Как забавно! Каждый из вас представляет собой куда меньше половины целого!» «Теперь мы знаем, тварь, что в случившемся с нами — твоя вина!» — выкрикнул в ответ Вариан. «И лишь за это ты обречена на смерть!» — добавил Ло’гош, и клинок его оставил кровавую рану на груди драконицы. Последняя взревела в ярости, дыхнула потоком лавы, накрывшим несчастных штормградских воителей.

Скорлупа на яйцах, поврежденная при падении Таргаса, лопнула, и новорожденные дракончики накинулись на тех, кем, по их мнению, не помешало бы закусить. Впервые у Вариана, наблюдающего нескончаемый поток миньонов Ониксии, появилась мысль о возможном поражении. Ло’гош, однако, подобными сомнениями в разгар сражения не мучился, потому методично рубил пытавшихся вцепиться в него детенышей.

«Хватит!» — прогремел под сводами пещеры яростный крик Бролла Медвежьей Шкуры. — «Твари Ониксии пытаются отвлечь нас от истинной цели! Мы должны уничтожить источник зла! Восстаньте же в гневе, корни земные! Покажите этой драконьей ведьме, как ненавидит ее сама земля!» Земля задрожала, и взметнувшиеся ввысь, до самого потолка обширной пещеры корни разорвали истошно возопивших дракончиков, оплели тело самой Ониксии.

«Нет, я не паду сегодня», — взревела она, разорвав путы и ударом хвоста отшвырнув Джайну к стене пещеры, где та и осталось лежать, подобно сломанной кукле, — «в отличие от дома Риннов! И на фоне всеобщей горести… леди Престор станет регентом… а впоследствии и правительницей Штормграда! Всегда хотела заполучить собственное королевство!»

Тело драконицы воссияло от переполнявшей его магической энергии, и она нараспев принялась читать заклинание, направив его на Ло’гоша. «Да будет сломлена воля марионетки, раз и навсегда!» — говорила Ониксия. При первых же прозвучавших словах Вариан, догадавшийся о том, что сейчас последует, закрыл Ло’гоша своим телом, приняв на себя всю мощь магического потока. «Это заклятие чуть было не уничтожило тебя тогда, на острове», — прохрипел Вариан. — «Мой брат… Воплощение боевого духа и воли короля Штормграда… Она не получит тебя! Ты должен жить, чтобы убить ее! И спасти… моего… сына!»

Слова Вариана звучали все тише, он растворялся в сиянии магической энергии… И, в то же время, Ло’гош преображался, облик его разительно менялся. Простые гладиаторские доспехи сменили пластинчатые латы с выгравированными на них львиными головами, за плечами возник алый плащ, а в руке — меч, являвший собою слившиеся воедино Шалла’тор и Эллемейн. «Прекрасно, Ониксия!» — возвестил король в объявшей пещеру потрясенной тишине. — «Твое сокровенное желание сбылось. Пред тобою — Вариан Ринн, король Штормграда и сопредельных земель. Теперь я вновь стал сам собой и, если хочешь заполучить мое королевство, придется сделать это по-старинке! Кровью и железом!»

«Черные драконы состоят из крови и железа!» — прошипела Ониксия, не ожидавшая подобного поворота событий. — «Мы убиваем лавой и магией!» В подтверждение своих слов драконица выдохнула поток лавы, но Вариан, уклонившись, высоко подпрыгнул, ухватился за рог драконицы, вскочил ей на голову и погрузил меч в темя твари по основание. «Люди тоже!» — признался он.

От разлившегося ослепительного сияния магической энергии в пещере стало светло, как днем, а оглушительный предсмертный рев Ониксии знаменовал окончательную победу над королевой черного рода. Исполинская туша рухнула наземь и не шевелилась боле. С обнаженным клинком в руке Вариан недвижно стоял подле.

«Ло’гош?» — неуверенно молвил Бролл, обменявшись растерянными взглядами с товарищами. «Вариан?» — позвала Валира, но король, погруженный в собственные думы, не слышал ее. «Сир?» — пробасил Таргас.

«И тот и другой», — отозвался Вариан. — «И оба вместе». «Отец!» — бросился к нему Андуин. — «Я знал, что ты придешь!» «А я знал, что ты будешь сражаться за свою жизнь, пока я не подоспею, сын!» — с улыбкой отвечал Вариан, обнимая мальчугана. — «Ониксия мертва! Королевство наше свободно он ее отравляющего влияния! А династия королей Штормграда восстановлена!»

Он обернулся к верным товарищам, замершим недалече и не ведавшим, как вести себя с сим «возрожденным королем». «Махинации Ониксии привели к тому, что я стал вдвое лучшим воином, вдвое лучшим политиком и вдвое лучшим королем, нежели раньше», — молвил Вариан. — «Длань моя вознаградит друзей, как подобает великому королю».

Положив руку на плечо сына, король воздел меч высоко над головой. «Да устрашатся мои враги!» — возвестил он, и голос его эхом отразился от стен пещеры королевы черного рода. — «Ибо в этот час, в эту ночь Штормград возродился!»

Глава 15. Поступаясь принципами

«Воины Штормграда!» — обратился Вариан Ринн к внимавшим ему солдатам, чудом выжившим в сражении в драконьем логове. — «Драконица мертва! За проявленную доблесть и верность державе вы заслужили искреннюю благодарность своего короля! Вы героями вернетесь в Штормград! Эта победа почтит ваше свершение и жертву тех, кто погиб на службе своей земле! И мы всем миром отпразднуем победу над Ониксией и возвращение сюзерена Штормграда!»

Ударом меча Вариан отсек голову драконицы от тела. «Вы вернетесь домой с наглядным свидетельством нашей победы!» — изрек он. — «Голова драконицы украсит замковые врата как символ нашего успеха и предупреждение врагам!»

Погрузив тяжкую ношу на носилки, сделанные из древесных стволов, девять дюжих солдат поволокли ее прочь из пещеры, к Терамору, где изыщут способ переправить голову Ониксии за океан. Герои-победители, стоя у входа в пещеру, долго глядели им вслед.

«Я должен ненадолго вернуться в Терамор, Таргас», — тихо молвил Вариан, скорбно склонив голову, — «а дирижабль доставит нас трофей в Штормград наряду с выжившими героями и телами павших». «Тогда я отправлюсь с ними, Вариан», — изрек дворф. — «Теперь, когда Андуин спасен, а ты обрел трон и свое истинное «я», я должен вплотную заняться похоронами брата, а также привести в порядок свои владения». «Что ж, благодарю за помощь и дружбу, Таргас», — король Штормграда крепко пожал руку польщенному дворфу. — «Если когда-нибудь род Старой Наковальни будет нуждаться в помощи Штормграда, тебе нужно лишь сказать об этом».

Бролл Медвежья Шкура повернулся лицом к мрачному зеву пещеры. «Осталось еще одно незаконченное дело», — возвестил он. — «Огонь и лава, враги всего зеленого и живого… Восстаньте же, корни!» Повинуясь воле друида, корни вековых древ наглухо закрыли собою вход в драконье логово, и вскоре ничто не напоминало ни о черном пещерном зеве, ни о черных драконах и драконьих отродьях, замурованных внутри.

Победители пустились в обратный путь через Пыльные Топи… А в это время у Источников Видений, что в недрах Горы Духов Громового Утеса, замерла чародейка-отрекшаяся, Стасия Отбрасывающая Тень, крепко сжав в ладони бесценный свиток.

Оный был обнаружен орком-шаманом в ларце из чистейшего хориума в небольшой пещерке между Полуостровом Адского Пламени и Шаттратом. Осознав ценность найденного артефакта, шаман показал его Стасии, которая преуспела в переводе древних письмен. К несчастью для орка, чародейка прочла свиток и, избавившись от тела шамана, пустилась в долгое странствие к Источникам Видений. Ведь в руках ее ныне — пророчество, которое изменит будущее сего мира. Своей магией — и волшбою Источником — она попытается отыскать предсказанного спасителя Азерота, ведь тот, кто обретет власть над ним, обретет власть и над судьбою мира!

И приходят видения… Женщина-полуорк стоит над телом убитого ею короля, слезы струятся у нее по щекам. Женщина беременна, что уже само по себе чудо… И сын ее выжил, что еще более невероятно. Женщина вверяет новорожденного сына чародею Мерилу, члену изначального Совета Тирисфаля… вот уже тысячелетия, как нежити. «Ты всегда был моим другом», — говорит она ему на прощание. — «Но другом моим был и король Ллейн, а я убила его в порыве, безо всякой на то причины. Я безумна и опасна для собственного ребенка. Возьми его и позаботься о нем. Его зовут Мед’ан. Ничего не говори ему обо мне. Прощай».

Могущество неживого колдуна, бегущего с младенцем на руках из пылающего Штормграда в час Первой Войны, потрясает Стасию до глубины души, ибо он — не жертва чумы Нер’зула, как она сама, но переступил порог смерти силою собственной магии и воли… Мерил забрал ребенка в Сумеречный лес, где долгие годы наставлял как в воинском искусстве, так и в магическом.

Увиденное заставило Стасию глубоко задуматься. Маг олицетворяет собой древнюю силу, но от мальчика исходит сияние, как от новой звезды. Один факт его существования уже уникален.

«На меня снизошло видение», — сообщила Стасия подельникам, терпеливо дожидавшимся ее возвращения к входа в пещеры Источников. — «Пророчество истинно. Пробил нас час. Мальчик — в Восточных Королевствах. Нам следует немедленно отправляться в Светлую Рощу».

Четверо всадников ехали через Пылевые Топи; трое — Вариан, Андуин и Джайна — на конях, Валира же вновь взгромоздилась верхом на Бролла, принявшего облик пантеры. Юный принц всполошился, когда заметил у дороги семейство орков, а Вариан немедленно схватился за меч, но Джайна удержала его руку. «Орки — такие же гости в Калимдоре, как и люди», — шепотом объяснила она.

Молодые орчата остановились поглазеть на странную процессию; Андуин, в свою очередь, неотрывно глядел на них самих. «Когда я был маленьким, то видел пленного орка, Джайна», — обратился он к чародейке. — «Он был таким грустным, а эти же такие… интересные! Глядите, как горят глаза у детишек! Бьюсь об заклад, они нечасто видят людей». «Скорее всего», — согласилась Джайна. — «Новый оплот орков — Дуротар — находится в северной пустыне. Я заключила союз с их военным вождем, Траллом. Вообще-то…»

Новая мысль пришла ей в голову, и леди Праудмур с улыбкой обернулась к королю Штормграда. «Вариан, мы можем провести твою встречу с Траллом, которую из-за махинаций Ониксии пришлось отложить на долгие месяцы», — предложила она, однако Вариан воспринял идею более, чем скептически. «А к чему все это, Джайна?» — отмахнулся он. — «Орки сожгли замок Штормграда и заполонили мою державу. Я видел, как орк-убийца, притворявшаяся другом моего отца, стояла над его трупом. Я изначально им не доверял. И сейчас не доверяю».

«Демоны Пылающего Легиона подчинили орков и направили их в Азерот», — возразила Джайна. — «А закончилось все гибелью их мира. Демоны столетиями пытались уничтожить нас или обратить ко злу, они — истинные враги и орков, и людей. Я бы доверила — и уже доверяла — Траллу собственную жизнь. Он весьма умен и заботится о своем народе. Он хочет лишь мира».

«Встретиться с Траллом будет здорово, отец», — воодушевленно поддержал Джайну Андуин. — «Из того, что я слышал, можно заключить, что он… особенный. И разве в задачу короля не входит способствовать воцарению мира? Если это в его силах?» «То есть навязать мир своему народу, хочет он того или нет!» — нахмурился Вариан. — «Орки и люди не воюют сейчас, Андуин. Чего еще может хотеть Тралл?» «Если поговоришь с ним — может, и узнаешь!» — парировал мальчуган. «К тому же, на встрече можно высказать и собственную позицию, Вариан», — встала на сторону Андуина Валира, доселе молча прислушивавшаяся к разговору. — «Мудрый король должен знать своих врагов, истинных и потенциальных».

«Ладно», — сдался Вариан. — «Похоже, я в меньшинстве. Я поговорю с ним. Дабы доставить радость Андуину, и потому, что об этом просишь ты, Джайна». «А еще потому, что Валира права», — ухмыльнулся Андуин. «Не заставляй меня сожалеть о том, что мы спасли тебя, сын», — добродушно хмыкнул король. — «Я не думаю, что встреча эта принесет какие-то результаты. Кстати… Валира, я предлагаю тебе и Броллу остаться в Штормграде».

«Соглашайся, Валира!» — обрадовался Андуин, обращаясь к чуть смутившейся эльфийке крови. — «Вы можете стать телохранителями… и советниками. И ты научишь меня метать кинжалы. И… вы всегда будете говорить отцу и мне правду. Даже тогда, когда мы не захотим ее услышать. Без этого король просто не сможет обойтись!»

«Конечно, мы останемся!» — воскликнула Валира. — «О, Бролл, разве это не прекрасно?» Пантера в ответ лишь недовольно рыкнула, но Валире было все равно: впервые за долгое, долгое время у нее появился настоящий дом.

В Светлой Роще, что в сердце Сумеречного леса, жизнь текла своим чередом, и дни отшельников были подобны один на другой. Мерил и Мед’ан кололи дрова, не ведая, что из-за кустов наблюдают за ними несколько пар недобрых глаз.

«Странный паренек!» — поделился наблюдениями с подельниками могучий таурен. — «Орк?» «Нет. Что-то иное», — отвечал ему Отрекшийся. — «Что-то… странное». «Стасия говорила, что неживой человек — могущественный маг!» — не преминул напомнить тролль, но орк-шаман лишь отмахнулся: «Через минуту он будет истинно мертвым неживым магом. Вперед!»

И они, ломая кусты, бросились на изумленно встрепенувшихся мага и молодого получеловека — орк-шаман, тролль, огр, таурен, Отрекшийся, иные… Прикончив первого из незадачливых противников топором, которым незадолго до этого колол дрова, Мед’ан прокричал: «Кто они такие… и что им нужно от нас?» «Орда, судя по всему», — спокойно отвечал Мерил, испепеляя Отрекшегося. — «Оставь одного в живых, парень, чтобы мы смогли выяснить наверняка».

Орк-шаман сотворил пламенный поток, и Мед’ан едва успел закрыться деревянным щитом; дерево немедленно занялось. «Их слишком много!» — в голосе получеловека сквозило отчаяние. «Ерунда!» — отрезал чародей, ловко уклоняясь от шипастой дубины огра. — «Отринь оружие и сражайся магией, Мед’ан! Неужто ты ничему не научился?»

Однако предупреждение древнего чародея запоздало, ибо огр оказался куда изворотливее, чем казалось. Подскочив к Мед’ану, он нанес сильнейший удар парню по голове, и тот свалился, как подкошенный. Крикнув орку-шаману, чтобы забирал получеловека и отступал, огр обернулся было к Мерилу… но в это мгновение на плечи ему прыгнула та, которую неживой чародей ожидал увидеть здесь меньше всего.

Единым движением Гарона перерезала огру горло, устремилась к шаману, уже водрузившему Мед’ана на плечо и трусившему прочь с опушки, и прикончила его ударом в спину. «Мерил! Я вас прикрою!» — выкрикнула Гарона. — «Забирай мальчишку и беги!» После чего она яростным, гибельным вихрем обрушилась на продолжающих изливаться на поляну нападавших, безжалостно расправляясь с ними.

«Я видел… эту женщину раньше», — прохрипел Мед’ан. — «Но думал… это всего лишь сон». Сознание вернулось к нему, и теперь Мерил, взвалив на себя раненого юношу, пытался увести его прочь с поля брани. «Я был очень маленьким, а она… заботилась обо мне!» — продолжал Мед’ан. — «Кто она?» «Просто… полуорк», — отрезал Мерил. — «Изгнанница. Никто».

Чародей и молодой получеловек успели удалиться лишь на несколько десятков шагов, когда за спинами их раздался многоголосый хор приглушенный голосов. «Что это?» — вскинулся Мед’ан. «Похоже на эредан», — отвечал Мерил. «Пылающий Легион?» — взъярился юноша. — «Они же убьют ее!» «Маловероятно», — изрек чародей. — «Она…»

Но Мед’ан, пусть и безоружный, уже бежал назад, на поляну, где всего минуту назад разворачивалось кровавое сражение… а теперь лишь остывали бездыханные тела. Таинственная спасительница бесследно исчезла, и в живых не осталось ни единого нападавшего, кого можно было бы допросить…

«Приветствую тебя, Джайна», — с улыбкой на лице леди Эгвин встретила вернувшуюся леди Терамора у врат островной крепости, кивнула ее спутникам. — «Вижу, что миссия ваша увенчалась успехом… И король Вариан, и юный Андуин вернулись к нам!» «Это так, Эгвин», — отвечала Джайна Праудмур, приветствуя советницу. — «Но теперь мне вновь необходимо отлучиться — на этот раз, чтобы встретиться с Траллом. Мы должны договориться о новой встрече между ним и Варианом».

«Ты будешь общаться с ним посредством колдовского стекла?» — выдохнул Андуин; в последнее время с юным принцем произошло столько всего чудесного, и он не переставал получать от этого вящее удовольствие. «В этом нет необходимости, Андуин», — отвечала Джайна, указав пареньку на талисман у себя на груди. — «Магия этого амулета сообщит Траллу о том, что я хочу поговорить с ним, после чего я телепортируюсь к Бритвенному Холму, где буду дожидаться его появления».

«Но ведь это в Дуротаре!» — воскликнул Андуин. «Да, чуть к югу от Оргриммара», — молвила Джайна. — «У тебя были хорошие наставники. Но будет справедливо, если я проделаю большее расстояние. Ведь Тралл — не волшебник, и будет добираться обычным способом, в то время как я могу перенестись в Дуротар за одно лишь мгновение».

Очертания ее побледнели, и леди Джайна Праудмур действительно исчезла на глазах ошарашенного и восхищенного Андуина Ринна.

Тем временем в Оргриммаре Тралл, сцепив руки перед собою, устало наблюдал за яростной перепалкой советников — Гарроша Адского Крика, прибывшего с Запределья и сохранившего в душе стойкую ненависть к Альянсу, и Регара Гнев Земли, недавно удалившегося на покой мастера-гладиатора.

«Это безумие, Регар», — брызжа слюной, орал Гаррош, — «предлагать Траллу якшаться с людишками!» «Сосуществование — это не безумие, Гаррош!» — отвечал шаман. — «Это здравый смысл! У орков и людей есть общие враги!» «Альянс — наш враг!» — проревел Гаррош догму, впитанную с молоком матери, но Регар отрицательно покачал головой: «Может, и был когда-то. До того, как мы заключили перемирие…»

Разлившееся сияние амулета отвлекло Тралла от необходимости и дальше слушать бессмысленный спор, ведь очевидно, что в итоге каждый останется при своем мнении. «Вы каждый по-своему правы», — дипломатично заметил военный вождь, — «но мы отложим эту дискуссию на другой день! Я должен ненадолго покинуть Оргриммар».

Провожая глазами выходящего из зала Тралла, собравшиеся орки негромко переговаривались, включаясь в спор о целесообразности мирной политики в отношении людей. Конечно, в час Третьей Войны она себя оправдала, но угрозы со стороны Пылающего Легиона не существует больше, а, стало быть, стоит пересмотреть заключенные союзы…

«Видели? Его амулет засиял», — шепотом заметил один из орков. — «И Тралл тут же вскочил на ноги! Побежал встречаться с этой человеческой женщиной, как обученный сокол, призванный хозяином». «Он проявляет слабость в союзе с людьми», — согласился с ним товарищ. — «Он утратил огонь и страсть, с которыми когда-то вел нас за собой! И наследника у него нет!» «Да, но Тралл привел нас к многим победам!» — попытался возразить ему истинно веровавший в военного вождя, на что получил категоричный ответ: «Нам нужна новая кровь! И, похоже, Гаррош Адский Крик знает, как нам надлежит жить…»

Стоя на высоком утесе над городской Бритвенный Холм, Джайна Праудмур наблюдала за приближающимся дирижаблем. Он знала, что Тралл немедленно ответил на ее зов… ведь так бы поступила и она сама. Она искренне соскучилась по дорогому союзнику, и тот, лишь ступив наземь, заключил чародейку в объятия.

«Что ж, Джайна!» — улыбнулся Тралл. — «Ты избавила меня от необходимости слушать перепалку двух моих самых доверенных советников, и я благодарен тебе за это! Но почему ты позвала меня?» «Случилось кое-что очень важное», — отвечала Джайна. — «Король Вариан Штормградский был восстановлен на троне, Тралл, и согласился встретиться с тобой в Тераморе».

«Что? Восстановлен?!» — нахмурился Тралл. Джайна вздохнула: конечно, ведь вести о последних событиях еще не достигли Дуротара. «Эта длинная история, друг мой», — молвила чародейка. — «Давай-ка насладимся последними солнечными лучами пред закатом, а я расскажу тебе все, что знаю. Эта началось довольно давно. Черная драконица Ониксия, жаждавшая заполучить королевство Штормград, приняла человеческое обличье…»

…Солнце давно опустилось за горизонт, когда Джайна закончила свой рассказ о том, как Вариан Ринн вновь обрел целостность. «И они все еще собирается встретиться со мной в Тераморе?» — с сомнением вопросил Тралл и вздохнул: «Я полагаю, ты все еще настаиваешь на том, чтобы обе стороны явились безоружными, выказав таким образом свою добрую волю? Многих из моего народа нынешний мир раздражает… ровно как и я. Сейчас мне не следует покидать Оргриммар надолго».

«Но это займет лишь несколько дней, Тралл», — убеждала военного вождя Джайна. — «Честно говоря, Вариан не испытывает особого энтузиазма по поводу этой встречи. Он как-то изменился. Стал более взрослым. Суровым. Однако, иногда найденное решение снимает напряжение между двумя сторонами. А вам двоим есть что обсудить. Настоящий союз пойдет на пользу нашим народам».

«Хорошо», — сдался Тралл. — «Я пойду на этот шаг, но лишь потому, что об этом просишь ты, Джайна. Но у меня плохое предчувствие. Я искренне надеюсь, что это начинание не выльется в самую страшную мою неудачу!»

Глава 16. Угроза

Ночную тишь в Тераморе разорвал приглушенный крик. Бролл Медвежья Шкура метался в постели. «Где ты?» — стонал он. — «Я не вижу тебя…» Валира, ворвавшаяся в комнату друга, отметила, что того не лихорадит, а, скорее всего, просто ночной кошмар. Кошмар… Осознание сего привело Валиру в ужас. «Бролл!» — она принялась трясти друида, стремясь пробудить его. — «Ты же здесь не среди Ночных эльфов! Это очень опасно! Ты должен проснуться!»

Но Бролл не слышал ее, пребывая глубоко в тенетах сна. Обратившись в орла, кружил он над Тельдрассилом, Мировым Древом, но не в смертном мире, а в иной реальности. Он был призван сюда… но сам воздух, казалось, пронизан злом, поглощающим все звуки… С Мирового Дерева сыпались листья, на каждом из них отражался демонический лик…

«Бролл… Приди…» — звал его голос, и у подножья древа друид в орлином обличье разглядел знакомую фигуру с ярко сияющей реликвией в протянутой руке. «Тельдрассил в опасности!» — вещал Фендрал Олений Шлем. — «Некоторых… невозможно дозваться. Иные… не могут… покинуть Сон… Я надеюсь, что идол Ремула, связанный с тобою, послужит своего рода маяком. Если ты слышишь меня… Если сохраняешь контроль… Я призываю тебя…»

Видение Бролла оказалось резко прервано потоком ледяной воды, обрушившемся на лицо Ночному эльфу. Отфыркиваясь, он в ярости вскочил с постели, начиная обращаться в медведя. «Бролл! Нет!!!» — отрезвил его девичий крик. Валира Сангвинар отшатнулась от товарища; в руках она держала кувшин с водой. «Это я… Валира!» — воскликнула она, заметив недоуменное и несколько отрешенное выражение лица друида. — «Я не могла разбудить тебя. Я так волновалась! Думала, ты болен, или же…» «Это так Кровавые эльфы будят своих больных? Выплескивая ведро воды им на голову?» — мрачно поинтересовался Бролл. «…или же застрял в Изумрудном Сне», — ничуть не смутившись, продолжила Валира. — «Я не знала, что еще можно сделать».

«Интуиция тебя не подвела», — усмехнулся Бролл. — «Хотя о методе можно поспорить. И о своевременности его применения… В Дарнасе беда. Фендрал Олений Шлем призвал меня домой». «И… когда мы выступаем?» — стараясь ничем не выдать удивления, вопросила Валира. «Мы не выступаем!» — отрезал Бролл, и уже мягче добавил, обращаясь к заметно сникшей Валире: «Подумай, Валира! Отношения между нашими народами не назовешь дружескими. Даже будь иначе… даже если бы тебе позволили присутствовать… ты умерла бы от скуки на совете друидов! Сейчас тебе надлежит оставаться здесь, подле Вариана и Андуина». «Кровавые эльфы обычно и людям не друзья, знаешь ли!» — надулась Валира. «Мы оба знаем, что термин «обычный» не применим к королю Вариану», — улыбнулся Бролл, — «и к его сыну! Кроме того, что-то подсказывает мне — ты можешь понадобиться Андуину».

После гибели Старого Бога К’Туна в руинах Ан’кираж обосновалась тайная, религиозная секта Сумеречный Молот, в рядах которой пребывали представители рас как Орды, так и Альянса.

И сейчас по пескам древнего града по направлению к храму Старого Бога следовала процессия, возглавляемая Стасией Отбрасывающей Тень, пособники которой вели за собой закованную в цепи Гарону. «Наша пленница опасна, Стасия!» — обратился к Отрекшейся могучий таурен, сжимавший цепь в кулаке. — «Она расправилась со многими из нас!». «Потому-то наш предводитель и наказал пленить ее, Каменное Копыто!» — отвечала ему Стасия. — «Неужто ты не знаешь, что она была личным ассассином Гул’дана, основателя орочьего Теневого Совета?» «Того самого, кто помог открыть Темный Портал в Азерот?» — уточнил сопровождавший процессию тролль, и Стасия кивнула: «Именно. Гул’дан направил ее посланницей к человеку-колдуну Медиву… а затем она убила Ллейна, короля Штормграда, после чего исчезла…»

«Я же расправилась со многими из вас!» — заговорила Гарона, когда они приблизились к массивным дверям с изображенным на них скарабеем. — «Каким образом вы сумели пленить меня? И где…» «Мальчишка?» — закончила за нее Стасия. — «Мы оставили его в покое… пока. Твой сын был приманкой, Гарона. Ты была нашей настоящей целью». «Он не мой…» — начала полуорк, но Отрекшаяся лишь отмахнулась: «Избавь меня от этих речей! А теперь молчать, всем! Мы входим в палаты К’Туна… где ожидает нас предводитель!»

Во тьме чертога за каменным тронном означилась могучая фигура, при виде которой Гарона изумленно вскрикнула и непроизвольно отступила на шаг. В ладони двухглавого огра, грудь которого рассекали застарелые шрамы, пребывал колдовской шар, из которого доносился голос таурена, лазутчика Сумеречного Молота. «Вскоре состоится тайная встреча», — говорил он. — «Король Штормграда Вариан и военный вождь Оргриммара Тралл встретятся в людской крепости Терамор!»

Обе головы огра кивнули, выслушав донесение, затем недобрый взгляд трех глаз обратился на прибывших. «Прекрасно!» — воскликнула одна из голов. — «Очень скоро настанет тот день, когда мы изменим ход истории!» «Стасия, я вижу, ты оказалась права», — вторила ей вторая, одноглазая. — «Действительно, после стольких лет ассассин Гарона оказалась жива… и теперь она у нас в руках!»

«Она полностью соответствует своей репутации», — почтительно обратилась Стасия к своему повелителю. — «Она отчаянно сражалась, защищая своего ублюдка, и перебила большинство наших воинов, прежде чем я вмешалась. Она не утратила своих навыков». «А слово контроля все еще сдерживает ее?» — поинтересовался огр, и чародейка, улыбнувшись, кивнула: «Да, господин. Она застыла мгновенно».

«Как всегда, замышляешь какую-нибудь мерзость, Чо’галл?» — оскалилась Гарона, ничем не выдав искреннего изумления, испытанного ею при виде огра, долгие годы считавшегося погибшим. — «Как это ты умудрился выжить? И кто твои прихлебатели?.. Что все это значит? Зачем было атаковать меня? Зачем было атаковать… мальчишку?» «Для пленницы ты задаешь слишком много вопросов, Гарона», — процедил Чо’галл. — «Мы знаем, что мальчишка — Мед’ан — твой сын. Нет смысла отрицать это. О нем говорит древнее пророчество… потенциально он может обрести невероятное могущество. Когда придет время, Сумеречный Молот поможет ему применить свои силы для достижения наших собственных целей. А что касается остальных твоих вопросов… какая, в сущности, разница? Сейчас ты более ценна для нас, ибо деяния твои приблизят свершение уготованного ему судьбой».

Они прощались. На крепостном дворе собрались Джайна, Вариан, Валира и Андуин, чтобы проводить дорогого друга, отправляющегося в далекий путь к землям Ночных эльфов.

«Вариан, прости, но мне придется пропустить твою встречу с Траллом», — промолвил Бролл, и король Штормграда, улыбнувшись, стиснул товарища в объятиях. «Не знай я тебя лучше, то подумал бы, что ты все сочинил о призыве Фендрала лишь затем, чтобы избегнуть этих переговоров», — отвечал Вариан. — «Я буду скачать по тебе, дружище… но эта встреча окажется лишь напрасной тратой времени».

«А Валира?..» — начал Бролл, и Вариан кивнул, поняв товарища с полуслова: «Я прослежу, чтобы с ней ничего не случилось». «Как будто я сама не могу о себе позаботиться!» — возмутилась эльфийка, когда друид приблизился, чтобы обнять ее на прощание. «Понимаешь… Валира», — мягко произнес Бролл. — «Проблема весьма серьезна. Я могу отсутствовать достаточно длительное время. Просто… пока меня не будет… не делай необдуманных поступков, хорошо?» «Я?» — возмутилась Валира. — «По-моему, это ты срываешься и…»

Вариан упреждающе положил ей руку на плечо, и Валира осеклась. «Ох… ладно», — с недовольной гримаской заявила она. — «Я тебя поняла. Я буду осторожна. Если ты пообещаешь, что тоже будешь осторожен!» «До твоего возвращения и после, Бролл, Валира обретет дом в Штормграде», — изрек Вариан. «О, теперь я за нее спокоен», — усмехнулся друид. — «Теперь я волнуюсь лишь о том, чтобы твое королевство пережило присутствие в нем Валиры!»

Обратившись в гигантского орла, Бролл устремился на север, а Валира еще долго махала ему вслед рукой, смахивая слезы с глаз. «Со мной все будет хорошо, Бролл», — шептала она. — «Увидимся… когда ты… в-вернешься».

Почувствовав печаль и смятение эльфийки, принц Андуин осторожно коснулся ладонью ее запястья. «Валира, что случилось?» — осторожно вопросил он. «Ничего», — покачала головой девушка. — «Все. У меня просто… поганое чувство… что я могу его больше никогда не увидеть. Он не сказал мне, но… я думаю… то, что он собирается сделать, опасно. А иногда… друзья… умирают». «Бролл выживет, несмотря ни на что», — обнадежил ее Вариан. — «Его слишком тяжело убить. А теперь вытри слезы с глаз; нам нужно как следует подготовиться к вечерним переговорам с великим Траллом».

Тралл и Регар, сопровождаемые отрядом кор’кронов — элитных воителей Орды, направлялись к дирижаблю, должному доставить их из Оргриммара в Терамор. «Мне не нравится то, что ты решил взять с собой и Гарроша», — горячо говорил Регар. — «Среди орков и так растет нетерпение…» «Отец Гарроша убил Повелителя Ада Маннорота, освободив нам тем самым от демонического проклятья», — промолвил Тралл. «Гром первым испил его крови и обрек нас на это проклятье», — немедленно возразил шаман. — «Гаррош тебе не друг, ему следовало бы остаться в Запределье».

«А Гаррош полагает, что тебе следовало бы остаться мастером-гладиатором!» — усмехнулся Тралл. «Может, он и прав», — признал Регар. — «Какой из меня переговорщик? Но у людей есть поговорка: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе». «Видение Гарроша того, что хорошо для нашего народа, отличается от твоего», — заметил Тралл, на что тут же получил справедливое возражение: «И от твоего тоже!»

«Но это не делает его врагом», — произнес военный вождь, и остановился, заметив, как ожидавший доселе у дирижабля Гаррош Адский Крик быстрым шагом направился к нему. «Пока нет», — согласился Регар, недобро взирая на подоспевшего Гарроша, лицо которого выражало крайнее недовольство.

«Это лучший способ растрачивать свои силы, Тралл?» — напустился молодой Адский Крик на военного вождя. — «Якшаться со Штормградом?» «Но ты будешь там с нами, Гаррош!» — процедил Регар, неотрывно глядя Гаррошу в глаза. «Для защиты интересов нашего народа…» — начал было тот, но шаман немедленно прервал его: «В твоем понимании».

«А еще мне интересно взглянуть на неприступную крепость», — прорычал Гаррош. «Чтобы решить, как изгнать оттуда людей?» — поинтересовался Регар, и Гаррош уверенно закивал: «Калимдор должен принадлежать оркам, Регар. Ведь Калимдор!»

«Мы уничтожили свой родной мир», — промолвил Тралл, пресытившись перепалкой советников. — «Мы — гости на Калимдоре… как и люди». «А как чародейка Джайна Праудмур отнесется к тому, что укрепления Терамора разглядывают потенциальные враги?» — поинтересовался Регар. «Думаю, с радостью», — улыбнулся Тралл. — «Укрепленные бастионы твердыни Джайны могут заставить Гарроша переменить свое мнение. Я всегда получаю удовольствие от общения с ней. Было бы прекрасно, если бы всем людям была присуща подобная честь».

Орки ступили на борт дирижабля, который медленно поднялся в воздух, взяв курс на Терамор…

В далеком Ан’Кираже действие заклятия повиновения, наложенное на Гарону, прекратилось, и она немедленно набросилась на своих стражей из числа культистов Сумеречного Молота — таурена и тролля. Но… вновь прозвучали слова силы на эредане, и вся решимость полуорчихи куда-то улетучилась; Гарона покорно обернулась к ступившим в подземный покой Чо’галлу и Стасии.

«Гарона! Слушай меня и исполни мою волю!» — промолвил могучий огр. — «Ты будешь слушаться приказов Стасии так, как будто исходят они от меня. Твоя первейшая цель — убийство короля Штормграда Вариана. Твоими следующими целями станут принц Андуин и военный вождь Тралл. Но Вариан должен погибнуть во что бы то ни стало. Ты поняла?» «Король. Принц. Военный вождь. Как прикажешь», — отрешенно уставившись в одну точку, протянула Гарона.

«Когда я сниму с тебя оковы, ты пробудишься», — продолжал Чо’галл, — «и исполнишь мои приказы по собственной воле и в точности. Ты не будет помнить ровным счетом ничего о сражении, закончившемся твоим пленением. Как только ты покинешь Ан’кираж, как тут же забудешь о нашем существовании, но уверуешь в то, что мой приказ отражает твои собственные желания».

Короткое заклятие чернокнижника… и оковы на руках Гароны раскрылись; в ту же секунду взор ее обрел осмысленность, а ладони привычно сомкнулись на рукоятях клинков. «Где я отыщу цели, Чо’галл?» — деловито осведомилась ассассин. «Крепость Терамор», — произнес огр. — «Стасия и ее воины помогут тебе в исполнении задания». «Никаких воинов», — отрезала Гарона. — «Я работаю одна». «Боюсь, на этот раз это невозможно», — отвечал Чо’галл. — «Виверна ждет тебя снаружи. Дождись там Стасии».

Дождавшись, когда Гарона, провожаемая ненавистными взглядами чудом уцелевших таурена и тролля, покинет чертог, предводитель Сумеречного Молота обратился к Стасии, ожидавшей последних инструкций. «Те из Орды, кто войдет в твой отряд, должны напасть на людей, Стасия», — повелел Чо’галл. — «А воины Альянса изберут своими целями Тралла и его советников». «А если Гарона потерпит неудачу?» — вопросила Отрекшаяся, и огр уверенно произнес: «Тралл и Вариан, или же их народы обвинят в нападении друг друга, и вскоре разразится новая война».

Стасия кивнула, осмысливая услышанное, поражаясь глубине замыслов легендарного чернокнижника. «Гарона не сможет преодолеть действие заклятия и попытаться бежать», — промолвила она наконец. — «Можем ли мы верить, что она исполнит свою роль… и будет хранить молчание, если окажется схвачена?» «Я наложил блокирующие заклятия на ее воспоминания, но подобные барьеры могут быть сметены», — медленно изрек Чо’галл. — «Ей нельзя позволить пережить атаку. Как только она сделает свое дело, произнеси слово. Гарона замрет, позволь людям прикончить ее. Или — коль возникнет такая необходимость — убей ее сама».

Валиру Эгвин отыскала на одной из дозорных башен крепости. Эльфийка неотрывно смотрела вдаль, за море, будто взгляд ее мог преодолеть многие мили и отыскать дорогого друга. «Ты уже скучаешь по нему», — тихо молвила Эгвин. «Бролл был отцом и наставником, братом и другом», — не оборачиваясь, отозвалась Валира. — «Но за свою жизнь ты веками испытывала потери. Моя печаль должна казаться тебе столь несущественной, Эгвин». «Ранее, быть может, и показалась бы», — согласилась бывшая Хранительница. — «Но… не теперь. Печаль — неотъемлемая часть мира, дитя. Я знала твоего предка, Релфтру, древнего Высшего эльфа-чародея, входившего в… орден, к которому принадлежала и я».

«Совет Тирисфаля? Я знаю», — ровным тоном молвила Валира, и, заметив изумленный взгляд Эгвин, пояснила: «Будучи ребенком, я отыскала тайные письма. То орден чародеев, созданный Высшими эльфами для защиты Азерота от демонов. Когда я была маленькой, то хотела стать похожей на Релфтру». «Релфтра не одобрял моих действий», — призналась Эгвин. — «Он считал меня безрассудной. Действительно, я была зазнавшейся гордячкой! Но Релфтра, с другой стороны, был таким занудой! Как бы то ни было, Совета больше не существует. Его уничтожило время… и предательство».

«Я не обладаю его даром», — еле слышно молвила Валира. «У тебя есть свои таланты», — улыбнулась Эгвин, — «как то умение находиться тайные знания Совета. Но и ноша твоя тяжела. Теперь, когда Бролла нет рядом, ты должна быть вдвойне осторожна. В мире множество темных сил. И демон, коснувшийся твоей души». «Я знаю», — отозвалась Валира. — «Я узнала цену темной магии и не хочу больше иметь с ней ничего общего. Тебе не о чем беспокоиться, Эгвин».

Сообщив Мерилу, что отправляется на охоту на кабанчика, Мед’ан целый день бродил по Сумеречному лесу в надежде разыскать женщину, пришедшую им на помощь. Он вспомнил, что в детстве уже видел ее однажды… Она наблюдала за ним издалека, и казалась такой печальной!.. Почему-то Мед’ан чувствовал, что это не просто «изгнанница-полуорк», как назвал ее Мерил… «Мерил утверждает, что не знает ее», — размышлял юноша, возвращаясь к хижине, где прошла вся его сознательная жизнь. — «Зачем же ему лгать?! Кем может орчиха быть для человека-мага, который родился… и умер… за долгие столетия перед тем, как орки появились в Азероте?»

От мрачных дум Мед’ана отвлек свирепый ворген, набросившийся на него, но юноша расправился с монстров несколькими уверенными ударами шеста и топора. Оглядевшись по сторонам, вздохнул: атака воргена не заставила женщину вновь появиться. Быть может, она покинула лет, а, возможно, знала, что Мед’ан сам справится с противником?

Приблизившись к дому, получеловек заметил опускающегося у порога гигантского нетопыря, на спине которого восседал мертвяк-Отрекшийся, и Мерила, вышедшего навстречу гостю. Схоронившись за деревом, юноша немедленно сотворил простенькое заклятие, позволившее ему услышать беседу наставника и его таинственного визитера.

«Приветствую, Корон!» — произнес Мерил. — «У тебя есть сведения?» «А зачем мне еще появляться здесь?» — хмыкнул мертвяк. — «Твою знакомую захватил огр Чо’галл». «Чо’галл?» — удивился Мерил. — «Я думал, он погиб на Изломанном Острове». «Расхожий миф, не имеющий под собой основы», — отозвался Корон. — «Мой лазутчик сообщил, что Чо’галл отправил ассассина в Терамор. Ее задача — убить человеческого короля Вариана, а также иных. Огр наложил на нее заклятие повиновения, что приведет ее к неминуемой смерти… Так что на этом и закончим, Мерил. Я отплатил тебе за оказанную услугу и не буду больше шпионить для тебя! Темная Владычица ревностно требует повиновения. Она наверняка уничтожит меня, если узнает о том, что я помогаю тебе». «Зайдем ненадолго в дом», — пригласил Мерил. — «Я должен узнать подробности, а мальчик скоро вернется. Он не должен узнать о пленении своей матери!»

Слова Мерила донельзя изумили Мед’ана, ведь доселе наставник утверждал, что мать его мертва. Как бы то ни было, юноша усвоил, что огр собирается убить ее, а сама она направляется в Терамор. Вскочив на спину нетопыря, Мед’ан поднял его в воздух, намереваясь пересечь Великое Море и добраться до Терамора, чтобы спасти мать… так же, как сама она спасла его.

Выскочивший из дома Мерил лишь бессильно сжимал и разжимал кулаки. «Ну вот, теперь он вообразил себя героем!» — воскликнул чародей, провожая глазами воспитанника, восседавшего верхом на нетопыре. — «Так и знал, что если он узнает правду, выкинет какую-нибудь глупость! Ох уж эта Гарона! Боюсь, все это плохо кончится!»

Джайна Праудмур придирчиво оглядывала себя в зеркало: на сегодняшних переговорах она должна выглядеть идеально! «О, Эгвин, я так надеюсь, что эта встреча знаменует начало новой эры мира между орками и людьми», — промолвила она, обращаясь к советнице, замершей у окна и с тревогой взирающей на неожиданно разразившуюся бурю. «Думаю, для этого нужно больше, нежели формальная встреча лидеров», — отозвалась та, но преисполненная радужных надежд Джайна и слышать ничего не хотела.

«Если мы можем уменьшить число оспариваемых земель, на которых Альянс и Орда сражаются за ресурсы, это послужит хорошим началом», — заметила она. «Торговые отношения могут привести к завершению конфликтов…» — задумчиво отвечала практичная Эгвин, — «или же усугубить их. Люди и орки не доверяют друг другу». «Я знаю», — кивнула Джайна. — «Но и Вариана, и Тралла заботит будущее их народов. Они оба правители… и воины. Они… думают наперед. Они не так сильно отличаются друг от друга, как полагают».

Набросив на плечи зачарованный плащ, Джайна, сопровождаемая Эгвин, направилась в покои, отведенные Вариану, где погруженный в мрачные думы король, а также Андуин и Валира, дожидались прибытия делегации Орды. Джайна немедленно подошла к окну, однако стена ливня мешала что-либо разглядеть. «Тралл и его спутники должны бы уже прибыть», — тревожилась волшебница. — «Туман столь плотен, что их дирижабль мог вовсе пролететь мимо нашей крепости».

«Он дорог ей, да?» — тихонько поинтересовалась Валира у Эгвин. — «Как Тралл и Джайна стали столь добрыми друзьями?» «А что ты знаешь о прошлом Тралла?» — вопросом на вопрос отвечала Эгвин. «Только то, что после того, как силы Альянса одержали верх над орками, Тралл сплотил тех, и они основали Оргриммар, свою новую державу», — пожала плечами эльфийка. «Там он сумел привлечь в союзники троллей и тауренов», — добавила Эгвин. — «Он — выдающаяся личность. Вы вскоре сами в этом убедитесь». «Но как он познакомился с Джайной?..» — не отставала Валира.

«Вижу! Дирижабль!» — с сияющим от радости лицом Джайна обернулась к товарищам. — «Пойдемте во двор! Мы встретим его там». Переглянувшись, король и принц Штормграда поднялись на ноги, направились к выходу из комнаты; Валира, Эгвин и Джайна следовали за ними по пятам.

«Стало быть, вы с этой Праудмур стали союзниками еще до битвы у горы Хиджал?» — уточнил Регар. Лидеры орков сгрудились у борта гондолы дирижабля, неотрывно глядя на приближающиеся бастионы Терамора. «Да», — подтвердил Тралл. — «Если ты помнишь, слишком велика была угроза со стороны демона Архимонда. Мы объединились против него даже с Ночными эльфами. Вместе, мы противостояли Пылающему Легиону… и победили. Чего нельзя сказать об Архимонде. С тех пор дружба наша выдержала немало испытаний. Я всецело доверяю ей, Регар».

«Что ж, тогда пусть она и остается в этом месте», — резюмировал бывший мастер-гладиатор, чуть съежившись под ледяными струями дождя. — «Лично я предпочитаю пустоши Оргриммара. Моим старым костях не по душе здешняя сырость». «Да, здесь мокро даже и без этой мерзкой бури!» — согласился Гаррош. — «Но здесь есть дерево… и камень, из которого был выстроен замок. Здесь предостаточно ресурсов, необходимых нашему народу».

Заметив на бастионе одинокую женскую фигурку, окруженную волшебной аурой, что защищала ее от дождя и ветра, Тралл приветственно помахал рукой. Регар и Гаррош, однако, приподнятого настроения военного вождя ничуть не разделяли. «Ты не должен был соглашаться на то, чтобы сложить оружие до начала переговоров с королем людей», — заметил Гаррош. — «Вооруженные, мы могли бы отстоять свою позицию — так или иначе!» «Вряд ли, ведь и они тогда были бы вооружены», — покачал головой Регар. — «А Тралл прекрасно знает, что в случае нужды за оружие сойдет все, что угодно».

Высоко в небесах, за свинцовыми тучами кружили виверны и нетопыри, на спинах которых восседали воители Сумеречного Молота. «Дирижабль опустился?» — вопрошала Стасия, не в силах разглядеть ровным счетов ничего за пеленой дождя и тумана. Гарона лишь отрицательно покачала головой, и на следующий приказ Отрекшейся опуститься пониже, отвечала возмущенно: «В эту-то бурю?! Это ваши заклинатели создали ее! Если вы таким образом рассчитывали незаметно подобраться к цели, то немного перестарались!»

«Буря укрывает нас!» — настаивала Стасия. — «Твои жертвы даже не догадываются, что мы здесь!» «Ровно как мы не догадываемся, где они!» — невесело усмехнулась Гарона. Терпение Стасии лопнуло. «Прекрати ныть и опускайся под облака!» — приказала она. — «Ну же!» «Оставайся здесь, Стасия», — бросила в ответ Гарона, направив, тем не менее, виверна к бастионам Терамора. — «Мне не нужна твоя помощь и я не потерплю твоего вмешательства!» «Может, тебе и не понадобится», — отвечала чародейка. — «Оба отряда будут без оружия. Это напоминает бойню откормленных ягнят».

«И почему я согласилась на это?» — недоумевала Гарона, обнажая клинок. — «Что со мной происходит? При таком раскладе сил куда более вероятно, что погибну я, а не Вариан! Это так подобно на убийство короля Ллейна!..»

Глава 17. Надвигается буря

Два отряда вооруженных до зубов воинов стояли друг против друга у врат Терамора, завернувшись в плащи и съежившись под безжалостным ливнем. Джайна Праудмур тяжело вздохнула, благо напряжение между делегациями Штормграда и Дуротара достигло апогея, и один неверный жест мог спровоцировать побоище.

Она приблизилась к Траллу, сопровождаемому Гаррошем и Регаром, за спиной которых застыли кор’кроны. «Тралл, я так рада тебя видеть!» — искренне улыбаясь, приветила союзника чародейка. — «Хоть и удивлена, что ты вообще можешь идти, таща на себе столько оружия». Тралл кивнул, принимая завуалированный упрек. «Какой прок в том, чтобы отложить оружие, Джайна, если этого самого оружия с нами нет?» — отшутился он, но глаза военного вождя оставались серьезны, не отразилось в них и тени веселья. «А телохранители кор’кроны?» — Джайна вопросительно изогнула бровь. «Лишь для пущего вида», — и здесь Тралл нашелся, что ответить. — «Как только церемония завершится, они вернуться в Оргриммар. Как знаешь, демонстрация силы никогда не бывает лишней». «Ты и Вариан так похожи!» — вздохнула Джайна. — «Его эскорт тоже ощетинился клинками. Думаю, касательно «демонстрации» вы мыслите одинаково».

Отступив на шаг, Джайна Праудмур обернулась, бросив взгляд на Вариана, рядом с которым ежились под дождем Валира, Эгвин и Андуин, и произнесла: «Тралл, военный вождь Орды, я представляю тебе Вариана Ринна, короля Штормграда». И, со значением посмотрев в глаза каждому из лидеров, добавила: «Я пригласила вас сюда, чтобы мирно обсудить ваши разногласия, что пойдет на пользу вам обоим. Пришел час сложить оружие и ступить в крепость Терамор!»

Сокрытые туманом, над головами собравшихся кружили виверна и нетопырь, на спинах которых восседали Гарона и Стасия. «Вот они, наши цели», — молвила Отрекшаяся, — «король Вариан, принц Андуин, военный вождь Тралл. Почему они все еще живы?» «Ты говорила, что они будут не вооружены!» — бросила в ответ Гарона. — «А у них на себе столько оружия, что и на целую армию хватит! Да и вообще, они все в плащах с капюшонами, и я не могу разглядеть, кто есть кто. Буря…»

«Какой поток оправданий!» — раздраженно прервала ее Стасия. — «Если я бы не знала лучше, то подумала бы, что у тебя маловато энтузиазма для выполнения этого задания». «А если бы я не знала лучше», — завелась Гарона, — «то сказала бы, что твои лазутчики и шаман, сотворившись бурю, просто бесполезные кодо! Скрытность и терпение — основные оружия ассассина, Стасия, а у тебя нет ни того, ни другого! Твоя «великолепная» стратегия приведет к гибели нас обеих!» Отрекшаяся промолчала, лишь покачала головой, выражая несогласие. «Не нас обеих, Гарона», — решила она про себя, — «но как только наши цели будут мертвы, я с превеликим удовольствием прослежу, чтобы ты к ним присоединилась!»

Вариан и Тралл смотрели друг другу прямо в глаза и не двигалась с места, несмотря на откровенную просьбу Джайны Праудмур. Напряжение разрядил молодой Андуин, встав между лидерами Альянса и Орды. «Отец. Лорд Тралл», — не по годам мудрый юноша осторожно положил наземь лук и колчан со стрелами и отступил, скрестив руки на груди. — «Пока продолжается встреча… мир!»

«Ха! Все-таки среди нас есть дипломат!» — рассмеялся Тралл, и одновременно с Варианом положив наземь оружие, поинтересовался: «Как твое имя, мой юный дипломат?» «Я — Андуин, милорд», — почтительно отозвался юноша. — «Сын Вариана Ринна, короля Штормграда». «Что ж, веди нас, Андуин, сын Вариана Ринна», — предложил военный вождь. — «А мы последуем за тобой».

Радуясь, что удалось разрядить обстановку, Джайна повела товарищей внутрь, положив руки на плечи Вариана и Тралла. «Милорды… верные стражи отнесут ваше оружие в оружейную», — говорила она. — «А теперь пройдемте! Нас ожидает пир!»

Валира Сангвинар устремила пронзительный, не сулящий ничего хорошего взгляд на Регара Ярость Земли, до боли в руках сжав рукояти кинжалов. «Судьба смеется над нами, Регар!» — процедила Кровавая эльфийка, и шаман криво усмехнулся в ответ: «Надеюсь, наши лидеры развеселятся столь же легко!»

«Кто этот орк?» — прошептал Андуин, когда Тралл с советниками проследовали мимо Валиры, ступили во врата Терамора. «Его зовут Регар Гнев Земли», — процедила эльфийка. — «Он… владел твоим отцом и мной в бытность нашу гладиаторами». «Гладиаторами?» — восхищенно выдохнул принц. — «Здорово! Погоди… он владел моим отцом?» «Длинная история», — отмахнулась Валира. — «Потом расскажу».

Мысли о неожиданной встрече всецело владели и самим Регаром. «Я знал, что мой утративший память чемпион, Ло’гош, был хорошо обучен воинскому искусству», — поделился он с Траллом, — «но я и помыслить не мог, что он окажется королем Штормграда». «Ровно как и ты оставил свою прошлую жизнь, друг мой», — отвечал военный вождь. — «Как ты и Вариан, я тоже когда-то был гладиатором, который бежал и принял на себя важную роль в становлении грядущего сего мира. Похоже, у нас с королем Штормграда есть кое-что общее».

А между тем Мед’ан, восседавший на спине нетопыря, приближался к восточным берегам Калимдора, но вид свирепствующей над Великим Морем бури нисколько его не прельщал.

«Сколько бы я ни пытался, я не могу переместить грозовой фронт в сторону, Тупорылый», — пожаловался он нетопырю, который, понятное дело, не ответил. — «Не думаю, что бурю создала природа, но мы не можем позволить, чтобы это задержало нас. Я-то думал, что нас направят огни Терамора, но в этом хаосе придется лететь вслепую. Может, если бы мы летели прямо над волнами… хоть Мерил и говорит, что это значит предлагать себя на обед обитателям морских глубин».

Мысль о бывшем наставнике наполнила душу Мед’ана яростью и горечью. «И вообще, какое мне дело до слов Мерила?» — разозлился он. — «Гарона — моя мать! Он знал, что она жива! Почему он солгал мне? Неужто все его слова были ложью? Откуда мне знать?»

Из темных вод взметнулось щупальце, обвив и нетопыря, и седока, вынуждая последнего признать правоту слов Мерила. Последний не растерялся, рассек топором щупальце, после чего призвал молнию, направив ее на морского левиафана, и тот вновь скрылся в бушующей пучине.

«Не стоило мне похищать тебя», — вздохнул Мед’ан, похлопав нетопыря по спине, но мысли его неотступно возвращались к Мерилу. «Но Мерил — стал и могущественен!», — размышлял юноша. — «Он бы попытался остановить меня! Он обращается со мной, как с ребенком! Но если то, что я услышал, правда, если мать моя действительно под контролем огра, я спасу ее. Сомневаюсь, что Мерила вовсе заботит, что с ней случится. Почему же он ведет себя так, будто ее вообще не существует?»

За круглым столом в одном из чертогов Терамора расположились Джайна, Эгвин, Вариан, Андуин, Валира, а также Тралл с верными советниками — Регаром и Гаррошем. «Понимаешь, Тралл», — обратилась леди Праудмур к военному вождю Орды, — «как раз перед предыдущей запланированной встречей король Вариан был похищен и зачарован».

Слово взял Регар, поведав о том, как обнаружил Ло’гоша и о становлении того гладиатором. «Когда Ло’гош и Бролл бежали, я понял, что сердце мое остается с ними, а это важнее тех доходов, которые я мог бы получить, коль они остались у меня в услужении», — закончил рассказ шаман. — «В это мгновение я осознал, что пресытился Алым Кольцом. Посему решил и предложить свои услуги Траллу».

Гаррош презрительно хмыкнул, но Валиру Сангвинар занимал иной вопрос. «Ты позволил им бежать… а меня продал! Почему?» — допытывалась эльфийка. «Ты уже забыла?» — вопросил Регар. — «Ты и Бролл постоянно ругались. А затем Хелька предложила за тебя хорошие деньги, ровно как и лидерство в своей команде — роль, для которой ты вполне подходила. Для тебя это было своего рода повышением, но, вижу, ты тоже предпочла последовать по иному пути. Где, кстати, Бролл?» «Чемпионы, созданные тобой, оставались вместе», — произнес Вариан Ринн. — «Он и Валира помогли мне расправиться с драконицей Ониксией. А теперь срочные дела заставили его вернуться к Тельдрассилу».

«Я тоже когда-то был гладиатором», — промолвил Тралл, неотрывно глядя на Вариана. — «Мною владел один из лордеронских вассалов короля Теренаса. Я тоже бежал и стал правителем своего народа. У нас есть что-то общее. Полагаю, мы оба испытываем отвращение к рабству». «Рабство неприемлемо», — согласился Вариан, — «но мы с Броллом и Валирой научились сражаться командой. Мы вместе противостояли мирским бедам». «Даже если ты позабыл самого себя, тело твое помнило, как сражаться», — добавил Регар.

«Помните, как на нас набросились гладиаторы Искрящегося Глаза?» — воскликнула Валира. — «Они заметили, что ты отказываешься сражаться на потеху зрителям и решили, что с тобой легко расправиться. Мы… ну, в общем-то, ты… расправились с ними. Затем Регар натравил на нас их наставника по имени Хайку Стальной Клинок а ты и над ним одержал верх». «Ло’гош сражался не потехи иных ради, а чтобы защитить тебя и Бролла», — согласился Регар. — «Я должен был догадаться уже тогда, что он не просто безымянный воин, а король».

Сцепив руки перед собой, Вариан погрузился в воспоминания о первых днях, проведенных им в землях Калимдора. «Жизнь гладиатора просто», — вымолвил он наконец. — «Ты побеждаешь и живешь… ты терпишь поражение и умираешь. Жизнь короля куда более сложна. Единственная истина в ней состоит в том, что простых ответов на вопросы не существует».

«Согласна, Вариан», — молвила Джайна. — «Хороший правитель ставит на первое место народ, а не собственные желания. Как и ты, Тралл хотел бы, чтобы орков не заманили на Азерот, и чтобы родной мир их не был разрушен. Но это — реальность, и мы должны принять ее». «Для нас нет пути назад», — кивнул Тралл. — «Было бы неплохо, если бы мы сумели сгладить острые углы, возникшие между нашими народами. Мы орки, поселились в Калимдоре, вдали от Восточных Королевств, но нам не хватает определенных ресурсов. Мы постоянно конфликтуем с Ночными эльфами из-за того, что валим лес. Но из песка и глины много не построишь». «Наши торговцы были бы рады предложить вам древесину», — изрек Вариан. — «Но что вы можете предложить взамен?» «Неподалеку от Оргриммара у нас богаты залежи меди», — отвечал Тралл. — «А также шкуры экзотических животных из Пустошей».

«Разговор торговцев!» — скривился неистовый Гаррош. — «Почему мы, орки, должны идти на какие-то соглашения, если в наших силах взять то, что мы хотим?» «Но, сир, зачем терять воинов и ресурсы в бессмысленных сражениях, если несколько слов могут принести куда большую выгоду?» — возразил орку рассудительный Андуин. «Хорошо сказано, юный принц», — улыбнулся Тралл, подумав про себя, что, быть может, дурное предчувствие его обмануло, и встреча пройдет куда более гладко, нежели он рассчитывал изначально.

Буря осталась позади, но на смену ей пришел густой туман. Мед’ан и не знал уже, держит ли еще направление на Терамор, или же заблудился окончательно. Пролетая над Пыльными Топями, он разглядел в тумане костерок и несколько фигур, сгрудившихся вокруг огня. Одна из них привлекла внимание молодого получеловека, ибо в ней он безошибочно узнал мать… А, стало быть, остальные — ее пленители.

Попросив Тупорылого опуститься на соседнем островке, Мед’ан поплыл к стоянке, у которой прежде заметил мать, но как раз сейчас на расположившийся у костерка отряд напали крылатые змеи, и юноша решил повременить со спасением Гароны, ибо заметил, что руки ее почему-то не скованы. И, к тому же, женщина вела сражение бок о бок со своими предполагаемыми похитителями — чародейкой-Отрекшейся, орками, тауренами и иными; факт сей тоже немало смутил молодого Мед’ана. «Почему?» — недоумевал он, схоронившись в прибрежных камышах. — «Она же могла бежать… или расправиться с похитителями. Лазутчик Мерила сказал, что они контролируют ее действия. Но как? Магией? Он всегда советовал мне думать, а уж потом действовать! Может, лгал он не всегда. Я хотел лишь показать ей, какой я стал… заставить ее чувствовать вину за то, что оставила меня! Зачем я вообще все это затеял?..»

Переговоры закончились, и участники их вышли на парапет замка, чтобы насладиться свежим морским воздухом, благо ливень наконец закончился.

«Быть может, мне придется вскоре в спешном порядке возвращаться, Тралл», — обратился Вариан к военному вождю, с которым шествовал рука об руку. — «Я только что получил вести об одновременных атаках Плети на Южнобережье и Златоземье». «Да, Король Мертвых дал о себе знать и начинает новую кампанию против живых», — согласился Тралл. — «Я уже отправил к берегам Нордскола несколько кораблей. Было бы неплохо нашим народам действовать сообща против этого врага. Никто из нас не хочет вести войну на два фронта».

Советники держались за спинами монархов, не смея приближаться и даря лидерам возможность пообщаться наедине. «Поверить не могу!» — радовалась Валира. — «Они действительно нашли общий язык!» «Гаррошу это не нравится», — покачал головой Регар. — «Он вообще недоволен тем, что наблюдает здесь. Он не шаман, а воин. Он жаждет заполучить неприступный Терамор». «Будем сущим безумием атаковать эту крепость», — заметила Валира, и Регар кивнул, соглашаясь: «Я повидал на своем веку достаточно сражений, но Гаррош молод. Он верит в то, что выживает сильнейший… и что любые переговоры с людьми — признак слабости».

Мед’ана разбудили голоса; он и сам не заметил, как уснул — невероятная глупость в его положении! К счастью, никто из компаньонов Гароны не заметил задремавшего в камышах юношу, а сама полуорк о чем-то яростно спорила с Отрекшейся.

«Если ты хочешь отправиться со мной, Стасия, то останешься за облаками», — настаивала Гарона. — «Я проникну в крепость и…» «Нет, Гарона!» — возражала Стасия. — «Мы будем действовать все вместе, как отряд». «Отряд?» — Гарона окинула презрительным взглядом разношерстную команду подельников. — «Это жалкое сборище?» «По моему сигналу остальные телепортируются к нам!» — доказывала Стасия, не желая сдаваться. — «Мы защитим тебя, в то время как ты сама сосредоточишься на устранении целей».

Не желая больше продолжать сей бессмысленный спор, Гарона вскочила на спину виверны, и тварь поднялась в воздух. «Защищать меня, ты, ведьма?!» — возмущенно бросила ассассин напоследок. — «Это приведет к моей гибели… нет, к гибели всех нас!» Виверна ее набирала высоту, и оставшиеся в лагере заметно обеспокоились. «Похоже, она начинает избавляться от принуждения», — осторожно заметил кто-то, на что Стасия лишь отмахнулась: «Оно продлится еще долго! Она подчинится моим приказам. А затем умрет».

Мед’ан услышал все, что хотел. Мать его действительно пребывает под действием какого-то заклятия… если не хуже. А как только она сделает за них грязную работу, они расправятся с ней. Дождавшись, когда подельники Отрекшейся улетят на вивернах и нетопырях, юноша поплыл к островку, на котором его нетерпеливо дожидался Тупорылый…

Упреждающий крик Валиры прозвучал как нельзя вовремя, чтобы Вариан и Тралл заметили пикирующих на них виверн и нетопырей, на спине ближайшего из которых восседала зеленокожая орчиха с удивительно правильными для этой расы чертами лица. В правой руке ее поблескивал занесенный для удара клинок, и сомневаться в намерениях гостьи не приходилось.

Кровавая эльфийка бросилась на Вариана, сбивая того с ног, и удар Гароны пришелся ей в спину, оставив небольшую рану, из который немедленно хлынула кровь. «Гарона промахнулась!» — разнесся над бастионами Терамора крик Стасии Отбрасывающей Тень. — «Прикончите их, пока они безоружны!»

Тролль, восседающий на следующей виверне, метнул кинжалы, но Регар успел сотворить на пути их внушительных размеров деревянный идол, в который те и вонзились. Тралл воззвал к силам ветра, и сильнейший порыв оного сбросил со спины виверны человека; топор его упал к ногам военного вождя, и тот немедленно подобрал оружие. «Идиоты!» — обернулась Гарона к подельникам. — «Вы швырнули в них предостаточно оружия, чтобы вооружить всех!»

За спиной Вариана возник здоровенный орк, замахнулся для удара палицей, и здесь гладиаторские навыки короля Штормграда пришлись как нельзя кстати, ибо, проломив ударом кулака орку череп, он завладел его палицей. После чего подоспел к Валире, закрывающей Андуина своим телом. «Ты же сказал, что эта встреча не будет богата на события!» — обвиняющее бросила ему Кровавая эльфийка. «Видимо, я заблуждался», — отозвался Вариан, и, развернувшись, нанес палицей сильнейший удар в лицо таурену.

Сражение кипело повсеместно; среди атакующих означились Ночные эльфы и люди, с которым Гаррош Адский Крик расправился с особым удовольствием. «Люди предали нас!» — не преминул прореветь он. «Ты что, ослеп, Гаррош?» — бросила ему Валира, перерезав глотку собственному противнику. — «Здесь также предостаточно тауренов, орков и троллей». «Стало быть, их нанял король людей для расправы с нами!» — недолго думая, заключил Гаррош.

Но взгляд Вариана был направлен лишь на зеленокожую женщину, которая, не ввязываясь в сражение, парила на виверне на безопасном расстоянии, не понимая, почему участвует в этом безумии и как вообще здесь оказалась. Действие заклятия, наложенного на нее, прекращалось.

«Гарона!» — выдохнул Вариан. «Кто это?» — поинтересовался Тралл. «Орк-ассассин, которая втерлась в доверие к моему отцу, а затем хладнокровно убила его», — пояснил Вариан, и, сопоставив факты, с искаженным от ярости лицом обернулся к вождю Орды: «Это твоя убийца!» «Моя?!» — изумился тот. «Думал, я не узнаю ее?» — продолжал лютовать Вариан, подступая к опешившему Траллу. — «Я был глупцом, полагая, что великий Тралл может отличаться от сородичей! Теперь мне очевидно, что предательство остается главным способом ведения переговоров для орков!»

Глава 18. Бойня

Гарона метнула кинжал, метя в Вариана, но тот легко поймал клинок рукой. «Ты столь неуверен в боевых умениях своей свиты, Тралл, но нанял орчиху-ассассина, чтобы убить меня?» — едко вопросил он военного вождя Орды, сражавшегося рядом. — «К тому же, неуклюжую. Которая сама дала мне оружие, которым я убью ее!» С этими словами Вариан вонзил кинжал в горло виверны Гароны, и та, возмущенная донельзя последними словами короля, посмевшего назвать ее «неуклюжей», спрыгнула со спины забившейся в агонии бестии, оказавшись в нескольких шагах от своей намеченной жертвы.

«Тралл не нанимает ассассинов, король Вариан», — отвечал военный вождь. — «Я всегда сам убиваю противников. И оглянись вокруг. Боюсь, она — наименьшая из наших проблем». В небе над крепостью появилось множество виверн и нетопырей, восседали на которых воители рас, принадлежавших как к Альянсу, так и к Орде. На парапет спикировал даже архаичный аэроплан, выпрыгнули из которого несколько донельзя свирепых гномов, сразу же набросившихся на Гарроша.

«Я долгие годы разыскивал тебя, Гарона!» — с ненавистью выдохнул Вариан, парируя палицей выпад ассассина. — «Наконец-то ты сдохнешь!» «Я прикончу тебя так же, как и твоего отца!» — огрызнулась Гарона, сознавая с растущим беспокойством, что ведет себя совершенно неестественно. Болтает с противником, промахнулась уже два раза… Похоже на то, что ведет она бой не только с королем Штормграда, но и с самой собой!

Сражение кипело повсюду. Тралл схватился со здоровенным огром, Валира разделалась с гоблином и атаковала подоспевшего таурена, в то время как Андуин поднял с тела убитого гоблина пистолет. Наведя его на пытающегося подобраться к эльфийке крови со спины тролля, принц нажал на курок… и отлетел на несколько шагов, столь сильна оказалась отдача. Лежа на парапете, он беспомощно созерцал, как восседающая на спине огромного нетопыря чародейка-Отрекшаяся готовится испепелить его огненным заклинанием… Андуина спас подоспевший Регар, соткавший из ветра непреодолимую преграду на пути пламени. «А ты сражаешься куда лучше», — похвалил Валиру мастер-гладиатор, разя заклятием атакующего эльфа крови. — «Твоя продажа была ошибкой!»

Стасия приготовилась было уничтожить пламенным заклятием Тралла, но подоспевшая Джайна оградила военного вождя защитным барьером. «Я займусь ведьмой-нежитью», — бросила она, озираясь по сторонам и дивясь разношерстности атакующих. — «а ты возьми на себя остальных… убийц». «Они называют себя вестниками смерти», — ухмыльнулся Тралл в ответ. — «И они правы, ведь, появившись здесь, подписали себе смертный приговор».

Подобно воплощенному мстителю, король Штормграда атаковал Гарону, нанося ей удар за ударом, отражала которые ассассин с превеликим трудом. «Отец доверял тебе!» — с ненавистью кричал Вариан. — «Но со мной такое не пройдет! Ты поймешь, что взять верх надо мной не так-то легко!» Правоту его слов Гарона была вынуждена признать, ибо никогда еще не встречала человека, сражающегося столь искусно.

Тем временем к бастионам Терамора подоспел и нетопырь Мед’ана. «Я же отставал всего на несколько мгновений», — потрясенно выдохнул юноша, глядя на развернувшееся сражение, — «но, похоже, пропустил половину битвы. Какой же здесь хаос! И где в нем моя мать?!»

Заметив Гарону, Мед’ан сотворил молнию, ударившую в камень у ног Вариана; король едва успел подпрыгнуть в сторону. А юноша, спрыгнув со спины Тупорылого, с криком «Мама!» устремился на помощь полуорчихе. Та тихонько выругалась, ибо то, чего она страшилась, произошло — юноша каким-то образом узнал, кем она ему приходится. «Мед’ан! Назад!» — отрывисто бросила Гарона — «Ты ничем не можешь…» «Сзади!» — выдохнул Мед’ан, и Гарона резко метнулась в сторону, избежав тем самым сокрушительного удара палицы Вариана.

Орк и тролль теснили Валиру, и эльфийка наказала Андуину бежать прочь, ибо обоих она сдержать не сумеет, но подоспевший Мед’ан раскроил орку череп. «Кто?.. Почему?» — выдохнул Андуин, не ожидавший поддержки со стороны зеленокожего создания. «Они такие же враги моей матери… как и ваши», — отвечал получеловек, — «а хоть врагов у тебя предостаточно, ты всего лишь дитя!» «Мне столько же лет, сколько и тебе! Ну почти!» — насупился принц, но, впервые взглянув в лицо Мед’ану, изумленно вопросил: «Подожди-ка… ассассин — твоя мать? Но… ты ведь не орк… да?»

Стасия Отбрасывающая Тень заметила среди сражающихся Мед’ана, должного исполнить древнее пророчество. Если он погибнет в этом сражении — все пропало! «Остророгий!» — крикнула она таурену, подступающему к юноше. — «Сохрани ему жизнь!»

Молнии плясали на посохе Мед’ана, когда он изготовился к сражению с тауреном, но Гарона, неожиданно выкрикнувшая его имя, заставила юношу невольно обратиться к полуорчихе. «Мама, не доверяй неживой ведьме!» — выкрикнул он. — «Она не твой союзник! Она собирается убить тебя! Она…» Договорить он не успел, ибо воспользовавшийся моментом Остророгий полоснул юношу клинком по спине, после чего отошел на шаг, следуя указаниям Отрекшейся и не добивая беспомощную жертву.

Мед’ан попытался было поразить молнией Стасию, но та легко отразила заклятие магическим щитом. «Как бы то ни было, мы терпим поражение», — размышляла ведьма, кружа на нетопыре над полем брани. — «Мы взрастили семена раздора… но присутствие этого мальчишки ставит под угрозу весь замысел! Сейчас я обездвижу Гарону! Вариан прикончит ее, а я заберу мальчишку!»

Прозвучали слова, произнесенные на эредане, и Гарона, как и во время недавнего сражения в Сумеречном лесу, неподвижно застыла, открываясь для удара Вариана, стремительно приближающегося к ней с занесенной над головой палицей. «Мама!» — истошно завопил Мед’ан, вонзил топор в грудь Остророгого и устремился наперерез королю Штормграда. «Оставь в покое мою мать!» — прорычал юнец. — «Она под действием чар! Неужто ты этого не видишь?!»

Вариан легко вырвал из руки Мед’ана посох и отшвырнул юношу в сторону, как надоедливую мошку, но теперь путь отцу преградил его собственный сын. «Отец! Пощади его!» — взмолился Андуин. — «Он ранен и он спас меня!..» Вариан помедлил, и Стасия, воспользовавшись моментом, заставила нетопыря снизиться, ухватила Мед’ана за ворот, после чего заклятиями лишила юношу сознания и сотворила щит вокруг нетопыря. «Отступаем! Наша миссия выполнена!» — выкрикнула Стасия, и остающиеся в живых культисты немедленно направили виверн и нетопырей прочь от Терамора. Обездвиженная Гарона смотрела им прочь; по лицу ее катились слезы.

«Непонятно, Вариан», — молвила Валира, когда глаза присутствующих обратились к застывшей Гароне. — «Почему ведьма-нежить бросила ассассина, но забрала ее сына?» «Неважно!» — громыхнул Гаррош. — «Ассассин все равно сейчас сдохнет!» Неистовый орк занес было секиру над головой беспомощной Гароны, но заклятие Джайны Праудмур сковало его льдом. «Атака закончена! Враг отброшен!» — тоном, не терпящим возражений, произнесла чародейка. — «И я все еще остаюсь правительницей Терамора! Гарона — моя пленница. Стража, бросьте ее в темницу, где я ее допрошу».

«Мудро!» — согласился Вариан. — «Гаррош собирался прикончить эту тварь, пока она не успела назвать имя того, от кого получила приказ! Воистину, орки в сговоре с убийцей моего отца!» Подобного оскорбления Гаррош никак не мог стерпеть и, взревев, бросился на Вариана. Но путь ему преградил Тралл. «Ты забываешься, Гаррош», — молвил военный вождь. — «Несмотря на эту резню и на оскорбление, нанесенное моему народу, договор о сложении оружия все еще действует. Сложи же свое! Ну же!»

Гаррош помедлил, не желая выказывать открытое неповиновение своему вождю, а тот уже обратился к Вариану. «Вы все еще во власти ярости сражения», — произнес Тралл. — «Никто из вас не может сейчас мыслить трезво. Ведь и мы были атакованы тоже!» «Пленница — орк-ассассин Гарона, убившая моего отца», — отвечал Вариан. — «Я требую, чтобы ее прилюдно казнили в Штормграде». «Наверное, для тебя мы все на одно лицо и в душе тоже одинаковы!» — взъярился Тралл. — «Возможно, я был неправ, ожидая чего-то от человека. Говорю ее раз, и слушай внимательно. Женщина — полуорчиха…» «Чистокровная она орчиха, или лишь наполовину — неважно», — с ненавистью процедил Вариан. — «Вашему роду вообще нельзя доверять!»

Видя, что о мирных переговорах можно забыть и кровопролитие вот-вот продолжится, Джайна Праудмур встала между лидерами Альянса и Орды. «Несмотря на ее происхождение, по какой-то причине Гарона была зачарована и брошена здесь», — молвила волшебница. — «И пока мы эту причину не узнаем, она останется моей пленницей в Тераморе». «Стало быть, вина людей очевидна!» — взревел Гаррош. — «Ты защищаешь пленницу! Ты все подстроила так, чтобы Тралл оказался безоружен. За всем этим стоит Штормград… и Терамор впридачу». «Если бы эту атаку подстроил я, ваши трупы, орясины, уже остывали бы на парапетах!» — процедил Тралл и, повернувшись к оркам спиной, направился в крепость. «Я сам ее допрошу!» — бросил он, не оборачиваясь. — «Перед тем, как вернуться в Штормград, я дознаюсь до сути произошедшего!»

Регар и Валира молча наблюдали за перепалкой лидеров могущественнейших фракций Азерота, сознавая, что подстроить нападение не мог ни Тралл, ни Вариан. Увы, сами правители не были в этом столь уверены.

«Могли ли это быть недовольные нынешней политикой Орды?» — шепотом поинтересовался Тралл у Регара, когда представители Альянса покинули бастион, удалившись во внутренние чертоги Терамора. «Возможно», — пожал плечами шаман. — «А, быть может, за всем этим стоит Плеть… или вновь дал знать о себе Пылающий Клинок. Или же Сумеречный Молот. Это всего лишь предположение, но культ наверняка нельзя сбрасывать со счетов».

…Направившись в подземелье крепости, Вариан Ринн проследовал в камеру, где, скованная цепями по рукам и ногам, находилась Гарона. «Перед тем, как ты сдохнешь, я хочу услышать правду!» — произнес король. — «Кто нанял тебя для расправы со мной? Хотела сделать сиротой моего сына так же, как сделала меня?» «Нанял меня? Никто», — лицо полуорчихи выражало искреннюю растерянность. — «Моя идея. Разве нет?.. И почему сиротой? Нет. Он не стал бы… сиротой. Убить короля… убить принца».

«Убить моего сына?» — выдохнул Вариан, обернувшись к Валире и Андуину, до глубины души потрясенных услышанным. — «Как ты убила моего отца… хладнокровно?» «Взмах меча… и он мертв», — молвила Гарона. — «Хороший человек. Так просто… И его не вернешь. Почему?.. Почему же я…»

«Оставь ее, Вариан», — в камеру ступила Джайна, сопровождаемая Траллом. — «Я повторяю — она моя пленница! И наверняка находится под действием чар… магического порабощения, которое не дает ей ослушаться приказов. Уж ты-то должен был понять это!» «Что ж, допрашивай Гарону, пока я начну приготовления для выступления против Плети», — кивнул Вариан. — «Выясни все, что сможешь. Я затем передай ее мне для казни. Она собиралась убить моего сына! И, зачарована она или нет, я прикончу ее так же, как прикончил драконицу Ониксию!»

Провожаемые Джайной, орки поднимались на борт дирижабля, должного доставить их обратно в Оргриммар. «Ты чувствовал, что от переговоров этих стоит ждать неприятностей…» — виновато произнесла чародейка, и Тралл с грустью покачал головой. «Хотел бы я ошибаться», — молвил он. — «Мне… понравился Вариан. До нападения существовала вероятность того, что… Но, если цель атаки состояла в том, чтобы не дать создать союз между людьми и орками, она была выполнена».

«Остерегайся Гарроша, Тралл», — тихо добавила Джайна, проводив взглядом свирепого воина, как раз сейчас направляющегося к дирижаблю. — «Он ропщет под твоим началом». «Он чувствует, что он… и мы, орки… ударили здесь в грязь лицом», — тщательно подбирая слова, произнес Тралл. — «Еще одно последствие этой атаки. Вскоре он бросит мне вызов. Он хороший боец. Жаль будет убивать его, если он принудит меня к этому».

Еще раз попросив прощения у дорогого друга, Джайна наблюдала, как Тралл взошел на борт и дирижабль медленно поднялся в воздух…

Валира Сангвинар обучала Андуина метанию кинжалов в тренировочном зале Терамора, когда стражи провели мимо них закованную в цепи Гарону. «Я слышал, леди Праудмур не могла пока что развеять заклинание», — говорил один из них товарищу, кивая на ассассина. — «Это не так-то легко — понять его природу. Но она пытается изо всех сил. Наша леди считает, что именно заклятие не дает орчихе заговорить, а более эффективные магические методы могут привести к ее гибели». «Так пусть погибнет и избавит короля Вариана от забот», — отмахнулся второй страж, после чего бросил недобрый взгляд на прислушивающуюся к разговору Валиру и процедил: «Кровавая эльфийка делает вид, что служит королю Вариану, но все они предатели. Среди нападавших было предостаточно приспешников Орды. Наверняка она с ними в сговоре!»

Воин резко осекся, когда метко брошенный кинжал пронзил древко его алебарды всего в нескольких дюймах от лица. «Если не хочешь лишиться носа, человек, не лезь в мои дела!» — молвила Валира, и у струхнувшего солдата не вызвало никаких сомнений, что осуществит она свою угрозу при малейшей провокации. «Среди нападавших были и люди», — продолжала распаляться Валира. — «Стало быть, вы тоже несете ответственность? Должна ли я прикончить тебя прямо сейчас? Я не принадлежу ни к Орде, ни к Альянсу. Чем эти фракции когда-либо помогли мне? Моя верность принадлежит королю Вариану и его сыну!» С этими словами Валира выхватила застрявший в древке алебарды кинжал, разрубив при этом оружие изумленного солдата надвое.

«Когда-то и моя верность принадлежала королю», — вскинулась Гарона. — «И все же я предала короля Ллейна. Доброго человека. Доброго короля. Почему? Чего ради? И зачем я напала на его сына? Почему?..» Казалось, ассассин действительно не знает ответа ни на один из этих вопросов. «Мне не чуждо состояние, когда верность нескольким лагерям обращает в смятение твою душу», — продолжала Гарона. — «Думаю, ты это прекрасно знаешь». «Нет ничего хуже, чем предательство тех, кого ты любишь!» — Валира смерила полуорчиху презрительным взглядом. — «Только посмотри, куда «верность нескольким лагерям» привела тебя. И твоего сына!»

«Она права!» — в отчаянии выдохнула Гарона, пав на колени и закрыв лицо закованными в кандалы руками. — «Мед’ан! О, боги и демоны, где же он?! Что с ним произошло? Неужто я и его предала?.. Передай Джайне и своему драгоценному Вариану — спасите моего сына от чудовища, похитившего его, и я приложу все силы, чтобы освободиться из-под действия чар. Освободиться… чтобы рассказать вам все, что знаю. Даже если я погибну при этом!.. Но, пожалуйста… помогите мне спасти сына!»

Провожаемые Джайной и Эгвин, Вариан, Андуин и солдаты Штормграда поднимались на борт корабля, дабы пуститься в долгий вояж через Великое Море к Восточным Королевствам. «А потом она сказала, что попытается освободиться от заклятий, подавляющих ее воспоминания, если мы отправимся за ее сыном, Мед’аном», — закончила Валира рассказ о недавней беседе с Гароной. — «Я хочу остаться здесь, Вариан, и разыскать его». «Ты сочувствуешь этой убийце?» — насупился король. «Жаждая отмщения не ослепляет меня, милорд», — с достоинством отозвалась Кровавая эльфийка, глядя Вариану прямо в глаза. — «Ради безопасности твоей и Андуина мы должны понять, что происходит… и кто стоит за этим нападением! Гарона — ключ к этому».

«Мед’ан не был на стороне нападавших, отец», — поддержал Валиру Андуин. — «Он просто хотел защитить свою мать». «Его мать убила твоего деда!» — напомнил сыну Вариан. «А ее сын спас мою жизнь», — не сдавался принц. — «Думаю, если бы мы встретились при иных обстоятельствах, то смогли бы стать друзьями».

«Мне тяжело признать это, но в словах твоих есть резон, Валира», — обратился Вариан к эльфийке. — «Что ж, оставайся! Помогай допрашивать Гарону! Выясни правду! Спаси мальчишку!.. Но я все еще думаю, что за нападением стоят орки. Если не Тралл, то Гаррош, который наверняка самый кровожадный из своего предательского рода». «Забудь Гарону, Вариан. По крайней мере, на какое-то время», — молвила Валира. — «Плеть представляет куда большую угрозу!»

Поднявшись на борт, Вариан обернулся к Джайне Праудмур. «Дважды являлся я в Терамор, чтобы провести переговоры, и дважды я был атакован», — бросил он. — «На третьи переговоры я не приду. Но я вернусь за убийцей моего отца. И никто — даже ты, Джайна, — не спасет Гарону от справедливого возмездия».

Еще долгое Джайна, Валира и Эгвин стояли на причале, провожая глазами удаляющийся корабль; на душах их было неспокойно…

Глава 19. Ветра войны

Неживые миньоны Короля Мертвых атаковали ключевые аванпосты Альянса и Орды, как то Оргриммар и Штормград. Морозные ящеры и мертвяки Плети обрушились на города, и защитником оных пришлось приложить немало усилий, дабы отбить яростную атаку. Однако столь дерзкое и неожиданное нападение повергло в смятение лидеров Альянса и Орды; мнения о том, что следует предпринять ныне, разделились.

В Оргриммаре Тралл держал совет с Гаррошем Адским Криком, Вароком Саурфангом, леди Сильваной Ветрокрылой, сопровождал которую Великий Аптекарь Путресс. «Тралл… Военный вождь…» — смиренно обратился Гаррош к предводителю Орды. — «Армии ожидают лишь твоего слова. Позволь мне повести их за собою в Нордскол, дабы положить конец угрозе нежити!» «Да, Тралл», — согласно кивнула Сильвана. — «Пришел час уничтожить Артаса. Ты можешь взять с собою моего Великого Аптекаря. Знания его окажутся бесценны в противостоянии тем силам, что Плеть бросит против нас».

«Что скажешь, Саурфанг?» — обратился Тралл к своему ближайшему советнику. «Военный вождь, очевидно, что Нордскол представляет величайшую угрозу нашему народу и нам надлежит предпринять необходимые действия, чтобы устранить ее», — тщательно взвешивая слова, молвил мудрый орк. — «Но враг этот не похож на иных. Нам следует соблюдать осторожность». «Душа моя жаждет отмщения», — признался Тралл, окидывая взором панораму разоренного Оргриммара, — «но стихии советуют все тщательно взвесить. Король Мертвых — безжалостный противник… и с ним не следует совершать необдуманных поступков. Мы вышлем лазутчиков, дабы прояснить сложившуюся ситуацию. Также я свяжусь с леди Праудмур, дабы выяснить, какие действия собирается предпринять Альянс».

«Это невыносимо!» — взъярился Гаррош. — «Пока ты тут разглагольствуешь, наши враги становятся все сильнее! Будь моя воля, я бы двинул все наши силы на эту ледяную скалу и захватил ее во имя Орды!» «Если это ловушка, я не хочу слепо в нее сунуться!» — резонно возразил Тралл, справедливо расценивая нападение на Оргриммар как очевидную провокацию. — «Не совершай тех же ошибок, что и твой отец, Гаррош!» Фраза сия оказалась последней каплей; лицо Гарроша отразило слепую ярость. «И это после всего того, что он сделал для тебя и твоего народа?!» — рявкнул он и, вскинув секиру, уверенно провозгласил: «Мак’гора!»

Прозвучавший вызов Тралл принял, и двое сошлись в поединке в Долине Чести. Никто не осмелился вмешаться в противостояние величайших воителей Орды; затаив дыхание, собравшиеся с замиранием сердца наблюдали за разворачивающимся сражением… Воззвав к стихиям, Тралл направил на Гарроша молнию с небес… и в это мгновение новая волна нежити обрушилась на Оргриммар, а герольды Короля Мертвых громогласно вещали о славе своего сюзерена, приглашая «ничтожеств Орды» в Нордскол, где уготована им поистине страшная кончина. «Должно быть, за нападением на Терамор стояла именно плеть», — предположил Регар Гнев Земли, обращаясь к военному вождю. — «Если бы ты погиб, орки оказались бы разобщены пред угрозой со стороны армий нежити». Как бы то ни было, сейчас Тралл, Регар и Гаррош, позабыв о собственных разногласиях, сражались рука об руку, отражая атаку на Оргриммар…

А после отражения столь дерзкого нападения Тралл, чаша терпения которого оказалась переполнена, к мрачной радости Гарроша и ликованию Сильваны приказал Саурфангу собирать рати да готовиться к войне…

В Штормграде же разгорелся жаркий бой в порту, где натиск отродий Плети сдерживали воители Альянса, ведомые королем Варианом Ринном и лордом Болваром Фордрагоном. Мертвяки стремились уничтожить корабли, готовые к отплытию в Нордскол, в чем, однако, не преуспели, ибо в дело вступили штормградские маги, по приказу короля сотворившие магический барьер над городом. «Услышьте меня, глупые чада Альянса!» — вещали герольды Плети. — «Ибо сегодня мы создадим новый Альянс, ведь вы сложите головы в сражении! А тела ваши восстанут в рядах легионов нежити Короля Мертвых! Да восславится Король Мертвых… коий вскоре станет королем Штормграда… и всего Азерота!»

Пушки гоблинов непрерывно обстреливались зависший в некотором отдалении от городской пристани некрополь, а вскоре в дело вступили и самолеты, пристанные королем Магни из Стальгорна. Пилоты их сконцентрировали усилия на уничтожении огромного, удерживаемого цепями изумрудного кристалла в основании некрополя, который мог выступать как артефакт, позволяющий цитадели пребывать в воздухе, а также многократно усиливать заклятия, творимые некромантами.

Некрополь Плети пал в море, и рыцари Штормграда довольно скоро очистили город от остававшихся в нем мертвяков. «Король Мертвых бросил нам вызов и мы должны ответить на это оскорбление!» — обратился к подданным Вариан. — «Штормград сделает все возможное, но сперва мы должны устранить угрозу, что нависла над нашими домами — и лишь после этого отправляться на войну с Плетью в далеких краях. Принц-предатель Артас испытывает нас на прочность, и Альянс не будет безучастно взирать на это. Мы уже готовимся… к войне. Кампания против Короля Мертвых будет долгой и трудной, ибо мы должны одержать верх над самой смертью. Многие лишатся жизней, но от победы зависит будущее Азерота!»

«Да, все наши усилия по возрождению Лордерона пошли прахом», — сокрушенно изрек Болвар Фордрагон. — «Несмотря на многочисленные поражения, Плеть все еще сильна. Мы должны уничтожить ее источник. Близок час, когда мы отправимся в Нордскол. Уж не знаю, что ожидает нас там: враги сильны и многочисленны, и с радостью перебьют нас всех до единого. Но мы не можем свернуть с намеченного пути. Ибо мы — последняя надежда Азерота!»

***

Гарона, препровожденная стражами в покои властительницы Терамора, пребывала в отчаянии, желая, но не имея возможности исправить ситуацию, в которой оказалась по чужой воле. И теперь Мед’ан похищен, а сама она ничегошеньки не помнит о тех, марионеткой которых выступала.

«Как только мы узнаем, куда нападавшие забрали твоего сына, Гарона, я немедленно отправлюсь за ним», — обнадежила полуорчиху Валира, ободряюще улыбнувшись. — «Мы видели, что его забрала чародейка, нежить. Нам нужно знать…» «Стасия», — прохрипела Гарона, понурив голову. — «Ее зовут Стасия. И она отправилась… Не могу вспомнить!» Взвыв от беспомощности, Гарона обхватила голову закованными в кандалы руками, да так и застыла, дрожа всем телом.

Эгвин и Джайна, внимательно следившие за нею, переглянулись, придя к одному и тому же выводу. «Череда заклинаний…» — задумчиво молвила Эгвин, — «ментальных блоков, множество из которых установлено еще с самого детства, мешают тебе вспомнить то, о чем было приказано забыть. Если удалим их все, твой разум будет разрушен, как карточный домик». «Чем поспешнее мы будем действовать, тем серьезнее опасность», — добавила Джайна. — «Мы должны быть очень осторожны». «Нет! Неужели не понимаете?!» — всхлипывая, молвила Гарона, не отрывая ладоней от лица. — «Промедление ставит под угрозу жизнь моего сына! Уничтожьте мой разум… если это нужно сделать ради моего сына!»

В Ан’кираже же Стасия Отбрасывающая Тень предстала пред Чо’галлом, передав лидеру Сумеречного Молота Мед’ана, все еще остающегося без сознания. «Ты подвела меня, Стасия», — чеканя слова, произнес огр, нависая над чародейкой. — «Вариан. Андуин. Тралл. Гарона. Они все живы».

«Тебе следовало бы наблюдать за сражением через магический шар, Чо’галл», — ничуть не смутилась Стасия, зная, что чернокнижник лишь испытывает ее. — «И ты, конечно же, знаешь, что я преуспела в одном из важнейших аспектов возложенной на меня миссии. Мальчишка Мед’ан узнал о том, что Гарона — его мать. Он попытался ввязаться в бой. Он оказался в опасности. Я обездвижила его мать, надеясь, что Вариан прикончит ее. А Мед’ана доставила тебе».

«Без сознания», — огр слегка встряхнул безвольно тело получеловека, зажатое в его правой лапище. «Я не дура», — не сдавалась Стасия. — «Он — источник невероятной силы… как ты знаешь. Что до Гароны, малейшая попытка заставить ее заговорить приведет к ее гибели. Если же нет, мы позже решим эту проблему. Может, даже отправим мальчишку, чтобы он убил ее для нас».

Мед’ан резко вскинулся при этих словах: его бессознательное состояние было лишь притворством! Он не успел юноша произнести заклинание, как Чо’галл отбросил его прочь… к исполинской неподвижной туше истинного властителя Ан’киража, щетинящейся костяными наростами, закрытыми очами и раззявленными пастями. Око, чудовищное воплощение Старого Бога К’туна, было уничтожено во время недавней кампании в Силитусе, но не сущность. «Время, проведенное с голосом нашего господина, приуменьшит твой боевой дух», — посулил огр, и, действительно, сознание Мед’ана захлестнули настойчивые нашептывания: «Беспомощный… покинутый… отчаявшийся… слабый… одинокий…» Юноша отчаянно замотал головой, но шепот не умолкал, туманя сознание, обволакивая душу.

«Видишь, как легко он освободился от твоих чар, Стасия!» — утратив интерес к Мед’ану, Чо’галл вновь обратился к чародейке. — «Именно из-за этого могущества наш владыка и хочет использовать его в своих целях. Нам нужно надежно подчинить себе его разум, как было проделано с его матерью…»

Хрустальный шар на столике воссиял — знак того, что таурен, лазутчик Сумеречного Молота в сердце Дуротара, желает немедленно связаться с лидером культа. «Король Мертвых начал свою атаку, Чо’галл», — сообщил таурен, лишь Чо’галл приблизился к сфере. — «Некрополи атаковали Оргриммар и Штормград, в то время как иные устремились к иным крупным городам Азерота». «Как и предсказывал наш владыка!» — возликовал Чо’галл. — «Внимание лордов Азерота отвлечено, и настал час его воскрешения!»

Джайна Праудмур с превеликой осторожностью проводила магический ритуал, должный хотя бы частично снять ментальные блоки, наложенные на разум несчастной Гароны. Полуорчиха права: медлить действительно нельзя, и Джайна, ровно как и присутствующие в заклинательном чертоге Эгвин и Валира, прекрасно это понимали.

«Твоя истинная суть скрывается за стеною лжи…» — вещала Джайна, плетя узор сложнейшего заклятия, — «возведенной иными… скрепленной временем. Камень, добавленный в нее недавно…» «То, что я делаю…» — отстраненно молвила Гарона, пребывая в глубоком трансе, — «отражает лишь мои… собственные желания. Ничего не помни… забудь о существовании…»

«Вспомни!» — резко выкрикнула Джайна, сметая ментальный блок. Глаза Гароны вылезли из орбит от нестерпимой боли, но перед тем, как лишиться сознания, она успела прохрипеть: «Ан’Кира…»

«Никогда не видела подобной храбрости», — покачала головой Джайна, с жалостью глядя на распростертое в центре покоя тело Гароны. «Она заговорила, несмотря ни на что», — согласилась Эгвин. — «Мальчика забрали в разрушенный город Ан’кираж». «Что ж, пойду собираться», — буднично молвила Валира.

А тем временем к берегам Калимдора стремительно приближался грифон, на спине которого восседал Мерил. Разум древнего чародея пребывал в смятении, но в то же время был исполнен непоколебимой решимости. Ведь Мед’ан был ему как родной сын, и с детства он учил мальчишку ставить истину превыше всего. Почему же сам поклялся Гароне, что скроет от него правду? «Да, мать его была обезумевшей убийцей в бегах», — размышлял Мерил. — «Даже не назвала имени отца. Да, я боялся за ребенка… но сказать ему, что мать его мертва!.. Да, почти за три тысячи лет существования я мог бы и поумнеть… Но прошло так много времени с тех пор, как я сам был ребенком!.. Конечно же, он отправился в Терамор. Силы Мед’ана возрастают день ото дня. Благодарение Свету, он взрослеет медленно и у него было время, чтобы взять их под контроль. Мне нужно было бы задать ей больше вопросов… не думал я, что личность отца его так важна. А теперь вот не уверен!..»

Заметив над Великим Морем некрополь Плети, величаво плывущий по направлению к Терамору, Мерил наказал грифону как можно скорее достичь крепостных стен, а, оказавшись над ними, спрыгнул со спины крылатой бестии, сообщив стражам о скорой атаке нежити. Те, впрочем, справедливо приняли за нежить и самого мага, бросившись на него с мечами. Вздохнув, Мерил заклинанием обездвижил стражей, после чего направился во внутренние помещения крепости, разыскав комнату, где Джайна, Эгвин и Валира сгрудились у ложа впавшей в кому Гароны, тихо обсуждая, как случившееся затронет ее разум.

«Вижу, Гарона у вас», — с порога заявил Мерил. — «А ее сын?» Заметив обращенные на него недоуменные взгляды, чародей сообщил о скорой атаке Плети и о том, что он должен как можно скорее разыскать сына Гароны, но внезапно осекся. «Эгвин? Ты?!» — в изумлении выдохнул он. «Ты знаешь этот ходячий труп?» — поразилась Валира.

«Я бы посоветовала тебе поучиться вежливости, Валира», — сухо молвила Эгвин. — «Это — легендарный герой Мерил Зимняя Буря, один из основателей Совета Тирисфаля, в который некогда входила и я сама. Он был смертельно ранен во время Войн Троллей, но обстоятельства вынудили его выжить в обличье нежити. Целью его всегда была защита Азерота, и честь Мерила стала светочем надежды для всех нас. Будучи юной и исполненной гордыни, я не понимала этого раньше… Но как получилось, что сын Гароны остался с тобой?» «Она оставила мальчика со мной, но тайно наблюдала за ним», — отвечал Мерил. — «Она хотела, чтобы Мед’ан думал, что она мертва. Но в итоге он все-таки узнал правду».

«И пришел, чтобы отыскать ее», — закончила Джайна. — «Это нормально. А кто его отец?» «Гарона никогда не говорила мне об этом», — покачал головой Мерил. — «Я думал, это не важно. Но…» Он с изумлением воззрился на Эгвин, только сейчас заметив пугающее сходство той с Мед’аном. Неужели его отец… Но это невозможно!.. Хотя, судя по возрасту юноши… Решив покамест не делиться своей догадкой с Эгвин, Ме’дан бросил взгляд в окно, благо черный некрополь уже отчетливо выделялся на фоне окрашенного багряными красками заката неба.

«Хотел бы я помочь вам в сражении, но мой долг — отыскать Мед’ана!» — с сожалением заявил Мерил. — «Я только сейчас осознал, сколь важен он в свете куда более глобальных событий. Уже произошло одно покушение на его жизнь! Вы что-нибудь о нем знаете?..» «Его забрала с собой чародейка-Отрекшаяся!» — молвила Джайна: «Валира! Отправляйся за мальчиком вместе с Мерилом!»

«Нет!» — в ярости выкрикнула Кровавая эльфийка, устремив в окно исполненный ненависти взгляд. — «Плеть убила мою семью и опустошила родину. Может, Мерил и не принадлежит Плети, но по мне нежить — она и есть нежить! Я хочу остаться здесь и сражаться! А не…» «А теперь послушай меня, Валира!» — оборвала ее Эгвин, и Валира осеклась, столь властным тоном обратилась к ней советница Джайны Праудмур. — «Твоя судьба… и, быть может, всего Азерота… может оказаться в руках Мед’ана. Доверяй ему… слушайся его так же, как слушаешься меня!» Валира согласилась, хоть и не по душе ей было сие предприятие, и Мерил приготовился произнести телепортирующее заклинание, которое мгновенно доставит их в Ан’кираж…

А в следующее мгновение они означились среди столпившихся у жаркого костра культистов Сумеречного Молота, немедленно ввязавшись в бой. «Страж Мед’ана!» — узнала чародея Стасия. — «И Кровавая эльфийка из Терамора! Убейте их!» Валира, однако, полоснула Отрекшуюся кинжалом по шее, после чего толкнула тело в огонь костра.

«Отправляйся в храм!» — бросил Валире Мерил, не отвлекаясь от сражения с многократно превосходящими силами культистов. — «Посмотри, не там ли Мед’ан! А я разберусь с нашими приятелями!» «Но… их слишком много…» — неуверенно отвечала Валира. — «И телепортирующее заклинание истощило твои силы. Ты же не сможешь в одиночку справиться со всеми!» «Быстрее!» — приказал Мерил. — «Чем скорее ты заберешь мальчишку, тем скорее мы телепортируемся прочь!»

Ворвавшись во внутренние покои храма, Валира лицезрела чудовищное порождение о множестве глаз и пастей, щетинящееся костяными наростами, под одним из которых пребывало обмякшее тело Мед’ана. «Бесполезный… беспомощный…» — звучали в разуме того отравлявшие душу слова Старого Бога. — «Ничтожество… покинутый во тьме… захваченный хаосом… мой, мой, всецело мой…»

Валира отсекла кинжалом нарост, схватила мальчишку, одурманенного шепотом могущественной сущности, и приготовилась бежать прочь…

«Мерил Зимняя Буря!» — раздался рокочущий глас. — «Я думал, ты был уничтожен во время Второй Войны!» К Мерилу медленно приближался лидер культа Сумеречного Молота, но ныне тело его было обезображено шипами и костяными наростами. «Чо’галл!» — констатировал Мерил, окинув взглядом исполинскую фигуру огра. — «А говорили, что ты погиб на Изломанном Острове. Но вижу, ты немного вырос… и жутко обезобразился».

«Ты зришь проявление моего могущества!» — прорычал двуглавый огр. — «Ибо миссии моей позавидуют боги… и устрашатся демоны! Ибо я обращу мир в безумие и хаос! Ты думаешь, что спасешь мальчишку! Но он поможет мне в создании новой судьбы для сего мира, в то время как ты, наконец, погибнешь, здесь и сейчас!»

Заклинание Мерила разметало в стороны всех окружавших Чо’галла культистов, но сам огр даже не пошевелился. Волна темной энергии, выплеснувшаяся из его обезображенной руки, ударила Мерила, отшвырнула далеко в сторону… прямо к ногам выбежавшей из храма Валиры. «И кто это у нас?» — воззрился на эльфийку Чо’галл. — «На подмогу пришла ученица чародея?.. И я чувствую демона в этом тщедушном тельце?.. Я люблю демонов! Они столь исполнены магических энергий!»

Глава 20. Отголоски

На бастионах Терамора вновь зазвенели мечи, когда защитники оплота людей на Калимдоре схватились с морозными ящерами и восседающими на спинах их мертвяками. Джайна Праудмур, однако, атаковала непосредственно сам зависший над морем некрополь, сперва сковав его ледяным заклинанием, а затем поразив пламенной волною.

Немедленно, полыхающий некрополь устремился на север, а призрачный герольд Короля Мертвых издевательски предложил Джайне — как и Вариану в Штормграде, и Траллу в Оргриммаре — последовать за нежитью к ледяным берегам Нордскола.

«Будь осторожен в своих желаниях, герольд зла», — отвечала чародейка, без устали разя заклятиями остающихся на парапетах замка мертвяков. — «Твой некрополь не сумеет достичь родных берегов». Воины Терамора, воодушевленные действиями своей повелительницы, с новыми силами атаковали нежить…

«Кто ты такой?» — поразилась Валира, обращаясь к выросшему перед ней исполину. «Я — Чо’галл!» — проревел тот. — «Кстати, почему бы тебе не выпустить наружу своего демона, дабы он схватился со мною?»

Проигнорировав слова потенциального противника, Кровавая эльфийка лихорадочно соображала, что можно предпринять в сложившейся ситуации. Взгляд ее упал на тело Мерила — все еще живого, но донельзя обессиленного атакой огра. И Мерил, и донельзя ослабевший Мед’ан были сейчас бесполезны… Посему эльфийка приняла решение вобрать в себя большую часть магической энергии Мерила, ровно как и Мед’ана. Опустив тело получеловека наземь, Валира простерла ладонь над Мерилом, и магическая энергия неживого мага хлынула в нее, наполняя новыми силами.

«Сделай все, чтобы привести его в чувство!» — наказала эльфийка юноше, кивком указав на Мерила. — «От этого зависит, выживем мы или нет. Ты, полагаю, не можешь перенести нас прочь с помощью заклинания?» «Энергии… недостаточно… для перемещения всех троих…» — покачал головой Мед’ан, и даже это простое движение далось ему нелегко. «Стало быть, вывести нас отсюда может только Мерил!» — констатировала Валира. — «Я попытаюсь занять огра достаточно времени… Торопись!»

И Кровавая эльфийка, сжав в ладонях рукояти кинжалов, уверенным шагом направилась к обезображенному костяными наростами огру. «Практически полностью поглотила энергию мага?» — хохотнул Чо’галл. — «Но магия его лишь питает демона внутри тебя. Давненько он не давал о себе знать, а? Отдыхал, голодал, выжидал… но этот приток магической энергии пробудил его! Ты чувствуешь его голод?»

Валира закусила губу, сознавая правоту слова противника. Действительно, демон стремится вырваться, овладеть ее сознанием, ее душой. Он был чрезвычайно слаб, когда она осторожно и рационально использовала магическую энергию, и позабыла Валира, сколь силен он может быть. Возможно, вобрать в себя магическую энергию Мерила было не такой уж хорошей идеей… Но Валира решительно пресекла подобные помыслы: сделанного не воротишь, и, сознавая опасность, придется идти до конца по избранному пути. Посему, пока она ее сохраняет контроль над собой, необходимо атаковать.

Она метнула кинжалы в Чо’галла, но тот выставил перед собой ладонь, объятую темной энергией, и оружие остановилось в воздухе. Глаза эльфийки расширились от изумления и подступающего отчаяния. «Я чувствую твой страх, юная эльфийка», — прорычал огр. — «Но, похоже, демона в себе ты страшишься больше, нежели меня».

Одним ударом огромной руки Чо’галл отбросил Валиру далеко в сторону, и несчастная эльфийка, ударившись о каменную колонну, осела наземь. «Глупое дитя!» — проревел огр. — «Я разорву тебя надвое и отыщу этого трусливого демона, схоронившегося в твоем теле!»

С превеликим трудом позабытый огром Мед’ан встал на четвереньки, но шепот К’туна настойчиво звучал в его разуме, лишая последних сил. И тогда юноша воззвал к стихиям, моля их очистить его дух…

«Заглушите шепот…» — молил он, предельно сосредоточившись. — «Исцелите меня… чтобы я смог пробудить Мерила… и спасти эльфийку, которая рискует своей жизнью за нас обоих!» Действительно, настойчивый шепот Старого Бога затих, и Мед’ан принялся наполнять тело Мерила целительной энергией, отметив, что необходимо направить немного и для эльфийки… если она, конечно, сумеет выжить.

Закрыв глаза, юноша погрузился в целительный транс, врачуя тело и душу как Мерила, так и Валиры, и не замечая устремившегося к нему Чо’галла. «Тебе стоит беспокоиться о большем, юноша, нежели о судьбах эльфийки, находящейся во власти демона, и неживого чародея!» — проревел огр. — «Ты нужен моего господину… и никто не может ему отказать!»

Валира с удивлением отметила, что магические силы Мед’ана исцеляют ее и, подобрав с земли один из кинжалов, устремилась к Чо’галлу, обращенному к ней спиной и творящему некое заклятие, направленное на Мед’ана. Как наставлял ее Рех’гар, эльфийка перерезала сухожилие на ноге огра, надеясь, что тот падет наземь и у нее появится шанс вовсе его прикончить. Кровь хлынула из раны; Чо’галл взревел, и магическая энергия, исторгнутая из его ладони, подхватила Валиру, завертела, как изломанную куклу, ударила о стену.

Разъяренный огр не замечал, как Мерил слабо пошевелился, открыл глаза. «Мед’ан? Хвала богам, ты жив», — прошептал чародей. «Девушка… кто она?» — заговорил юноша, не зная, как в отведенные им несколько мгновений поведать Мерилу о творящемся ныне. — «Она вытащила меня оттуда! Она пытается… но у нее недостает сил, чтобы справиться с ним! И, кстати, как ты нашел меня?» «Гарона… твоя мать… она в Тераморе», — отвечал маг, принимая сидячее положение. — «Она и послала нас за тобой! Я боялся…» «Она жива?!» — поразился Мед’ан. — «Я думал, она… Погоди! Ты сказал — «твоя мать»?» «Пришло время открыть тебе правду», — кивнул чародей. — «Я все тебе расскажу… если мы выживем».

Взоры Мерила и Мед’ана обратились к объятому аурой темной энергии Чо’галлу, который неистово тряс безвольное тело Валиры, требуя явить ему скрывающегося внутри демона. «Он обладает темным могуществом, невиданным мною», — заметил Мед’ан. «И мною», — промолвил изумленный Мерил. — «Помоги мне встать!»

…Валира осознала, что совершила огромную глупость — вне зависимости от того, сколько бы энергии она не поглотила, все равно этого оказалось бы недостаточно для противостояния Чо’галлу. «Демон хочет наружу!» — ревел тот, приблизив Валиру к раззявленной пасти одной из своих голов. — «Он воет внутри тебя — стремится ответить на мой вызов! Освободи его!» «Нет…» — слабо пролепетала эльфийка, однако вопли и посулы демона все настойчивее звучали в ее разуме. Сможет ли демон остановить огра? Ведь, если она позволит ему всецело овладеть телом своим и душой, контролировать демона станет невозможно. Бролл сказал бы, что лучше умереть, чем пойти на это… но Валира полагала, что лучше выжить, ведь кто знает, что принесет с собою завтрашний день?!

Мед’ан бросился было к огру, но Мерил удержал его за руку. «Неужто ты не видишь, что она собирается сделать?» — в смятении выкрикнул неживой чародей. — «Эта девчонка обезумела!»

И когда Чо’галл в ярости швырнул Валиру наземь, она промолвила: «Демон! Я принимаю твои посулы! Я отдаю тебе себя… если ты спасешь меня и остальных!» Немедленно, исчезнувшие было символы на теле эльфийки вспыхнули вновь тлетворным изумрудным огнем, и Чо’галл довольно ухмыльнулся: «Наконец-то! Твой демон вышел поиграть!»

«Поиграть?» — прорычало порождение Бесконечной Пустоты устами Валиры. — «Я — Повелитель Ужаса Катра’натир! И я не ее демон, она — мое вместилище! Она по доброй воле предложила мне себя! И это не игра!» Руку эльфийки озарило изумрудное сияние, и поток оного ударил огра в грудь, заставив его вскрикнуть от боли.

«Катра’натир?» — поразился Мерил, наряду с Мед’аном наблюдавший за противостоянием. «Ты знаешь этого демона?» — уточнил юноша. «Сражался с ним однажды…» — кивнул Мерил. — «Около трех тысяч лет назад. Я думал, он был исторгнут из мира… слишком ослабев, чтобы вновь явиться в Азерот».

Зарычав от ярости, Чо’галл воззвал к могуществу, дарованному ему К’туном; тело его чудовищно преобразилось, изменяясь до неузнаваемости, являя собою жуткий гибрид огра и Безликого. Он атаковал Катра’натира всесокрушающим потоком темной энергии, и демон в теле эльфийки крови пал на колени, наскоро сотворил магический щит, еле сдерживающий мощь Чо’галла. «Я был прав, Катра’натир!» — ярился тот. — «Ты — жалкое и ничтожное создание! Ты — ничто в сравнении с моей мощью и могуществом моего великого господина! Ничто!»

«Не вышло, она даром принесла себя в жертву!» — в отчаянии воскликнул Ме’дан. «Нет… не даром», — покачал головой Мерил. — «Она дала нам время, чтобы восстановить силы… заплатив за это страшную цену. Мы должны забрать ее отсюда, пока еще не слишком поздно!»

«Неееет!» — в неистовой ярости проревели обе головы преображенного Чо’галла, когда метнувшийся к эльфийке Мед’ан схватил ее в охапку, а Мерил сотворил заклинание перемещения…

Внутренний двор Терамора устилали циновки с ранеными в сражении с мертвяками Плети, меж которых без устали сновали целители. Не остались в стороне Джайна Праудмур и Эгвин, по мере сил своих и магических возможностей облегчающие страдания ранеными.

Воочию наблюдая боль, страдания и смерть верных солдат, Эгвин сознавала, сколь бездумно расточала прежде магию на поддержание собственных молодости и красоты, не придавая тому особого значения.

И никто из обитателей Терамора не заметил одинокую фигуру, проскользнувшую в подземную камеру, где содержалась остающаяся в беспамятстве Гарона. Повинуясь жесту чужака, кандалы на руках и ногах ее раскрылись; подняв тело женщины на руки, он покинул подземелье, слившись с тенями оставшись незамеченным…

Трое возникли в иных руинах в пустыне Силитус. «Где мы?» — поразился Мед’ан, озираясь по сторонам. — «Я думал, мы вернемся в Терамор!» «Мы не можем», — произнес неживой чародей, не выпуская из взгляда овладевшего телом их спутницы Катра’натира. — «Не сейчас, пока Валира в таком… состоянии».

«Мерил Зимняя Буря!» — прошипел демон, издевательски поклонившись. — «Давненько не виделись!» «Катра’натир!» — произнес Мерил в ответ. — «Оставь девчонку… или будешь иметь дело со мной!» «Хоть и могуч ты, маг, но ты не Страж!» — возразил Катра’натир. — «У тебя нет власти отдавать мне приказы!»

«А ты ослабел, демон!» — продолжал Мерил. — «Вынужден пребывать в теле юной эльфийки. Да тебя может подчинить даже это дитя!» И он кивком указал на Мед’ана. «Она обладала силой, о которой даже не подозревала!» — шипел демон. — «Она противостояла мне! Морила меня голодом! Держала меня ослабевшим! Отказывалась принять предлагаемое мной до тех пор, пока у нее не осталось выбора!.. И у нее могущественные друзья. Со временем я собирался переместиться в одного из них. Возможно, этот час настал. Твоя магическая аура, Мерил, лучится, но этого мальчишки — просто ослепляет. Он окажется для меня прекрасным вместилищем».

И Катра’натир с явной угрозой ткнул пальцем в сторону Мед’ана.

Глава 21. Секреты

Шепот К’туна с новой силой зазвучал в разуме юноши, но на этот раз добавились к нему и речи подступившего вплотную демона в обличье прекрасной эльфийки. «Я тоже слышу это, мальчик, но это — эхо минувшего», — вещал Катра’натир. — «Он обещает смерть… я же предлагаю тебе жизнь… и могущество, о котором ты и помыслить не можешь. Предайся мне и стань сильнее самих богов!»

В отчаянии Мед’ан попытался сконцентрироваться, вычленить искушающие голоса из своего разума, и волна энергии отбросила Катра’натира прочь. «Какое могущество!» — плотоядно облизнулся демон. — «Какой невероятный потенциал! Мы сбросим с тронов сильных мира сего!»

Мерил, однако, взирал на происходящее со все возрастающей тревогой. «Я не могу понять всего, что вершится!» — проносилось в разуме древнего мага. — «Стремительно возрастающая сила Мед’ана — благословение его и проклятье. И сейчас она привлекла внимание и демона, овладевшего Валирой, и древней злобной сущностью, сделав Мед’ана призом в противостоянии двух темных сил. Однако у него есть сила сопротивляться им… по крайней мере, пока. Он не может сражаться с двумя одновременно. Рано или поздно, он станет добычей… одного или другого. Если, конечно…»

«Катра’натир!» — выкрикнул Мерил, встав между демоном и Мед’аном, и заслонив телом своим последнего. — «Этот мальчик слишком могуч для тебя! И у тебя недостаточно сил, чтобы овладеть им. Почему бы не отпустить девочку… и не попробовать овладеть мной вместо нее? Если, конечно, не боишься?» «Мерил! Нет!» — встрепенулся Мед’ан, но наставник наградил его гневным взглядом: «Тише, мальчишка! Я знаю, что делаю!»

«Ты предлагаешь мне вселиться в тебя», — ухмыльнулся Катра’натир. — «Думаешь, ты достаточно силен, чтобы подавить мою суть? Я, все-таки, Повелитель Ужаса!» «Был когда-то», — пренебрежительно произнес Мерил. — «Тебе понадобилось три тысячи лет, чтобы вновь проникнуть в Азерот… и вселиться в хрупкое тельце эльфийской девчонки. И даже это тело успешно противостояло твоей воле. Тебе недостает магии, чтобы воплотиться в собственном демоническом обличье… не говоря уж о том, чтобы бросить вызов иной тьме. Думаю, я подавлю тебя без особых усилий».

«Сейчас поглядим, чья воля сильнее», — прошипел демон и, оставив Валиру, переместил свою бессмертную сущность в тело неживого мага. Немедленно, глаза того полыхнули алым, на коже проступили магические символы.

«О, благословенное солнце!» — простонала Валира, глядя на Мерила с искренней благодарностью. — «Этот ужас пребывал во мне долгие месяцы! А теперь… это закончилось. Спасибо, Мерил! Ты спас меня!» «Твои доблестные действия спасли меня и Мед’ана», — улыбнулся Мерил, положив девушке руку на плечо. «Скорее, глупые и отчаянные, а не доблестные», — пробормотала Валира. — «Это… было ужасно. Как будто я пребыла на дне глубокой выгребной ямы. Мой тело… мой разум… мне не принадлежали. Я… должна была понять… что стала нечистой. Ты действительно сможешь… подчинить этого монстра своей воле?» «Как видишь», — промолвил Мерил. — «Катра’натир слаб, и его легко может подавить искусный маг… А ты придешь в себя. Ты юна. Я только прошу тебя обещать, что ты никому не расскажешь о случившемся здесь. Никому! Не хочу, чтобы каждый демон в Азероте искал меня, посчитав способность подавить Катра’натира за вызов. Или же, чтобы прийти ему на помощь».

Понимая, что Мед’ан ждет не дождется встречи с матерью, Мерил произнес заклятие, перенесшее их во внутренний двор Терамора… Деревянные постройки крепости все еще пылали, и Валира объяснила изумленному Мед’ану, что повинна в том Плеть, которая как раз готовилась начать атаку, когда отправлялись они в Ан’кираж.

Заметив вернувшихся Валиру и Мерила, а также сопровождавшего их юношу, Джайна и Эгвин приблизились… «Медив?» — выдохнула Эгвин, глаза ее округлились от изумления. Неужто ее сын… и Гарона?.. Может ли это оказаться правдой? Неужто Благой Свет даровал ей шанс на искупление?..

«Ты, должно быть, Мед’ан», — справившись с волнением, обратилась к юноше Эгвин. — «Я — Эгвин. Я полагаю, ты хочешь увидеть мать». «Отойдем на минутку, Эгвин», — поманил женщину в сторону Мерил.

Джайна Праудмур пригласила Мед’ана и Валиру следовать за ней, повела их в подземелье замка. Эгвин и Мерил держались позади, тихо переговариваясь. «Ты знал о том, кто отец Мед’ана?» — потребовала ответа Эгвин, и Мерил отрицательно покачал головой: «Узнал, лишь когда появился здесь. Он так похож на тебя!» «Он похож на Медива», — поправила Эгвин. — «И, как и мой сын, он — светоч могущества. Но как это возможно? Мед’ан — подросток, а Медив был убит почти тридцать лет назад». «Думаю, дело в смешанной крови», — развел руками Мерил. — «Человек… орк… и кто-то еще». «Ты сказал ему?» — поинтересовалась Эгвин. «Не было возможности», — покачал головой Мерил. — «И… он только что узнал о том, что Гарона — его мать. Думаю, пока хватит и одного потрясения».

Подойдя к дверям камеры, в которой содержалась Гарона, Джайна сообщила юноше, что мать его пребывает без сознания и в оковах, ибо так приказал король Вариан Ринн. Но когда распахнулась дверь, леди Терамора и ее спутники лицезрели лишь пустую камеру. «Она бежала!» — воскликнула Валира. «Невозможно!» — выдохнула Джайна. — «Она была в глубокой коме».

«Я знал, что вам ее не удержать!» — промолвил Мед’ан, не зная, гордиться ли ему матерью или же начинать вновь тревожиться за нее. — «Наверняка она вновь отправилась спасать меня. Мы должны последовать за ней немедля!» «Обсудим это утром», — молвила Джайна, взяв себя в руки. — «Этой ночью вам необходимо как следует отдохнуть».

Тем временем в пещере неподалеку от Терамора дреней, похитивший Гарону, заклинанием вывел женщину из комы, и она немедленно набросилась на него. «Прекрати!» — отбивался тот от неистовой полуорчихи. — «Я не собираюсь причинять тебе вред. Я твой дядя, Мараад». «Дядя?! Ты обезумел?!» — воскликнула Гарона. — «Я же не дреней!»

«Может, они тебе так говорили, но посмотри на себя», — промолвил Мараад. — «Неужто не видишь, что ты отличаешься от них?» Мыслями Гарона обратилась в прошлое, в мрачные дни становления Орды на далекому Дреноре. «Лицо не такое», — шептала она. — «И ноги… как копыта. Говорили, что я уродлива». «Жестокость повсюду», — мрачно констатировал Мараад. — «Орк Гул’дан принудил мою сестру лечь с одним из его воинов. И на свет появилась ты. Я искал тебя с тех самых пор, как узнал о твоем рождении». «Растили… в казармах», — всхлипывала Гарона, обхватив голову руками. — «Другие, здоровенные орки… ненавидели меня за то… что я была другой».

«Я также обнаружил, что Гул’дан наложил заклинания контроля на твой разум», — продолжал Мараад. — «И ты стала его убийцей». «Уродливая… отвратительная», — шептала Гарона. — «Чем-то походила… на человека. Гул’дан отправил меня к Медиву. К… остальным. Солгала… сказала, что я — наполовину человек. Я убила… короля Ллейна». «По принуждению Гул’дана», — тихо заметил Мараад.

«Не важно», — взяв себя в руки и собравшись с мыслями, Гарона подняла взгляд на дренея. — «Огр Чо’галл… наложил на меня заклятие принуждения. Если он прикажет… я снова стану убивать. Всех убивать. Может… и своего сына. Ты можешь развеять заклятие?» «Может, со временем, но…» — начал Мараад, но Гарона резко оборвала его: «Значит… единственный способ обрести свободу — убить Чо’галла… или умереть».

Этой ночью Эгвин и Мерил прогуливались по крепостной стене Терамора, тихонько переговариваясь. Мед’ан заснуть так и не смог, посему выскользнул из отведенной ему комнаты и, завидя наставника и советницу леди Праудмур, воззвал к ветру, велев тому донести до него сказанные слова.

«Смешение его кровей не пугает тебя?» — спрашивал Мерил. «Орки — личности», — отвечала Эгвин. — «Как и у всех остальных, у них есть свои сильные и слабые стороны. И шаманизм орков столь же действенен, как и наша магия. Его могущество все растет». «А могущество всегда значило для тебя много», — произнес Мерил. «Когда-то, да», — согласилась Эгвин. — «Оно было конечной целью. Глупо, конечно. А теперь сила моя исчезла… воздаяние за мои грехи!.. Я хочу, чтобы ты воспользовался своими силами и отыскал Гарону. Джайна обязана исполнить данное Вариану обещание и вновь посадить ее под замок. Я… должна знать, куда подевалась Гарона. И должна найти иное решение. Ведь Мед’ан не вынесет, если мать его казнят».

Мед’ан услышал все, что хотел, и опрометью бросился прочь. В душе вновь закипал гнев: стало быть, они хотят казнить его мать? Не бывать этому!..

Обуреваемая невеселыми думами, Валира направлялась к покоям Эгвин, дабы поговорить с нею о Гароне. Ведь теперь долг Валиры, присягнувшей на верность Вариану — отправиться вслед за беглянкой, и не стоит даже пытаться объяснить королю Штормграда, что полуорчиха такая же жертва, как и те, кого она убивала…

Заглянув в комнату через полуоткрытую дверь, эльфийка лицезрела Эгвин и Джайну, ворожащую над хрустальным шаром. «Я нашла ее, Эгвин», — сообщила чародейка. — «Она в голове Ониксии». «Теперь, после гибели Ониксии и ее выводка, там действительно можно спрятаться», — задумчиво промолвила Эгвин. — «Кто додумается искать ее так?..»

Узнав таким образом все, что хотела, Валира устремилась прочь по коридору, собираясь оседлать гиппогрифа и немедленно направиться к логову. Но не ведала эльфийка, что за нею тенью следует Мед’ан, доселе не выпускавший Эгвин из виду; юноша был преисполнен решимости вот что бы то ни стало спасти свою мать.

Гарона вознамерилась немедленно отправиться в Ан’кираж, о чем и сообщила Марааду. «Я ухожу, Мараад», — полуорчиха рывком поднялась на ноги, направилась к выходу из пещеры. — «Я собираясь вернуть сына. И каким-либо способом уничтожить Чо’галла!» «Я иду с тобой», — промолвил дреней. — «Но… ты же говорила, что Джайна Праудмур собиралась отправить за Мед’аном эльфийку». «Даже если так, какие шансы и эльфийки выстоять против чернокнижника-огра?» — резонно возразила Гарона. — «Должно быть, я совсем обезумела, раз согласилась на это…»

Внимание женщины привлекла черная точка в небесах, стремительно увеличивающаяся в размерах. «Эльфийка здесь!» — прошипела она, разглядев фигурку Валиры верхом на гиппогрифе. — «Здесь! Вовсе она не ищет моего сына! Но зато у нее гиппогриф…» «Тогда иди!» — принял решение Мараад. — «Я отвлеку ее, а ты выскользнешь наружу!» «Не убивай ее, Мараад», — попросила Гарона, напряженно следя на приближающимся гиппогрифом. — «Путь смерти избран для меня».

Спешившись у входа в логово Ониксии, Валира подошла ко входу в пещеру и, приложив ладонь ко рту, закричала: «Гарона! Я знаю, что ты здесь. Я захожу. Нам нужно поговорить…» «Так говори!» — рявкнул неожиданно выросший перед эльфийкой дреней, занося увенчанный кристаллом посох для удара. Валира отпрыгнула назад, метнула в противника кинжал, который тот отразил наручем.

Гарона же выскользнула из пещеры, метнулась к гиппогрифу и, оседлав его, поднялась в воздух. «Мама! Подожди!» — раздался окрик, и женщина обернулась, заметив подлетающего на грифоне Мед’ана. — «Ты здесь!» «Мед’ан! Ты свободен!» — с истовым облегчением выдохнула Гарона. — «Хвала предкам! Но как?..» «За мной пришли Валира и Мерил», — объяснил Мед’ан. — «Они сказал, что это ты отправила их мне на выручку… что ты рисковала своим разумом и сумела сказать им, где я нахожусь. Эгвин сказала, что твой поступок был одним из самых смелых, которые она видела за свою жизнь. А Валира пришла за тобой. Я последовал за ней и…»

«Мед’ан, сын мой…» — печально прервала юношу Гарона. — «Я должна лететь». «То есть… бежать?» — уточнил Мед’ан. — «Хорошо. Я с тобой. Мы можем…» «Нет! Ты должен остаться здесь!» — отрезала полуорчиха. — «На меня наложено страшное заклятие». «Я знаю», — кивнул Мед’ан. — «Чо’галлом. Но…» «Пока оно не снято, я представляю опасность для тебя», — продолжала Гарона. — «Потому-то я и оставила тебя с Мерилом. Я… слишком любила тебя, чтобы остаться с тобой».

«Но ты наблюдала за мной!» — воскликнул Мед’ан, расчувствовавшись. — «Я видел. Когда был маленьким. И…» «Я не могла заставить себя оставить тебя», — призналась Гарона. — «Но… полностью. И теперь — наконец-то — я знаю, как развеять заклятие, довлеющее надо мной». «Да?» — обрадовался Мед’ан. — «Тогда…» «Твой дядя в пещере», — прервала юношу Гарона. — «Он — паладин-дреней». «Дреней?» — поразился Мед’ан. — «Во мне и кровь дренея?»

«Как и во мне, сын», — кивнула Гарона. — «Он все тебе объяснит. Он великий целитель. Жди меня с ним и Мерилом. Расскажи Джайне Праудмур все, что знаешь. Огр Чо’галл…» «Этот монстр!» — разъярился Мед’ан. — «Он замыслил что-то ужасное! Он…» «Если я потерплю удачу, им… может понадобиться остановить его», — продолжала Гарона, не обратив внимания на восклицание сына. — «Тебе нужно спасти эльфийку. Она внизу, в пещере, сражается с твоим дядей. Он не знает, что она — друг!»

Пожелав друг другу удачи, мать и сын расстались; Гарона направила гиппогрифа на юг, к пескам Силитуса, Мед’ан же приказал грифону снижаться. Ступив в логово Ониксии и узрев сошедшихся в поединке Валиру и Мараада, юноша, не мудрствуя лукаво, воззвал к стихии ветра, и порыв оного отбросил противников друг от друга.

Страсти поутихли, когда Мед’ан назвал свое имя, и Мараад признал в нем своего внучатого племянника. Юноша сообщил Валире о том, что Гарона покинула это место… и в это мгновение шепот К’туна обрушился на него с новой силой. Мед’ан пал на колени, обхватив руками голову, будто таким образом мог оградить себя от слов, обещающих смерть и забвение.

«Мед’ан! Что случилось?» — встревожился паладин. «Он вернулся!» — всхлипнул юноша. — «Голос… шепчет в моей голове…» «Закрой глаза», — велел Мараад. — «Я попробую помочь тебе. Дыши глубоко, так нужно. А теперь спокойно расскажи мне, когда это началось…»

Вариан Ринн и принц Андуин провожали Экспедицию Доблести — воинство Альянса, отплывающее от пристани Штормграда к берегам Нордскола с вечерним приливом.

«Тебе, как никому другому доверяю я создание оплота у Ангратара (Врат Гнева), мой друг», — обратился Вариан к Болвару Фордрагону, поставленному набольшим над контингентом Альянса. «В тени Ледяной Короны!» — усмехнулся тот. — «Тем самым мы утрем нос Королю Мертвых, Вариан, и отплатим ему за то, что он осмелился наслать некрополь на Штормград!»

Андуин подбежал к Болвару, сжал его большие ладони своими ручонками. «Я буду скучать по тебе, Болвар!» — признался юный принц. — «Будь осторожен!» «Постараюсь!» — улыбнулся юному наследнику лорд Фордрагон, отвечая на рукопожатие.

Следующим у командующему Экспедицией Доблести приблизился Вариан, обнял за плечи. «Я вижу в тебе брата куда более близкого, нежели даже единокровного!» — признался король Штормграда. — «Береги себя! Ты нужен Штормграду!»

Кивнув, Болвар тепло попрощался со своим королем и юным принцем, после чего взошел на борт корабля. Вариан и Андуин еще долго стояли на пристани, наблюдая за тем, как суда отчаливают от причалов. «Хотел бы я, чтобы Болвар остался», — вздохнул Андуин. — «Хотел бы, чтобы не стало врагов и сражений. Но ты, наверное, считаешь по-другому, отец? Ты жалеешь, что не отправляешься вместе с Болваром. Ты любишь сражаться. Отец… это плохо, что мне это любви не доставляет?» «Ты смелый парень, Андуин», — отвечал Вариан. — «И когда придет час сражаться, ты будешь держаться доблестно и с честью. Этого достаточно».

Обняв сына за плечи, Вариан повел его обратно в замок. «Я не жажду войны, как некоторые», — объяснял король по пути. — «Но… это правда, что в разгар битвы я чувствую себя живым. Может, это со мной что не так… хоть это и неплохо, учитывая, в какое время мы живем. Грядет великая и страшная война. Когда мы одержим победу и Король Мертвых будет повержен, будем надеяться, придет твое время — время мира и восстановления. И когда настанет сей день, ты станешь более велик, нежели я».

Паладин направил поток исцеляющего Благого Света на Мед’ана, врачуя тело его и разум. «Говоришь, ты стал слышать шепот после того, как Чо’галл бросил тебя на мертвое тело Старого Бога К’туна?» — уточнил Мараад. «Да», — кивнул юноша. — «Голос был подобен… гонгу, звон которого эхом отдается у меня в голове. А сейчас он затих. Я чувствую… Спасибо!» «Боюсь, тобой заинтересовалось нечто весьма зловещее», — с тревогой промолвил Мараад. — «Нам нужно обсудить это с Джайной Праудмур. Нам с Валирой понадобятся средства передвижения. Гарона забрала гиппогрифа Валиры».

Мед’ан вызвался переместить всех присутствующих в Терамор, умолчав о том, что доселе не пытался применить заклинание телепортации сразу к троим, и за конечный результат ручаться не мог. «Мараад, когда мы доберемся туда, как думаешь, смогу я начать изучать твою магию?» — полюбопытствовал юноша, плетя заклинание. — «Я никогда не видел подобной волшбы… но с радостью научился бы ей». «Искусство направлять Благой Свет требует долгих лет обучения», — отвечал паладин. — «Но если ты пожелаешь следовать этим путем, я обучу тебя всему, чему смогу».

…Джайна, Мерил и Эгвин бросились к означившейся на крепостном дворе Терамора троице, немного опешив при виде дренея. «Я — воздаятель Мараад», — представился тот. — «Это я освободил Гарону». «Ты?!» — поразилась Джайна. — «Тогда назови хоть одну причину, по которой я немедля не прикажу своим воинам взять тебя под стражу?»

«Потому что мне претит мысль о бессмысленном кровопролитии», — отвечал дреней. — «Гарона — моя племянница… полуорк, полудреней. Я много лет искал ее, а недавно на меня снизошло видение, приведшее меня сюда. Мне открылось, что Гарона сыграет важную роль в спасении Азерота… что действия ее помогут отвратить грядущую катастрофу. Возможно, это как-то связано с Чо’галлом». «Похоже, каждой из нас знает лишь часть вершащегося», — заключила Джайна. — «Пришло время всем нам поделиться сведениями и решить, что же делать дальше».

«Я слышал разговор Чо’галла с остальными», — говорил Мед’ан, когда пятеро разместились за круглым столом в библиотеке Терамора. — «Он — часть некоего «Сумеречного молота. Он стоял за нападением на Терамор. И он замышляет нечто, что принесет Азероту куда большие беды».

«Я исцелил Гарону, как смог, основываясь на том, что начала Джайна», — взял слово Мараад. — «Гарона вспомнила о пророчестве касательно Мед’ана и о том, что он важен для достижения целей Чо’галла. Потому его и похитили». «Мед’ана преследует какое-то зло», — продолжила Валира. — «В Ан’кираже и, возможно, за его пределами. — «Не демон… что-то древнее, более страшное. Мы видели, как магия его преобразила Чо’галла. Чо’галл хочет получить контроль над Мед’аном». «И Гароне предстоит сыграть в этом какую-то роль», — заключил Мараад. — «Я уверен в этом».

«Вопрос в том, что же нам делать сейчас?» — обвел взглядом присутствующих Мерил. — «Армии Азерота сосредоточились на Нордсколе и Плети. И в любом случае, быть может, эту угрозу армии и не устранят. Здесь может понадобиться магическое вмешательство. Три тысячи лет назад, когда мирянам Азерота угрожало влияние демонов, группа даларанских магов тайно образовала Совет Тирисфаля для противодействия им».

«Совет создал воителя, названного Хранителем, как средоточие своего совокупного могущества», — продолжила Джайна. — «Мерил был одним из изначальных членов Совета. А Эгвин была Хранительницей». «Из-за гордыни моей Совет прекратил свое существование», — признала Эгвин. — «Но пришел час все начать сначала. Нам нужно создать новый Совет!»

«И вскоре я открою Мед’ану всю правду о его отце», — мысленно добавила она.

Под покровом ночной тьмы Гарона проникла в Ан’кираж, устремилась к площади у храм, на которой пред собравшимися культистами Сумеречного Молота бесновался Чо’галл.

«Будь проклят мальчишка!» — ревел преображенный огр. — «В пророчестве говорится, что он обладает невероятным могуществом… и это оказалось так. Даже я, Чо’галл — избранный нашего господина — не сумел удержать его! Пророчество утверждает, что он освободил нашего господина… или уничтожит его! Но мальчишка оказался упрям и не пожелал служить мне! Не пожелал служит нашему господину! Он не оставил нам иного выбора! Наш господин шевелится… мечется… зашевелились и те, коими он будет повелевать! Я чувствую, как могущество их растет! Я слышу его глас!»

Шепот К’туна с новой силой зазвенел в разуме Чо’галла, обещая хаос, забвение, разрушение, требуя привести ему мальчишку, столь могущественного и столь непокорного. «Приведите мне мальчишку!» — приказал огр внимавшим ему. — «Приведите мне Мед’ана! Ибо я слышу приказы нашего господина и передаю вам его волю! Даже сейчас он взывает к тому, о котором говорит пророчество… обращая мальчишку в полезный инструмент, который послужит нашему господину… как и все мы!»

Глава 22. Шепоты

Потрясенные, культисты Сумеречного Молота с ужасом и благоговением взирали на преображенного могуществом Старого Бога Чо’галла. По упорным слухом, огр погиб на Изломанных Островах в час Второй Войны, и тот факт, что сейчас он стоит перед ними, лишний раз напоминает о благословении К’туна… быть может, даже о бессмертии, дарованном двуглавому чернокнижнику.

«Господин говорит мне, что час нашей окончательной победы неотвратимо приближается!» — ревел Чо’галл. — «Отправляйтесь в Терамор! Верните мне мальчишку! Верите мне Избранного!» «Но, Чо’галл…» — неуверенно начал один из культистов, эльф-Отрекшийся. — «Они разбили отряд Стасии! Они повернули вспять некрополь Короля Мертвых! Как же мы сможем…» «Не смей сомневаться!» — вскричал Чо’галл, и темная магия его обрушилась на дерзкого. — «Силы Короля Мертвых слишком несущественны в сравнении с могуществом моего господина!»

Наблюдая на наглядным проявление оного, схоронившаяся неподалеку Гарона покачала головой. Пусть миссия ее и кажется неосуществимой, но она должна изыскать способ освободиться от заклятия принуждения, наложенного на нее этим монстром… и найти способ защитить от него сына!

На рассвете следующего дня воздаятель Мараад, как и обещал, приступил к обучению Мед’ана могуществу Благого Света. На крепостной стене присоединилась к ним и Валира.

«Свет наполняет все сущее», — говорил Мараад внучатому племяннику. — «Сияет буквально во всем. — «Священнослужитель или паладин должны посредством медитации отрешиться от мирского, дабы стать проводниками Света. Тогда они смогут направлять его как благую силу — для исцеления или же для уничтожения зла. Свет чуток у эмоциям…»

Внезапно Мед’ан схватился руками за голову, пал на колени. «Снова он…» — простонал юноша. — «В моей голове…» Шепот К’туна, казалась, становился все сильнее, все повелительнее; Старый Бог был весьма недоволен тем, что лишился любимой игрушки, столь ему необходимой. «Шепот снова атакует его Мараад», — с тревогой выпалила Валира. — «Сделай же что-нибудь!»

«Сперва, Валира, посмотрим, что он сам сможет для себя сделать», — отвечал дреней, не двигаясь с места, и обратился к Мед’ану: «Дыши глубоко, Мед’ан. Не позволяй страху овладеть тобой, ты можешь подчинить его. Это голос Старых. Но помни, что Свет наполняет все сущее и поможет тебе, если ты возьмешь себя в руки и попросишь его об этом».

С превеликим трудом Мед’ан оторвал руки от ушей, затуманенный взгляд его чуть прояснился. «А теперь обратись к Благому Свету и позволь ему объять и защитить тебя», — промолвил Мараад, и спустя несколько мгновений тело Мед’ана объяло сияние Света.

«Так… немного… лучше…» — прохрипел юноша, и дреней, улыбнувшись, возложил руки, сиявшие могуществом Света, ему на плечи. «Я добавлю свои силы к твоим», — произнес воздаятель, и Мед’ан, тряхнув головой, поднялся на ноги, улыбнулся в ответ. — «Прекрасно! Это было прекрасным началом. Куда лучшим, чем я наблюдал ранее с иными неофитами. Ты восприимчив к Свету». «Это немного похоже на шаманизм…» — попытался объяснить Мед’ан. — «Но… другое. Оно окутывает тебя… как теплое одеяло». «Позже ты сможешь попробовать вновь», — обещал Мараад воспрявшему духом юноше. — «Контроль над могуществом Света требует отдачи сил и практики. А теперь тебе не помешает отдохнуть».

Не ведал Мед’ан, что из окна замковой башни за ним пристально наблюдает Эгвин. «Сложно представить, что этот мальчик, Мед’ан, мой внук!» — улыбалась она собственным мыслям. — «Как возможно, что после всего вреда, который я причинила, я обрела подобное благословение?.. Должна ли я открыть ему, кто его отец… и кем он приходится мне? Пойдут ли эти знания во благо для него? Ведь моя гордыня стоила моему сыну жизни и обрушила бедствия на Азерот. Если только… Но нет! Не помню за собой подобной неуверенности. Мед’ан слишком важен! Я не могу позволить, чтобы мои эгоистичные желания омрачили его будущее».

Размышления Эгвин прервали ступившие в чертог Джайна и Мерил. «Пробуждается некое зло, Джайна…» — обратилась к чародейке Эгвин, — «и цель его — сын Гароны. Если действительно существует пророчество, касающееся его, не помешает узнать, о чем в нем говорится. Ровно как узнать и о силах, противостоящих ему». «Мы согласны с этим, Эгвин», — кивнула Джайна, — «ровно как и с необходимостью воссоздать Совет Тирисфаля».

«Мы с Эгвин знаем ритуал», — произнес Мерил, бросив взгляд на бывшую Хранительницу, — «который был создан более трех тысячелетий назад для противостояния Пылающему Легиону. Сильнейшие маги Даларана вливали свои силы в Хранителя. Первым демоном, с которым сразился и которого изгнал наш первый Хранитель, Алоди, был Повелитель Ужаса Катра’натир».

«Но сейчас Даларан ведет сражение против Короля Мертвых», — вздохнула Джайна. — «К тому же возникла… проблема с синим драконом-аспектом, Малигосом Ткущим Заклятия. Что бы тот не замыслил, наши маги уже ощутили, что силы их уменьшились». «Верно», — кивнул Мерил. — «Я практически полностью лишился сил после телепортации в Ан’кираж. А после атаки Чо’галла восстанавливал их слишком долго. Пока Даларан не разрешит эту проблему, она будет затрагивать всех без исключения магов».

«Но не тех, кто практикует природную и божественную волшбу», — молвила Эгвин. — «Если мы надеемся на успех, то должны создать совершенно иной Совет, в который будут входить те, кто использует магические силы различной природы. Нам необходим шаман и друид, священнослужитель и паладин…» «Ты всегда сокрушала установленные устои…» — процедил Мерил, но Джайна поддержала идею Эгвин.

«Она права, Мерил», — молвила леди Праудмур. — «И, поскольку лучшие герои Азерота противостоят Королю Мертвых, мы должны включить в Совет не только магов. А предложу Марааду присоединиться к Совету. И попрошу его отправиться в Запределье и пригласить Кадгара, ведь тот весьма тесно связан с последователями божественной магии. Отличным кандидатом стал бы друид Бролл, но сейчас в Дарнасе свои беды и я сомневаюсь, что они отпустят его. Конечно же, я передам предложение и Траллу…»

«В Стальгорне проживает весьма могущественный Верховный жрец, Рохан», — задумчиво произнес Мерил. — «Он знаком мне. Он будет хорошим выбором». «Ты отправишься туда, чтобы попросить его присоединиться к нам?» — поинтересовалась Эгвин, и Мерил кивнул: «Да. Будет здорово вновь его повидать».

«Интересно, жив ли еще старина Тункер Эксельджинк?» — улыбнулась Эгвин собственным мыслям. «Эксельджинк?» — удивилась Джайна. — «Неужто гном?» «Гениальный, могущественный, изобретательный», — охарактеризовала Эгвин своего кандидата. — «Сейчас он, верно, весьма стар». «Тункер погиб, сражаясь с троггами в Гномрегане», — скорбно покачал головой Мерил, — «но его сын Кранк живет в Каз Модане. Отправившись к Рохану, я могу разыскать и его. Кранк еще более эксцентричен, нежели старик Тункер… агрессивен и вздорен для гнома. Возможно, сказывается влияние дворфов. Но он столь же гениален и могущественен, как и его отец. Самым сложным будет оторвать его от экспериментов».

«Прекрасно!» — воскликнула Джайна, выслушав предложения по составу нового Совета Тирисфаля, и, воздев посох, начала творить заклятие телепортации. — «Стало быть, я отправляюсь на Бритвенный Холм, чтобы встретиться с Траллом. Быть может, буду отсутствовать несколько часов, ему понадобится время, чтобы добраться туда».

Элитные воины Сумеречного Молота, повинуясь приказу Чо’галла, верхом на нетопырях устремились к Терамору, чтобы исполнить волю великого К’туна. «Не сомневайтесь в победе!» — ревел им вслед Чо’галл, оставшийся в одиночестве на площади Ан’киража. — «Наш господин велел мне воззвать к тому, кто поможет нам! Отправляйтесь за мальчишкой! Могущество нашего господина расчистит вам путь!.. Волею нашего господина… я обращаюсь к тебе… восстань!..»

Последние слова Чо’галла прозвучали в разуме гигантской сущности, и та медленно двинулась по дну морскому в направлении обреченного Терамора…

Джайна материализовалась на Бритвенном Холме, с удивлением отметив, что Тралл уже дожидается ее. «Я как раз находился в шахтах Бритвенного Холма, общаясь с нашими рудокопами», — объяснил военный вождь Орды. — «Наш флот готовится к отправке Нордскол. Зачем ты позвала меня?»

«Боюсь, у нас новая беда», — вздохнула Джайна. — «Ты слышал о Чо’галле?» «Об огре?» — удивился Тралл. — «А разве он не погиб в Гробнице Саргераса?» «Увы, это был ничем не подтвержденный слух…» — молвила чародейка. — «К несчастью, в настоящее время он возглавляет культ Сумеречного Молота. Именно его миньоны атаковали нас во время недавних переговоров. Чо’галл обрел ужасающую силу, но, похоже, мы нашли способ справиться с ним. Давным-давно маги Азерота образовали Совет…»

Джайна Праудмур поведала Траллу историю Совета Тирисфаля, ровно как и планы по воссозданию оного. «Стало быть, вы хотите включить в Совет владеющих природной и божественной магией», — задумчиво кивнул военный вождь, напряженно размышляя, — «наряду с арканной?.. Идея хороша. Хотел бы я присоединиться к вам, но я собираюсь отправиться на войну. Может, вместо меня пригласите Регара? Он сейчас здесь, в шахтах. Если он согласится, ты можешь сразу же телепортировать его в Терамор. И как насчет архидруида-таурена, Хамуула Рунного Тотема?»

«Я могу попросить Валиру поговорить с ним», — согласилась Джайна. «Регар давно знает Хамуула», — произнес Тралл. — «Возможно, тебе стоит отправить к нему их обоих».

Тем временем к вышедшим на причал Мерилу и Эгвин присоединились Мед’ан, Мараад и Валира, которым чародей сообщил о потенциальных кандидатах в новый Совет Тирисфаля.

«Несмотря на чрезвычайную важность нашей миссии, я буду рад вновь увидеть Стальгорн», — улыбнулся Мерил. «Стальгорн — это хорошо, Мерил», — вздохнул Мед’ан. — «Но Мараад отправляется в Запределье. Хотел бы я там побывать. Я никогда не видел Запределья». «Будь у нас побольше времени, я бы взял тебя с собой, племянник», — молвил дреней. — «Но мы не на прогулке и любоваться достопримечательностями времени нет. Оставайся здесь и продолжай практиковаться в медитации. Когда это закончится…» «Я практиковался, Мерил», — с неожиданным раздражением заявил Мед’ан. — «Изучение божественной магии весьма плодотворно. Одно лишь исцеление…»

Он осекся, ибо шепот Старого Бога с новой силой зазвучал в разуме юноши. На этот раз Мед’ан не растерялся, призвал Свет, моля тот защитить его, оградить от злых сил. Невольно взгляд Мед’ана обратился к морю… и к гигантскому монстру, восстающему из него.

«Что это?!» — воскликнула Валира, глаза которой округлились от ужаса и изумления, благо щупальца и костяные наросты твари напомнили ей преображенного Чо’галла. «Должно быть, это Безликий», — произнес Мерил. — «Они весьма редки, даже я доселе не встречал ни одного». «И за это должен благодарить Свет!» — отрезала Эгвин. — «Эти твари огромны… их воистину невозможно остановить! Но… почему один из них здесь?» «О, Эгвин, ты еще спрашиваешь…» — невесело усмехнулся Мерил, бросив красноречивый взгляд на Мед’ана.

Он попробовал атаковать Безликого огненным заклинанием, но то разозлило монстра пуще прежнего. В атаку бросились Валира и Мараад, причем последний посоветовал Эгвин немедленно увести Мед’ана за пределы крепостных стен, ведь мальчишка пытается отрешиться от шепота Старого Бога, и сражаться не в силах.

«Безликий может сокрушить замковые стены так же легко, как сокрушил пирс», — пробормотала Эгвин, потянув за руку коленопреклоненного Мед’ана. — «Лишь смерть остановит его. Как же я ненавижу собственную слабость! В былые дни я бы возглавила противостояние этому чудовищу! А теперь могу лишь прятаться за чужими спинами!» Услышав ее горькие речи, Валира обернулась, метнула один из орочьих кинжалов, вонзившийся у ног Эгвин. «Эгвин, возьми его!» — бросила Валира, уклонившись от хлестнувшего землю щупальца. — «Знаю, к этому оружию ты не привыкла, но это лучше, чем ничего. Может тебе пригодиться».

Эгвин схватила кинжал, полоснула подступающего Безликого… но взгляд, брошенный на небо, подсказал ей, что эта тварь — не единственный их противник, благо к крепости приближались нетопыри, и у наездников их намерения вполне очевидные. Мед’ан еще крепче сжал руками голову, взывая к могуществу Света, ибо коварный шепот звучал все громче, лишая способности мыслить вовсе.

«Чо’галл атакует с трех направлений!» — крикнула соратникам Эгвин, заметив муки юноши. — «Шепот, монстр и его миньоны. Должно быть, он весьма страшится Мед’ана!» Мерил наказал остальным заняться подоспевшими миньонами, в то время как сам он схватится с Безликим. Однако огненные потоки, творимые им, лишь слегка опаляли монстра, о чем Эгвин не преминула заметить.

«Просто я ослаблен из-за тех же проблем, что и остальные маги сего мира», — проворчал Мерил, но Эгвин недоверчиво покачала головой. Нет, Мерил слишком могущественен, чтобы одно лишь это его столь ослабило. Должно быть, что-то еще…

«А она права, знаешь ли», — прозвучал в разуме Мерила издевательский смешок Катра’натира. — «Ты бездумно потратил магические силы, чтобы подавить мою сущность, в то время как я теряю свои, противостоя тебе. Зачем же нам так растрачивать силы? Почему бы не объединиться? Позволь мне помочь тебе в сражении с этим монстром… ведь демоническая магия столь могущественна… а мы рядом с морем. Она потребует незначительной жертвы — рыбку или две, несколько стеблей водорослей — и магия претворится в жизнь. Что значит эти жалкие жизни в сравнении с мальчишкой?»

«Что ж, хорошо, Катра’натир», — прошептал Мерил. — «От этого зависит твое выживание, ровно как и наше! Но я сохраню контроль над тобой!» «Конечно, маг», — прошипел демон, и немедленно присовокупил свои магические силы к могуществу Мерила. Следующий огненный поток причинил наступающему Безликому куда больший ущерб, и Катра’натир не преминул заметить: «Видишь, сколь сильны мы, объединившись?» «Замолчи, демон! И сражайся!» — рявкнул Мерил, без устали творя заклятия. С Катра’натиром он разберется потом, сейчас главное — уничтожить это чудовищное порождение К’туна.

Неожиданно Мед’ан воспрял, окинул удивленным взором картину развернувшегося яростного сражения. «Клянусь Благим Светом, я знаю!» — выдохнул он, поднимаясь на ноги. — «Я знаю, кто наслал этого монстра! И я знаю, как одолеть его!»

На глазах возникших на парапете замка Джайны и Регара фигуру Мед’ана объяло ослепительное сияние. «Духи огня… даруйте мне свою помочь!» — выкрикнул юноша, воздевая правую руку над головой. — «Обрушьте ярость молний на Безликого! Да уничтожит гнев небес древнее зло!»

Молнии разорвали безоблачные небеса, разбили панцирь Безликого… Тварь грузно осела в прибрежные воды и больше не шевелилась. «Здесь достаточно мяса на целый год для жителей Терамора», — ухмыльнулся Регар, и Джайна, еще не отошедшая от шока, потрясено кивнула: «И уже прожарено».

«Веселая жизнь у тебя здесь, в Тераморе», — продолжал Регар, внимательно наблюдая за жаркой схваткой, кипящей у пирса. — «Надо мне почаще заходить сюда». «Монстр — неужто это и впрямь Безликий? — мертв», — констатировала Джайна. — «Но остаются иные противники. Ты видел, что сделал мальчик?» «Сложно проглядеть», — хмыкнул Регар, неотрывно следя за юношей, ввязавшимся в бой с воинами Сумеречного Молота. — «Он тот, о котором ты говорила… сын Гароны? Я почти не заметил его в час сражения на переговорах. Он юн, и все же… Аркана и шаманизм… объединены воедино в этом могущественном магическом разряде. Но как?..» «Я… пока не знаю», — призналась Джайна. — «Я думаю… его способности могут быть уникальны».

Тем временем оставшиеся на пирсе герои расправились с последними из культистов; Мед’ан немедленно бросился к Валире, которой клинок противника рассек живот, и, склонившись над эльфийкой, обратился как к Благому Свету, так и к духам земли, моля их исцелить плоть девушки и вернуть ей силы.

«Мерил, ты поместил в себя демона Валиры!» — бросилась Эгвин к чародею, который, казалось, еле держался на ногах от усталости. — «Я должна была понять это раньше, но эти бесконечные сражения… Хотя кого я пытаюсь обмануть? Я наблюдала лишь за мальчиком. Но почему?..» «Демон Валиры…» — тяжело дыша, прохрипел Мерил. — «Мой демон… То, что осталось от Катра’натира… Повелителя Ужаса, которого Совет изгнал две тысячи лет назад. Он… угрожал Мед’ану. Я сделал то, что должен был сделать. И я могу воспользоваться его силой, Эгвин!» «Спроси самого себя Мерил, и честно ответь на вопрос», — с горечью молвила Эгвин, глядя в глаза неживому магу, — «действительно ли ты используешь Катра’натира… или же он использует тебя?»

Взгляды Эгвин и Мерила обратились к Валире, которая поднялась на ноги, с удивлением отметив, что рана на теле затянулась бесследно. «Ты это видел?» — пораженно выдохнула Эгвин, и Мерил кивнул: «Он не понимает, что делает. Он использует магию таким образом, как никто доселе не мог и помыслить». «И он не понимает, какие чудеса творит!» — согласилась с чародеем Эгвин.

С парапета спустились Регар и Джайна, и Мед’ан обратился к соратникам, молвив: «Свет явил мне кое-что о… сущности, которая преследует меня. Она стара… стара как мир». «Древний, что отдает приказы Безликим? Это может быть лишь Старый Бог!..» — произнес Мерил. — «Одного из них ты уже встречал, Мед’ан. Это его труп пребывал в Ан’кираже».

Исполненные ярости слова К’туна зазвучали в сознании преображенного огра, причиняя ему невероятную боль, разрывая разум на части. «Ты разочаровал меня…» — вещал Старый Бог. — «Подвел меня… Ты ничтожен… Ты заслужил агонию… Ибо оказался… жалким…»

«Боль!» — зарычала одна из голов Чо’галла. — «Я и не думал, что подобная агония существует. Вот так… господин награждает своего величайшего слугу! Мы недостойны…» «И все же я слышу твой голос и буду твоим инструментом!» — с жаром вскричала вторая. — «И я воздаю хвалу тебе!»

Гарона, схоронившись в тенях, наблюдала за беснующимся на площади пред храмом огром. Похоже, замысел того успехом не увенчался. «Мальчишка одержал верх над Безликим!» — ревел Чо’галл. — «Он думает, что сумел бежать! Но он будет служить тебе, господин — живой или мертвый! Если он не пожелает служить по собственной воле, то станет моим приношением великому властелину! Если подойти к делу обстоятельно, его смерть приведет к высвобождению энергии, которая разобьет оковы нашего господина… так же верно, как если бы мальчишка высвободил эту силу сам! И наш господин ввергнет Азерот в пучину хаоса… и древние слова пророчества исполнятся».

Слушая рев Чо’галла, Гарона поклялась, что найдет способ прикончить исполина до того, как тот получить возможность убить ее сына.

Продолжая наблюдать за Мед’аном и Валирой, ведущими тихую беседу, Мерил, Эгвин и Мараад отошли в сторону, чтобы обсудить ситуацию, в которой оказался юноша. «Мы не можем рисковать Мед’аном», — молвил Мерил. — «Мы должны увести его куда-то за пределы воздействия Старого Бога». «Я отправляюсь в Запределье», — напомнил Мараад. — «Он говорил, что не прочь пойти со мной. Я скажу, что передумал, и позволю ему…» Дождавшись одобрительных кивков Мерила и Эгвин, дреней устремился по направлению к Мед’ану, и вскоре юноша ликующе вопил, столь обрадовало его предложение Мараада.

«Эгвин, когда же ты скажешь ему?..» — поинтересовался Мерил. Ему не нужно было уточнять, что именно, Эгвин и так прекрасно поняла. «То, что его отец — мой сын, Медив?» — уточнила она. — «Никогда. Я так решила. Никто не должен узнать об этом. Даже Мед’ан. Особенно Мед’ан. Его начнут чураться все те, кто узнает об этом. Его жизнь обратится в ад… его ярчайший потенциал угаснет».

«С его отцовством и так достаточно загадок», — возразил Мерил. — «Он достаточно взрослый… и сильный… чтобы услышать правду. Он должен узнать ее. Если ты сама не скажешь ему, Эгвин, это сделаю я». «Ты не посмеешь!» — прошипела Эгвин. — «Ибо я сохраню твою тайну лишь до тех пор, пока ты хранишь мою».

Этой ночью Мед’ан долго ворочался в кровати, не в силах уснуть, ибо пребывал в чрезвычайной возбуждении из-за перспективы уже через несколько часов отправиться в Запределье.

Неожиданно в чертоге материализовался образ мужчины, сжимавшего в руке посох; недобрый взгляд его буравил Мед’ана, проникая, казалось, в самую душу. «Кто ты?» — выдохнул юноша, рывком сев на кровати.

«Я — Медив Проклятый», — представился незнакомец. — «И я — твой отец. Хочешь узнать больше? Тогда, сын мой, приди ко мне в башню Каражан, и я объясню тебе все!»

Глава 23. Комплектование

Наутро Мед’ан был необычайно молчалив и подавлен, и это заметили все, вышедшие проводить юношу и дреней в их путешествие в Запределье. «Что случилось, Мед’ан?» — допытывался Мерил. — «Тебя тревожит предстоящее странствие?» «Нет, Мерил… со мной все в порядке», — покачал головой Мед’ан. — «Я… хочу отправиться с Мараадом. Просто… мне приснился кошмар».

«Неудивительно, сынок, учитывая то, что напало на нас вчера», — произнес чародей и порывисто обнял своего воспитанника, к вящему удовольствию Катра’натира, ощутившего переполняющие юношу магические энергии. Немедленно отстранившись, Мерил произнес: «А теперь вам пора в путь!»

Верхом на грифонах Мед’ан и Мараад отправились на восток, за Великое Море, а Регар, Валира, Джайна, Мерил и Эгвин долго глядели им вслед. «Вскоре всем нам предстоит покинуть эту крепость», — вздохнула Кровавая эльфийка. «И — если повезет — вернемся назад с членами нового Совета», — молвила Джайна. «Я уповаю на то, что долгое путешествие убережет мальчугана от тех, кто стремится причинить ему вред», — тихо прошептала Эгвин, неотрывно следя глазами за двумя точками, исчезающими за горизонтом.

Два дня спустя грифоны парили над Выжженными Землями, приближаясь к Темному Порталу. Упорное молчание юноши чрезвычайно тяготило паладина. «Мерил был прав, Мед’ан», — решился заговорить он. — «Ты на удивление неразговорчив. Неужто Старый возобновил попытки подчинить разум твой и волю?»

«Нет, Мараад», — покачал головой Мед’ан. — «Приемы, которым ты научил меня, заставили его замолчать». Все помыслы его пребывали с Медивом, и видением, ниспосланным тем. Мед’ан не знал, ведает ли Мерил о том, кто является отцом его воспитанника… Нет, навряд ли.

«Вон там башня Каражан», — неожиданно произнес Мараад, указав на черный шпиль в некотором отдалении. — «Там проживал чародей Медив, который открыл Темный Портал. А впереди и он сам!» И, действительно, на безжизненной равнине возвышались каменные колонны, и рифт, обрамленным им, связывал Азерот с далеким Запредельем. Но слова Мараада повергли Мед’ана в его большее смятение. «Я — сын монстра, открывшего Темный Портал и принесшего гибель всем народам Азерота и Дренора!» — бурлил его разум. — «В видении мой отец — Медив — сказал мне идти в Каражан. Он… зовет меня! Но Каражан — последнее место, куда я отправлюсь в этой жизни! К тому же, не могу дождаться, когда мы пролетим в этот портал, возникновением своим повлекшим столько смертей, и окажемся в Запределье!»

Оторвав взгляд от зловещего Каражана, Мед’ан направил грифона в изумрудный рифт…

Верховный жрец Рохан лично встретил Мерила, заклинанием перенесшегося из Терамора в Стальгорн. «Джайна Праудмур сказала, что рассчитывает на мою помощь, но не больше», — пожаловался дворф, испытывающее глядя на чародея. «Повсюду вражеские лазутчики, Рохан», — вздохнул тот. — «Ты слышал о культе Сумеречного Молота, возглавляемом огром Чо’галлом?» «Не припомню», — покачал головой Рохан. — «А что?» «Давай-ка пройдемся», — предложил Мерил. — «Мне о многом нужно тебе рассказать…»

Друзья покинули чертоги Стальгорна, ступили на заснеженные горные склоны, где Мерил поведал Рохану о событиях последних дней. «…И ты хочешь, чтобы я присоединился к новому тайному Совету», — заключил Верховный жрец, выслушав рассказ чародея. «Большинство воинов и чародеев сего мира противостоят Королю Мертвых», — отвечал тот, — «и сотворение нового Стража может быть единственным способом остановить возрождение Старого». «Да, здесь есть своя логика», — кивнул Рохан, — «но… ты уверен, что хочешь призвать и Кранка Эксельджинка? Он слишком увлечен технологией, чрезмерно даже для гнома». «Кранк безумен, но могуч», — возразил Мерил. — «И пока что умудрился не взорвать себя. Пойдем-ка в Город Механиков и посмотрим, что он скажет».

Мерил и Рохан направились в вотчину гномов, где те без устали трудились над бесчисленными изобретениями. «Любопытно, что культ Сумеречного Молота базируется в Ан’кираже», — говорил Верховный жрец по пути. — «Один из братьев короля Магни, Бранн Бронзобород, обнаружил основание Атиеша, посоха Медива, но каким-то образом умудрился потерять его в Ан’кираже». «Могущественный артефакт», — задумчиво произнес Мерил. — «Нет, я не знал. Это интересно».

…Кранк с энтузиазмом воспринял идею нового Совета Тирисфаля, и немедленно принялся рассказывать об изобретенных им генераторах, которые помогут наполнить магическими потоками различной природы Стража. Рохан вздохнул: наверняка корабль, на котором они с Кранком отправятся в Терамор, будет завален багажом безумного — или чрезмерно увлеченного? — изобретателя. Распрощавшись с Верховным жрецом, Мерил произнес заклинание телепортации…

Миновав Темный Портал, грифоны оказались в Запределье, по мнению Мед’ана — ирреальных и фантастических в сравнении с его родным миром. «Это то, что осталось от Дренора?» — уточнил юноша, вертя головой по сторонам. «Да, осколок планеты, где проживали некогда орки и дренеи», — кивнул Мараад. — «Теперь это — лишь изломанный островок тверди, пребывающий в Бесконечной Пустоте».

Грифона парили над выжженными алыми равнинами, усеянными костьми; вдалеке виднелись горы, подобные попирающим небеса клинкам. «Мы с Мерилом общались кое с кем, побывавшим здесь», — промолвил Мед’ан. — «Он сказал, что здесь демоны… и идут сражения!» «Теперь рифт куда безопаснее, племянник», — отвечал паладин. — «Наши силы расправились с большинством демонов, остававшихся в Запределье. Силы Пылающего Легиона значительно уменьшились. Но мы все равно продолжаем охранять Темный Портал от всех на него посягательств».

Лишь сейчас Мед’ан обратил внимание на белые кости, устилавшие долину, над которой они пролетали. «Орки называли эту тропу Путем Славы», — скорбно произнес Мараад, отвечая на вопрос юноши. — «Устилают его кости дренеи, убитые попавшими под власть демонов орками до того, как был создан Темный Портал».

Пустошь сменила густая чащоба, в глубинах которой высилась каменная цитадель. «Это — лес Тероккар», — продолжал рассказывать Мараад. — «Здесь проживало множество дренеев. В лесу находится разрушенный град Аукиндон. Нам туда не нужно, но я хочу, чтобы ты его увидел. Он поможет тебе понять, как все было раньше, еще до того рождения».

Паладин и его племянник направили грифонов к огромному мавзолею, но на подлете к оному Мараад не преминул заметить: «Но мы должны соблюдать осторожность. На Костяной Пустоши продолжаются военные действия… А вот то, что осталось от Аукиндона. Более двухсот лет дренеи хоронили здесь своих усопших. Но орки Теневого Совета выпустили плененную в недрах Аукиндона тварь, нарекаемую Шепотом…» «Специально?» — выдохнул Мед’ан. «Слухи говорят, что да», — пожал плечами Мараад, — «но те, кто знал правду, уже мертвы. Явление Шепота привело к взрыву мавзолея и опустошению окрестных земель».

Услышанное ни в коей мере не улучшило душевного состояния Мед’ана, и так пребывающего в тревоге. «Я сын монстра», — навязчивая мысль никак не желала отступать, — «сын чудовища-человека, прихвостня демонов и безумных орков, причинивших такой вред обоим мирам. Возможно, мне стоит отправиться в добровольное изгнание в мир, заполненный ужасами. Возможно, именно в таком месте я и должен пребывать».

Не ведая о том, что творится на душе у племянника, Мараад указал на город, показавшийся вдалеке. «Это Шаттрат», — промолвил он, — «бастион мира в этих измученных войною землях. Нижний город заполонили бежавшие от бесконечных сражений. Но мы отыщем Кадгара на Террасе Света, так называется верхний ярус». «Кто это, Кадгар?» — полюбопытствовал Мед’ан. — «Я знаю, что он — могущественный служитель Света, но…»

«Некогда архимаг Кадгар был помощником чародея Медива», — отвечал Мараад, не заметив, как Мед’ан вздрогнул при этих словах. — «Наряду с твоей матерью Кадгар помог разоблачить чародея и… присутствовал при его гибели». «Кадгар знал мою мать?» — выдохнул Мед’ан. — «И… погоди-ка… он служил Медиву? Но… почему же все доверяют человеку, который некогда служил такому монстру?» «Он не только служил Медиву, но и относился к нему с симпатией», — уточнил Мараад, чем окончательно смутил Мед’ана. Окончательно запутавшись, юноша решил поговорить с самим Кадгаром и выяснить истину о случившемся в час Первой Войны…

Кадгар встретил прибывших на Террасе Света. Мараад спешился, представил чародею Мед’ана как своего внучатого племянника, сына Гароны. «Твой племянник?!» — поразился Кадгар, вперив в Мед’ана пристальный взор. — «Да… похож на тебя. И… не только!..»

Хамуул, архидруид народа тауренов, проводил погребальный ритуал на Красных Скалах, что в северо-восточном Мулгоре. В последнее время племя перевепрей Щетинистых стало донельзя агрессивно, и вот сии твари расправились с двумя тауренами — женщиной и ее юным сынишкой. Вознося молитвы за упокой убиенных, Хамуул мрачно размышлял, что теперь заниматься этим ему придется еще чаще. Нападение Короля Мертвых, темная волшба в Дарнасе и кампания против магов, развязанная Малигосом, ставят под угрозу весь Азерот.

Вздохнув, Хамуул бросил последний взгляд на тела тауренов и направился было к подножью утеса, когда с яростным хрюканьем на него набросились два вооруженных палицами перевепря. Подобного осквернения погребальных земель тауренов архидруид стерпеть просто не мог, посему призванная им молния немедля испепелила монстров.

Сие не укрылось от внимания Валиры и Регара, подлетающих к утесу верхом на вивернах. «Это потрясающе, Регар!» — выдохнула эльфийка. — «Теперь понятно, почему Джайна хочет, чтобы Хамуул присоединился к Совету. Но разве большинство тауренов не шаманы, как ты?» «В час битвы у горы Хиджал Хамуул был поражен силами друидов, почему принял решение присоединиться к ним», — объяснил девушке Регар. — «Сам Малфурион Ярость Бури обучал его. Теперь Хамуул — архидруид. Немногие достигают подобного ранга, даже среди Ночных эльфов».

Хамуул терпеливо дождался, когда виверны опустятся на поверхность утеса, после чего приветственно кивнул Регару. «Странная у тебя ныне компания», — произнес таурен, бросив красноречивый взгляд на спутницу орка. «Я прилетел с Валирой Сангвинар», — отвечал тот. — «Она моя союзница… ровно как и Джайны Праудмур». «Валира?» — нахмурился Хамуул. — «Не та ли Валира, что раньше была твоим гладиатором? Чемпионка Забытого Города?» «Время многое меняет, старый друг», — кивнул Регар. — «И далеко не все к лучшему. Наш мир под угрозой». «Со стороны многих злых сил», — согласился Хамуул. — «Тралл рассказал мне кое-что о вашем плане. Я хотел бы услышать подробности…»

Мараад поведал Кадгару о последних событиях в Азероте, приведших к идее воссоздания Совета Тирисфаля. «Именно поэтому мы и должны создать новый Совет», — закончил рассказ паладин, — «и должны входить в него представители всех магических направлений. Мы бы хотели, чтобы и ты присоединился к нам». «Понимаю», — протянул Кадгар, задумчиво поглаживая окладистую белоснежную бороду. — «И сознаю, как это важно. Но покамест я должен оставаться в Запределье. Возможно, вместо меня ты пригласишь Далиннию Шрам Гнева, магистр на службе у Провидцев?»

Далинния, принадлежавшая к роду Кровавых эльфов, означилась поблизости, и Кадгар немедленно представил ее Марааду. Воспользовавшись моментом, чародей увлек Мед’ана в сторону, давая возможность дренею и эльфийке поговорить наедине.

«Стало быть, Гарона — твоя мать?» — уточнил Кадгар. «Да, сир», — отвечал юноша. — «Со стороны матери в жилах моих течет кровь орков и дренеев». «А со стороны отца?..» — произнес чародей, наградив Мед’ана испытывающим взглядом из-под кустистых бровей. Мед’ан замялся. Должен ли он открыться Кадгару? Догадался ли тот сам?.. Ведь Мараад говорил, что Кадгар знал Медива и даже испытывал к нему симпатию… Возможно, Кадгар многое мог бы объяснить… но Мед’ан сомневался, может ли доверять ему. Юноша сознавал, что должен сохранить истину в тайне, но желание знать пересилило осторожность.

«Лишь несколько дней назад видение явило мне его личину», — признался он. — «Ассассин Гарона — моя мать, а чародей Медив — отец. Я храню это знание в тайне. Любой, кто узнает об этом, скажет, что я сын безумца и чудовища». «Я хорошо знал их обоих…» — задумчиво произнес Кадгар. — «По крайней мере, я так полагал доселе».

«Моя мать была продуктом эксперимента чернокнижника Гул’дана по скрещиванию орков и дренеев», — попытался объяснить Мед’ан. — «С самого своего рождения она была у него под контролем. Магией он ускорил ее взросление, затем мучил ее, а после наложил на нее чары принуждения. После основания Теневого Совета она использовал ее как своего ассассина. Огр Чо’галл, ныне предводительствующий Сумеречным Молотом, был последователем Гул’дана».

«Понятно», — кивнул Кадгар, выслушав рассказ. — «После смерти Медива я осознал, что не понимал многого. Посему я попытался выяснить, что именно произошло. Но я и помыслить не мог о твоем существовании!.. Но все же слова твои совпадают с тем, что я узнал от Гароны. Стало быть, оба твоих родителя были обречены еще до твоего рождения». «Оба?» — удивился Мед’ан.

«Еще когда Медив находился во чреве матери, им овладел обратившийся ко злу титан, Саргерас», — объяснил Кадгар. — «Поведение Медива было… эксцентричным. Иногда, когда внимание Саргераса отвлекало нечто иное, я мог видеть истинного Медива — невероятно могущественного, да, но вместе с тем харизматичного и умного. Я знаю, что твой отец сражался со своей одержимостью. Будь оно не так, тебя не существовало бы. Но в итоге он потерпел поражение… и погиб. Ты… похож на него. И, зная, чего ты стремишься достичь, я подозреваю, что ты всеми силами станешь сражаться за спасение Азерота. Даже самые могущественные демонические силы не всегда могут предвидеть, к каким результатам приведут воплощаемые ими замыслы… и, несмотря на всю их мощь, ты вполне можешь низвергнуть их».

Телепортация в Ан’кираж тяжело далась Мерилу, и Катра’натир не преминул дать знать о себе. «Перемещение — даже на столь далекое расстояние — не должно было столь обессилить тебя, маг», — прошипел демон. — «Твоя арканная магия иссякает… И большую часть ее ты используешь для того, чтобы сдерживать меня. Но силы твои продолжают убывать…»

«Хочешь сказать, что станешь сильнее?» — выдавил Мерил, пытаясь взять себя в руки. — «И что вскоре сумеешь овладеть моим телом, подавив разум? Ты заблуждаешься, Катра’натир. Я останусь куда сильнее тебя, и хоть ты и пытаешься грызть свой ошейник, все равно продолжишь служить мне».

Заклинанием обнаружив пребывающую в Ан’кираже Гарону, Мерил немедленно перенесся к ней. Женщина находилась на крыше одного из зданий у площади перед храмом, на которой преображенный Чо’галл что-то горячо втолковывал собравшимся культистам.

«Мерил! Что ты здесь делаешь?» — зашептала Гарона, стоило магу приблизиться. — «Где мой сын?» «В безопасности в Запределье, вместе со своим дядей», — отвечал чародей. — «Ты должна была сказать мне о том, кто его отец». «Как ты выяснил?» — выдохнула Гарона, но Медив покачал головой: «Позже! Я хочу послушать то, о чем говорит Чо’галл».

«Мальчик избежал Безликого и сумел удрать», — ревел огр, обращаясь к соратникам. — «И сейчас множество заклинателей собираются в Тераморе в надежде противостоять нам. Но они потерпят поражение, ибо предначертано — «Когда дитя трех царствий уподобится Свету, освободится древняя сила. Содрогнется земля, моря взъярятся в ответ, и все обратится в безумие. Рассвет нового дня принесет с собою хаос или мир…» Наш господин — божество хаоса! Пандемониум да поможет освобождению Старого! Посему мы ослабим барьер между Азеротом и стихийным планом бытия. Это поможет нашему великому господину вновь обрести своих стихийных служителей и направить их в мир, дабы сеяли те хаос. Маги Терамора поймут, откуда исходит угроза, и пришлют мальчишку, дабы тот остановил меня. И тогда я, Чо’галл, прикончу его, и магическая энергия, что высвободится после его гибели, откроет путь, посредством которого вернется наш господин!»

«Плохо», — констатировал Мерил, слушая триумфальный рев Чо’галла, уверенного в неизбежности победы. — «Давным-давно Старые Боги Азерота подчинили себе стихийных духов. Со временем тех заточили в стихийных планетах бытия, хоть чародеи время от времени и призывали их — частенько к своему великому сожалению». «Если Чо’галл действительно сможет открыть рифт, и вернуть стихийных духов в мир как исполнителей воли Старого, эта угроза окажется не меньше той, что исходит со стороны Короля Мертвых!» — согласилась Гарона.

«Но есть еще надежда», — молвил Мерил. — «Я узнал об артефакте, который мы можем применить против Чо’галла. Основание посоха Медива, Атиеша, находится где-то в Ан’кираже». «Я хорошо помню этот посох», — с энтузиазмом кивнула Гарона. — «Должно быть, он полон темной магии. Мерил, а ты можешь обнаружить его с помощью своих чар?» Мерил лишь улыбнулся, пожав плечами.

Довольно скоро в Терамор прибыли Рохан и Кранк, а также Валира, Регар и Хамуул. Пригласив гостей проследовать во внутренние покои крепости, Джайна и Эгвин поведали им историю Совета Тирисфаля. «Около 3000 лет назад в Даларане несколько магов — Высшие эльфы, люди и гнома — создали тайный Совет», — рассказывала леди Терамора, — «чтобы противостоять демонам, проникающим из Бесконечной Пустоты в Азерот. Совет обнаружил, что может весьма эффективно выполнять стоящую перед ним задачу, направляя свои магические силы через избранного чемпиона, нарекаемого Хранителем. Последний должен был уметь применять дарованные ему силы в противостоянии с демонами, ровно как требовались от него доблесть, верность и сила. Посредством ритуала Совет наделял Хранителя своим могуществом, но лишь он один подвергался непосредственной опасности. Во время сражений Хранитель оставался в магическом контакте с Советом, а когда битвы завершались, возвращал ему позаимствованную силу… Сегодня мы столкнулись, быть может, с величайшей опасностью в нашей истории. И чтобы противостоять ей, мы должны почерпнуть мудрость из прошлого. Наш избранный Хранитель должен не только совладать с невероятным потоком магической энергии, но и обладать умением творить волшбу сразу в нескольких магических направлениях. Попытаться и потерпеть поражение — значит, погибнуть. Я знаю лишь одного, обладающего вышеперечисленными качествами — и это юный Мед’ан».

«Мальчишка-полуорк, о котором говорил мне Мерил?» — уточнил Рохан, задумчиво поглаживая подбородок. «Какое-то дитя, в жилах которого течет кровь сразу нескольких рас?» — ужаснулся Кранк. — «Это безумие!» «Его кровь… и дарованные ей умения… могут стать тем, что решит исход конфликта в нашу пользу», — резонно заметила Эгвин.

«Я видел, как творит волшбу Мед’ан», — взял слово Регар. — «Пусть он и юн, но уже изучил арканную магию и шаманизм». «А сейчас он изучает могущество Благого Света. Он владеет тремя магическими направлениями столь же легко, как дышит».

«Не так быстро», — хмыкнул гном и указал на металлический агрегат, который воины Терамора, пыхтя и отдуваясь, втащили в зал. — «Я создал машину, которая свяжет воедино магические потоки различной природы, которые станет контролировать наш Хранитель. Позвольте продемонстрировать…»

Темная энергия объяла заклинательный круг, в центре которого высился Чо’галл. Могуществом, данным ему К’туном, огр разорвал тонкую ткань пространства, разделяющую смертный мир и стихийный план бытия, велев вырвавшимся на свободу духам чинить хаос в смертном мире… и, в особенности, в Тераморе.

«Мы должны отыскать основание Атиеша, пока это не зашло слишком далеко», — зашептала Гарона, наблюдая за манипуляциями Чо’галла. «Я уже нашел его», — отвечал Мерил. — «Оно — во чреве трупа Старого Бога К’туна». «Во чреве?» — поразилась Гарона. — «Я найду?.. Но где?..» «Когда вытащишь основание, заверни его в ткань», — посоветовал Мерил. — «Не прикасайся к нему и не пытайся воспользоваться его могуществом, ибо наполняют сей артефакт демонические энергии. Я скоро вернусь. Я должен предупредить Совет о надвигающейся угрозе… и пересказать им пророчество. Будь осторожна».

«Маг, ты слишком обессилен, чтобы вновь телепортироваться сейчас», — не преминул заметить Катра’натир в ответ на высказанные чародеем намерения. — «Почерпни немного моей демонической энергии». «Это неразумно… но необходимо», — согласился Мерил. — «На кону — судьба всего Азерота».

«Мерил, что ты сказал?» — встревожилась Гарона, не понимая, к кому обращается маг. — «С тобой все в порядке?» «Все… хорошо», — кивнул Мерил. — «Выборы, которые мы сделаем сейчас… я, ты, твой сын, Совет… будут означать лишь спасение для Азерота… либо гибель. Просто отыщи основание посоха». С этими словами маг исчез…

…а мгновение спустя возник во внутренних покоях Терамора, где Кранк Акселджинк с воодушевлением рассказывал о замечательных особенностях своего последнего изобретения. «Надев эти шлемы, вы направите свои магические силы в машину, которая их преобразует», — говорил гном, — «в форму, которой сможет воспользоваться тот, у кого на голове главный шлем. Конечно, сейчас он настроен на мой мозг, но если кто-нибудь из вас…»

«Если это все, что ты предлагаешь, Кранк Акселджинк, то это совершенно бесполезно против того, с чем нам предстоит столкнуться!» — рявкнул Мерил в лицо опешившему гному. «Но… это способ передать силы Хранителю», — отвечал растерявшийся Кранк.

«Мерил, что случилось?» — воскликнула Джайна, заметив, что на чародее лица нет. «Готовьтесь к битве», — бросил тот. — «Именем Старого Бога Чо’галл призвал духов из стихийного плана бытия и приказал им атаковать Терамор. Выгляните в окно! Они уже здесь!» Действительно, земные и огненные стихийные духи уже крушили бастионы Терамора…

Пришла пора прощаться. Мараад тепло поблагодарил Кадгара и А’дала за помощь, высказав надежду, что Далинния, ответившая согласием на его предложение, достойно представит арканную магию в Совете Тирисфаля. «И я тоже благодарю тебя», — обратился к Кадгару Мед’ан. — «Ты дал ответы на множество моих вопросов. Возможно, на самый важный из них».

«Тщательно взвешивай свои решения, Мед’ан, ибо Свет наделил тебя великими дарами и огромными возможностями», — прозвучал глас А’дала в разуме юноши. — «Делай мудрые выборы, и ты станешь одним из величайших оружий Азерота в борьбе со злом. Но выбор неверный может привести к гибели мира». Мед’ан вздохнул: мудрые выборы?.. Но как понять, в чем пребывает сия мудрость?..

Уже сейчас, летя верхом на грифоне к Темному Порталу юноша разрывался, не зная, как ему поступить: отвернуться от Медива… или же ответить на его зов и ступить в Каражан?

Глава 24. Трудный выбор

Но как только Портал остался позади и до самого горизонта вновь протянулись Выжженные Земли, глас отца зазвучал в разуме Мед’ана, веля тому немедленно прибыть в Каражан. «Наверняка я обречен на то, чтобы слышать голоса», — мрачно размышлял Мед’ан, направляя грифона вслед за теми, на спинах которых восседали Мараад и Далинния. — «И все же… Видение — повеление — отца требует ответа! Следовать ли мне в Каражан, или же нет? Мир считаешь Медива чудовищем! Кадгар говорил, что он стал одержим демоном еще в материнской утробе, и сумел получить искупление лишь в посмертии. К тому же, наару А’дал сказал, Свет наделил меня великими дарами, но я должен делать мудрые выборы, ибо выборы неверные могут привести к гибели мира… Да, теперь я знаю, как должен поступить. Я сделаю правильный выбор и узнаю, что отец хочет сказать мне, ибо, не обретя знания, не постигнешь и мудрости».

Обратившись к Марааду, Мед’ан заверил паладина, что вскоре встретится с ним в Тераморе, после чего на глазах изумленных спутников исчез со спины грифона… телепортировавшись в Каражан. Очам Мед’ана предстала призрачная фигура Медива, передвигающая фигуры на шахматной доске. «Я здесь, отец», — произнес юноша, стараясь, чтобы голос его не дрогнул. — «Что же ты хочешь сказать мне?»

«Во-первых, я не Медив», — отозвался чародей. — «Я — его воплощение, средоточие его оставшейся силы. Я много лет ожидал возможности передать сообщение, оставленное им для тебя перед тем, как он окончательно покинул Азерот. Крайне важно, сын, чтобы ты понял истинное значение игры, в которую собираешься играть, а для этого, ты должен узнать нашу историю, чтобы не повторять ошибки, сделанные мной».

На глазах Мед’ана шахматные фигуры обратились в людей, окруживших его, и пред очами юноши встали картины далекого прошлого. «Все началось, когда твоя бабушка Эгвин была Хранительницей Тирисфаля», — звучал бесплотный глаз Медива, комментируя сменяющиеся образы. — «Она отказалась вернуть позаимствованную силу и передать ее следующему чемпиону Совета. Вместо этого она передала силу мне, своему новорожденному сыну. В гордыне своей верила она, что сын ее спасет этот мир. Не ведала она, что еще до рождения я стал одержим обратившимся ко злу титаном, Саргерасом, ведь Эгвин считала, что уничтожила его. Она передала меня моему отцу Ниласу Арану… Но когда я вырос, сила, дремлющая во мне, пробудилась, и вместе с нею пробудился и Саргерас. Выброс магической энергии убил моего отца, я же на двадцать лет впал в кому. Когда я наконец пробудился, то всеми силами противостоял Саргерасу. Иногда я действительно считал, что одерживаю верх над ним. Но Саргерас оказался сильнее, и в конце концов подчинил тело мое и душу. Я стал вместилищем его сущности. Саргерас заставил меня создать Темный Портал, через который орки ступили в Азерот, принеся смерть и разрушение.

Гарона — которая станет твоей матерью — была послана ко мне как посланница орочьих вождей. Она сама того не знала, но мне было очевидно, что в жилах ее течет кровь орка и дренея. Также она не ведала о моей одержимости. Она не знала, что это я создал Темный Портал. Она питала ко мне чувства, и оные не остались без ответа. Однажды, когда внимание Саргераса было сосредоточено на чем-то ином, мы зачали тебя. А вскоре мой ученик, Кадгар, и Гарона узнали, что я одержим и что я сделал. Они рассказали об этом королю Ллейну, но тот не поверил им. Наряду с Андуином Лотаром, чемпионом короля и моим другом детства, они вернулись, чтобы остановить меня. Мне нанес удар Кадгар, которого я магически состарил во время нашего сражения. «Мне кажется, твоя человеческая сущность держала нас поблизости в качестве поддержки», — сказал он мне, пронзив сердце мечом. — «Чтобы когда ты окончательно обезумеешь, твои друзья остановили бы тебя». Могущество Саргераса полностью подчинило меня и атаковало… Но было уже слишком поздно. Андуин Лотар обезглавил меня, даровав тем самым свободу.

Но я вернулся в мир, став истинным Хранителем Тирисфаля. С помощью оставшихся у меня сил я сумел создать союз, который одержал верх над Пылающим Легионом у горы Хиджал. Но сейчас в Азероте пребывает лишь последнее эхо моей сущности. Знания, которые я сокрыл в этой призрачной иллюзии, теперь твои, сын мой. Старя игра закончилась. Начинается новая».

Мед’ан несказанно поразился, когда тело его неожиданно оказалось облачено в доспехи, а за спиной возник алый плащ. «Но отец… что же мне делать?» — выдохнул он. Ни дать, ни взять — маленький ребенок, ищущий наставления родителя. «Судьба твоей матери, ровно как и моя, была предрешена еще до рождения», — улыбнулся образ Медива. — «Мой единственной сын лишен подобных уз».

Герои прошлого, окружавшие Медива на шахматной доске, — Гарона, Ллейн, Эгвин, Алонсус Фаол и Андуин Лотар — воздели руки, и ярчайшее сияние окутало их. Мед’ан ощутил, как вливаются в него новые силы… новые знания. «Эти знания… эта сила — твоя по праву рождения, и ты волен распоряжаться ею так, как сочтешь нужным», — произнес Медив. — «Ты — особенный. Ты сам избираешь и свой путь, и свою судьбу! Это — мой величайший дар тебе, сын мой. Мудро воспользуйся им в той игре, в которую собрался играть. Прощай!»

Образ Медива исчез, а шахматные фигуры, окружавшие Мед’ана, преобразились, обратившись в членов нового Совета Тирисфаля — Далиннию, Мараада, Джайну, Мерила и Гарону. Фигуры, противостоящие Мед’ану, приняли облик Чо’галла и стихийных духов. «Что ж, тогда я сыграю в эту игру», — принял решение юноша, и выкрикнул, обращаясь к Чо’галлу: «Присылай своих миньонов, огр! В ближайшие часы мы сразимся, и с помощью Благого Света я уничтожу тебя! Передай своему господину, что это мой ответ на его темные нашептывания! Мы встретимся в дюнах Силитуса!»

Стихийные духи устремлялись к Терамору, уничтожая все на своем пути. Они брали замок в кольцо, и становилось очевидно, что атака начнется в течение нескольких минут. Не требовалось семи пядей во лбу, чтобы понять, нашествие духов — очередной ход Старого Бога.

«Похоже, вы все забыли о моем изобретении», — с укором произнес Кранк, обращаясь к заклинателям, собравшимся в большом зале Терамора. Гном наказал коллегам надеть на головы шлемы, направить магические энергии в машину… и те, несмотря на протестующее ворчание Мерила, подчинились. Но когда Кранк собрался высвободить накопленные магические энергии и уничтожить атакующих Терамор стихийных духов, машина взорвалась, и гном исчез в пламени.

«А я вам говорил!» — не преминул заметить Мерил, разя заклятиями стихийного духа земли, разрушающего бастионы крепости. — «Гномьи изобретения не решат проблемы. Нам необходимо изыскать способ объединить силы, или же не станет ни Совета, ни Хранителя… и Азерот погибнет!» «Нет, Мерил!» — возразила Джайна, схватившись со стихийным духом воздуха. — «Сейчас не время объединять силы Совета. Нам нужно просто сражаться с этими созданиями на самом пределе наших сил!»

Вступили в сражение и иные: Регар разил стихийные порождения молниями, Хамуул взывал в корням, которые вырывались на поверхность и, оплетая духов, разрывали их на части. Рохан сотворил магический щит над собою и соратниками, но Валира, не особо рассчитывая на оный, протянула Эгвин один из орочьих кинжалов… на всякий случай.

В разгар противостояния к Терамору подоспели Мараад и Далинния, немедленно ввязавшись в бой с миньонами Старого Бога. Мерил, однако, заметил, что с вернувшимися в Запределья нет Мед’ана, посему преисполнился тревоги. «Он куда-то телепортировался прямо со спины своего грифона», — произнес дреней в ответ на вопрос чародея. — «Не знаю, куда он направился».

Ситуация для защитников цитадели складывалась не лучшим образом. Каменный стихийный дух нанес сильнейший удар Хамуулу, зажал в гигантский кулак бросившегося на помощь к павшему таурену Регара. Немедленно, Катра’натир возобновил свои нашептывания, призывая Мерила объединить усилия, и чародей, скрепив сердце, согласился.

Поглотив жизненные силы грифона Мараада, смертельно раненого стихийными духами, одержимый чародей преобразовал оную в разрушительную демоническую энергию, направив поток оной против миньонов К’туна. «Мерил, что ты творишь?» — в ужасе бросилась к нему Эгвин. «То, что должен!» — отвечал чародей. — «Выбор у меня невелик, ведь арканная магия слабеет по всему миру! Я все принесу в жертву ради спасения Азерота! Однако, коль Мед’ан исчез, быть может, уже слишком поздно».

«Для чего слишком поздно?» — произнес знакомый голос, и в разрушенном чертоге возникла фигура Мед’ана, облаченного в пластинчатый доспех. — «И что же Чо’галл и его господин бросили против нас на этот раз?..»

Магические знаки на площади Ан’киража сияли все ярче; культисты Сумеречного Молота опасливо отошли в стороны, оставив Чо’галла в одиночестве. «Заклятие близится к завершению!» — исступленно выл преображенный огр. — «Победа за нами! Ибо вскоре пробудятся анубисаты… и в мир явится воистину невероятная сила!»

Гарона терпеливо дожидалась момента, когда Чо’галл будет полностью поглощен волшбою, а культисты отступят за пределы Ан’киража, в пустыню. Улучив момент, Гарона метнулась в храм, устремившись к мертвой туше воплощения К’туна. Женщина рассекла кинжалом плоть и, сняв со стены чадящий факел, скользнула внутрь смрадного трупа Старого Бога.

Сражение на бастионах Терамора было в самом разгаре; воздух разрывали магические энергии, преобразованные членами нового Совета Тирисфаля в гибельные заклинания. Мед’ан без устали творил волшбу, связывая воедино арканную магию и могущество Благого Света, изгоняя стихийных духов из смертного мира.

«Не изгоняй, убивай их, парень!» — воскликнул Мерил, заметив, чем занимается его бывший ученик. «Они — воплощенный хаос, Мерил», — промолвил Мед’ан. — «Старый поработил их, но служат они ему не по своей воле. Их необходимо освободить, а не уничтожить!»

«Мудрое дитя!» — прозвучал в разуме собравшегося было возразить Мерила ехидный глас Катра’натира. — «Я тебе тоже служу не по своей воле, маг. Ты слабеешь, твои запасы арканной энергии на исходе. Вскоре я стану повелевать тобою! И тогда…» «Этого не будет, демон…» — оборвал его Мерил, но шепот Катра’натира заставил его отвлечься, и огромный кулак стихийного духа земли поразил чародея. «Джайна! Передай Мед’ану свою силу!» — прошептал Мерил, оседая наземь. — «Ты знаешь ритуал!»

Кивнув, Джайна Праудмур немедленно направила на юношу потоки арканной магии, а несколько секунд спустя к ней присоединились и Мараад с Регаром. Не ведая, способны ли магические потоки различной природы объединиться, они, тем не менее, понимали, что в ритуале сем — их единственный шанс на победу.

Мед’ан чувствовал, как наполняет его магия, и было то воистину пьянящим ощущением. «Магия Азерота, защити нас!» — выкрикнул он, высвобождая переполнявшее его могущество, и энергии обрушились на стихийных духов, развоплощая их. Страшный магический взрыв затронул и самого Мед’ана, который, отброшенный волной на несколько шагов, пал и не шевелился боле. Однако сражение еще не завершилось…

Подле истощенных тяжелейшим сражением членов Совета опустился гигантский орел, несколько мгновений спустя обратившийся в Бролла Медвежью Шкуру. Не тратя времени на излишние приветствия, друид, ровно как и Хамуул недавно, воззвал к древесным корням, которые восстали из-под земли, оплетая стихийных духов, сокрушая их.

Наконец, все было кончено; и Хамуул, и Мерил пришли в себя, и благодарить за это стоило в первую очередь целителя Рохана. Тяжело вздохнув, Бролл обернулся к разношерстной компании заклинателей, благодарно взирающих на него. «Что здесь происходит?» — устало обратился он к леди Терамора. — «Я получил твое послание, Джайна… но это?!»

Но Джайну опередила Валира, бросившаяся на шею Ночному эльфу. «Бролл! О, Бролл!» — восклицала она. — «Я так рада, что ты здесь! Мне так много нужно рассказать тебе! Ты вернулся как раз вовремя! Но где же…» «Меня, Хамуула и иных друидов призвал Фендрал, чтобы восстановить мировое древо Тельдрассил. Сейчас оно исцеляется, и Фендрал сказал, что с остальным справится и сам. Он позволил мне отправиться сюда. Но… что это был за взрыв? Джайна, что происходит?»

«Кое-кто из нас передал Мед’ану свои силы», — мрачно произнес Мерил, наряду с Эгвин склонившись над телом юноши. — «Он применил их… но отдача от заклинания ударила по нему». «Вы просто… накачали его энергиями!» — с искреннем восхищением молвила Эгвин. — «Он не был готов принять их, но, тем не менее, применил! Потрясающе!» «Наличие отдачи — лишь одна из причин, по которым для создания Хранителя требуется надлежащая церемония», — закончил Мерил.

Мед’ана перенесли в отведенные ему покои, и Эгвин вызвалась остаться у постели внука, дабы дождаться, когда тот придет наконец в себя. И как только юноша разлепил глаза, она сообщила ему, что им надлежит как можно скорее спешить на собрание Совета Тирисфаля. «Ты помнишь, что случилось?» — на всякий случай уточнила Эгвнн, и Мед’ан слабо кивнул: «Да. Все помню… наверное. Ты — моя бабушка!»

«Я… да», — изумилась Эгвин. — «Но… откуда ты…» «Отец рассказал», — улыбнулся Мед’ан. «Твой… отец?» — похоже, откровение следовало за откровением в этот страшный и удивительный день. — «Мед’ан… Медив мертв». «Он… явился ко мне во сне», — объяснил юноша. — «И попросил меня явиться к нему. Сперва я не хотел делать этого… но все же отправился в Каражан. Он оставил мне… послание. И знание, и силу. Он… хотел все объяснить. Он хотел, чтобы я понял, как появился на свет… и чтобы у меня была возможность выбора, чего у него самого не было никогда».

«То есть, возможности делать выборы ему не дала я», — уточнила Джайна, и Мед’ан опустил глаза, не желая встречать с ней взглядом. — «Моя гордыня привела его к гибели. Но, тем не менее, на свет появился ты. Ты воплощаешь все то, чем должна была стать я сама. Ты — мое искупление. Ты понимаешь, что означали действия Совета во время сражения. Они хотят, чтобы ты стал их Хранителем. Лишь ты обладаешь силами, необходимыми для этого. Но ты должен сохранить наше родство и личность своего отца в тайне. Если они узнают правду, то отвернутся от тебя». «Возможно», — понурился Мед’ан. — «Но когда они делились со мной силами, я ощутил… связь. Я думаю, что они… поймут… в большинстве своем. Хватит с меня лжи и тайн, бабушка. Совет должен знать, кто я такой и что я такое… и принять это… если они хотят видеть меня своим Хранителем».

«Безумие огра Чо’галла подпитывает пророчество», — говорил Мерил, обращаясь к внемлющим ему членам Совета, собравшегося в соседнем с покоями Мед’ана чертоге, — «Когда дитя трех царствий уподобится Свету, освободится древняя сила. Содрогнется земля, моря взъярятся в ответ, и все обратится в безумие. Рассвет нового дня принесет с собою хаос или мир…»

«Я бы выбрал мир», — уверенно произнес Мед’ан в сопровождении Эгвин ступив в чертог и приковав к себе внимание собравшихся. — «Но перед этим не миновать войны, ибо Чо’галл не откажется от своих замыслов вернуть в Азерот Старого Бога, и попытается использовать меня для этого. С вашей помощью — и с помощью могущества моего отца — я попытаюсь остановить его». «Среди вас лишь Мед’ан обладает способностью сделать то, что должно быть сделано», — поддержала юношу Эгвин и, сделав глубокий вздох, добавила, — «ибо он — мой внук, сын Медива».

Мараад поднялся из-за стола, приблизился к Мед’ану и, положив юноше руку на плечо, произнес: «И мой внучатый племянник, сын моей племянницы Гароны, полуорка по рождению». «Я растил его с младенчества», — обратился Мерил к иным членам Совета, лица которых отражали вящее изумление. — «Все тяготы и истины, принять которые нелегко, он встречал с присущей ему храбростью. Он должен стать новым Хранителем, средоточием вашего могущества».

«Его наследие — его сила», — поддержал чародея Регар, в упор глядя на продолжающихся сомневаться. — «Вы все видели, как он справился с невероятным могуществом, переданным ему, уничтожив духов и башню впридачу». Слово взял Хамуул; архидруид по очереди оглядел восседающих за круглым столом, после чего произнес: «Некогда непримиримые враги объединились в гармоничное целое. Мед’ан — верный выбор».

«Согласен», — принял решение и Бролл, поддержала идею и Далинния: «Несмотря на смешанную кровь… а, быть может, и из-за нее Мед’ан станет нашим Хранителем». «Если захочет», — произнес Рохан, в упор глядя на юношу оценивающим взглядом. «Да, я стану Хранителем», — без тени сомнений произнес тот, и Мерил поразился, сколь разительно изменился воспитанник его за эти несколько безумных дней. — «Мне нужна ваша сила… и ваша помощь… ибо я собираюсь остановить Чо’галла».

«Вам необходимо провести ритуал по наделению Мед’ана могуществом», — промолвил Мерил, обращаясь к заклинателям. — «Но сперва Совету необходимо отыскать для себя безопасное укрытие, подальше от постоянных атак Чо’галла… Прежний Совет пребывал на Тирисфальских Просторах, но такой возможности у нас нет». Что-то в словах Мерила встревожило Валиру, и она удивленно обратилась к магу: «Мерил, а ты не войдешь в Совет?» «Нет, Валира», — покачал головой тот. — «Как ты знаешь, я принял в себя демона Катра’натира, который пытался подчинить тебя себе. Силы его растут. Сдерживать его становится… непросто. Я не могу позволить, чтобы посредством меня он получил доступ к Совету… ибо я воспользовался демонической магией».

«Думаешь, сумеешь справиться со мной таким способом?» — немедленно раздался в разуме Мерила гневный глас Катра’натира. — «Глупец! Я тебе нужен куда больше, чем необходим мне ты сам… и в конце концов душой и телом ты будешь принадлежать мне». Мерил ничего не ответил на это; признавать справедливость слов демона — значит, увериться в собственном неминуемом поражении.

«Приди же, Мед’ан!» — отвечая на слова юноши, проревел Чо’галл в далеком Ан’кираже, ибо магические ветра донесли до него слова Мед’ана, произнесенные на Совете. — «Приготовления завершены! Ты станешь слугою моего господина! Знай, что Чо’галл ждет тебя в дюнах Силитуса».

Огр знал, что Мед’ан примет брошенный вызов; иначе быть просто нет может…

Глава 25. Армагеддон

Члены нового Совета — Бролл Медвежья Шкура, Хамуул, Регар Гнев Земли, Мараад, Рохан и Далинния Шрам Гнева — встали рядом с Джайной Праудмур и Мед’аном, которая начала творить заклинание, призванное переместить их наряду с будущим Хранителем в пространство за пределами смертного мира… в Бесконечную Пустоту.

Эгвин, Мерил и Валира отступили в сторонку, дабы не мешать проведению ритуала, и тихо переговаривались. «Ты должен был быть с ними, Мерил!» — настаивала эльфийка. — «Ты не можешь заняться место в Совете, принадлежащее тебе по праву, лишь потому, что одержим демоном Катра’натиром! И в этом моя вина!» «Ты предложила себя демону, чтобы уберечь нас с Мед’аном от Чо’галла, Валира», — возражал чародей. — «Я принял решение избавить тебя от этой ноши». «Потому что знал — я недостаточна сильна, чтобы удержать его», — заключила Валира. — «И теперь он становится все сильнее!»

«Верно, я не могу позволить себе присоединиться к Совету», — изрек Мерил. — «И они проведут все время, которое займет грядущая битва, в медитации. Я же в силу своего преклонного возраста предпочитаю оной действие».

Члены Совета исчезли во вспышке света, и Мерил обратился к Катра’натиру, прося того дать ему силы, дабы сотворить заклинание, что перенесет его, Валиру и Эгвин в Ан’кираж. В конце концов, там их ждет Гарона… да и Мед’ану лишняя помощь всяко не помешает.

Оказавшись на островке тверди в ирреальности Бесконечной Пустоты, члены Совета немедленно приступили к проведению древнего ритуала, призванного наделить Хранителя их совокупным могуществом.

Казалось, Мед’ан светится изнутри от переполняющей его мощи. «Это… куда больше, чем я ожидал», — признался юноша, обращаясь к испытывающе взирающим на него заклинателям. — «Я чувствую связь со всеми вами, даровавшими мне свои силы и свои знания. Я… благодарю вас за оказанное мне доверие. И, что бы не случилось, обещаю, что распоряжусь сим могуществом мудро. А теперь я должен идти. В Ан’кираже меня ждут Чо’галл и его темные миньоны…»

Колдовские символы на центральной площади Ан’киража ярко сияли. Культисты Сумеречного Молота отошли в сторонку, с благоговением наблюдая, как подле Чо’галла восстают исполинские анубисаты, призванные направлять силу Старого Бога в смертном мире, и стихийные духи, что станут оружием, направленным против врагов К’туна.

«Последователи Сумеречного Молота!» — ревел Чо’галл, опьяненный силой, что переполняла его. — «Пришло время заявить о себе миру! Ибо сегодня мы явим ему воплощенное безумие, и падет пред ним Азерот!» Культисты, приверженцы Хаоса в первозданном виде, разразились ликующими воплями.

Но не ведали они, что в опустевшем храме, вход в который зорко стережет лавовый стихийный дух, внутри гигантской мертвой туши К’туна пребывает Гарона, занятая поисками рукояти посоха Медива. «До сих пор, все, что я дала Мед’ану — это жизнь», — мрачно размышляла женщина, карабкаясь по слизким внутренним органам воплощения. — «А затем я оставила его, чтобы моя собственная скверна его не затронула. Но судьба дала мне еще один шанс! И я с радостью расстанусь с жизнью, но сделаю это, защищая его!

Наконец, поиски завершились успехом, и, осторожно завернув найденное основание Атиеша в тряпицу, дабы демонические энергии, переполняющие реликвию, не коснулись ее, Гарона повернула назад. Теперь оставалось лишь дождаться возвращения Мерила. Но что, если он не вернется?.. «Должна ли я продолжать ждать… или попытаться самой применить основание посоха против Чо’галла?..» — гадала Гарона.

Воплотившись на крыше одного из окружающих площадь Ан’киража зданий, Мерил, Валира и Эгвин принялись озираться по сторонам, отметив огромные стяги с символом культа Сумеречного Молота, притороченные к каменным домам ниспадающие до самой земли.

«Похоже, внука моего еще не видно», — констатировала Эгвин, но Мерил не отрывал взгляд от занятого темной волшбой огра. «Чо’галл действует быстрее, чем я предполагал», — произнес он. — «Нам срочно нужно основание Атиеша, если мы питаем надежды на то, что сможем помочь мальчику». «Но… ты же сказал, что оно исполнено демонической энергии!» — поразилась Валира. «Магия крови Мед’ана, знания Медива и совокупное могущество Совета смогут превозмочь демоническую порчу Атиеша», — уверенно молвил чародей и, сотворив простенькое заклинание обнаружения, констатировал, что Гарона сумела раздобыть артефакт и находится у входа в храм… там же пребывает и лавовый стихийный дух.

Узнав об этом, Валира спрыгнула с крыши, метнувшись к храму. «Ждите Мед’ана! Мы с Гароной сейчас будем!» — крикнула она напоследок, и Мерил усмехнулся, обернулся к Эгвин. «Никогда еще на помощь Гароне никто не приходил», — молвил он, и прозвучали его слова одновременно и весело, и горько. «К ней не так-то просто войти в доверие», — согласилась Эгвин, следя за удаляющейся фигуркой эльфийки. — «И на то есть веские причины. Интересно посмотреть, какое влияние окажут на нее нынешние события… если, конечно, мы выживем в грядущем противостоянии».

Валира едва успела поспеть ко входу в храм вовремя; лавовый стихийный дух действительно застал Гарону врасплох, и эльфийка, бросившись вперед, оттолкнула опешившую от неожиданности полуорчиху в сторону. Женщины бросились прочь, а стихийный дух, нанося каменными кулачищами удары по стенам здания в тщетной надежде покончить с юркими жертвами, добился лишь того, что обрушил крышу храма себе на голову…

«Спасибо, Валира», — тепло поблагодарила свою спасительницу Гарона, когда оказались она снаружи и в относительной — временной — безопасности. — «Мерил вернулся?» «Да», — кивнула эльфийка. — «Много чего произошло. Твой сын скоро будет здесь. Он теперь Хранитель, наделенный могуществом…»

Она осеклась, заметив, как на площади, окруженной анубисатами, стихийными духами и культистами, возникла фигурка Мед’ана, светящаяся от переполняющей юношу силы. «Наконец-то ты явился, мальчишка!» — ликующе взревел Чо’галл, нависая над Хранителем. — «Я знал, что своими действиями заставлю тебя показаться здесь!»

«Мед’ан! Нет!» — вырвалось у Гароны, и она инстинктивно бросилась вперед. Валира удержала полуорчиху, но поздно: огр услышал возглас и обернулся. «Как мило», — прошипел Чо’галл, откровенно забавляясь ситуацией. — «Ты привел с собой зрителей. Валиру и Гарону. Конечно, пользы от них совершенно никакой».

Заметили появившихся на краю площади Валиру и Гарону и наблюдавшие за происходящим с крыши здания — Эгвин, Мерил… и Катра’натир. «Вместилище демонической энергии», — немедленно зашептал демон, ощутив эманации основания Атиеша. — «Оно наполнит мальчишку скверной!» «Не думаю, демон!» — отстраненно отозвался Мерил, внимательно наблюдая за фигуркой Гароны. — «Ты, будучи Повелителем Ужаса, на своей шкуре ощутил могущество Хранителя… к величайшему своему сожалению!»

Головы Чо’галла обратились к иным участникам действа, губы растянулись в презрительной ухмылке. «А, бессильная Эгвин!» — усмехнулся огр. — «И Мерил — древний, неживой и практически бесполезный, — на котором теперь печать демонической магии, и служит он вместилищем для того самого демона. Скажи маг, разве догму «держи врагов близко» ты воспринимаешь не чересчур буквально?»

«Да, мальчишка», — огр вновь обратил взор на Мед’ана, — «ты нашел себе действительно достойных союзников. Они могут лишь ослабить тебя!» И Чо’галл направил сокрушающий поток темной энергии на Мерила и Эгвин, зная, что от подобной мощи те защититься не в силах.

Однако Мед’ан воззвал к Рохану, прося того даровать ему силы защиты, присовокупив к магическому щиту могущество Благого Света. Немедленно сияющий купол возник над Мерилом и Эгвин, над Валирой и Гароной, ограждая их от атак физических и магических, а Мед’ан, не останавливаясь, обратился к стихиям, преобразуя мощь их в волну энергии, направленной на Чо’галла.

Огр дрогнул, отступил на несколько шагов, но на ногах устоял. «Неплохо, мальчишка!» — прошипел он. — «Силы твои возросли! Теперь я понимаю мудрость замысла моего господина и то, каким образом пророчеству надлежит свершиться! Когда я убью тебя, поток магии будет направлен на то, чтобы вызволить Старого Бога из заточения, и станет он править Азеротом! Да начнется церемония!»

Неподвижные доселе анубисаты сдвинулись с места; один из них устремился к Гароне и Валире, дабы раздавить их ногою. Мед’ан же призвал корни, и те взметнулись из-под песков пустыни, оплетя каменное тело анубисата. В ответ Чо’галл обратился к стихийным духам, веля им покончить с чужаками.

Эгвин и Мерил заметили, как Чо’галл оберегает анубисатов и смекнули, что именно через них направляется могущество К’туна, но сейчас внимание их всецело приковали к себе атакующие стихийные духи. Заметив, что внимание Мед’ана переключилась на них, Эгвин крикнула внуку, чтобы тот занялся анубисатами, но Хранитель, не желая оставлять в беде дорогих ему людей, призвал молнии, и поразили те порождений стихий.

Именно этого и ждал Чо’галл. Юношу слишком легко отвлечь от главного, заставить обратиться на иные цели… и это принесет ему погибель. Четверо анубисатов заняли отведенные им места в начертанном на площади сложном магическом узоре, направив в Чо’галла могущество Старого Бога. Тот взвыл в экстазе, что пьянили его непомерные силы. «Вскоре Азерот будет разорван на части!» — бесновался огр. — «Мой господин явит себя миру, и тень его ляжет на земли и моря. Древнее пророчество наконец свершится и господин мой будет править миром!»

Молнии расчертили небеса, и не ведали миряне Азерота, что разворачивается в далеком Силитусе эпическое противостояние, и на кону — само существование смертного мира. Темная энергия устремилась к Водовороту… Но, направляя могущество Совета, Мед’ан создал над Ан’киражем магический купол, не позволяя потоку темной энергии Старого Бога разорвать ткань реальности.

Валира и Гарона добрались наконец до Мерила и Эгвин, но полуорчиха сомневалась, целесообразно ли передавать неживому чародею, черпающему силы у Катра’натира, основание посоха Медива, ведь неведомо, контролирует ли все еще демона Мерил. Однако, как справедливо заметила Валира, иного выхода у них просто не было…

«Думаешь, остановил меня, мальчишка», — проревел Чо’галл, нависнув над Мед’аном. — «Но могущество моего господина остается под куполом, оно не рассеялось. Источник твоих невероятно возросших сил ведом мне, Хранитель! Мы, Сумеречный Молот, знаем обо всем! Ваш замысел, порожденный отчаянием, тоже является частью пророчества… и он необходим для воплощения нашего плана! Пусть Совет питает тебя своей магией. Пусть твоя сила противостоит могуществу моего господина. Когда ты падешь, резкое высвобождение твоих магических сил — сил всего Совета — добавится к энергиям К’туна, заключенным под созданным тобою куполом. Я направлю эту энергию, чтобы освободить своего господина, и хаос вновь станет править Азеротом!»

Чо’галл громогласно расхохотался, но Мед’ан, ни на мгновение не забывая поддерживать магически купол, отрицательно покачал головой. «Нет, монстр!» — произнес он. — «Пасть суждено тебе. А твой господин останется в заключении на веки вечные». И Чо’галл, направляющий энергии К’туна, и Мед’ан, их сдерживающий, понимали, что ничего иного в настоящий момент предпринять не в силах, ибо это немедленно даст преимущество противнику. «Источник твоих сил не бесконечен», — резонно заметил огр, широко ухмыльнувшись, — «в отличие от моего. И когда твой контроль над куполом ослабнет, а это непременно случится…»

Слова сии услышали и четверо, сгрудившиеся под магическим щитом; Мерил черпал демонические энергии Катра’натира, направляя их на поддержание защитного заклинания. Тяжело вздохнув, Гарона осторожно положила у ног Мерила основание Атиеша, и Катра’натир немедленно воспрял в очередной попытке обрести контроль над телом чародея. Мерил сосредоточился на сдерживании демона… и магический щит исчез, оставив четверку беззащитной перед потоками темной энергии Чо’галла, беснующимися под магическим куполом.

Один из потоков темной энергии хлестнул Эгвин, и женщина рухнула, как подкошенная, к ногам товарищей. Понимая, что медлить нельзя ни мгновения, Мерил, сдерживая Катра’натира из последних сил, метнулся к основанию Атиеша, произнес заклятие, вбирая в себя исполненную демонической скверны магию реликвии.

После чего немедленно высвободил ее, направив поток энергии в Мед’ана. «Знаниями и кровью, дарованными тебе отцом — очисти силу посоха Медива и воспользуйся ей, чтобы сохранить Азерот!» — выкрикнул он, и Мед’ан, вобрав в себя энергии Атиеша, воззвал к духам Азерота, моля их преобразовать магические потоки, и к Благому Свету, дабы тот принял оные и благословил их. Магическая энергия обрушилась на Чо’галла, сминая его…

Высвободив силы Атиеша, Мерил пал, лишившись чувств, и бесплотная сущностью Катра’натира, освободившись из-под контроля чародея, устремилась вслед за потоками… но не сумела приблизиться к Хранителю, столь велико было переполнявшее того могущество. Впрочем, от внимания демона не укрылись потоки, устремляющиеся к Мед’ану из Бесконечной Пустоты… достаточные, чтобы возродить Повелителя Ужаса.

Катра’натир переместился к островку в Бесконечной Пустоте, пребывали на котором члены Совета. Появление демона не укрылось от них, и заклинатели приготовились дать отпор перевоплощенному Повелителю Ужаса; тот же блокировал магические потоки, направляемые в Азерот, вбирая их в себя…

Мед’ан оказался беззащитен пред неистовым Чо’галлом, который не замедлил воспользоваться представившейся возможностью и нанес юноше страшный удар. «Ну, и где теперь твоя магия, мальчишка?» — глумился огр, упиваясь собственным могуществом. — «Твой гибельный поток… твой магический купол? Этот замечательный демон нанес удар по источнику твоей магии… и теперь ты беззащитен передо мной! Он оказал моему господину огромную услугу! И в награду за это я поглощу его последним!»

Теперь, когда магический купол исчез, могущество К’туна вновь устремилось к небесам смертного мира, и твердь оного застонала, столь разрушительны были высвобожденные темные энергии.

«Возьми… основание Атиеша», — тихо прошептал пришедший в себя Мерил, протягивая Гароне реликвию. «Но…» — неуверенно начала та. «Демонические энергии исчезли…» — пояснила ей Эгвин, распластавшаяся на каменной крыше здания, ибо раны, нанесенные ей потоком темной энергии, оказались весьма серьезны. — «Но основание продолжает сиять. Мой сын напитал его куда более великой магией… И… моя кровь подсказывает мне… что это — наследие Мед’ана… и магия реликвии отзовется лишь на его прикосновение! Спеши…» Сжав в руке основание посоха, Гарона устремилась к центру площади, и немедленно один из потрескивающих потоков темной энергии, устремленных в небеса, ударил ей в грудь…

Катра’натир вобрал в себя арканную магию Далиннии, отшвырнув опустошенную эльфийку в сторону, как сломанную игрушку. «Кто же еще дарует силы для моего возрождения?» — усмехнулся Повелитель Ужаса, блокируя направленные на него заклинания членов Совета…

Валира не могла больше сидеть, сложа руки — она осталась единственной, кто еще мог что-то сделать в нынешней критической ситуации. Два выживших анубисата продолжали направлять могущество К’туна в Чо’галла, а последний использовал его для атаки Мед’ана, силы которого убывали с каждым мгновением.

«Я помогу Гароне, Мерил!» — бросила эльфийка, спрыгивая с крыши вниз, на площадь. — «А ты пока останови как-нибудь этого глупого демона!» Но Мерил, опустошенный духовно и физически, лишь покачал головой, скорбно глядя ей вслед. «Эгвин, я подвел мальчика!» — с чувством глубокого раскаяния обратился чародей к беспомощной женщине. — «Поддавшись собственной гордыне… я вовлек в это Катра’натира… уверенный, что смогу контролировать его. Но я оказался его пешкой… и теперь он вышел из-под моего контроля».

«Из-под твоего контроля», — прохрипела Эгвин, переворачиваясь на живот и пытаясь подползти к обессиленному чародею. — «Но не Совета. Нужно дать им немного времени, и они одолеют демона». «Но у нас нет времени!» — воскликнул Мерил, на что Эгвин отвечала с непоколебимой уверенностью: «Значит, мы должны дать им время. Мерил… я умираю. Забери мою оставшуюся жизненную энергию. Направь ее Мед’ану, это придаст ему сил… пока Валира и Гарона не успеют до него добраться… а Совет не одержит верх над демоном».

Слова женщины ужаснули Мерила, и Эгвин, видя колебания мага, продолжала: «Ты должен сделать это. Я тоже сполна познала всепоглощающую гордыню, раскаяние… и двуличие демонов. Однажды я пошла наперекор воле Совета Тирисфаля, и мир оказался в страшной опасности. И теперь я искуплю сей грех. Пусть моя смерть нанесет удар тем, кто стремится уничтожить Азерот. Мерил! Помоги мне! Спаси моего внука».

Кивнув, Мерил вобрал в себя жизненные силы Эгвин, направил их потоком магической энергии Мед’ану. Ощутив гибель бабушки, тот закричал от гнева и ярости, но силы продолжали вливаться в него, давая возможность противостоять сокрушительной мощи Чо’галла.

В Бесконечной Пустоте противостоящие Катра’натиру применили тот же прием, что и Мед’ан, сотворив над островком тверди, на котором велось противостояние магический купол. Объединив усилия, члены совета направили на беснующегося в бессильной ярости демона потоки магических энергий… и в это мгновение ощутили уход из жизни Эгвин.

«Через нашу связь я ощутила, как ее жизненная сила влилась в Мед’ана!» — в отчаянии воскликнула Джайна Праудмур, не в силах уверовать в гибель своей верной советницы. «Она дала ему силы и волю, чтобы выстоять на какое-то время», — произнес Регар. — «Жертва ее не будет напрасна! Мы должны немедленно возобновить нашу медитацию!»

Видя, что внимание Чо’галла вновь всецело сконцентрировано на Мед’ане, Гарона и Валира метнулись к юноше, но потоки темной энергии хлестнули обеих, и распластались они у ног огра. «Еще двое моих противников мертвы!» — гулко расхохотался он, обратил взор на основание Атиеша, выпавшее из безвольной ладони Гароны. — «И, похоже, они принесли с собою подарок!»

Он протянул руку к артефакту, но пришедшая в себя Валира погрузила кинжал ему в запястье по самую рукоять. Взревев, огр отбросил эльфийку далеко в сторону… но секундного промедления хватило, чтобы на основании Атиеша сомкнулась ладонь Мед’ана. В руках юноши основание обратилось в посох, увенчанный навершием в форме ворона.

«В моих руках посох отца восстановлен», — произнес он, вновь ощутив наполняющий тело и душу поток магических энергий Совета, — «и посредством его высвободится объединенная мощь тех, кто стоит на страже этого мира!»

«Невозможно!» — выдохнул Чо’галл, осознав, что его собственная мощь бледнеет пред тою, которую обрел его противник. «А теперь посмотрим, кто сильнее, Чо’галл!» — уверенно произнес тот, ни на мгновение не ослабляя натиск магических потоков, направленных на огра. — «Да защитят нас силы земли и воздуха! Да обережет Свет всех смертных сего мира!» «Да разверзнется земля!» — в отчаянии лютовал Чо’галл, пытаясь противопоставить невероятному могуществу Мед’ана темные энергии Старого Бога. — «Да вспенятся моря и затопят землю! Да уничтожит тебя лава!»

«Посох моего отца… сохрани Азерот!» — выкрикнул Мед’ан, высвобождая силы Атиеша. Магические энергии ударили в тело огра, отбросили его назад, впечатав в стену храма… рухнувшего Чо’галлу на голову. А в следующее мгновение звенящая тишина объяла Ан’кираж и рассыпались в пыль анубисаты.

Мед’ан склонился подле тел Валиры и Гароны, с облегчением констатировав, что обе живы. За спиною его открылся портал в Бесконечную Пустоту, выступили из которого члены Совета. Приблизился к Хранителю и Мерил, бережно неся на руках бездыханное тело Эгвин.

«Эгвин!» — в отчаянии вскрикнула Джайна, бросившись к Мерилу. Одно дело — ощутить гибель близкой советницы и подруги, совсем другое — воочию узреть ее тело. «Успокойся, Джайна…» — смиренно произнес Мед’ан. — «Это был осознанный выбор моей бабушки. Своею жертвой…» «Я… знаю, мы почувствовали, как ее жизненная сила перешла к тебе», — бросила леди Праудмур, наградив Мерила гневным взором. — «Но Мерил, должен же был быть иной путь!..» «Это… сложно принять, Джайна», — вздохнул Мед’ан. — «Но Мерил взял только что, что она отдала по своей воле. Посему Магна Эгвин всегда будет жить во мне… и никогда не будет позабыта».

«Она готова была принести себя в жертву ради тех, кого любила», — молвил Бролл, осторожно поднимая с земли тело Валиры, и Гарона, все еще нетвердо держащаяся на ногах, подтвердила: «Она не хотела бы, чтобы мы оплакивали ее».

«Мое предположение оказалось верным», — произнес Мерил, обращаясь к Совету. — «Присутствие мое подле вас оскверняет Совет, и отныне зовусь я не Зимней Бурей, но Бурей Скверны. Я должен оставить вас, но сперва вновь принять в себя Катра’натира. Он слишком много знает о Совете, чтобы позволить ему и дальше оставаться в Бесконечной Пустоте».

Мед’ан согласился с решением наставника, признавая его правоту, и призвал демона из Бесконечной Пустоты в Азерот, где Мерил немедленно вновь вобрал сущность Повелителя Ужаса в свое тело.

«Благодарю всех вас за то, что доверили мне свои силы», — молвил Мед’ан, обращаясь к Совету. — «Я зрел мир вашими очами и творил заклятия, на освоение которых вы потратили долгие годы. Вы научили меня тому, сколь много мне еще надлежит узнать». И Хранитель вернул заклинателям позаимствованное у них могущество…

Магну Эгвин похоронили на старом кладбище к западу от Каражана, нарекаемым Погостом Моргана. Долго стояли заклинатели у каменной гробницы, мысленно прощаясь с легендарной Хранительницей. «Когда… бабушка… отдала мне свою жизненную силу, я ощутил ее любовь…» — запинаясь, произнес Мед’ан, — «и ее последнее желание быть похороненной здесь, рядом с моим отцом». «У нее была беспокойная жизнь…» — молвила Джайна, — «а сейчас она обрела мир. Мне… будет ее не хватать».

Постояли еще немного, сознавая, что приходит пора прощаться. «Мерил, куда ты теперь?» — обратился к наставнику Мед’ан. «Я начну свое отшельничество с охоты на выживших культистов Сумеречного Молота», — отвечал чародей. — «Она научатся проклинать мое имя. Вне всякого сомнения, у нас с Катра’натиром будет много долгих и интересных бесед во время совместных странствий».

«А ты, Гарона?» — обратилась Валира к полуорчихе. — «Тебя все еще считают преступницей в Штормграде. Это нечестно, но…» «Возможно, если ты все объяснишь королю Вариану, он отзовет своих псов», — вздохнула Гарона. — «А пока я отправлюсь в путь вместе с Мерилом».

«Нет!» — вырвалось у Мед’ана, но Гарона лишь покачала головой, показывая, что решение принято и обсуждению не подлежит. «Мед’ан, будет лучше, если ты останешься с Мараадом и продолжишь постигать пути Благого Света», — обратилась она к сыну, после чего обернулась к Мерилу: «Мерил, ты вырастил моего сына. Ты… спас ему жизнь. Я очень, очень тебе обязана. И ты прав, как всегда. Сумеречный Молот остается угрозой, которую надлежит окончательно устранить. Я умею убивать. Поэтому мы с Мерилом научим культистов, как умирать. Но Чо’галл — последнее существо на Азероте, имевшее власть надо мной — мертв. Посему мы одержали победу, хоть и временную».